Осеннее солнце клонилось к горизонту, заливая слабыми лучами холмы, и теряясь в пока еще густых разноцветной листвой деревьях. Небольшая долина, зажатая с трех сторон невысокими, но скалистыми и труднопроходимыми горами, давала отличное убежище. Вместе с тем такое расположение затрудняло отступление в случае нападения. Чужаки не рассчитывали, что их обнаружат, да и кто мог забрести сюда, разве что бедняк в поисках хвороста. Они сделали привал на два часа, чтобы подкрепиться, проверить оружие и сделать последний бросок к своей цели и получить заслуженную награду.
Сквозь заросший кустарник за пришельцами следили две пары внимательных глаз. Перед ними как на ладони раскинулся лагерь, беззаботно живший своей жизнью, с запахом костра и нехитрой солдатской едой, что говорило о самоуверенности пришельцев. До сидящих в укрытии людей доносились обрывки разговоров, лязганье мечей, фырканье лошадей. «Очень неосторожно», думала девушка в черном плаще с темными волосами, почти скрытыми капюшоном, едва слышно отодвигая в сторону ветку, считая количество разбойников.
Внешности девушки подошла бы другая, более изысканная одежда, чем та, в которой она была сейчас. Длинный легкий плащ, подбитый изнутри мехом, не сковывал движений и сохранял тепло.
Черные облегающие штаны, мягкие сапоги, позволяющие ступать тихо и осторожно. Спутник молодой девушки, высокий худощавый мужчина с проседью на висках, тоже оценивал и расположение людей, выглядевших уставшими, и запоминал, сколько у них оружия. Они одновременно пожалели, что воин, принесший сведения о возможном местонахождении банды, умер от ран, успев описать потрепанный вид разбойников и то, что отряд везет какой-то ценный груз.
Хитрые скалы скрывали много тайных тропок, о которых ничего не было известно чужакам. Благодаря этому, странная парочка проникла, чуть ли не в самое сердце лагеря. Отступив так же неслышно, как и появившись, девушка с помощником вернулась к своим людям, ожидавшим по другую сторону небольшого ущелья. Они заговорили, когда уверились, что их голоса не донесутся до неприятеля.
- Похоже это они. Ну, что же, они сами зажали себя в мышеловку. Небольшую часть ребят оставим здесь, у скал, остальные начнут сражение, и мы возьмем их в кольцо.
Непокорные волосы девушки норовили выбиться из тугой прически, влажный воздух завивал их в локоны, на высокий чистый лоб легла печать сосредоточенности.
- Начинать нужно как можно скорее, пока не стемнело и чтобы использовать преимущество этого места. Они, судя по всему, будут скоро сниматься со стоянки. Внезапность даст нам возможность обойтись без потерь.
- С нами лучшие люди, госпожа, и неожиданное нападение предоставит нам большое преимущество, – согласился с девушкой ее сухопарый спутник. Они бок о бок то поднимались, то спускались, ступая по одним им известным каменистым тропам. – К тому же эти люди давно в пути, они устали, и их меньше.
- Что нужно разбойникам в этой части наших земель, не пойму? – Озабоченный тон девушки и неровное дыхание заставило биться сильнее сердце преданного раба. Он с удовольствием подумал, что сделал все возможное, чтобы помочь князю воспитать опытного воина в лице его единственной дочери.
- Госпожа, не похожи они на обычных разбойников. Скорее военные. Это видно потому, как они разбили лагерь и по дисциплине. В разбойничьих шайках такую слаженность в действиях встретишь редко.
- Ты говоришь, что это не разбойники, - девушка задумалась.
- Да, госпожа, не похоже на разбойников, хотя одеты они в разномастное тряпье, как бандиты.
- Если это солдаты, то значит, что кто-то задумал войну против отца? Интересно, кто бы мог осмелиться?
- Чтобы утверждать точно и с уверенностью, нужны доказательства. Хорошо бы допросить кого-то из них. Их слишком мало, чтобы быть полноценным военным отрядом, да и ведут они себя не как люди готовые к войне, но, несомненно, зачем-то они здесь находятся.
- Вот мы это и узнаем. – Луара сделала резкое движение и спрыгнула с кромки скалы вниз. На шум сразу отреагировал часовой. Заметив госпожу, он поклонился, давая проход.
Уже вторую неделю Луара, дочь князя, правителя Кира Леонтия переезжала из одного места в другое со своими людьми, где по сведениям разведчиков появлялся какой-то таинственный отряд, медленно, но верно продвигающийся по землям князя, изредка совершающий дерзкие набеги на отдаленные хутора, отбирая провизию у крестьян. Отобрав пятьдесят самых опытных и смелых бойцов, Луара выступила в поход. Кампания походила на погоню, вот только все никак не удавалось настигнуть неуловимых разбойников, осмелившихся нарушить границы владений князя.
Когда безжизненный и спокойный лес вдруг ощетинился стрелами, запоздало предупреждая о надвигающейся опасности, у сидящих возле костров людей не было времени даже вскочить в седла, а лишь выхватив мечи, сражаться. Разбойники сразу поняли, что они очутились в ловушке, и живыми им не вырваться – со всех сторон к ним стремились конные и пешие воины с мечами наперевес. Уходить глубже по ущелью в горы, не было ни времени, ни смысла, оставалось защищаться и погибнуть, забрав с собой как можно больше неприятеля. И обнажив мечи, с отчаянием обреченных на смерть, они ринулись в атаку.
Некоторое время борьба шла почти в полном молчании, лишь клинки пели свою кровавую песню. Луара с двумя обоюдными мечами ворвалась в гущу битвы. Молодая кровь бежала по жилам все быстрее, вводя девушку в состояние эйфории. Тренированное тело слушалось великолепно, хорошо отточенные удары настигали противника то тут, то там. Численное превосходство, знание местности, внезапность нападения и мастерство солдат в считанные минуты перетянули победу на сторону Луары. В какое-то мгновенье перед ними остался, шатаясь от ран и усталости, единственный воин.
Арчи стоял окруженный воинами князя, держа меч наготове, отчаянно желая жить. Все спешились и окружили последнего оставшегося в живых разбойника. Лишь госпожа осталась верхом, возвышаясь над своими людьми.
Овин, шустрый малый, несмотря на крупную, плотно сбитую фигуру, с вечно торчащей во все стороны шевелюрой, всегда старался угодить господам, старшим по званию, или тем, кто сильнее его. Повинуясь знаку госпожи, он рыскал вокруг, осматривая вещи, брошенные кучей, заглядывая в нехитрые пожитки поверженных врагов, переворачивая мертвые тела.
- Есть! – воскликнул он, радуясь находке.
- Что там?- Госпожа повернула голову, любопытствуя.
Подняв огромный пакет, на поверку оказавшийся телом крепко связанного человека, Овин откинул капюшон, и все увидели лишь тяжелые черные пряди, закрывающие темное от грязи лицо пленника, до этого лежавшего в беспамятстве под телом мертвого разбойника.
- Кто это такой? – Вопрос был задан единственному оставшемуся в живых человеку. Луара поблагодарила судьбу, что в пылу битвы не поторопилась и оставила жизнь одному из шайки – теперь было кому задавать вопросы относительно странной находки.
Арчи молчал, он отрезал бы себе язык, лишь бы не проболтаться о пленнике, слишком велика была цена, поставленная на кон. Девушка подъехала к нему так близко, что он ощутил, как руки коснулся ее плащ. В любое другое время он бы полюбовался и чистой кожей и яркими сочными губами девушки. Но эта красота смотрела на него надменно и холодно, ожидая ответа.
«И ведь не опасается, что я в отчаянии могу напасть на нее!» Потом он вспомнил как бесстрашно сверкал ее клинок, разя врага, как храбро сражались воины этой девушки, как слажено была организована и проведена атака. Арчи невольно отступил, ряды врага сомкнулись, приходя в готовность прийти на помощь госпоже.
- Я не спрашиваю, кто ты и кем был твой хозяин. - Мелодичный голос звучал спокойно и настойчиво. – Пока не спрашиваю. Я хочу лишь знать, кто этот человек и почему он связан!
Арчи строптиво тряхнул головой, отбрасывая с лица спутанные волосы, когда-то чистого золотистого оттенка, злобно стиснул зубы. Он надумал молчать и за свою несговорчивость готов был лишиться жизни – все равно денег за чужестранца ему уже не получить.
Арчи сражался храбро и заслуживал того, чтобы умереть, как и подобает воину – от меча противника, но госпожа решила по-своему. «Мои мальчики заслужили развлечение, заодно послужат делу». Девушка посмотрела поверх головы ставшего игрушкой судьбы парня и встретилась взглядом с Роландом. Тот молниеносно подскочил к Арчи, не ожидавшему подлого нападения и, используя запретный прием, ударил сзади, целясь под колени, одновременно рукой выбивая меч. Не предвидевший подвоха от столь знатной госпожи, утомленный неравной битвой и долгим переходом, Арчи упал в пыль, тяжелый ботинок раба припечатал его к земле.
- Никто не смеет молчать, когда я задаю вопрос! - Теперь голос Луары строгий и жестокий, как лед, содержал столько силы и власти, что бросало в озноб. Против своей воли Арчи почувствовал внутреннюю дрожь и трепет. Этот голос привык повелевать и ему сложно было противиться. - Отправляясь сюда, я продержала своих людей на голодном пайке, а воздержание добавило им сил и злости. Сейчас они возьмут тебя, по очереди. Надеюсь, считать ты умеешь.
По инерции Арчи повел взглядом вокруг, пытаясь сосчитать. Десять, пятнадцать, двадцать? - Поверженный на бренную землю человек покрылся холодным потом.
- Лежать! – Ботинок раба надавил на грудь сильнее. – Не дергайся!
«Ай, да, госпожа!» – подумал Роланд, загораясь при мысли о том, что этот, пока еще строптивый красавчик, скоро будет извиваться под ним и его товарищами. Он улыбнулся госпоже благодарной улыбкой, в душе надеясь, что ему позволят быть первым.
- Повторяю свой вопрос – кто этот человек?
- Вот у него и спроси! – отчаяние добавляет смелости и, мужчина лежащий в пыли осмеливается дерзить.
Луара посмотрела на Роланда, и тот снова принял молчаливую команду. Арчи вырывался как лев, но численное превосходство было на стороне врага, с ним не стали особо церемониться, кто-то вытащил из-за голенища нож и, штаны просто распороли надвое. Пригвоздили к земле, распяв, раздвинув ноги пошире.
Арчи приходилось отдаваться и брать самому, но всегда это происходило по желанию, сейчас его согласия никто не спрашивал. Он затих, смиренный и покорный силе, надеясь хотя бы получить наслаждение. Самым невероятным было то, что хозяйка этих головорезов, нимало не смущаясь, смотрела на то, как его собираются насиловать. Он видел, как рядом осторожно переступал копытами, обернутыми в мягкий войлок, жеребец девушки. Арчи понял, почему нападение получилось бесшумным.
- Жаль, - пробормотала Луара, видя, как быстро сдался парень и даже не попытался вымолить спасение в обмен на имя таинственного пленника. – Видимо, этим его не испугать. Приступайте!
Филипп очнулся, и первым делом попробовал разогнать кровь в затекших конечностях, чтобы потом снова попытаться освободиться. До этого его попытки пресекались и с каждым разом веревки стягивали его все жестче, и сейчас он представлял собой туго сплетенный кокон. Как будто чем больше веревок, тем надежнее он связан. От свободы его отделало не так уж много, если не считать ту череду дней, в течение которых его везли на север, всего то и оставалось развязать самый первый, основной узел, добраться до которого онемевшими пальцами оказалось сложно. Голова в месте удара саднила, волосы с засохшей кровью, тяжелыми неряшливыми прядями закрывали ему обзор. Он постарался незаметно осмотреться, не привлекая к себе внимания. Скосил взгляд на странные звуки и удивился. Перед ним двигались мужские ягодицы, методично долбя чьи-то бесстыдно раздвинутые ноги.
Конвульсивно вздрогнув, спина отвалилась в сторону, и Филипп узнал куртку одного из своих захватчиков, когда-то принадлежавшую славному воину, а ныне разбойнику, лежащему на земле поверженным. Видит бог, даже он не желал своему врагу такого падения!
- Следующий! - Прозвучал насмешливый женский голос, и Филипп повернул голову.
«Женщина? Здесь?!» Одного беглого взгляда ему оказалось достаточно, чтобы безошибочно определить ее принадлежность к княжескому роду. Кому, как ни ему разбираться в коже искусно выделанной лошадиной сбруи, породистом скакуне, тонкой ручной работе кольчуги, видневшейся из-под накидки. Одни только кожаные сапожки из тончайшего и прочного материала стоили состояние. «Что же здесь делает молодая госпожа? Развлекается? Странная забава!»
Между тем, повинуясь знаку госпожи, еще один мужчина отделился от толпы.
- Пожалуйста, не нужно, я все скажу! Пощадите! – Арчи понял, что сейчас госпожа выполнит свою угрозу и пропустит его через всех своих людей.
- Поздно ты опомнился, - усмехнулась девушка. – Теперь, когда один из моих людей получил то, что я обещала, как я могу обмануть ожидания других? – Подождав, пока место Роланда займет другой, она обратилась к своему помощнику:
- Андрей, посмотри, что там пленник, мне кажется, он приходит в себя.
Филипп поразился еще раз – мало кто мог заметить его маневры, если он этого не хотел. «Видимо я сделал слишком резкое движение, когда она заговорила, да и рана ослабила меня. Плохо, очень плохо».
Высокий худощавый мужчина, до этого стоявший с непроницаемым лицом, поспешил на зов хозяйки. Он не одобрял того, как предпочитала развлекаться его госпожа но, проведя большую часть сознательной жизни рядом со своим князем, отцом девушки, понимал, что власть требует последовательности и жертв. И если, например, госпожа вводила запрет на секс для своих людей, то потом жестоко наказывала за нарушения. Сейчас же она не просто методично добивалась признания, а еще раз показывала рабам, что слово их госпожи – закон.
Андрея вдруг посетило странное предчувствие, что эта вылазка, возможно, принесла им величайшую удачу. Он присмотрелся к одежде пленника, часто то, как одет человек, может рассказать окружающим о многом. Вероятно, с камзола сорвали шитье и украшения, их можно было поискать среди вещей разбойников, но он почему-то не сомневался, что ничего не найдет, что их уже давно продали скупщикам краденого. Но на одежде остались геральдические знаки, которые могли прояснить личность чужестранца.
К его удивлению знаки отличия оказались незнакомыми Андрею. «С какой же далекой страны везут этого человека, защищая столь храбро, что разбойникам не жаль было сложить свои жизни?» Оставалось надеяться, что заговорит сам пленник, но как только Андрей взглянул на его, то понял – этот не скажет ни слова, как бы его не пытали. Плотно сжатые губы, внимательный настороженный взгляд раскосых глаз, жесткая, словно дубленная смуглая кожа, вся в синяках и кровоподтеках свидетельствовала об упрямстве, силе духа и закаленности жизненных перипетий.
- Госпожа, он очнулся!
Куль с пленником, Овин прислонил к ближайшему дереву, а сам приблизился к своим, в надежде попасть в число первых, кому попка врага достанется более-менее неразработанной. Ему и в голову не пришло проверить надежность веревок, да и невольник выглядел изнуренным. Допустив промах, он, как ни в чем ни бывало, глазел на возбуждающее представление. Воины не церемонились с жертвой, насиловали по сухому. Дело пошло легче, после того как кончил Воланд, предоставив, таким образом, смазку для несчастного.
Андрей обнаружил, что парень уже успел ослабить путы. Он удивился, ведь тот выглядел изможденным, а все равно боролся за свою свободу. «Да, тяжело нам придется. Сломать такой непримиримый дух будет сложно! Но нет ничего невозможного».
Андрей помог Луаре спешиться. Она подошла ближе и стала внимательно рассматривать полулежащего незнакомца.
- Овин! – Окрик госпожи выдернул раба из толпы. – Ко мне!
Голос госпожи донесся до сознания Овина издалека. Похоть уже вспыхнула в его крови – и он будет следующим у этого смазливого херувимчика! Воины обступили беднягу, они подбадривали своего собрата, пользовавшего побежденного, превращая его в общую шлюху.
- Я тебе что приказала?!
Испуганный раб подскочил к госпоже и вытянулся в струнку, заискивающе поглядывая, надеясь разжалобить ее. Она подошла и наотмашь что есть силы ударила, раб едва удержался, чтобы не упасть. Ребята притихли, оглядываясь на них.
- Продолжайте! - Приказ госпожи вернул их к своему занятию.
- Упал, отжался!
Раб мигом подчинился, поскольку знал – даже небольшая задержка вызовет такой гнев Луары, что можно будет позавидовать лежащему на земле блондину, к которому пристраивал свой член очередной воин. Госпожа безжалостно наступила Овину на шею, с силой вдавливая лицо в землю. Раб даже не пытался сопротивляться, зная, что противиться хозяйской воле бесполезно и это его унижение относительно безобидно, по сравнению с теми наказаниями, что придумывала княжна, дрессируя их на площадке замка.
- Еще раз не услышишь моего приказа…
- Простите, - прошептал раб, едва двигая набитым пылью ртом. – Больше не повторится!
- За то, что ты не проявил должного рвения и поленился проверить веревки, будешь наказан! А сейчас пошел вон!
Острый носок хозяйского сапога напоследок больно ударил по губам, разбивая их в кровь. Овин постарался отползти как можно быстрее, чтобы госпожа поскорее забыла о нем.
«Бежать что ли?», мелькнула трусливая мысль. «Да, нет, не может быть, чтобы меня наказали слишком жестоко из-за каких-то веревок». Луара не успела подойти и как следует рассмотреть пленника – раздался отчаянный крик! Арчи хрипел и извивался под очередным членом, который разрывал его своими размерами, принося ужасающую боль.
- Пощады! Умоляю! Я скажу все! Все что знаю! Госпожа!
- Прекратить!
Потная задница послушно откатилась в сторону, освобождая раба. Кто-то рывком поставил Арчи на колени, запрокинув голову.
- Говори!
Сквозь слезы, сдерживая гримасу боли, он выговорил:
- Этого человека мы везли по заказу господина Люциса. – При имени вассала своего отца и его ближайшего соседа, человека живущего практически у них под боком, Луара удивленно приподняла правую бровь. – Нам продали его какие-то люди, я про них никогда не слышал. Его просто передали нам с указанием смотреть в оба и довести в целости до места назначения.
- Вы заплатили за него?
- Да!
- Сколько?
- Много, очень много, тысячу кредиток золотом. Всю сумму нам ранее вручил господин Люциус и обещал заплатить еще больше, если мы доставим этого человека.
- Он понимает наш язык?
- Да, но всю дорогу чужеземец молчал! Упрямый, зараза!
- Кто он такой?
- Я же говорю, что не знаю, кто он, - начал было Арчи, но Андрей, поднявший меч так, как будто бы собирался покарать за нерешительность, заставил его отшатнуться, и вспомнить главное. – Не убивайте! Пощадите! Я все скажу! В одном подслушанном мною разговоре наш командир упомянул, что этот раб человек чести, и что Люциус найдет для него нужные слова, чтобы сломить упрямство. Но я не знаю, о чем шла речь! Госпожа! Пощадите!
- Значит он благородных кровей? – удивилась Луара.
- Да, моя госпожа, да!
- Почему ты назвал меня своей госпожой? Я тебе никто!
- Мой господин давно покинул этот мир, вынудив скитаться по миру многих своих подданных. Я был бы счастлив вновь обрести хозяина, а по неписанному закону войны отвоеванный трофей принадлежит победителю, и вы — моя госпожа!
- Что ты сейчас сказал? - удивилась княжна, досадуя, что она ничего не слышала об этом законе. В свой вопрос она вложила столько силы, что раб в страхе отшатнулся. Ряды маленького, но сплоченного войска, казалось, обступили его еще плотнее, чтобы уничтожить того, кто посмел рассердить их хозяйку.
- Отставить! Хорошо, поедешь с нами в качестве трофея., потом я разберусь с тобой. Роланд, присмотри за ним! И найди ему штаны! - Приказ госпожи вызвал веселый смех в рядах.
Луара утратила интерес к Арчи. Она отошла в сторону и подозвала Андрея. Тот в отличие от Овина, успел отдать приказание связать пленника заново и покрепче.
- Дворянин? – спросила она тихо.
- Похоже, что да, но из каких-то далеких мест, пока не могу сказать каких.
- Это хорошо.
Андрей не понимал, что в этом хорошего и что теперь делать с этой неожиданной добычей. Его беспокоило другое. После долгого перехода, а затем быстрого и яростного боя ребята устали, до ближайшего укрытия ехать несколько часов, а уже начали спускать сумерки.
- Госпожа, темнеет, нам нужно выдвигаться.
- Хорошо. Успокой парней, на сегодня достаточно развлечений.
- Всем собраться! Очистить поле боя! - Громкий голос Андрея отдал приказ, и они с госпожой вернулись к дереву. Поодаль стоял поникший Овин, с опаской поглядывая в сторону княжны, пытаясь оценить тяжесть уготованного ему наказания. Это было хуже всего – он вынужден томиться в неведении относительно своей участи.
- Эй, ты! – позвал его Роланд. – Излови коня для новенького!
Раб поспешил выполнять приказ старшего и более удачливого воина.
Луара задумчиво и внимательно разглядывала мужчину с необычной для ее краев внешностью. Прежде она никогда не встречала такого странного сочетания во внешнем облике. Темные глаза, слегка раскосые, большие и выразительные. Изящные, дугообразные брови, длинные ресницы, резко очерченные скулы. Определить оттенок кожи было сложно из-за слоя грязи. Своеобразно смотрелся нос с тонкими, деликатными ноздрями. Природа гармонично создала внешность мужчины, но при этом в его лице проглядывало что-то жесткое, хотя Луаре было непонятно, что именно создавало такой эффект. Астеническое телосложение, угадываемое под свободно висевшей на нем одеждой, небольшая борода и густые, волнистые черные волосы завершали образ невольника.
- Я прикажу развязать тебя, - заговорила княжна, и ее слова очень удивили Филиппа. – Понимаешь ли ты, что после этого боя ты стал добычей, трофеем, и кем бы ты ни был, в данный момент ты – мой раб? Если понимаешь, что я говорю, кивни.
Филипп задумался. Она была права, эта девушка, если раньше его выманили одного, подло обманув, затем как раба волокли на привязи, и он не задавал ни себе, ни разбойникам никаких вопросов, выжидая подходящего для побега момента, то сейчас он понял логику слов Луары и вынужден был согласиться с ней. Девушка, одной фразой объяснила ему все то, что его разум, утомленный непониманием ситуации его похищения и бесплодными рассуждениями о причине, отказывался принимать в течение всего времени последовавшим за похищением.
Его обхитрили, предали, передавали из одних рук в другие, как вещь и одно уже это возмущало его душу. Но сейчас его постигла участь воина – после боя он оказался на проигравшей стороне и рабство – естественный ход этих событий. Принять такое положение вещей не было для Филиппа позором! Филипп всматривался в лицо девушки, гадая какой хозяйкой она окажется. Что сулит ему это рабство?
Чтобы своим молчанием не выводить девушку из себя, а он помнил, как скора она на расправу, пленник кивнул. Ему не хотелось начинать новую жизнь с проявления непокорности повелителю – ведь смирение с уготованной судьбой – основная черта его нации.
- Это не все, - добавила Луара. - Ты должен принести клятву.
При слове клятва его словно ударило током, хотя он не был связан на данный момент обетом служения своему господину.
- Клятву, - твердо повторила девушка, пристально вглядываясь в невозмутимое лицо пленника, на котором, как ей показалось, промелькнуло удивление, - что ты не будешь совершать попыток к бегству, и примешь свою участь раба.
У него отлегло от сердца, такое обещание не шло в разрез с его обетом.
- Если согласен, кивни.
- Да, госпожа, клянусь! – Впервые за последний месяц он разлепил губы, чтобы заговорить. Мягкий, словно вкрадчивый голос, несмотря на все испытания, тем не менее, прозвучал твердо.
- Развяжи его!
Филиппа рывком поставили на ноги, чьи-то руки ножом разрезали путы и его оставили одного. Он попытался посмотреть на госпожу, но понял, что не может. «Теперь я – раб! И у меня нет такой привилегии». Девушка внимательно рассматривала его, он чувствовал это, как если бы она касалась его руками. Сделав неожиданно широкий шаг вперед, он оказался совсем близко он нее, и пока воины обнажали мечи, рухнул на колени, произнося:
- Госпожа, клянусь служить верой и правдой, ибо отныне я ваш раб!
Андрей и те, кто стоял близко, вздохнули с облегчением, как неожиданно в руках пленника свернула сталь клинка. Неуловимое движение и острие смотрело на Филиппа, а рукоять направлялась в сторону Луары.
Помедлив, девушка приняла его, и тут же так же молниеносно вернула острием к себе. Новеньким изловили коней, оставшихся после поверженного противника, и процессия двинулась в сторону ближайшего убежища, куда заранее была послана часть людей Луары, чтобы приготовить все к отдыху и ночлегу. Им вслед падал первый снег, накрывая белым саваном поляну, погребая тела разбойников.