Холодно было. А поэтому – чуждо и неприятно.
Чтобы хоть как-то взбодриться, я приготовил себе чай и взял в руки кисть. Слегка размял в пальцах кончик, опустил в тушь.
Захотелось от жизни чего-то прекрасного и не преходящего.
Вечности.
Но я изводил один лист за другим, а вечность все не хотела замирать черной струйкой на белой бумаге.
И вот тогда я остановился на шинигами.
Даже не знаю почему, но мне нравятся японские шинигами. Впрочем, как удивился на это японец – шинигами могут быть только японскими.
С ними легко.
Они мягко и беззвучно ложатся на бумагу. Словно сорванный весенний цвет. Даже рука не дрожит. И не о чем не думается. Ни о последовательности черт, ни о передрягах жизни.
Нет, вечность не дается моим рукам.
А вот шинигами…
Если кто и способен даровать покой – так это шинигами.