ШОК НАСТОЯЩЕГО
1
- Ну, что, будильника типа не слышим?! Алло, Гуинплен!
Менеджер по закупкам московской фирмы Гарри Салтанов мгновенно проснулся, открыл глаза и уставился в потолок. «Откуда голос? Я спятил?» Он покашлял немного, чтобы убедить себя, что не спит
- Ну, наконец-то, капитан Никчемность. Поднимай жопу, тебя ждет новый день! Труба трубит и вся остальная ерунда гремит и трещит в честь твоего долгожданного пробуждения.
- Кто здесь? - Гарри с трудом приподнялся и оглядел единственную комнату своей убогой однушки. В кресле у окна, закинув ногу на ногу, сидел человек.
- Приближается коллапс твоего примитивного мироустройства, расчленение твоей гнусной сущности и надругательство над сферами, слоями и прочими немногочисленными составляющими твоей беспонтовой личности.
Человек расхохотался, а Салтанов от слова «расчленение» вздрогнул и стал покрываться гусиной кожей и мелкой дрожью. Обостренное утреннее восприятие действительности заставило его почувствовать, как волоски на коленях поднялись дыбом и напряженно завибрировали. Не придумав ничего умнее, он осторожно сел на край своего нового недорогого дивана и нервно почесался.
- Как вы сюда попали? Я здесь живу, - сообщил он на всякий случай.
- А почему ты думаешь, что я есть? Может быть, я плод твоего воображения, пораженного интерпретативным бредом, - невозмутимо сказал маленький мужчина и, кажется, зевнул – в полутемноте было плохо видно.
Салтанов боялся пошевелиться и надеялся, что вся эта психопаталогия закончится без необратимых последствий.
Человек вдруг поднялся, и при скупом освещении Гарри понял, что он похож на японца. На нем было красное кимоно с какими-то белыми вышивками и нечто вроде черного шарфика на шее.
- Я здесь, чтобы помочь тебе навести порядок в собственной голове, поскольку жизнь твоя стала совершенно убогой, - сообщил мужчина торжественно. - Можешь звать меня как пожелаешь, например, сёгуном или Ямамотой, можешь Токуджином Йошиоки, мне все равно. Хотя в душе я синтоист и прошу принимать это во внимание.
Салтанов осторожно спросил:
- А может, вы мне снитесь?
Вместо ответа японец поднял со стола бардовую стеклянную пепельницу и метнул ее в стену. Пепельница разлетелась в мелкие колючие брызги, и по комнате пополз запах окурков, которыми она при жизни была заполнена доверху. Салтанов прищурился и весь сжался. Японец, не спеша, направился к выходу, и Салтанов вдруг заметил, что на спине у него висит колчан со стрелами и лук. Обернувшись в проеме, японец нахмурился и глухо произнес:
- Собирайся на работу. Тебя заждался уютный офис и остальное дерьмо. Кстати, а ты знаешь, что означает твое дурацкое имя?
- Нет.
- Нет?! Тебя, среднестатистического московского олуха ни разу не заинтересовало, что означает нетривиальное имя Гарри?
- Я не помню… на самом деле, родители что-то говорили… .
- Гарри означает «идущий к весне». А ты чем занимаешься? Ладно. Поторапливайся, твоя весна тебя ждет.
С этими словами, он покинул комнату, и через несколько секунд Салтанов услышал, как хлопнула входная дверь.
Несколько минут Гарри не двигался с места, соображая, что произошло. Откуда взялся в 7.00 утра в его квартире живой японец-синтоист, метающий в стены пепельницы? Что это? Шизофрения? Салтанов на всякий случай осмотрел пол, слегка порезал большой палец на ноге и убедился, что пепельница действительно разбита, соответственно галлюцинации тут были не причем. Он аккуратно все подмел, заклеил палец пластырем, умылся, оделся и собрался ехать в офис проводить день.
Еще издалека он заметил, что у его машины переминается высокий широкоплечий мужчина. Голова у него была совершенно лысой - до солнечных зайчиков на отполированной глади. Из-под комуфляжной куртки просвечивала рубашка в крупную клетку, ниже крепкие бесцветные штаны. Так обычно одеваются сторожа гаражных кооперативов и копатели могил. Мужчина глубокомысленно курил и разглядывал колеса. Время от времени он что-то доставал из кармана и закидывал в рот.
- Привет. А ты богатый, видимо? – обратился он к Салтанову, сопровождая вопрос равнодушной улыбкой на гладко выбритой дружелюбной физиономии.
- В каком смысле? – оторопел Салтанов.
- Май месяц… переобуваться не думаешь?
Салтанов сообразил, что речь идет о шинах.
- Эээ. Да как-то все не успеваю… - сказал он, стараясь побыстрее извлечь ключ, чтобы избежать всей это мутотени про автомобильные будни.
- Фисташки будешь? – Мужчина протянул надорванный пакетик.
- Нет, спасибо.
Ключ упорно не обнаруживался, и Гарри понял, что так просто ему не уйти.
- Как машина, вообще?
- Нормально.
Салтанов наконец нащупал гада в штанах, открыл дверцу и бросил в салон сумку.
- Жрет сколько?
- Что, простите?
- Расход бензина какой?
- А, не помню, литров пятнадцать, кажется.
- Пятнадцать?! Надо карбюратором заняться, - уверенно сообщил мужчина.
Салтанов впрыгнул за руль.
- Движок какой? Литра два с половиной? – не унимался тот, умудряясь одной рукой лущить фисташки.
Салтанову не терпелось закончить этот бессмысленный диалог, поэтому он махнул рукой и сказал:
- Пора ехать.
- Удачи. Если что, я – Соколов.
- Что, простите?
- Моя фамилия Соколов, зовут Валентайн. Да, такое вот странное у меня имя, мужчина усмехнулся и неожиданно добавил, - родители увлекались кельтами и прочей древней туфтой. Валентайн означает «пришедший с запада». Так что, если надо что с тачкой помочь, ходовую посмотреть там… обращайся. Главное, не стесняйся. Будь конструктивней.
- А, очень приятно. А я – Гарри.
- ОК. Можешь звать меня Валиком.
Гарри кивнул и тронулся, размышляя, что могут означать эти странные встречи и чем все это может закончиться.
Уже на подъезде к офису зазвонил мобильник.
- Алло, добрый день. Вас беспокоит центр по совершенствованию личности «Шок настоящего». Меня зовут Катерина. Вы сейчас можете говорить?
- Да.
- Я хочу сообщить, что вы принимаете участие в уникальной экспериментальной программе по изучению структуры личности «Семь шагов на север». Программа разработана специалистами нашего центра и призвана помочь человеку научиться управлять составляющими своей личности. – Она явно читала заготовленный текст с листа.
- Ммм, простите, я не совсем понял… .
- Скажите, вы уже визуализировали кого-нибудь из участников вашей структуры?
- Что вы имеете в виду?
- Извините, ради бога, я просто стояла в пробках и не успела вам позвонить раньше. Сегодня с утра вы должны были уже видеть людей, которые, обычно, дают советы и начинают пытаться так или иначе управлять вашими действиями.
Салтанов на всякий случай свернул на обочину и остановил машину.
- Девушка, я не совсем понимаю… . Могу лишь сказать, что сегодня утром я обнаружил в комнате какого-то сумасшедшего японца в кимоно, а затем человека по фамилии Соколов у своей машины.
- Значит все в порядке. Еще раз извините, что не предупредила. Так вот, вы будете встречать в ближайшее время людей, многие из которых будут казаться вам совершенно незнакомыми. Вы должны быть готовым к тому, что они будут появляться в самых неожиданных местах и когда угодно. Ваша задача на этом этапе внимательно слушать их и анализировать, что они вам говорят. Все эти люди – визуализация вашей структуры личности, которая, как известно, состоит из множества других личностей, так или иначе, влияющих на жизнь.
- О чем вы говорите? Зачем мне это?
- Одну секунду. Так…. Ваша кандидатура была отобрана из тысячи четырехсот семидесяти других, поскольку идеально подходит определенным критериям. Количество и качество конфликтов между участниками вашей структуры идеально подходит для изучения.
- Но почему я? Как вы нашли меня?
- Это очень просто. Мы взяли срез по офисной массе, составили типичный портрет по таким показателям, как функциональные обязанности, размер зарплаты, внерабочие интересы, семейное положение и т.п. Вы идеально подошли, как человек, у которого дельта между внутренними потребностями и их реализацией в жизни оказалась близка к максимальной. Дело в том, что эта дельта, или, говоря проще, разрыв, имеет свои пределы. Вы сейчас находитесь в состоянии идеальном с научной точки зрения – с одной стороны дельта максимальна, с другой стороны она не столь критична и не вызывает пока самопроизвольных изменений в вашей структуре и не толкает вас на радикальные шаги. У нас были и другие кандидатуры, но мы решили остановиться на вашей, поскольку у вас нет семьи, нет друзей, почти отсутствует интерес к работе и вы с трудом социализируетесь. Кроме этого, когда-то в молодости вы некоторое время употребляли психотропные и наркотические вещества, не так ли? В общем, вы идеально подходите.
- А если я решу отказаться?
- Во-первых, это уже невозможно по техническим причинам. Во-вторых, почему, собственно? Вы не хотите научиться управлять собой?
- Почему нельзя было обсудить все со мной предварительно? Почему нельзя позвонить, поговорить? В чем проблема?
Девушка вздохнула.
- Салтанов, послушайте, я буду с вами откровенной. Это первый эксперимент подобного рода. Мы долго все обсуждали, взвешивали все «за» и «против», была проведена большая работа, задействовано множество специалистов. Мы наблюдали за вами несколько месяцев и…
- Бред какой-то. Какие могут быть последствия у вашего эксперимента?
- Никаких. В самом крайнем случае, мы вернем вас в прежнее состояние.
Салтанов сомневался.
- И когда все это закончится? Все эти люди не причинят мне вреда?
- Дата окончания эксперимента определяется так: в идеале у вас должен остаться один участник, которому вы сможете предоставить право решающего голоса. Это должен быть тот, кому вы доверите управлять собой, своим поведением и мыслями. Вреда вам никто причинить не должен, если вы будете анализировать, что вам говорят и сохранять отстраненность. Наблюдайте за участниками процесса и решайте сами, как вам поступить.
- Вы сказали, что участник останется один. А куда денутся остальные?
- Бывают разные варианты. Некоторые исчезают, некоторые подчиняются вам. Посмотрим.
В любом случае, вы не должны особенно волноваться – мы будем все контролировать. Люди будут появляться постепенно, начиная с тех, кто выполняет наиболее значимые функции и играет самую существенную роль в вашем внутреннем мире.
- А если я не смогу выбрать одного единственного? Что тогда?
- Сможете.
- Почему вы так уверены?
- Сможете на 95%. Многие события будут происходить без вашего непосредственного участия, но мы будем способствовать, объяснять и подсказывать. В крайнем случае, мы прекратим программу, как я уже говорила. Да, вот еще: учтите, что кроме вас никто не видит этих людей, поэтому, если вдруг так случится, что они станут появляться при посторонних, воздержитесь от общения с ними, иначе вас могут принять за шизофреника. Старайтесь коммуницировать с ними мысленно, либо вслух, но без живых свидетелей.
Офис встретил Салтанова атмосферой сонного марева. Курьер лениво общался с девушкой на ресепшене. На офисной кухне Павел Ильич, босс Гарри, сумрачно склоняясь, ждал, когда приготовится кофе в кофеварке, коллеги – менеджеры по закупкам бубнили в телефоны и стучали по клавиатурам. Салтанов с опаской посматривал по сторонам, ожидая появления материализованных фигур. Но все пока было тихо.
- У тебя через полчаса переговоры, ты не забыл? – напомнил проходящий мимо с пластмассовым стаканчиком босс.
- Помню.
- Презентация готова?
- Конечно.
Ожидался приезд партнеров из Голландии. Они везли с собой нового эккаунт-менеджера. Наконец они появились, длинные и тощие, как высохшие лианы, протянули жилистые руки и, непринужденно галдя, расселись по местам. Салтанов заказал им кофе, пока ждали Павла Ильича, и задавал стандартные вопросы и посматривал по сторонам. Вошел босс, представился, и переговоры начались. Павел Ильич был обуреваем желанием получить, наконец-то, кредит и плохо скрывал волнение. Салтанов нервно улыбался, стараясь не думать о сегодняшних утренних странностях. Голландцы энергично что-то записывали и морщили лбы. Салтанов слышал, как сзади отворилась дверь, и решил, что это секретарша несет кофе.
- Ты что будешь, грибы или косяк? – внезапно раздался голос сбоку. Салтанов вздрогнул и обернулся.
В полуметре от него с подносом в руках стоял невысокий худой парень в драных джинсах и в футболке с надписью «WHO THE FUCK IS KEITH RICHARDS?”. Он выглядел порядком обдолбанным, говорил медленно и местами малопонятно. Салтанов мгновенно все понял и отвернулся от него, стараясь не показывать вида и вглядываясь, на всякий случай, в лица голландцев, чтобы удостовериться, что парня видит он один.
- Салтан-Солутан, ебическая сила…. Не парься, выходи на улицу дунем как нормальные пацаны. Я же не предлагаю тебе бухло, я все понимаю. Всадим косячину, поржем, в карты - на щелбаны, а?
Салтанов изо всех сил старался не реагировать, пытаясь сконцентрироваться на затянувшемся монологе Павла Ильича на ужасном английском. Но внимание предательски уплывало, и в момент, когда кто-то из голландцев обратился к нему с вопросом, Салтанов лишь покраснел и сообщил, что ему надо срочно позвонить.
Он направился в коридор. Парень поспешил следом. Салтанов спустился по лестнице и вышел на улицу.
- Ты кто? – спросил он, убедившись, что никого поблизости нет.
- Я – Клакс. Мой ник – Сидел Гномиком.
- Слушай, Клакс, я не употребляю это дерьмо, не надо мне его предлагать! – прошипел Гарри сквозь зубы.
- А чего так? Это же ерунда – травка, грибки, ты не сядешь на них ни за что. Поржешь, отвлечешься и снова в свою пыльную дырку шмыгнешь.
- Откуда ты взялся?
- Оттуда же откуда все остальные.
Салтанов застонал и выругался.
- Короче, я не бухаю и не торчу, понял? Больше навещать меня не надо, ты нарушаешь мое душевное равновесие.
Клакс заржал так, что повалился на асфальт, умудряясь, однако, удерживать поднос.
- Что я нарушаю?! – еле проговорил он сквозь слезы.
Гарри с ненавистью посмотрел на него. Клакс продолжил, всхлипывая и пытаясь подняться:
- Если бы у тебя была эта херь – равновесие, я тут не тусовался бы с тобой. Душевное равновесие…, это ж надо такое сказать.
Салтанов снова выругался и пошел обратно в офис.
Сразу после стандартной презентации для нового сотрудника голландского офиса его предшественник по имени Харольд в качестве прощальной речи сообщил, что он отработал в компании запланированные им еще в третьем классе 20 лет и теперь отправляется в кругосветное путешествие с женой Гретхен. По возвращению они займутся высаживанием лужаек на заднем дворе и строительством корта для игры в бадминтон. По окончании подготовительного цикла, через квартал, они будут играть в бадминтон и заниматься сексом, в результате чего, у них возникнет ребенок, которого они будут выращивать. Такие планы были у бывшего эккаунт-менеджера. Одобрительный смех его коллег говорил о том, что их планы совершенно идентичны, поэтому-то они и есть Компания. Здесь надо заметить, что смеялись голландцы по-особенному. Их смех был похож не на «ха-ха», а на отрывистые «А! А! А!» - они как бы выталкивали звуки из гортани большими зубастыми ртами. Смех получался поистине громогласным и каким-то дебильно-театральным. Так в плохих фильмах смеются рыбаки, сидя в кабаке, после того, как ущипнут за задницу толстую официантку с потным подбородком и руками, завернутыми в передник. Салтанов решил, что очевидно он стал свидетелем настоящего западноевропейского смеха.
По окончании встречи Павел Ильич напомнил всем, что на послезавтра намечена поездка в Карелию с вертолетным перелетом и рафтингом.
- Отлично! – бодро поблагодарил предводитель голландцев Мартин по-английски. – Мы едем, как и обещали.
Он обратился к коллегам, они что-то весело обсудили по-голландски, перемежая фразы гоготом «А! А! А!» и похлопывая друг друга по плечам. После чего Мартин обратился к Салтанову так же по-голландски, очевидно, по случайности, забыв переключиться на английский. Салтанов вежливо улыбнулся и сказал, что не понимает.
- Zelfs kleine kinderen spreken Nederlands (Даже маленькие дети говорят по-голладнски), – сообщил Мартин и перевел ее на английский.
Салтанов снова улыбнулся, размышляя о том, почему с их компанией работают одни идиоты.
Мартин с Павлом Ильичем обговорили детали начала поездки и распрощались. Мартин махнул всем рукой, и голландцы послушно двинулись за ним к выходу.
- Запомни, zelfs kleine kinderen spreken Nederlands, – уже у выхода повторил Мартин Салтанову, и вся компания захохотала.
2
Нормально пообедать в подмосковном поселке Старо-Калининском было совершенно негде, и каждый день Салтанов маялся от нелегкого выбора – ехать в единственное кавказское кафе под названием «Гордая Ива» или покупать в продуктовом магазине творожки и йогурты. В кафе была унылая и небрежная атмосфера – пахло подгоревшей бараниной, потасканные официантки в трико время от времени смущенно прятали фонари под глазами, тяжелая железная дверь туалета каждый раз скрипела так, что оглядывалось все кафе, включая многочисленных кошек. Салтанов знал наизусть завернутое в липкую пленку меню, а также и каждое блюдо на вкус. Из динамиков попердывало что-то предельно незамысловатое, и публика не торопилась на работу с обеденного перерыва, ибо делать там было нечего.
Что касаемо мобильной еды типа йогуртов и творожков - обедать ими можно было либо прямо в машине, что крайне неудобно и все вокруг мажется, либо прямо в офисе, на территории крохотной кухни, которая была перманентно заполнена снующими ящерицами - коллегами. Однако нужно было хоть как-то разнообразить меню.
Именно в тот момент, когда Салтанов приобретал в продмаге два черничных йогурта и пластмассовую ложечку, зазвонил мобильник.
- Алло, Гарри?
- Да.
- Здравствуйте, «Шок настоящего» вас беспокоит. Хотелось бы узнать, как проходит день? Что произошло нового и… эээ может быть экстраординарного?
- Ничего не произошло, все отлично, - злобно сообщил Салтанов, ссыпая мелочь в кошелек и кивая продавщице.
- Я слышу, что вы несколько напряжены. Хотите, я перезвоню вам чуть позже, после того, как вы пообедаете?
- Нет-нет, давайте уж сейчас. – Салтанов вышел из магазина. – Так что вы хотели знать? Что произошло экстраординарного? Внезапно на переговорах появился какой-то парень с наркотой и начал уговаривать меня употребить. Никто кроме меня его не видел, и я чувствовал себя неадекватно.
- Понимаю. Вы пытались проанализировать его поведение, как-то повлиять…?
- Я послал его и все, что я должен был проанализировать?
- Очевидно, он появился не просто так. Возможно, таким образом проявляются ваши компульсивные интенции.
- Понятно, что мне с этим делать?
- Это не простой вопрос. Попытайтесь проанализировать и разобраться с этими латентными проявлениями вашей зависимости.
- Хорошо, я понял, спасибо. Это все?
- Пока все, Салтанов, берегите себя.
Салтанов закончил разговор, сунул мобильник в карман и чуть не налетел на японца, которому он так и не придумал имя.
- Нy что? Как дела? _ спросил японец, закуривая сигарету и прищуриваясь,
- Нормально,
- Кто звонил?
Салтанов проигнорировал вопрос и пошел к машине,
- Кто звонил?! Ты оглох уже от своей офисной возни что ли?
- Отстань от меня!
- Хочешь, я скажу тебе? Тебе звонила эта дура из «Шока настоящего», так? Не догадываешься, откуда я знаю?
- Потому что я это знаю,
- Ха-ха, да ты прав, но отчасти, я могу лишь добавить, что центр «Шок настоящего» - это такой же миф, как и тот идиот Соколов, наркоман Клакс и все остальные, кого ты еще, возможно, встретишь.
Салтанов подошел к машине и сел, японец моментально оказался на соседнем сиденье.
- Эта тетка из телефона - такая же галлюцинация, как и твой Клакс. Ее не существует. Могу тебе доказать, хочешь?
- Ну.
- Твой мобильник запомнил ее номер, так? Попробуй, набери его и посмотришь, что будет,
Салтанов на секунду задумался, затем достал телефон и набрал последний входящий звонок, долго никто не брал трубку, наконец, сонный мужской голос ответил
- Да
- Скажите, это центр «Шок настоящего»?
- Чуо?
- Я могу услышать Катерину?
- Неа, не можешь, - ответил недовольный голос и отключил телефон.
Салтанов задумался, японец усмехнулся и уверенно сообщил:
- Ты до них никогда не дозвонишься, никогда. Потому что их нет, понял?
он задумчиво посмотрел в окно и выбросил в него сигарету, - а я есть. Только не надо меня трогать руками, я крайне чувствителен к прикосновениям. Думаю, вот этого будет достаточно.
Японец затянулся сигаретой и выпустил дым в лицо Салтанова.
- Чувствуешь? Надеюсь, тебе не надо доказывать, что дым реален. Ты кстати придумал мне имя?
- Я… даже не знаю. А какие есть варианты?
- Черт, да любые! Если тебе не нравятся японские имена, можешь придумать любое другое.
- ОК, я подумаю.
- Ну давай, думай.
Японец вылез из машины и хлопнул дверью.
Салтанов наблюдал, как он уходит, и понимал, что все стало еще сложнее. Что происходит с его головой? Правду ли говорит японец?
Салтанов проехал КПП, махнув охраннику пропуском, и повернул, чтобы припарковаться. С местами, как всегда, было плохо, и Салтанов долго высматривал, куда бы ему всунуться. На противоположном конце парковки он заметил человека, который махал ему рукой. Он направил машину к нему и скоро понял, что это Валентайн Соколов. Активно жестикулируя, тот показывал, куда Салтанов может втиснуться. Гарри понял, что деваться ему все равно некуда. Он аккуратно поставил машину и вышел, вяло улыбаясь.
- Резину так и не поменял, я смотрю.
- Нет, мне некогда.
- Ты можешь заказать выездную переобувку.
- Не надо, это дорого.
- Чо дорого-то? Ты собери еще коллег и вызови на всех. Они приедут, как скорая помощь и быстро вас всех вылечат. Сервис!
- При чем тут скорая помощь?
- Что? А, скорая помощь. Ну, ты знаешь, машинки ездят такие с красными фонарями… красными фонарями, как в Амстердаме. Фонарями в Амстердаме. Глупо видеть, как они призывно мерцают и делать вид, что ничего не происходит.
Салтанов с подозрением посмотрел на Соколова – тот нес какую-то чушь.
- Ладно, я пошел. Переобуюсь позже.
- Когда позже? В июне? Когда тополиный пух заметет всю грязь? Придется тебе осенью вынуть заначку из под наволочки и вложиться в апгрейд, чтобы не разнести кому-нибудь жопу в гололед.
Салтанов устал это слушать и двинулся ко входу в офис. Соколов поспешил за ним.
- Ты никогда не умел обращаться с деньгами. И с коллегами. И с работой. Сколько можно быть подростком? Пора менять устаревшие программы, переустанавливать, сносить к чертовой матери. Тебе тридцать пять лет. Где твоя семья? Где дети? Кто подоткнет тебе одеялко и сменит памперс, когда ты будешь тухнуть в старческих болезнях? Ты же - Гарри. А «Гарри» в переводе со среднеегипетского означает «мудрый, как скала».
- А он не собирается валяться в виде старика на кушетке. Он умрет рано и великолепно, так ведь?
Салтанов оглянулся и увидел, что их нагоняет Клакс.
- Тем более, что Гарри, на самом деле, означает «сын земли вулканов». Вулканов, понимаешь?
- Чему ты учишь его? – Соколов посмотрел на наркомана с негодованием. – Что за детские иллюзии? «Рано и великолепно» … бред какой-то. Ему что теперь кончать жизнь самоубийством? Гарри, ты готов к самоубийству? Где здесь конструктив?
Салтанов отрицательно покачал головой.
- А собственно, что плохого…?! – начал было Клакс, но Соколов прервал его сердитым рычанием.
- Заткнись уже, олух. Сидел гномиком? Вот и продолжай сидеть. А мы с Гариком будем менять резину и заводить детей, правда, Гарри?
Салтанов поморщился и остановился неподалеку от входа в офис, чтобы закончить этот дурацкий диалог.
- Нет-нет, ты не подумай… - быстро заговорил Соколов, – я же не сноб, можно иногда и травки дунуть, что тут такого?
Клакс захихикал и вынул из кармана продолговатую пластмассовую капсулу, наподобие тех, в которых хранят градусники.
- Вот, например, Валик уже сегодня дунул, правда, Валик? – сказал он весело.
Салтанов внимательно посмотрел на Соколова и понял, что его подозрения были не беспочвенны.
- Да, я дунул с Клаксом чуть-чуть, но это ничего не значит. Это лишь для того, чтобы показать Гарри, что везде можно найти компромисс. Если подходить ко всему разумно и слушать меня. Твоя личность, Гарри, совсем не так сложна, как тебе может показаться – это всего лишь механизм, который накапливает опыт, воспоминания, образы… и строит планы на будущее. Надо его немножко отладить, избавиться от ненужного, и все будет хорошо.
Тем временем, Сидел Гномиком подкурил косяк и протянул его Соколову.
- Нет-нет, мне хватит… - начал было отказываться тот, но почти сразу сдался. Он сделал несколько затяжек и почесал нос. – Трава – это баловство, главное понимать это, тогда и относиться к ней будешь правильно. Итак, не забудь сменить резину и посмотри, когда делать техосмотр – кажется, срок уже вышел… да, вот еще что – тебе пора стричься, а то ты рискуешь стать похожим на Клакса. И, чуть не забыл, обрати внимание на Светку из отдела продаж. Она очень даже ничего по всем характеристикам… .
- Да-да, дизайн у Светки приемлемый. Я бы пыхнул на твоем месте и засадил ей прямо в офисе, - вставил Клакс. Он сидел на корточках и бережно разворачивал мороженое. Салтанов мысленно попрощался с обоими и двинулся в офис.
Коллега за соседним столом по имени Петр встретил Гарри неодобрительным взглядом.
- Ты где шляешься? Забыл, что сегодня отчеты надо сдавать? Ильич бегает, психует.
- Сейчас все сделаю, не переживай.
Петр уставился в компьютер и, не отрывая взгляда, сообщил:
- Я вчера посчитал - за прошедший год в среднем в течение месяца я проводил по 26 переговоров, вешал в базу 165 приходных накладных, совершал порядка 245 телефонных звонков и отвечал на 1270 электронных писем. Если учесть экономические показатели компании, кризис и необъяснимый всплеск продаж в феврале, то очевидно, что моя работа стала эффективней в 1,6 раз по сравнению с предыдущим годом.
- Поздравляю.
- В то же самое время, я совершил за прошедший год 5 поездок, 2 из них в Европу и 3 на Черное море. 124 раза посетил финтесс клуб, 38 раз катался на велосипеде в парке и 11 раз играл с женой в бадминтон. Таким образом, мой среднемесячный досуг стал активнее в 1,3 раза. То есть сопоставимо.
- Ты что-то совсем спятил, дружище. Зачем тебе это?
- Я пытаюсь высчитать, насколько эффективно я трачу время, какая связь между результатами на работе и отдыхом.
- Иными словами ты хочешь сказать, что если бы ты поиграл с женой в бадминтон вместо 11 раз 15, то повесил бы больше накладных?
- Ну не так тупо, но что-то вроде того. А следовательно больше бы заработал и дачу мы достроили бы на 2-3 недели раньше. Кроме этого, меня интересует еще один момент: моя деятельность на работе стала эффективней в 1,6 раза, а отдыхал я в 1,3 раза активнее. Видна разница. Как это объяснить? Было ли что-то еще, что позитивно отразилось на повышении эффективности, или просто отдых влияет на эффективность работы в геометрической прогрессии? Или в арифметической… . Как все сложно.
Салтанов погрузился в отчеты и отвлекался лишь на голос Соколова, который, судя по всему, продолжил курить траву и теперь нес уже совершенный бред. Гарри радовался, что они хотя бы не материализуются вместе с Клаксом. Отправив отчет Павлу Ильичу, он вышел на улицу отвлечься. Мобильник завибрировал.
- Здравствуйте. «Шок настоящего» беспокоит. Как вы поживаете, Салтанов? Что нового?
- Здравствуйте. Ничего особо нового.
Салтанов колебался – стоит ли рассказывать Катерине о версии японца.
- Вас что-то беспокоит? Как ваши новые друзья? Как складываются отношения?
- Да никак не складываются. Они периодически появляются, несут какую-то ерунду и исчезают.
- Все несут ерунду? Вы не услышали ничего стоящего для себя?
- Ох, не знаю. Японец, который появился первым, сказал, что вас не существует.
- Что вы говорите? Интересно. А дальше?
- Я попробовал набрать ваш номер, который у меня отразился и попал куда-то в другое место, где про вас ничего не слышали.
- Это замечательно. И что же, вы сомневаетесь теперь в нашей реальности?
- Я даже не знаю, Катерина. Японец говорит, что вы нереальны, а он реален. Он сидел в моей машине с колчаном, со стрелами и луком и дул в меня сигаретным дымом.
- Ха-ха, восхитительно, в самом деле. Молодой человек, правильно ли я понимаю, что вам необходимы доказательства нашей реальности?
- Я этого не говорил, просто… .
- Что, вы говорите, сделали? Набрали номер? Вы не знаете, как работает порой связь? Вы действительно так наивны? Давайте сделаем так – я продиктую вам наш номер, и вы позвоните, хорошо?
- Хорошо. Скажите, а могу я подъехать к вам, чтобы познакомиться, поговорить?
- Разумеется, это было мое следующее предложение к вам. Я пришлю вам наш адрес СМС-кой и номер телефона, хорошо? Когда определитесь, сообщите мне, и я подберу для вас время, хорошо?
- Хорошо, - ответил Салтанов. Через несколько секунд он получил на телефон сообщение с контактами.
- Давай-давай, съезди, - раздался слева голос японца. Он сидел на асфальте и слегка раскачивался.
- ****ь, я не буду больше курить эту дрянь, - раздалось справа, и Салтанов увидел Соколова в компании с ржущим Клаксом. – Отстань от меня, я сказал тебе.
- Привет, придурки, - приветствовал обкуренную пару японец. – Салтанов, у тебя в голове полный бардак, как я посмотрю. Даже вот этот меркантильный идиот и тот под кайфом. Это подозрительный симптом, я бы на твоем месте задумался. Не ровен час, снова подсядешь на наркоту.
- Эй, чувак, ты здесь на тех же правах, что и мы, понял? – загундосил Клакс. – Может, просто пыхнешь с нами, и не будешь парить мозг?
- Прекрати, - одернул его Соколов, - чего ты цепляешься к людям? К тому же ты его знаешь что ли? Мне кажется, я видел его когда-то, но когда и где – не помню.
- Я покидал вас на время, идиоты. Вы тогда были еще тенями… а сейчас, смотрю, окрепли, обнаглели и дурите голову парню.
- Слушай, друг, это трава, просто трава. Это не наркота типа кокса. Мы хотим развлечь немного Салтанов, а то он загрустил что-то совсем в последнее время. Что тут такого? Мы же любим его как сына, правда, Валик? Вот и Валик кивает, видишь. Эй, стой ровно! Что-то тебя развозит.
Соколов икнул, пошатнулся и схватился за плечо Клакса.
- Мы тут, честно говоря, еще по пивку приняли… зря наверное. Фисташки будешь?
- Чо зря-то? Пивко под травку – что плохого? Но мы пивко Лехе не предлагаем, ему нельзя. Мы все понимаем. А вот ты? – Клакс снова обратился к японцу. – Ты-то чего ему можешь предложить? Научишь его стрелять из лука?
Японец, сурово молчавший все это время, мгновенно выхватил из колчана стрелу, вставил и натянул тетиву, нацеливаясь на Клакса. Расстояние между ними было не больше трех метров. Салтанов занервничал:
- Эй-эй, погоди, не надо так… что будет-то? Погоди…
- Да ничего не будет, - спокойно сказал японец. Он навел стрелу Клаксу в грудь и отпустил тетиву. Стрела со свистом прошила Клакса насквозь и исчезла. Гарри затаил дыхание. Клакс покачнулся и рухнул на асфальт.
- Эй, зачем ты это…? – забормотал Соколов, отступая.
- Тебе понятно теперь, зачем я здесь? – сурово спросил его японец.
- Понятно-понятно, успокойся. Я – нормальный мужик, я все понимаю.
Салтанов подошел к Клаксу и присел рядом с его распростертым телом. В груди у Сидел Гномиком зияла дыра, из которой едва слышно доносились какие-то звуки. Салтанов склонился и прислушался – звуки были похожи на легкие причмокивания. Внезапно что-то брызнуло ему в ухо, и он отпрянул – из отверстия в груди Клакса тонкой струйкой потекла кровь. Скоро она достигла асфальта и побежала ручейком к ногам японца. Тот не шевелился. Кровь обогнула его обувь и потекла дальше.
Клакс кашлянул и приоткрыл глаза.
- Я умираю. Как мучительно осознавать свою бес… бес… господи, как душно и пусто. Я никогда не думал, что это произойдет вот так. Господи, как ужасно валяться на асфальте и знать, что ты никогда, никогда больше…. Какие нервные у вас лица – вы задумали недоброе. Вы задумали погубить Клакса, убить Сидел Гномиком. – Он снова закашлялся, и Салтанову стало его жалко. – Ты думаешь, ты убил одного? – обратился умирающий к японцу. – Ты убил как минимум двоих – Клакса и Сидел Гномиком. Хотя убить второго, как впрочем, и первого, не так просто.
Клакс закашлялся еще сильнее и долго не мог остановиться. Наконец, он посмотрел на Салтанов и тихо сказал:
- В море едет царь Гвидон, он царице шлет поклон. Знаешь, почему он так и не доплыл до царицы, а только слал ей поклоны, милый Салтанов? Потому что он никогда и никуда не плавал. Он был трусом и тряпкой – как ты. Вспомни, о чем ты мечтал и кем ты стал? Посмотри на себя. Ты жалок. Что с тобой происходит? Где ты, Салтанов? Чем ты занимаешься? Твоему кораблю никогда не взлететь, твоему парашюту никогда не раскрыть крыльев, твоим глазам никогда не пронзить облаков – ты - вонючка и ссыкло, обычная офисная плесень. Но скоро все изменится, ибо я чувствую, как туман уже поднимается из болота, я чувствую, как он начинает стелиться, и скоро ты увидишь его сам – это начало твоего конца, Гарри.
Японец презрительно хмыкнул и растворился в воздухе. Соколов шмыгнул носом и вытер глаза. Клакс продолжил:
- Я чувствую запах болота и слышу визг тормозов. Вскочите же поскорей на вашего железного коня, если он у вас еще способен быть железным. Укрепите его и обоснуйте, он – основа и смысл вашей офисной экзистенции. Берегите ее, хольте и лелейте. Не усугубляйте и не смакуйте – срединный путь - ее точка и ничто. Либеральный конструктивизм и психо-лингвистический сомнамбулизм – есть путь подобранный для вас и предначертанный вам. Куда бы не следовали вы, от него не уйти, ибо все остальное – вне отведенного вам пространства, вне ваших границ.
- Клакс, ты что еще ширнулся сегодня поверх колес? – ошарашено спросил Соколов, пренебрегая даже драматизмом момента.
- Господи, Соколов, что за выражения?… «ширнулся»… - Клакс страдальчески поморщился. - Где ты понахватался этого? Зачем ты стремишься опошлить мой уход?
Клакс хрипнул, напрягся всем телом, и Салтанов подумал было, что уже все. Однако Сидел Гномиком, вдруг, снова задышал, хотя глаза уже не открывал. В это мгновение Салтанов понял, что ему совершенно наплевать на смерть Клакса, и ему не терпится прекратить этот спектакль.
- Перед тем, как я умру, Гарри, а ведь я неизбежно умру… но не нужно стенать и рвать на ушах волосы… я скажу тебе, кто есть ты, и из чего состоит твоя дурацкая сущность. Ты – это всего лишь жалкий потребитель кайфов. Пылесос. Ты - в вечном поиске, потому что концепция твоей личности диктует тебе, что жизнь – это не что иное, как ассортимент разного рода дерьма для заполнения твоего примитивного пылесборника. Ты ходишь по жизни в постоянном неудовлетворении, присматриваешься, оцениваешь риски и засасываешь. Но, поскольку, в твоем понимании, мир – это магазин, гипермаркет, то ты постоянно боишься переплатить, засосать что-нибудь не то, или что в какой-то момент охранник возьмет тебя за воротник и вытрясет из тебя твою душонку. Таков ты есть, Гарри, и сколько бы ты не обманывал себя и не корчил праведного менеджера и трезвомыслящего гражданина, если ты заглянешь в себя, ты поймешь – там нет ничего, кроме мусоросборника, который требует наполнения. Давай, пичкай его, вместо того, чтобы прожить жизнь на одном дыхании – коротко, но весело.
Соколов наморщил лоб, очевидно пытаясь понять, о чем говорит Клакс. Он даже снова достал из кармана пакет с фисташками и принялся сосредоточенно их лузгать. Тем временем Клакс, вздохнул в последний раз и затих. Кровь перестала струиться из раны, и след на асфальте мгновенно испарился.
- Зажигалка есть? – послышался сзади чей-то голос.
Салтанов обернулся. Это был менеджер по продажам Федоров.
- Да, сейчас….
- Чего это ты тут рассматриваешь? – спросил Федоров, подкуривая.
- Да, ничего, так… вещицу одну потерял.
- А, понятно.
Федоров выпустил дым в воздух и посмотрел на Салтанов, очевидно, желая беседы.
- А ты где обедаешь обычно?
Федоров работал в компании недавно, и ему явно не хватало общения. Гарри не чувствовал особого желания говорить на общечеловеческие темы, поэтому стал пространно рассказывать, что обедать в Старо-Калининском совершенно негде, поэтому он старается не обедать нигде. Извинившись, Салтанов пошел к офису.
3
До самого окончания рабочего дня перед глазами Гарри стояла сцена смерти Клакса. Он подолгу обдумывал слова умирающего наркомана и наблюдал, как они вызывают в нем противоречивые чувства. Идея Клакса о том, что Салтанов – всего лишь примитивный потребитель переживаний ему, безусловно, не льстила, и даже напротив, провоцировала тоску и безрадостные размышления. В то же самое время такая версия многое проясняла, и вообще казалось Салтанову более приемлемой, нежели мысль Соколова о механистичности и запрограммированности. Разумеется, Гарри больше нравилось думать, что он тем или иным образом участвует в собственной жизни, чем принять тот факт, что все его действия и мысли – результат действия каких-то программ, инсталлированных в него еще в детстве. Воспринимать себя предсказуемым роботом Салтанову совершенно не хотелось. Хотя с другой стороны, по логике, если программы можно инсталлировать, то их также можно и удалять, заменять на другие, обновлять и так далее, до тех пор, пока набор программ не станет оптимальным. А вот что делать с собой, если ты по определению пылесос? Тут ответа не было.
Кое-как дождавшись окончания рабочего дня, Салтанов спустился к машине и обнаружил в ней японца.
- Я придумал тебе имя, - сказал, поворачивая ключ зажигания. – Я буду называть тебя Лучником.
Японец усмехнулся и пожал плечами.
- Вижу, мой выстрел произвел на тебя впечатление.
- Да, я был потрясен, как метко ты сразил безоружного врага с расстояния трех метров. Подозреваю, тебе понадобились годы тренировок.
Лучник внимательно посмотрел на Салтанов и сухо сказал:
- Я мог бы сразить его и на расстоянии трехсот метров. Это не важно. Даже поразить цель не важно. Важно состояние стремления. Как бы то ни было, я вижу, что ты жалеешь Клакса, а значит, жалеешь себя. Тем не менее, я не буду стараться во что бы то ни стало переубедить тебя и доказывать тебе, как должно быть правильно. Решай сам.
С этими словами он вышел из машины и исчез.
Вечером дома Салтанова навестил Соколов. Выглядело это так: едва Гарри включил компьютер, чтобы отправиться в традиционный интернет-трип, как вдруг услышал из ванной странные звуки. Подойдя к двери, он прислушался. Звуки напоминали горестные всхлипывания. Гарри распахнул дверь ванной и обнаружил Соколова, сидящего на полу в позе лотоса. Валик обхватил себя руками и раскачивался из стороны в сторону. Вся его поза выражала предельную опустошенность.
- Эй! – позвал Салтанов. – Ты что тут страдаешь?
Соколов всхлипнул и посмотрел на Салтанов слезящимися глазами.
- Я пропал, я погиб. Что мне делать?!
Салтанов присел рядом и попытался его приободрить:
- Слушай, не тоскуй так. Я на этой неделе сменю резину и приглашу Светку на обед.
Соколов тихонько стал подвывать, из чего стало ясно, что ему от этого не легче. Некоторое время Гарри ждал, пока он успокоится. Наконец, ему надоело. Он поднялся и собрался уходить.
- Мне является дух Клакса, - внезапно сказал Соколов глухо. – В виде двух человек – самого Клакса и еще одного маленького горбатого и в колпаке, похожего на гнома. Гном сидит на стульчике и пристегнут наподобие рюкзака к спине Клакса. Господи, почему я не остановил тогда японца?! Теперь я обречен на галлюцинации.
- Тебе является Клакс?! Как такое может быть, Валик?
- Откуда мне знать?! – Соколов почти заорал на Салтанова. – Он является мне и уговаривает закинуться какой-нибудь дрянью. Еще он убеждает меня прекратить изъедать тебе мозг своими практическими советами. Кошмар, неужели, я действительно такой зануда?!
Гарри посмотрел на Соколова и успокоил его:
- Нет, конечно, ты не зануда. Скажи Клаксу, чтобы он шел к черту и хватит рефлексировать.
Внезапно Соколов перестал раскачиваться и зло посмотрел на Салтанов.
- Рефлексировать?! Вот ты как заговорил?! Да я никогда в жизни… да ты без меня плохо кончишь с этим своим Лучником. Ты хоть понимаешь это?! Что он тебе даст?! Допустим, он постреляет нас всех как уток и что потом? Ты обретешь свободу? Что ты будешь с ней делать?
Соколов поднялся, подошел к ванне, заткнул слив пробкой и включил воду.
- Все, я хочу утопиться, - сообщил он с видом человека, которого нет смысла отговаривать, и улегся на дно ванны. – Можешь идти, - сказал он Салтанову и закрыл глаза. – Зайдешь через полчаса, чтобы вода не полилась на пол. Меня к тому времени уже не будет. Если я вдруг еще буду дергаться в предсмертных судорогах, свистнешь своего Лучника, чтобы он добил меня. Счастливо оставаться.
Гарри вышел из ванной со смешанными чувствами – ему было немного жаль Соколова, с другой стороны весь этот спектакль выглядел как-то совсем по-дурацки и мешал ему относиться к ситуации серьезно.
Через несколько минут из ванной донесся печальный голос Соколова:
- Гарри! Гарри!
Он вошел. Вода заполнила ванну уже почти до половины, и Соколов плавал на поверхности, сложа руки на груди.
- Чего ты хотел? – спросил у него Салтанов.
- Тебя не затруднит принести мне что-нибудь тяжелое – может быть гирю.
- Зачем?
- Мне нужно положить что-то на грудь, иначе я всплываю.
- Сейчас посмотрю.
Салтанов обыскал дом, но ничего подходящего не нашел. Соколов был расстроен.
- Слушай, а может у тебя найдется какой-нибудь электрический прибор? Что-нибудь ненужное… . Может быть обогреватель или фен? Я бы попросил включить его в розетку и бросить сюда в ванну, чтобы я сдох от удара током. Что скажешь? Только умоляю… что-нибудь ненужное, нет смысла ломать из-за меня полезную вещь.
Гарри начал злиться.
- Слушай, а ты не мог бы без меня покончить с собой? Ты сам решил утопиться, я тебя не подбивал. Придумай же что-нибудь.
Салтанов покинул ванну и уселся за компьютер, время от времени прислушиваясь к звукам из ванны. Скоро вода перестала литься из крана, и некоторое время раздавалось булькание и кряхтение – очевидно Соколов пытался утопиться своими силами. Скоро он появился в комнате, обтекающий водой и совершенно потерянный.
- Господи, как же это все унизительно. Я устал. Ты не будешь возражать, если я передохну немного?
Гарри посмотрел на него и ничего не ответил. Соколов сел в кресло и в отчаянии обхватил голову руками.
- А ты разбегись и башкой - в стену, - послышался из прихожей голос Лучника. – Или прыгни с балкона. – Добавил он, входя в комнату.
Соколов снова стал всхлипывать.
Лучник пошел на кухню и вернулся оттуда с чашкой чаю. Усевшись на диван, он стал попивать его маленькими глотками, поглядывая на Валика и о чем-то думая.
Внезапно Соколов поднял голову и с криком «А-а-а-а!» вскочил, бросился к стене и ударился об нее всем телом. Рухнув на пол, он некоторое время лежал без движения, затем пошевелился и застонал. Лучник и Салтанов безучастно наблюдали за этой картиной. Наконец, видимо осознав, что ничего не выйдет, Соколов сел на пол и заплакал.
Поставив чашку на пол, Лучник спокойно достал из-за спины стрелу и приготовил лук. Салтанов посмотрел на него с сомнением.
- Что ты собираешься делать? – спросил он у японца.
Ни слова не говоря, Лучник поднялся, прицелился и пустил стрелу в Соколова. Стрела коротко просвистела и вонзилась сидящему в затылок. Соколов выпрямился и повалился на бок.
- Не переживай, - обратился японец к Салтанов. – Твой рубаха-парень, просто созрел.
Он подошел к лежащему Соколову, осмотрел его, затем поднял его и поволок в прихожую.
- Закрой за мной дверь! – крикнул японец, и Салтанов услышал, как хлопнула входная дверь.
Выйдя следом на площадку, Салтанов обнаружил, что ни Лучника, ни Соколова уже нет.
4
На следующее утро, когда раздался ставший традиционным звонок от Катерины из «Шока настоящего», Гарри сообщил ей, что сможет посетить центр на следующей неделе, поскольку завтра он уезжает в командировку.
Всю ночь накануне поездки в Карелию Салтанову снился лежащий в ванне Соколов и умирающий Клакс. Салтанов проснулся и понял, что у него сложилось стойкое ощущение, будто его сон был продолжением дня, и сейчас, когда он закончился, у него снова было чувство, что никакого пробуждения не было. Гарри думал о том, что он совершенно не удивится, если в любой момент обнаружит кого-нибудь из обитателей своего внутреннего мира в квартире или на улице. Он поймал себя на мысли, что даже немного скучает без Клакса и Соколова.
Собрав рюкзак, Салтанов отправился в офис, где его ожидал автобус, который должен был отвезти всех на вокзал. С их стороны в карельское путешествие отправлялся Павел Ильич и еще двое сотрудников компании - коллеги Гарри.
Голландцы шумно погрузились в автобус, кто-то открыл шампанское, врубили музыку, и водителю было велено катить с ветерком. Салтанов по неосторожности занял переднее место и чуть не оглох от пронзительно верещащего псевдо-тяжелого русского фуза. В окне мелькали нехитрые московские урбанизмы, и Гарри думал о том, что он зря ввязался в это безумие, и надо было закосить под больного. Загрузившись в поезд, почти вся компания сразу же забила купе с голландцами и принялась пьянствовать. Пользуясь случаем, Гарри влез на верхнюю полку и попытался подремать. Однако купе с радикально настроенной группой находилось по соседству и до Салтанова то и дело доносились удары головой и прочими тяжелыми предметами в стену. Время от времени в купе вбегал кто-нибудь из соседей, рылся, матерясь, в рюкзаках и, выхватив нож или шахматную доску, убегал. Пару раз кто-то звал Салтанова присоединиться, но он стойко отказывался. Через некоторое время, один из соседей по купе ввалился с какой-то девкой, задвинул дверь и закрыл ее на защелку. Очевидно, позабыв о наличии на верхней полке Гарри, он стал что-то пьяно мычать девушке, видимо пытаясь наладить необходимый контакт. Вероятно, контакт был установлен довольно быстро, и скоро снизу послышалась возня и дыхание. Салтанов лежал наверху, не решаясь пошевелиться. В конце концов, он решил прикинуться спящим.
- Ну что, жалеешь себя? – раздался знакомый голос с соседней полки.
Салтанов открыл глаза и увидел в полумраке японца.
- Жалеешь себя и ненавидишь. А заодно, эту парочку внизу. И всю компанию. Так ведь? Чего тебе хочется? Спуститься вниз и разъебать башку этой пьяной суке, а потом и тому козлу, который сейчас над ней трудится. Правильно?
Салтанов заглянул внутрь себя. Там был хаос и все то, о чем говорил Лучник.
- Но ты никогда этого не сделаешь. Никогда. Потому что это антисоциально. Ты просто испугаешься, как пугаешься множества других своих желаний. И правильно делаешь, ведь потакать своим желаниям низменно и бесперспективно. Желания ведут к страданиям – это общеизвестно.
Салтанов в ответ лишь кашлянул, чувствуя, как вскипает одновременно раздражение, зависть и возмущение. Парочка внизу продолжала свою возню.
- Но здесь возникает другой момент, - неторопливо продолжил японец. - Ты вдруг начинаешь понимать, что эти двое внизу вовсю потакают своим желаниям и кладут на тебя и все остальное уверенно и непринужденно. И при этом нельзя сказать, что они страдают, не так ли? Когда у тебя в последний раз была женщина? Года полтора назад по пьяни?
Гарри вдруг вспомнил свои последние попытки предаться сексу по трезвости и без наркоты в течение последних месяцев – все они потерпели фиаско.
- Нет-нет, те бесформенные потуги я не беру в расчет, - прервал его воспоминания Лучник. - Я говорю о более или менее полноценном акте, насколько он мог быть полноценным, учитывая твое состояние в то время.
Вместо ответа Салтанов кашлянул громче и шумно заворочался на полке. Парочка внизу прервалась, что-то недовольно пробурчала, собралась и покинула купе.
Гарри погрустил некоторое время над своей судьбой, потом мысленно пожелал японцу спокойной ночи и скоро заснул.
Наутро вся компания отправилась на крохотный аэродром, чтобы добраться на вертолете до некоего места в глубине карельских лесов. Павел Ильич еще на подъезде к аэродрому выглядел довольно скованным и напряженным – виной тому была статистика падения вертолетов, изученная им накануне в интернете. Перед посадкой в вертолет он открыл бутылку коньяка и выпил из нее почти половину.
Приземлившись в каком-то селе, компания пересела на моторные лодки и через два часа высадилась на лесном берегу.
Путешествие на рафтах было долгим и, порой, утомительным. Во время прохождения порогов часто приходилось выскакивать из лодки на камни, и толкать застрявший резиновый гроб. В спокойной воде голландцы доставали пиво, сигареты и начинали шутить.
- Как-то раз, Гретхен играла в бадминтон с Паулем. – Многообещающе начинал Мартин. - Гретхен ударила по воланчику и Пауль не смог его отбить. Он выпил слишком много пива (продолжительный смех коллег). Воланчик упал в траву, а Пауль пошел его искать. Он искал его долго, поскольку давно не стриг лужайку (практически гогот). Когда же Пауль нашел воланчик, то увидел, что он лежит в луже. Пауль поднял его, и заметил, что внутри сидит большой червяк с головой.
«-А ну, вылезай, - говорит Пауль. – Мы с Гретхен играем в бадминтон.
- Я не буду вылезать, - отвечает червяк, - теперь это мой дом. Если хочешь, можем продолжить разговор в суде». (вся компания голландцев была близка к истерике).
Перекусывая прямо на борту резинового судна, Салтанов угостился голландским печеньем и через полчаса горько пожалел, поскольку почувствовал, что его животу новое блюдо пришлось не по вкусу. Некоторое время Гарри пытался сдерживаться и гасить вулканы каким-то таблетками, но скоро сдался и попросил пристать к берегу. Боль к тому времени стала почти невыносимой.
Складываясь практически пополам, Салтанов вполз на высокий берег и углубился в лес. Река сзади шумела и бурлила. Салтанов прошел несколько шагов и, чувствуя, как слабеют ноги, повалился набок. Лежа, он засунул два пальца в рот, но никаких позывов на рвоту вызвать ему не удалось. Он попытался встать, но внезапное головокружение снова повалило его на траву. Гарри понимал, что его ждут коллеги, поэтому заставил себя подняться еще раз. Ухватившись за дерево, он встал на колени. Вдруг сзади послышался треск сучьев.
- Я в последнее время занимаюсь творчеством. – Раздался голос Лучника. - Погляди, что у меня получилось.
Гарри кое-как повернул голову и посмотрел, куда показывает Лучник. На толстой ветке вниз головой висел человек, завернутый в яркую оранжевую ткань.
- Кто это?
- Это – живая инсталляция, произведение противоречивого современного искусства под названием «Реинкарнация суфия».
Салтанов присмотрелся и понял, что висящий вниз головой человек – никто иной, как Соколов. Он был побрит налысо, и глаза его были закрыты.
- Да-да, друг мой, ты не ошибся, - сказал Лучник, посмеиваясь, - перед тобой действительно твой бывший соратник по мозгоебству, а ныне новорожденный саньясин, Валентайн Соколов. Надо признать, однако, что он еще не совсем родился. Не трудно заметить, что всем своим видом он, скорее напоминает кокон. Что ж, это неизбежная фаза его развития и сейчас ты увидишь, как Валентайн обретет долгожданное пробуждение.
С этими словами, японец достал стрелу, заправил ее в лук и выпустил в Соколова. Стрела моментально пронзила тело бывшего защитника меркантильных интересов. Оно покачнулось и, вдруг посыпалось на землю потоком желтых сухих листьев. Через несколько секунд листья образовали кучу, похожую на те, которые собирают дворники в парках. Японец подошел к ней и достал из кармана спички.
- Прощай, милый друг и здравствуй, - сказал он и чиркнул спичкой. Гарри ожидал увидеть пламя костра, однако вместо огня из кучи листьев в небо стали подниматься белые бабочки, образуя небольшое облако. Салтанов наблюдал, как они воспарили вверх, не оставив после себя ничего – ни кучи листьев, ни Соколова.
- Ну, вот и все. – Японец смотрел, как бабочки исчезают в кронах деревьев, и на лице его была блаженная улыбка. – Как это прекрасно, в самом деле, ты не находишь?
Вместо ответа Салтанов снова упал на траву.
- Вижу тебе совсем плохо. Что ж, таков твой путь. А вместе с ним и мой. В одном та дурочка из «Шока настоящего» была права – остаться должен только один. Совершенно с ней согласен – остаться должен один.
Японец присел рядом с бледным Салтанов и посмотрел на него с сочувствием.
- Ты про что? – еле вымолвил тот.
- Перед тем, как покинуть тебя, я хочу тебе сказать вот что: остаться действительно должен один, но ты ли это? И если это ты, кто есть этот самый ты? Подумай как-нибудь на досуге. И какое право имеет твоя Катерина указывать тебе, что делать? А я, я выполнил свою функцию, избавил тебя от Клакса и Соколова – от романтичного наркомана и меркантильного зануды. Теперь моя очередь.
Лучник достал из-за пазухи короткий меч в ножнах и посмотрел на Салтанова.
- Кто должен остаться? – произнес он, внимательно глядя в глаза Салтанова. – Кто?
После этого, японец достал меч из ножен и вонзил его себе в живот. Гарри зажмурился и потерял сознание.
Когда он пришел в себя, боли не было. Салтанов пошевелился и понял, что может двигаться совершенно легко. Он встал и огляделся – никаких следов японца. Совершив сэпуку, тот исчез, оставив после себя лишь вопросы, которые крутились в голове у Салтанов.
Вернувшись к берегу, Салтанов обнаружил, что компания пропала, и отправился вдоль берега в том направлении, куда рафты должны были сплавляться. Примерно через полчаса он увидел среди деревьев дым и услышал голоса.
- Эй, вот он! Глядите-ка! – заорал подвыпивший Павел Ильич, заметив приближающегося Салтанова. – А мы тебя заждались уже!
- Привет, - сказал Гарри, подходя к компании.
- А нас понесло, представляешь… - стал возбужденно рассказывать Павел Ильич. – Как рвануло течением, мы не смогли удержаться. Петруха упал в воду, мы его спасали. Решили пристать при первой возможности и дождаться тебя. Как ты себя чувствуешь?
- Отлично, - сказал Салтанов и попросил налить ему чаю.
- Привет! Как дела?! – весело приветствовал Салтанова Мартин. – Ты заблудился в лесу?
- Да, немного.
- Даже маленькие дети в Голландии знают, как выбраться из лесу, если заблудился! А! А! А! – захохотал он и похлопал Салтанова по плечу.
5
Вернувшись в Москву, Гарри позвонил в «Шок настоящего» и рассказал Катерине о произошедшем. Та сообщила, что эксперимент проходит удовлетворительно, и результатами пока все довольны. Они договорились, что Салтанов подъедет к ним для знакомства и обсуждения дальнейших действий. Всю ночь накануне посещения центра Гарри спал плохо. Ему постоянно пытался сниться широко улыбающийся Соколов, которому Лучник капал на лысину воском с горящей свечи. Воск стекал немного и застывал. Весь их вид как бы говорил – видишь, как нам хорошо, а ты сиди там один как дурак. Несколько раз Салтанов вставал, чтобы как-то отвлечься от наваждения, но вместо это лишь начал икать, и под утро желание спать окончательно улетучилось.
В 9.00 Гарри позвонил в офис и предупредил, что сегодня не приедет, ибо заболел. Затем он собрался и вышел, не смотря на то, что до назначенного Катериной времени оставалось еще три часа. Он знал, что не сможет усидеть дома, и решил, что лучше будет прогуляться. Переходя через трамвайные рельсы, он едва не был сбит оранжевым грузовиком с надписью “You are the one, who can take it easier”.
Катерина позвонила, как всегда с некоторым опозданием и спросила, готов ли Гарри подъехать. Салтанов был давно готов, и девушка стала объяснять, как ему добраться до Центра. Оказалось, что центр «Шок настоящего» находится почти на самой окраине Москвы. Катерина порекомендовала ехать на метро, дабы не сойти с ума в пробках, и Салтанов последовал ее совету. Выйдя на последней станции юго-восточной ветки, Салтанов набрал Катерину, выслушал рекомендации по дальнейшему маршруту и отправился в путь.
Шагая по узкой улице с раздолбанным асфальтом, Салтанов посматривал на развалины каких-то казематов и свалки бесформенного мусора. В какой-то момент он решил позвонить Катерине.
- Я вижу вокруг мусор, какие-то обломки и никаких признаков жизни. Вы уверены, что я правильно иду?
- Что, вы говорите, видите? Мусор? Это интересно. – Гарри услышал, как она крикнула кому-то. – Он видит мусор и обломки! Слышите?!
- Алло, Катерина, я в правильном направлении двигаюсь или лучше повернуть обратно?
- Нет-нет, вы идете куда надо, - сказала девушка, и в ее голосе послышалось нечто вроде иронии, которая Гарри не понравилась.
- Вы надо мной издеваетесь?
- Ну что вы… .
- Как я найду ваш центр? Как он выглядит?
Он услышал, как Катерина снова обращается к кому-то рядом: «Сказать ему?»
- А что вы ожидаете увидеть, Гарри?
- Слушайте, я ничего не ожидаю! – его начали раздражать все эти игры. - Какого цвета здания?!
- Гарри, не нервничайте, пожалуйста. Доберитесь до места, а там разберемся, ок?
Салтанов ругнулся, отключил телефон и пошел дальше.
Долгое время улица казалась бесконечной, но и она однажды закончилась тупиком. Салтанов увидел перед собой высокие железные ворота со знаком СТОП. Остановившись перед ними, он снова набрал номер Катерины.
- Я пришел, что дальше?
- Замечательно. Однако, прежде, чем вы войдете, я должна уточнить у вас один момент: что вы ожидаете увидеть? Это не праздный вопрос, поверьте. Считайте, что это часть программы «Семь шагов на север». Можете не отвечать, просто представьте себе предельно точно, что именно должно возникнуть перед вами и звоните – там увидите кнопку справа.
Гарри представил большое здание светло-голубого цвета и нажал кнопку звонка. Ворота, не спеша, стали раздвигаться, и взору Гарри предстало именно то, что он и ожидал. Здание было расположено посреди огромного пустыря, покрытого травой и редкими кустами.
Гарри прошел по дорожке, ведущей ко входу и открыл дверь. За стойкой ресепшена сидел охранник в темно-синей форме. Он курил кальян и смотрел вникуда.
- Простите, как мне найти Катерину? – спросил у него Гарри.
Охранник медленно поднял на него глаза, затем достал из под стола огромный кроссворд, полностью заполненный, и стал водить по строчкам пальцем. Наконец он поднял на Гарри глаза, полные безмерной многозначительности и произнес выразительно:
- По вертикали, этаж номер 8.
Гарри попытался уточнить, что имеется в виду, но охранник больше не реагировал на него. Салтанов в недоумении отправился по коридору, пол которого был выложен плиткой с древними изображениями совокупляющихся людей в различных позах. Каждый шаг приводил пары в движение – они страстно обнимались и извивались. Вдруг дверь справа хлопнула, и в коридор выбежала девушка, смеясь и застегивая на стройном обнаженном теле короткий белый медицинский халатик. Она быстро посмотрела на Гарри и бегом умчалась куда-то вдаль по коридору. Гарри постоял пару секунд и двинулся дальше. Метров через двадцать он обнаружил две двери лифта по обеим сторонам коридора. Они располагались напротив друг друга. Над одной из них висела табличка «По вертикали», а над другой «По горизонтали». Салтанов выбрал нужное направление и нажал кнопку вызова. Дверь сразу же открылась, и Гарри очутился в кабине, все четыре стены которой были выполнены в виде больших плазменных панелей. Изображения на стенах перетекали одно в другое, создавая единую картину морского мира, поросшего густыми водорослями. Отличие от подводного мира состояло в том, что вместо рыб здесь плавали стаи крупных белых головастиков, напоминающих сперматозоиды, какая-то экзотическая морская живность, а на дне лежали старинные часы, покрытые илом, старинные астролябии, разбитые морские компасы и прочий антиквариат. Гарри стал осматриваться в поисках кнопки для выбора этажа, но ничего похожего не обнаружил. Тем временем, головастики-сперматозоиды, заприметив Салтанова, сгрудились у экрана и стали биться в него, словно стараясь привлечь к себе внимание. Поначалу Гарри не обращал на них внимание, но затем обнаружил, что на каждом из головастиков есть определенный номер. Найдя номер 8, он ткнул пальцем в экран и почувствовал, как лифт двинулся. Сперматозоид с номером 8 стал быстро шмыгать туда-сюда перед лицом Гарри, в то время, как остальные разочарованно уплыли куда-то в заросли водорослей.
Гарри посмотрел на потолок и вздрогнул от неожиданности: моргая и прищуриваясь на него глядел огромный глаз. Внезапно глаз стал отдаляться, уменьшаясь в размерах, и скоро Гарри увидел все лицо целиком – это был старик в пенсне и в строгой серой тройке. Рядом с ним, задумчиво поджав губы и кивая лысоватыми головами, стояли другие пожилые господа. Их компания напоминала собрание профессоров или консилиум врачей позапрошлого века. Они посмеивались, переговаривались и понимающе покачивали седыми головами. Внезапно один из них наклонился, и его глаз снова увеличился до огромных размеров. Гарри увидел зеленоватую радужную оболочку глаза, белок с красными прожилками, похожими на застывшие ручейки, блестящий черный зрачок и понял, что сквозь потолок лифта они смотрят на него словно сквозь микроскоп. Возможно, для них он был мельчайшим насекомым или клеткой вируса.
Тем временем лифт поднимался, а сперматозоид увеличивался в размерах, словно кто-то вставил ему в зад невидимую соломинку и надувал как шарик. В какой-то момент он раздулся до размеров арбуза и беззвучно лопнул, распространяя небольшую волну, которая колыхнула водоросли и распугала мелкую аквариумную живность. В ту же секунду дверь лифта раскрылась и перед глазами Салтанова предстала удивительная картина. Он увидел большую площадку, покрытую коротко постриженной зеленой травой, по которой бродили высокие страусы с яркими фиолетовыми и розовыми перьями, и понял, что восьмой этаж располагался на крыше. Светило солнце, и Гарри в какой-то момент показалось, что он очутился на крупном приеме или презентации на открытом воздухе.
По всему газону были разбиты несколько небольших тканевых шатров разнообразных цветов, с блестящими на солнце фигурками на вершинах и круглыми окошками. Очевидно, крупный красный шатер прямо напротив выхода из лифта являлся главным корпусом, поскольку был значительно выше других.
Катерина оказалась невысокой миловидной рыжеволосой девушкой с короткой стрижкой и в платье с широким вырезом а-ля костюм баварских разносчиц пива, открывающее вид на небольшой, но симпатичный бюст. Движения ее были быстры и уверенны. Время от времени она посматривала, слегка прищуриваясь, на мобильник и сбрасывала звонок за звонком.
- Как вам наш лифт? – вместо приветствия спросила она Гарри.
- Неожиданно.
- Это шуточная работа нашего дизайнера Петру Константинеску, он - румын. Вообще вся концепция лифта символизирует рост эго, с окончательным его уничтожением в конце.
- Что вы имеете в виду?
- Ну, вся вот эта концепция… - она быстро взглянула на мобильник, поморщилась и сбросила входящий звонок.
- Я видел, как головастик, похожий на сперматозоид надулся и лопнул за стеклом… а сверху на меня смотрели какие-то люди, напоминающие профессоров.
Девушка весело рассмеялась, дружески касаясь плеча Гарри рукой, и сказала:
- Это замечательно. Тот головастик, который раздулся и лопнул, и есть символ человеческого эго, которое раздувается по мере подъема вверх. А профессора наверху символизируют высшие силы, которые наблюдают за нами из других измерений. Так это увидел Петру. Некоторые находят саму идею остроумной, вы не находите?
- Вполне возможно. – Гарри сдержанно улыбнулся.
- Если бы вы присмотрелись, то обнаружили, что это никакие не профессора, а загримированные охранники нашего Центра. Что касается этого места – это Поле Осознания. Последняя ступень для тех, кто прошел предыдущие – они находятся на разных этажах здания. Собственно, что мы вам и предлагаем. Вы уже прошли первую стадию, избавились от некоторых наиболее докучливых персонажей – частей вашей структуры личности.
- А вы мне сможете объяснить, для чего все это?
- Конечно. Немного позже, хорошо? Идемте далее. На очереди тренинг, разработанный специалистами центра. Для того, чтобы его пройти, нам с вами предстоит спуститься на лифте обратно вниз. Прошу.
Катерина указал рукой на дверцу лифта, который с готовностью раскрыл свои двери. Гарри вошел и обнаружил, что имитация аквариума с головастиками и профессорами сверху исчезла и теперь сквозь прозрачные стенки лифта просматривалась земля со свисающими корнями и, даже, извивающимися дождевыми червями. Катерина улыбнулась и сообщила:
- А вниз мы уже спускаемся в гробу. Видите, просвечивает земля, а в потолке – священник, читающий молитву. Петру, конечно, юморист…. Когда мы достигнем нужного этажа, вы услышите звуки падающей земли, да, собственно, и увидите ее.
Все именно так и произошло: лифт остановился, и сверху на прозрачный потолок посыпались комья земли, постепенно скрывая небо и фигуру священника в черной рясе.
- Ну, все, нас похоронили, - засмеялась Катерина, - выходим.
Они вышли из лифта, и Салтанов с удивлением обнаружил стандартный бесцветный офисный коридор, застеленный темно-серым ковролином.
- Идемте, - позвала его Катерина. – Вы, я вижу, не ожидали увидеть здесь знакомый интерьер.
- Да уж, конечно, после страусов и сперматозоидов, выглядит экзотично.
Он пошел вслед за Катериной по коридору, поглядывая по сторонам на одинаковые белые двери с номерами, и примитивные абстракции, развешенные по стенам.
- Итак, Гарри. Мы с вами находимся на 3-м этаже нашего Центра. Здесь у нас проходят тренинги для офисных работников. Поскольку контингент этого типа пациентов довольно широк, мы отвели под них целый этаж.
Они подошли к одной из дверей, и Катерина нажал кнопку на стене.
6
Дверь открылась, и Гарри увидел крупного строгого мужчину с бородкой, в светло-сером костюме, белой рубашке и синем галстуке.
- Добрый день, прошу вас, проходите.
Они пожали друг другу руки, мужчина назвался Петром Аркадьевичем, и предложил последовать за ним. Внутри помещение ничем не отличалось от стандартного офиса. За полупрозрачными перегородками сидели одинаковые работники, стуча по клавиатурам, либо говоря по телефону. По узким коридорам сновали девушки с папками и курьеры. Петр Аркадьевич проводил Гарри с Катериной до переговорной комнаты и предложил чай-кофе.
- Ну что ж, господа. Рад приветствовать вас в нашем тренинговом зале. Молодой человек в курсе, что ему предстоит, или мне объяснить? – обратился он к Катерине.
- Объяснить, - ответил за нее Гарри, помешивая кофе в пластмассовом стаканчике.
- Хорошо. Что ж. Я объясню вам правила нашего тренинга. Название у него очень простое – «Офис». Насколько я в курсе, вы не понаслышке знакомы с офисной жизнью, поэтому, уверен, что пройти его вам не составит труда. Итак, несколько слов о форме одежды. Вам будет предложен специальный костюм, в точности соответствующий тому, какие носят сейчас большинство офисных работников, а именно: белая рубашка, темный галстук и брюки. Этот костюм прост лишь на первый взгляд. На самом деле, в него встроены определенные датчики, которые будут фиксировать ваше поведение и передавать соответствующие данные на сервер. Что за данные и зачем они. Мы решили, что значимость каждого человека в офисе уместно измерять по определенной шкале. Наши специалисты ввели термин «Потент». Многие бизнесмены оценивают деятельность своих подчиненных по разным параметрам – размер приносимой прибыли, количество совершенных отгрузок и т.п. В отличие от известных всем единиц измерения эффективности сотрудника, как то маржа, количество просиженных на работе часов, или динамика создания проблем мы решили мерить потент в джоулях – для простоты. Как известно в джоулях измеряется работа, а то, что вам предстоит делать – это и будет работа, при чем непростая.
Иными словами, роль любого сотрудника, участвующего в процессе можно измерить с точки зрения его потента. При входе в офис вам будет по умолчанию присвоен вес 100 джоулей или 1 килоджоуль. Ваша задача максимально сохранить свой потент и не опуститься ниже 40 джоулей. Теперь о правилах. Можете взять бумагу и ручку вон там, чтобы делать пометки.
Гарри подтянул к себе листок и ручку.
- Отлично. Итак, правила. Вы находитесь в помещение, которые вы уже видели – оно имитировано под стопроцентный офис. Там есть менеджеры, рабочие места, оргтехника и все остальное… а собственно там больше ничего и нет, кроме туалета и небольшой комнаты для кофе-брейков. Основная ваша задача, напомню, это сохранить свой потенциал - потент, другая, но не менее важная - продержаться как можно дольше. Как только вы покидаете помещение, тренинг считается не пройденным, какие будут дальнейшие последствия… об этом, наверное, лучше с Катериной. Как проходит весь процесс: вы обязаны здороваться за руку с каждым мужчиной, который встречается вам на пути. Представляетесь менеджером по закупкам. При повторной встрече вместо рукопожатия вы должны лишь махнуть коллеге рукой. Это важно! Запомните или запишите. Если вы перепутали и пожали руку человеку повторно в течение одного круга – вы немедленно теряете 5 джоулей.
Офисные работники будут говорить вам разные вещи, некоторые из них покажутся вам странными. Здесь я призываю вас быть начеку и сохранять отстраненность. Мне почему-то кажется, что тут у нас не должно быть проблем. – Он выразительно посмотрел на Катерину. Та с готовностью закивала.
- Прошу взглянуть на схему, - Петр Аркадьевич взял указку и подошел к карте офиса, висящей на стене. Работа ваша элементарна – при входе в офис слева, вот здесь, вы берете с лотка документ, справа в верхнем углу находите номер ячейки, где сидит человек, который должен поставить свою подпись. Как правило, за один круг нужно собрать три подписи. Вы подписываете бумагу у каждого, делаете полный круг по офису, обнаруживаете шредер, вот здесь, и уничтожаете в нем подписанный документ. Это понятно? Прекрасно. Движетесь прямо, ориентируясь так, чтобы стена всегда была слева от вас, а ячейки – это вот такие маленькие кабинетики, огороженные перегородками, - справа. Вам приходилось когда-нибудь выбираться из лабиринта? Ну не важно.
Так, что еще? А, да! Что касается женщин, то вы должны им улыбаться и говорить комплименты. Это тоже очень важно. Улыбаться нужно каждой женщине при каждой встрече, комплименты говорить через раз. Запишите. Напоминаю, любая ошибка в общении с мужчинами или женщинами, а также пропущенная подпись или не уничтоженная бумага, немедленно сказывается на вашем потенте – вы теряете 5-10 джоулей. За мужчин – 5, за женщин – 10. Ну что, вроде я ничего не забыл. Еще раз: будьте очень внимательны в отношениях с женщинами. Не игнорируйте их, но и не флиртуйте уж слишком.
Петра Аркадьевич задумчиво посмотрел на кондиционер в верхнем углу и потер руки.
- А зачем мне все это надо? – внезапно подал голос Гарри.
Петр Аркадьевич переглянулся с Катериной, и та повернулась к Гарри.
- Это этапы вашего роста, Салтанов. Полтора года назад вы проходили лечение от алкогольной зависимости, не так ли?
Гарри вздохнул.
- Ну, предположим, проходил. И что?
- Вас привезли к нам в центр ваши друзья. Они утверждали, что это было сделано по вашей просьбе и для вашего же блага.
- Ну. А при чем здесь вы и все это? - он показал рукой в сторону зала, в котором кипела офисная жизнедеятельность.
- При поступлении в центр вы подписали тогда несколько документов, согласно которым обязуетесь принять участие в экспериментальной программе по совершенствованию личности.
Гарри наморщил лоб, пытаясь вспомнить.
- Вы тогда были в не совсем трезвом состоянии и, скорее всего, помните этот момент слабо.
- То есть вы подсунули мне пьяному какие-то бумажки на подпись, не дожидаясь, даже пока я приду в себя?! – Гарри вскочил и заходил по переговорной. – Вам не кажется, что это скотство?!
- Гарри, ну зачем вы так? Мы сделали очень многое, чтобы вы сохранили трезвость, а возможно, даже спасли вам жизнь! – Катерина тоже встала. Было заметно, как она нервничает. – Почему вы так говорите?!
- Вы воспользовались тем, что я пьян и заставили участвовать в каком-то дерьме, заорал на нее Гарри. Словно я мышь или лягушка.
Катерина взяла себя в руки и села на стул.
- Это невозможно, - сказал она спокойно и, как показалось Гарри, несколько обреченно.
- Почему?!
- На вас потрачено слишком много денег и времени. Прервать программу вам никто теперь не позволит.
- Что за бред?!
- Гарри, успокойтесь. Зачем нервничать? Все идет замечательно. Вы хотите испортить все? От вас требуется сейчас только пройти тренинг и… возможно необходимость в последующих отпадет автоматически.
Салтанов стал бродить по кабинету.
- Хорошо, я готов поучаствовать в этом идиотизме. Только не очень долго. Мне завтра на работу.
- С каких это пор ваша работа стала для вас важнее, чем ваша жизнь?
- Да, чуть не забыл! – очнулся от своих мыслей Петр Аркадьевич. – У вас будет возможность в любой момент проверить свой текущий потент при помощи весов – они стоят в туалете справа. Внутри офиса перемещаться необходимо по кругу – по часовой стрелке. Переодеться можете вон там. – Он указал на дверь, ведущую в соседнюю комнату. Подберите там, в шкафу вещи по размеру и выходите. Мы вас ждем.
Гарри вошел в кабинет, в точности такой же, как и переговорная, только без стола и с большими одежными шкафами вдоль стен, и быстро переоделся.
- Отлично, - одобрил Петр Аркадьевич, придирчиво осмотрев его и поворачивая, словно крутящийся стенд с открытками в сувенирном магазине. – Что ж, господин Салтанов, вы готовы к прохождению тренинга «Офис».
Гарри скептично отвернулся. Катерина еще раз бегло напомнила ему правила, поправила галстук и открыла перед ним дверь.
- Помните, из офиса вам выходить запрещено. Двери закрыты, но некоторые умники пытаются иногда сделать что-то вроде отмычки. Выкиньте это из головы. Помните, вам нужно думать о главном – не путаться с рукопожатиями и улыбаться женщинам. В добрый путь, - напутственно проговорила она и жестом предложила Гарри выходить.
7
Офисное помещение центра «Шок настоящего» ничем не отличалось от любого другого – это была типичная серая копошащаяся клоака, гудящая от однообразных звонков и бубнежа.
Сам офис было прямоугольной формы, но перегородки внутри образовывали то ли шести-, то ли семиугольник с неровными сторонами. Стены перегородок снаружи были ровного бежевого цвета, а внутри виднелись кое-где стандартные календари с пейзажами и отпечатанные на принтере листки с пошловатым офисным юмором.
Все сотрудники были одеты так же, как и Гарри. Исключение составлял лишь один человек – сутулый и небритый. «Так обычно выглядят в офисах дизайнеры», подумал Гарри и не ошибся. Он первым возник на пути Салтанова, после того, как тот взял с лотка бумагу и отправился искать подписантов. На дизайнере были рваные до состояния изжеванности джинсы, безжизненно свисающая розовая майка с размашистой черной надписью «Ху-у-якс!». Из лица торчал длинный пористый нос, увешенный очками в толстой оправе и с захватанными пальцами стеклами.
- Серый, - представился он, протягивая худую липковатую руку и хлопая лягушачьими за счет линз глазами. У Гарри на секунду возникло ощущение, что это была кличка, однако молодой человек добавил: Виктор Серый, дизайн.
- Салтанов. Гарри Салтанов, менеджер по закупкам, участник тренинга.
- Понятно. Вы курите?
- Нет.
- А я курю. Но курить можно только в туалете, а попасть туда бывает не так просто.
- Я ищу ячейку номер 4. – Гарри не планировал затягивать беседу с дизайнером, но тот успел-таки слегка преградить ему путь и спросить зловещим шепотом: Скажите, вы когда-нибудь употребляли опиум?
- Что?
- Опиум. Знаете что это?
Гарри вспомнил пару старых фильмов, но дальше этого дело не пошло.
- Вот и я говорю… что тут такого? – малопонятно возмутился дизайнер. – Никто из современной молодежи понятия не имеет, что сие слово означает. В то же самое время в нем что-то есть, согласитесь? Что-то от запретной магии. Вы не находите?
Гарри пожал плечами. А дизайнер продолжил со все нарастающим энтузиазмом:
- Опиум – это волшебно, это концептуально и, одновременно, трудноуловимо и анархично. – Он задумчиво посмотрел на кончик своего носа, пожевал нижнюю губу и вдруг добавил, - трансмиттеры для беспроводных наушников под брэндом «Опиум», это сильно, согласитесь?
Гарри внимательно посмотрел на него, кивнул и двинулся дальше, надеясь, что не все тут настолько шизонутые. Следующим на пути попался рыжий кудрявый парень в веснушках и с бакенбардами. Он, не глядя, протянул руку, бормотнул быстро, что его зовут Карл, и прошелестел мимо. В ячейке номер 4 сидел тощий согбенный дядечка лет около пятидесяти. Он был всецело поглощен просмотром балета на мониторе компьютера. Он, не отрываясь, пожал руку, подмахнул бумажку и вернул ее Гарри. Такое отношение к делу Салтанову очень понравилось и заронило надежду, что никого здесь не будет волновать его нелепая миссия, поэтому круги он будет проходить без задержек. На деле же все оказалось несколько иначе, но прежде, чем он достиг следующей ячейки, на пути его возник сутулый мужчина лет тридцати восьми, с короткими черными волосами и такой худой, что Салтанов постарался осторожней пожимать ему руку.
- Герман, - представился человек и нервно посмотрел по сторонам. Убедившись, что никто не слышит, он приблизился к Гарри и тихо спросил, часто моргая: - Первый круг? Или второй?
- Первый, - также тихо ответил Гарри.
- А у меня уже двадцать шестой.
- Ты тоже участвуешь в эксперименте?
При слове «эксперимент» губы Германа дрогнули, и он прикрыл их ладонью, продолжая при этом оглядываться и часто моргать.
- Господи, ты тоже… вы не понимаете… вам что-нибудь сказали? – быстро заговорил он истерическим шепотом, обращаясь, то на «вы», то на «ты».
- О чем? – не понял Гарри.
- О чем?! – Герман испуганно оглянулся и зашептал с такой скоростью, что Гарри едва успевал разобрать слова. – Я оказался здесь три дня назад. Меня сразу привели к Петру Акрадьевичу, тот меня долго инструктировал, я все тщательно записывал, я очень аккуратно отношусь к таким вещам, поверьте! Потом меня оставили здесь одного, и я пошел наматывать круги. Господи, какой же я идиот, господи! Вы, наверняка, тоже не спросили, я уверен….
- Что именно?
- КАК ДОЛГО ЭТО ПРОДЛИТСЯ?! КАКОГО РЕЗУЛЬТАТА НУЖНО ДОСТИЧЬ?
У Гарри внутри шевельнулось что-то неприятное. Он посмотрел Герману в глаза и увидел в них предельное отчаяние и страх.
- Хорошо, а ты не можешь спросить у них? У Петра Аркадьевича...?
- Нет! Все двери заперты! – Казалось, Герман сейчас расплачется. – Я пытался узнать номера телефонов, чтобы позвонить… никто ничего не знает! Господи, мы – в западне! Понимаешь?! Мы тут похоронены, замурованы… выхода нет!
В тот же момент по всему помещению офиса раздался голос Петра Аркадьевича, проистекающий из динамиков по углам потолка: «Гарри Салтанов, не задерживайте людей, вы нарушаете правила. Продолжайте движение по часовой стрелке, иначе ваш круг не будет засчитан».
Герман сделал вид, что рассматривает бумаги. Когда голос в динамиках стих, он зашептал:
- Самое страшное здесь, это … господи, не сейчас… вон они приближаются… - он вдруг мученически улыбнулся и фальшиво закашлялся, прикрывая рот кулаком и, очевидно, тем самым, пытаясь скрыть страдальческую гримасу.
Гарри оглянулся и увидел двух женщин, приближающихся к ним и о чем-то весело болтая. Они были одеты в темно-коричневые юбки ниже колен и такого же цвета пиджаки. Под пиджаками виднелись белые рубашки. Гарри вспомнил правила и приветливо улыбнулся им.
- Здравствуйте, вижу вы - новенький, - спросила одна из них дружелюбно, с достоинством приподнимая брови. По виду она напоминала учительницу начальных классов в школе, где учился Салтанов. Ее глаза светились нежной беспощадностью. В них читалось: я знаю про тебя все, я вижу насквозь твою сущность, но, поскольку я гуманна, убивать тебя буду медленно и при всех.
- Да, что-то вроде этого, - ответил Гарри, подумывая о том, что пора продолжать свой извилистый путь, поскольку подписей собрано всего одна, а времени потрачено уже как-то чрезмерно.
- Зинаида Львовна, отдел персонала, - она чуть кокетливо протянула ему руку, и Салтанов от неожиданности замер. Про такой вариант развития событий его Петр Аркадьевич не предупреждал. – Жмите, чего вы? Потенцию свою не растеряете, – рассмеялась Зинаида Львовна, и Гарри пожал протянутую руку.
- Соня, - сказала вторая женщина, помоложе, одетая в точности так же. – Как вам у нас?
- Пока нормально вроде, - сказал Гарри, краем глаза посматривая на Германа.
- Ой, это вы еще не оценили просто, правда. У нас тут замечательно… - оживленно затараторила Соня, - … чистенько, светло… мы постарались повесить такие жалюзи успокаивающие - бежевые, хотя знаете, я все же думаю, что может пора поменять их на шторы, как вы думаете? Я бы предложила сиреневые с розовыми цветами и бахромой… было бы чудесно. А подоконники? Вы видели наши подоконники? Они просто напрашиваются на цветы в горшках… аглаонемы или фикусы, что вы думаете? А какой у нас кофе восхитительный! Вы уже пробовали наш кофе? Напрасно. У нас стоит прекрасная кофемашина… всегда свежий кофе….
Не переставая вежливо улыбаться, Гарри по-джентльменски попросил соизволения откланяться, многозначительно перебирая в пальцах бумажку, и двинулся дальше. А женщины остались и начали расспрашивать о чем-то бедного Германа, понимающе кивая и поглядывая на него как-то хищно – так по крайней мере показалось Гарри.
В следующей ячейке сидела симпатичная молодая девушка, она представилась Олесей. Она посмотрела на Гарри равнодушно, взяла бумажку, недружелюбно хмыкнула, но подписала. Гарри заметил у нее на столе фотографию пингвина в бейсболке и с сигарой в пасти. Он уже собирался следовать дальше, как вдруг Олесин стол заходил ходуном, и из-под него послышалось ворчание. Олеся с недовольным видом отъехала на стуле и закинула ногу на ногу. Гарри слегка обалдел. В голову полезли развратные мысли. Тем временем из-под стола показалась коротко стриженная круглая голова, и на свет божий появился маленький и очень толстый человек, с гримасой злости на красном и потном лице. Он выполз на четвереньках и сел на полу, тяжело дыша и потирая колено.
- Привод надо менять. И вентилятор. – Сказал он с ненавистью, ни на кого не глядя. – Завтра сделаю.
- Как завтра? Почему завтра? Как я буду работать? – Возмутилась Олеся и стала нервно покачивать ногой в черной туфельке на высоком каблуке.
- Завтра, все завтра, - повторил человек, тяжело поднимаясь. Он, наконец, заметил Гарри и протянул ему влажную пухлую руку:
- Кургузов, системный администратор.
- Салтанов, менеджер, участник тренинга.
Они вышли из ячейки.
- Ты недавно здесь, как я вижу? – равнодушно спросил Кургузов, рассматривая какую-то деталь из Олесиного компьютера.
- Первый день.
- Как жарко… ненавижу эту сраную форму. Инкубатор, ****ь. Я один раз пришел в футбольных трусах, так Аркадьевич полчаса ныл. Сказал, что если такое повторится, то заставит всех ходить в пиджаках. Урод. В пиджаке я сразу сдохну. Ты играешь в футбол? А хотя… ты же в тренинге… тебя не выпустят.
- Почему не выпустят? А как ты выходишь?
- Я-то могу выйти, а вот тебя не выпустят. Ладно, давай. Еще встретимся…
- Погоди…
Но сисадмин махнул рукой и пошел к следующей ячейке.
Оставшуюся часть пути до завершения первого круга Гарри размышлял над словами Германа и сисадмина Кургузова. У него не укладывалось в голове, что Катерина и Петр Аркадьевич заперли его здесь. Он решил пока не паниковать и посмотреть, что будет дальше. Шредер моментально всосал его бумажку, Салтанов взял с лотка следующую и отправился снова собирать подписи, припоминая на ходу правила рукопожатий и улыбок.
8
На следующем круге Салтанов случайно пропустил рыжего Карла. Приблизившись к нему, Гарри чуть заранее протянул руку, изобразив на лице ни к чему не обязывающую полуулыбку, как вдруг Карл ловко обогнул его, мелькнув бакенбардами, и скрылся позади. Салтанов беспомощно обернулся и услышал лишь хихиканье рыжего гада, который, удаляясь, пару раз игриво обернулся и помахал Салтанову синим галстуком. Салтанов постоял некоторое время, размышляя снимут ли с него джоули в такой ситуации и что он при этом должен будет почувствовать. Он решил расспросить об этом Германа при встрече и отправился дальше.
В углу офиса, у туалета Гарри заметил дизайнера Серого. Тот стоял, прислонившись к стене и что-то меланхолично вертел в руках. Он равнодушно взглянул на Салтанова и протянул ему руку.
- Хочется курить и не только, а тут этот ваш мудацкий тренинг… почему нельзя проводить его в другом месте? Почему у нас? – Серый весь вскипал изнутри. Казалось еще немного, и он взорвется, выпустив под потолок облако клокочущего пара.
- А что там? закрыто? – осторожно спросил Салтанов, кивая на дверь туалета.
- Конечно, закрыто! Чего бы я тут торчал?! Этот больной Герман заперся опять там до бесконечности. У меня такое ощущение, что каждый раз он там сидит все дольше и дольше. Он, наверное, оставил в унитазе уже весь свой потент, или как это называется. – Серый крутил в руках фигурку человечка, Салтанову он объяснил, что это его собственное изобретение для успокоения нервов и неспешных размышлений – образец эстетической инновации под названием «Человек и птицы». На плечах у человечка сидят два дятла, и если тихонько стукнуть пальцем человечку по макушке, то глаза его открываются, и дятлы начинают долбить его голову. – Очень помогает, когда хочется кого-нибудь убить, - сообщил Серый, и тюкнул человечка по макушке. Тотчас дятлы стали методично молотить с двух сторон, дизайнер немного успокоился и пошел налить себе кофе.
Гарри приблизился к двери туалета и тихо постучал. С той стороны послышалось шорохи.
- Герман, это я – Салтанов, - проговорил Гарри в щель и оглянулся вокруг – никого не было.
- Ты один? – послышался убитый голос.
- Да.
Дверь быстро открылась, Герман впустил Салтанова и сразу же защелкнул замок.
Он был бледен и дрожал. Гарри огляделся и увидел на полу у стены весы. Заметив его взгляд, Герман тихо застонал, подошел к раковине и стал маниакально умываться.
- Как там? – спросил он, немного придя в себя.
- Да все как прежде, - сказал Гарри и подошел к весам.
- Давай-давай, вставай – теперь это твой главный индикатор.
Салтанов встал на весы и посмотрел на шкалу: 95. Гарри зажмурил глаза и посмотрел еще раз – 95 джоулей. Он где-то умудрился потерять 5.
- Слушай, не хватает 5.
Герман горестно усмехнулся, отрывая бумажное полотенце.
- Это только начало. У тебя все еще впереди.
- Но как…? Я никого не пропускал… - он вдруг вспомнил про рыжего Карла. – Только вот тот рыжий с бакенбардами… .
- Да-да, дружище… иногда они сами уклоняются. Почему? Зачем? Может это шпионы Аркадьевича? Я не знаю, и никто не знает. В первый раз я тоже вот так пропустил одного, а потом решил ловить их. На некоторое время помогло. Но что толку? Сейчас мой потент составляет 40 джоулей, а это значит, что в любой момент я опущусь ниже критической точки.
- И что тогда?
Герман вытер лицо бумажным обрывком, тщательно скомкал его и бросил в урну. Его лицо стало спокойным, очевидно, от осознания, что психовать нет никакого смысла.
- Что тогда? – он задумчиво посмотрел куда-то в пустоту. – А тогда, случится вот что: сегодня ночью, когда отключат подачу газа, который они называют тут болотным туманом, женщины превратятся в самок богомола и…
- В кого?!
- … в огромных насекомых – тонких, зеленых…. Они найдут меня, оторвут мне голову и …
- Что сделают?
- Изнасилуют! – заорал Герман, и Гарри решил, что у парня совсем стало плохо с головой. – Они откусят мне голову и изнасилуют! Не веришь?! Думаешь, я совсем спятил?! Посмотришь сам, когда у тебя останется 35 джоулей! Посмотришь! Это плотоядные звери, они мечтают совершить над нами насилие и сожрать нас!
Салтанов слегка испугался – не версии Германа, а того, что он заперт в крохотном помещении с человеком, у которого явно не все в порядке с головой.
Герман заходил по туалету в волнении, обхватив лицо ладонями и не переставая говорить:
- Как только отключат газ, мне конец. Они просто уничтожат меня. Завтра ты меня уже не увидишь, потому что… . Это не люди, это твари, хищные твари. Что делать? Что мне делать?! Не выходить отсюда совсем? Но это невозможно… Надо найти точку сборки, надо найти точку сборки….
В этот момент в динамике под потолком послышалось шипенье, и раздался голос Петра Акрадьевича.
- Герман, Гарри, что происходит? Стоит мне отвлечься на минуту, как вы начинаете увиливать. В самом деле, коллеги, возвращайтесь в офис и продолжайте тренинг. Будьте серьезнее, в конце концов, это все затеяно ради вас. Все, даю вам две минуты.
Герман посмотрел на Гарри таким взглядом, словно прощался с ним навеки. Салтанову хотелось как-то подбодрить его, но что он мог сказать? Вместо этого, он открыл замок и вышел.
- Ну, наконец-то! Я тут кофе обпился уже… вы там вдвоем уже запираетесь, что ли?! – дизайнер пританцовывал и хихикал. – Господи, неужели сейчас все случится… - он в нетерпении метнулся в туалет.
Через пару мгновений появился Герман – торжественный и спокойный, как будто шел на казнь. Он пустыми глазами посмотрел на Гарри и двинулся по коридору. Салтанов хотел было пойти следом за ним, но услышал сзади тяжелое сопение. Он обернулся и чуть не был сбит самым тяжелым футболистом на свете – сисадмином Кургузовым. Тот шел на довольно высокой скорости, но Гарри попытался ухватить его за рубашку и сказал: «Постой!». Сисадмин постепенно остановился и обернулся. Гарри настиг его и зашептал:
- Ты ведь играешь в футбол, так? Я тоже хочу в футбол.
Кургузов отдышался, почти презрительно осмотрел Салтанова и сообщил:
- Завтра играют охранники и компьютерщики. Можешь сделать ставку, я принимаю. Но учти, что все охранники у нас старые алкаши, а компьютерщики очкарики и дрочеры. Даже не знаю, что тебе посоветовать в такой ситуации.
- Я не хочу делать ставки, я хочу… играть, понимаешь? Я иногда играю после работы. Центральным защитником. Дай мне шанс, а?
Сисадмин нахмурился.
- У нас команды укомплектованы. Центральные защитники не в дефиците… все хотят в защиту, вонючие импотенты.
- Я и в нападении могу, правым крайним, а?
- Нападающий у нас один – я.
Салтанов начал нервничать.
- Слушай, мне надо выбраться отсюда, - он приблизился к Кургузову и зашептал ему прямо в нос, - мне надо отсюда свалить. Помоги, не будь козлом.
Сисадмин попятился назад, посмотрел на Салтанова как на идиота и, ни слова ни говоря, пошел дальше. Салтанову захотелось плакать и одновременно орать матом. Он некоторое время беспомощно постоял и решил идти дальше, по пути, обдумывая варианты дальнейшего развития событий. Наконец, он вспомнил, что держит в руке бумажку, на которые нужно собирать подписи и решил пока делать то, что предписано дурацким тренингом.
Войдя в ячейку к Олесе, он обнаружил ее в точной той же позе и за тем же занятием, что и в прошлый раз. На столе стоял все тот же портрет пингвина, только никто не копошился под столом. Олеся сидела без движения и, казалось, спала с открытыми глазами. Заглянув в ее лицо, Салтанов вдруг подумал, что такое же выражение глаз он наблюдал на ежемесячных совещаниях в его компании. Гарри смотрел на ее профиль и внезапно понял, что любуется им – у Олеси были пухлые губы и нежные очертания скул. Вспомнив, однако, зачем пришел, он кашлянул и пошуршал бумажкой. Олеся вздрогнула и обернулась. Окинув Салтанова взглядом девушки, которую утомило мужское внимание, она равнодушно взяла листок. Быстро просмотрев его, она вдруг покраснела, повернулась на вертящемся стуле к Гарри и молча влепила ему пощечину. В следующее мгновение она закусила губу, и на ее лице появилось нечто напоминающее сожаление о только что содеянном. Салтанов, обалдев от такого хода, хлопал глазами и потирал щеку. Он совершенно не знал, как ему реагировать.
- Извините, - сказала Олеся, шлепнула на листке печать и протянула его Гарри.
- Ничего, - машинально ответил Салтанов, принимая листок и слушая, как затихает в голове шум от пощечины.
Выйдя в коридор, он поднес бумагу к глазам и прочитал:
«Круг второй. Участник Салтанов.
1. Случайно пропускает Карла.
2. Встречает возле туалета дизайнера Серого.
3. Входит в туалет и разговаривает с Германом. Тот рассказывает ему о богомолах и болотном тумане. Салтанов – в растерянности.
4. Встречает сисадмина Кургузова. Обсуждает с ним варианты побега. Забывает поздороваться. -5 джоулей.
5. Входит к Олесе. Она начинает ему нравиться. Ему хочется поцеловать ее и обнять сзади за грудь. Она дает ему пощечину.
6. Выходит в коридор и читает этот текст.
….
10. Снова пропускает Карла. -5 баллов.
11. Берет новую бумажку».
Салтанов остолбенел. Судя по всему в бумагах, которые он подписывал, был расписан весь его дальнейший путь – шаг за шагом. Он быстро добежал до лотка с бумагами, схватил следующий лист и прочитал:
«Круг третий.
1. Не дожидаясь прохождения второго круга, хватает следующий листок, чтобы узнать о своем будущем в рамках тренинга. По пути пропускает двух мужчин и одну женщину. -20 джоулей.»
Далее шло описание его дальнейших шагов, как если бы Салтанов продолжил участвовать в тренинге и собирать подписи. Взяв следующий листок, Салтанов увидел, что он пуст, он стал просматривать остальные – то же самое, все они были пусты. Гарри перевернул лоток и высыпал все листки на пол. Его охватила ярость. Он швырнул лоток в стену и уронил тумбочку, на котором он лежал на пол. Звук падающей тумбочки привлек внимание других менеджеров, некоторые стали выглядывать из своих ячеек. «Салтанов, вы нарушаете правила, вернитесь к выполнению задания», - раздалось из динамика. «Все! Я хочу наружу! Я не хочу больше тренинг!» - заорал Салтанов в сторону динамика. «Салтанов, вернитесь к прохождению тренинга, иначе вы будете оштрафованы», - снова прогундосил динамик равнодушным голосом Петра Аркадьевича, и Салтанов взбесился. Он дернул ручку двери переговорной комнаты, она не поддавалась. Тогда он изо всех сил пнул ее ногой, но безрезультатно.
Салтанов побежал к другой двери, которая находилась ближе к туалету, по пути, задевая плечами работников офиса и не обращая ни на кого внимания. Вдруг его нога за что-то зацепилась, и он растянулся на полу. Ударившись головой, он некоторое время лежал с закрытыми глазами, а когда открыл их, то увидел, что над самым полом стелется нечто напоминающее едва заметный туман или газ – серо-зеленого оттенка, без запаха. Салтанов поднялся на ноги и осмотрелся – вокруг него собрался, наверное, весь офис. Все молча стояли вокруг и смотрели на него – кто с удивлением, кто безучастно. Их молчание можно было расценить по-разному, но Салтанов решил, что оно подразумевает отсутствие какого-либо желания помочь ему. Ничего не говоря, он подошел к двери и попытался открыть ее – она была заперта. Салтанов почувствовал дикую тоску и безысходность. Сжав челюсти до боли, он бросился к ближайшему столу, схватил с него небольшой принтер, размером с половину тумбочки, и швырнул его в дверь, принтер с грохотом рухнул на пол и развалился. Дверь не шелохнулась. Тогда Салтанов схватил второй принтер и бросился с ним к окну. Народ сзади начал переговариваться. Салтанов разбежался и обрушил принтер на стекло. Принтер ударился об него словно о стену, упал на подоконник, а затем на пол. Стекло было не пробиваемым. «Как в психушке», мелькнуло в голове у Салтанова, - «чем бы его еще…» Он огляделся в поисках чего-нибудь потяжелее, чем принтер, но в этот момент услышал голос Катерины:
- Успокойтесь, Гарри, вы переломаете нам всю оргтехнику.
Салтанов увидел, что она приближается к нему вместе с Петром Аркадьевичем.
- Что это значит?! Вы специально заперли меня здесь? – Салтанов негодовал.
- Все идет по графику, Гарри, - твердо, но миролюбиво сообщила Катерина. – Мы с вами вплотную подошли к главному пункту программы центра «Шок настоящего». – Она вопросительно посмотрела на Петра Аркальевича. Тот одними глазами дал добро. Катерина продолжила: - Итак, вам предстоит главная встреча вашей жизни. Ни до, ни после нее ничего более существенного в вашей жизни не произойдет. – Она сделал многозначительную паузу. – Вам предстоит познакомиться с Учителем, создателем центра «Шок настоящего», мастером и гуру, единственным и безусловным воплощением Знания и Веры на Земле. У него так много имен, что перечислять их все нет никакого смысла. Мы все обращаемся к нему «Учитель». Он – есть сущность всех человеческих «я», он реален и божественен одновременно.
Она посмотрела на Петра Аркадьевича, и тот опять одобрительно сомкнул веки.
- А зачем мне встречаться с ним? – спросил Салтанов скептически. - Хотя, если все это придумал он…
- Встречаться с ним имеет смысл, поверьте, и постарайтесь не упустить эту возможность, - сердито прервала его Катерина. – Пойдемте.
9
Они вышли втроем из офиса и пошли к лифту. По дороге Катерина продолжала деловито инструктировать Салтанова:
- Очень внимательно слушайте, что он говорит. У вас будет возможность задать ему только один вопрос, только один, слышите? Подумайте, о чем бы вы хотели спросить у человека, который знает абсолютно все и, скорее всего, сможет воплотить в реальность любое ваше желание. Он – маг и, одновременно, очень земной. Ничему не удивляйтесь и проявляйте смирение. Будьте предельно вежливы и не говорите до тех пор, пока он сам не обратится к вам. Не спорьте, если вам что-то не понравится, ни в коем случае не спорьте! Будьте терпеливы и пропускайте каждое слово, сказанное Им в самую душу. Будьте открыты и восприимчивы. Если что-то не понятно, не спешите переспрашивать. Возможно то, что не понято сразу, дойдет до вас позднее. Будьте доброжелательны и старайтесь не думать о негативных вещах. Выбросьте из головы обиды, злость, похоть, зависть – настройтесь на тепло и любовь. Он – средоточие всех земных религий, носитель самой сути. Господи, я вам даже завидую. Со мной он не разговаривал уже очень давно и…
- Катя, не надо… - прервал ее Петр Аркадьевич.
- Простите. Итак, мы приехали.
Они вышли из лифта, и Салтанов понял, что перед ним снова Поле Осознания, заполненное шатрами и страусами. Небо над центром было прозрачно-голубым и жгло яркое белое солнце. Миновав несколько разноцветных шатров, они остановились перед самым высоким. Его стены из плотной ткани были расшиты огромными золотыми крокодилами. В их пастях извивались черные кобры с кроваво-красными раздваивающимися языками и голубыми глазами. Катерина шла первой, шепотом наказав Гарри не отставать.
Перед самым входом лежал синий коврик с изображением страусиных яиц, испещренных крупными трещинами. Наступив на них, Гарри услышал под ногами хруст, как если бы наступил на скорлупу. Убрав ногу, он посмотрел на коврик, и ему показалось, что трещин на яйцах прибавилось.
- Идите, идите, - тихо поторопил его сзади Петр Аркадьевич.
Гарри отогнул навес из тяжелой ткани, похожей на войлок, и вошел.
Внутри было прохладно и почти темно, пахло хвоей, воском и еще чем-то дымным. Сам шатер внутри был правильной круглой формы, метров десять в диаметре, с расставленными вдоль стен табуретками и кадками со скрюченными высохшими деревцами. На полу были разбросаны подушки, кое-где стояли высокие канделябры с горящими свечами. Опущенные на окнах шторы создавали атмосферу опиокурильни позапрошлого века. Явно не доставало пары десятков галлюцинирующих тел, хаотично разбросанных, бормочущих и постанывающих. Однако тел не наблюдалось, вместо них пол был устелен старыми потертыми коврами, на которых с трудом угадывались остатки каких-то культовых изображений – многоруких богов и сцен насилия в духе буддистских изображений ада.
Катерина шепнула Гарри, что необходимо снять обувь, затем слегка подтолкнула его в спину. Салтанов сделал несколько шагов и был остановлен Петром Аркадьевичем, который ловко придержал его за локоть, обогнал и резво подскочил к огромному белому столу, возникшему из полумрака. При тусклом свете свечей cтол мерцал молочно-матовым светом, словно вырезанный из гигантской слоновой кости. Салтанов не успел рассмотреть сидящего за ним человека - Петр Аркадьевич заслонил его собой и что-то долго говорил, мелко и подобострастно кивая головой, и переминаясь с ноги на ногу. Наконец он торжественно отошел в сторону, одновременно указывая рукой на Салтанова. Катерина снова подтолкнула Гарри в спину, тот сделал пару шагов и смог рассмотреть, наконец, Учителя. Это был совершенно лысый старик с короткой белой бородой и длинным тонким носом, который он зверски растирал ладонями обеих рук, словно лепил его из пластилина. Закончив с этой процедурой, старик бегло осмотрел Салтанова и махнул Петру Аркадьевичу, чтобы тот удалился. Петр Аркадьевич взял под руку Катерину, окинул Гарри пронзительно-многозначительным взглядом, и оба покинули шатер мгновенно и почти неслышно.
Учитель молчал, и Салтанову ничего не оставалось, как потихоньку рассматривать стоящие на белом столе предметы, которые освещались несколькими свечами в высоких изящных подсвечниках. Здесь был крупный старинный микроскоп, под которым вертелось что-то мелкое и тихо пищащее, ноутбук с надписью «Who the fuck am I?» на задней стороне крышки, маленький вентилятор, медленно вращающийся вокруг своей оси; статуэтка Наполеона, которой Учитель время от времени откручивал голову и опрокидывал, чтобы сделать глоток; ваза в виде огромной задницы, из которой торчал букет засохших желтых цветов и множество маленьких и больших бюстов, фигурок и каких-то окаменелостей.
«Кыс-кыс-кыс», позвал Учитель, и на стол запрыгнул крупный белый хорек. Старик подвинул ему задницу с цветами, и хорек с наслаждением стал объедать мелкие желтые лепестки, урча и как-то похрюкивая.
Было совершенно непонятно, как долго могло еще длиться это молчание. Гарри чувствовал, что у него затекают ноги, начинает ныть шея, но не решался пошевелиться. Учитель некоторое время недовольно поглядывал на него, потом вдруг достал нечто вроде небольшой коробки, поставил ее на стол и нажал сверху на кнопку. Послышался звук, чем-то напоминающий свист ветра, внутри коробки зажглась лампочка и по стенам поползли светящиеся фигурки наподобие тех, которые показывают детям перед сном – звездочки, полумесяцы, кораблики. Учитель прорычал что-то недовольно и нажал другую кнопку – по стенам поплыли изображения рун, крестов и черепов, затем пошли надписи «Pride, selfishness, ego and alter… .» Салтанов смотрел на них и пытался понять смысл происходящего. Вдруг раздался щелчок и сверху на Учителя упал поток света. Гарри зажмурился на пару секунд, а когда открыл глаза, то увидел что Учитель надел темные очки и вид у него стал несколько зловещим – так в кино показывают бандитских главарей. Его лысина ярко блестела под светом, губы были плотно сжаты, ноздри двигались, а пальцы отстукивали нечто вроде военного марша. Гарри не смог больше стоять без движения и осторожно почесал затылок. Вдруг Учитель перестал отбивать марш и начал медленно подниматься из-за стола. Салтанов немного занервничал. Учитель встал, и Гарри понял, что он невысок ростом и одет в черный плащ, расшитый крупными серебристыми грибами. Несколько секунд они смотрели друг на друга. Наконец, Учитель откашлялся и торжественно изрек:
«БУДЕМ ЛИ МЫ МОЛЧАТЬ ИЛИ НЕТ, МЫ ВСЕ РАВНО ВЫГЛЯДИМ КАК ИДИОТЫ. ТОГДА УЖ ЛУЧШЕ МОЛЧАТЬ.»
Постояв еще немного, он так же медленно опустился на стул, снял очки и стал что-то писать, потеряв всякий интерес к Салтанову.
Гарри недоумевал. Что дальше? Его аудиенция закончена? Что ему делать теперь? Старик тем временем строчил, не поднимая глаз. Гарри кашлянул. Учитель посмотрел на него вопросительно.
- Что мне делать теперь? – спросил его Гарри. – Вы можете мне объяснить, что все это значит?
Вместо ответа старик нехотя поднялся из-за стола, достал откуда-то сложенный зонтик, подошел к Салтанову и, вдруг, больно ударил его по колену. Салтанов охнул, согнулся и схватился за колено.
- Ты еще не готов, - сообщил старик, возвращаясь к столу, - это совершенно очевидно. Поработай над осознанностью, а потом приходи.
Салтанов не верил своим ушам, ему казалось, что Учитель издевается над ним. Он попробовал сгибать ногу, чувствуя боль и злость, затем обратился к старику:
- Зачем лупить меня по коленке? Ты что идиот?
Старик обернулся и злобно прорычал «Кыс-кыс-кыс». В тот же момент перед Гарри возник все тот же белый хорек. Шерсть на нем вздыбилась, и он дико зашипел.
- Прочь отсюда! – визгливо крикнул старик, и хорек вцепился Салтанову во вторую ногу. Гарри заорал от боли и попытался сбросить обезумевшую тварь с ноги, но хорек впился мертвой хваткой.
- Убери его! – заорал он, но старик явно не думал что-то предпринимать. Он уселся за стол и закурил, очевидно, собираясь насладиться сценой разрывания Салтанова – так тому показалось.
Салтанов попытался оторвать хорька руками, но безуспешно. Еле волоча свои несчастные ноги и морщась от боли, Салтанов добрался до ближайшего канделябра, выдернул из него горящую свечу и воткнул ее хорьку в морду. Хорек заверещал от боли, отпустил ногу и бросился прочь. Запахло жженой шерстью. Салтанов вздохнул с облегчением и, вдруг заметил, что свеча не погасла. Удивительно – она должна была погаснуть после соприкосновения с мордой хорька, но продолжала гореть. Салтанов посмотрел на Учителя – тот продолжал сидеть за столом, только на этот раз его лицо выражало недоумение. Да, пожалуй, недоумение, но никакого страха. Гарри огляделся в поисках хорька. Того нигде не было – очевидно, он спрятался под столом.
- Надо же, и все же это ты, - произнес вдруг старик и выпустил в потолок струю дыма, - я уж думал, что ты никогда не придешь.
Дым поднялся к самому своду шатра и, внезапно, оттуда, сверху, посыпались белые хлопья, похожие на снег. Старик встал из-за стола, вышел на середину и принял боевую стойку у-шу. В руке у него был все тот же черный зонт, который он выставил вперед на манер шпаги. Сверху на их головы падал снег, по стенам ползали световые фигурки кобр и крокодилов, а они стояли друг напротив друга, и Гарри приготовился умирать. «Если старик и вправду владеет какими-нибудь убийственными приемами – мне конец», думал он.
- Ты готов? – спросил его Учитель, покачивая зонтиком, и Гарри вдруг почувствовал, что страх уходит. «Если мне суждено умереть, то это произойдет в любом случае», решил он.
Продолжая держать в одной руке свечу, он быстро шагнул к старику, выхватил у него из рук зонт и ударил его круглой деревянной ручкой по голове. Мастер пошатнулся и стал оседать. Не веря своему счастью, Салтанов ударил его по голове еще раз – на всякий случай. Учитель растянулся на полу, покряхтел и затих. Гарри возликовал и одновременно почувствовал, что у него проснулась дикая жажда мщения. Он обошел помещение в поисках хорька, но тот словно под землю провалился. Не выпуская из рук свечу и сложенный зонт, Салтанов выбежал из шатра и, не долго думая, поджег его. Огонь моментально побежал по стенам, потрескивая и шипя, а Салтанов мысленно попрощался с Учителем и бросился к лифту.
10
Спустившись на лифте на этаж, где проходил тренинг, Салтанов подошел к двери офиса и прислушался – все тот же монотонный бубнеж, стоны принтера, словом ничего необычного. Гарри толкнул дверь и вошел, держа в одной руке горящую свечу, а в другой зонтик. Бодро шагающие по проходу Соня и Зинаида Львовна, заметив Гарри, резко остановились и выпучили глаза. Пробегающий мимо рыжий Карл, чуть не сбил их с ног и встал рядом. Всего за несколько секунд образовалась группа напряженных людей, которые смотрели на Салтанова и молчали.
- Вижу, не ждали?! – воскликнул Салтанов, сопровождая вопрос дьявольским смехом.
- Что с вами? – робко пискнула перепуганная Соня и сразу замолчала под тяжелым взглядом Зинаиды Львовны.
Очевидно, та боялась, что Салтанов в приступе помешательства может ударить глупую девушку за такие вопросы. Но у Гарри были совершенно другие планы. Не выпуская из рук свечу и зонт, он вскочил на ближайший стол, сбросил на пол мешавший копировальный аппарат, поднял вверх зонт, чтобы всем было хорошо его видно и обратился к собравшимся с речью.
- Видите? Это зонт, которым я только что сразил вашего Учителя! А это, - он поднял свечу – это свеча, которой я поджег его хижину! Ваш гуру мертв!
Люди начали переглядываться и о чем-то тихо переговариваться.
- Ты про кого говоришь? Про Петра Аркадьевича? – послышался робкий голос Сони и все вокруг зашикали на нее.
- Нет! Я говорю о вашем Учителе, который сидит, точнее, сидел на последнем этаже вашего убогого центра в крутом шатре и кормил своего хорька цветами из задницы.
- А-а-а, - послышалось с разных сторон, и у Гарри вдруг возникли сомнения относительно могущества и всевластия старика, которого он только что одолел. Однако это не могло быть поводом для того, чтобы прерывать миссию.
- Я пришел, чтобы освободить вас! А заодно и себя. Давайте сожжем этот центр нахуй! – крикнул он толпе. Никто не пошевелился. – Мы все сможем прорваться! За мной! – С этими словами он спрыгнул со стола и попытался поджечь его свечой. Запахло горящим пластиком, пошел черноватый дым, однако стол упорно не собирался гореть. С досады Салтанов пнул его ногой и смел зонтом лежащие на нем бумаги и подставки для ручек.
Собравшиеся смотрели на него с сочувствием.
- Стол вы свечкой не подожжете, - пропела Соня из глубины толпы, - может быть штору?
Окружающие снова стали одергивать ее, а она защищалась тонким голоском и, похоже, была единственной, кто поддерживал бунтаря. Салтанов оглядел офис и пришел к выводу, что шторы были действительно наиболее подходящим материалом. Он подбежал к одной из них и под вздохи, и тихие причитания Зинаиды Львовны, поджег ее, затем поджег следующую. По офису пополз едкий дым. Салтанов ударил по окну зонтом, но вспомнил, что стекла здесь непробиваемые.
- Кто-нибудь знает, как открыть окно? – спросил он у людей.
- Там есть ручка внизу, - с готовностью отозвалась Соня.
Салтанов нашел ручку и дернул окно на себя. Однако и здесь все было продумано – в образовавшуюся щель можно было всунуть в лучшем случае руку, пролезть туда было невозможно. Салтанов с грустью посмотрел на улицу, понюхал воздух и повернулся к людям. Кажется горящие шторы, наконец, произвели на них впечатление. Они засуетились, задвигались и направились к выходу. Салтанов понял, что для того, чтобы выбраться из здания ему нужно создать панику. Он бросился к следующей шторе, быстро поджег ее, затем стал ронять на пол мебель, мониторы, принтеры и дико орать:
- А-а-а-а! Горим! А-а-а-а! Мы все подохнем!!! Бежа-а-а-ать!!!
Суета у двери заметно усилилась. Салтанов решил на всякий случай запустить вслед утекающей компании пластмассовое мусорное ведро, однако последним топтался сисадмин Кургузов. Получив сзади ведром по ляжке, он сердито оглянулся на Салтанова и тому ничего не оставалось делать, как скроить виновато-идиотскую мину. Когда в офисе никого не осталось, Гарри взял со стола Олеси фотографию пингвина в стеклянной рамке и с наслаждением запустил ее в стену.
- Что здесь происходит? – послышался строгий голос, и Гарри увидел в проходе Катерину с Петром Аркадьевичем.
- Пожар!!! – заорал Салтанов, указывая на шторы зонтиком. – Спасайтесь!!! – он схватил свечу и выбежал мимо них в коридор.
Взвыла пожарная сигнализация и отовсюду стали выскакивать озабоченные сотрудники центра. Большинство из них были одеты одинаково, и скоро они образовали совершенно однородную массу, с которой и планировал смешаться Гарри. Единственное, что отличало его от остальных – это мистически негаснущая свеча и черный зонт, с которым он ни в какую не хотел расставаться. После встречи с Учителем они приобрели для него сакральный смысл – Салтанов был абсолютно убежден, что с зонтиком, которым он сумел сразить Мастера у-шу ему ничего не страшно. Слышались голоса: «Что происходит?! Осторожнее по ногам! Ты успел достать визитницу из моей тумбочки?» Толкаясь плечами и морщась от остаточных болей в ногах, Салтанов вместе с остальными втек на лестницу и стал спускаться.
- Мужчина, уберите свой факел, он капает мне воском на прическу! Вы сожжете мне голову! – возмутилась полная дама с монументальным бюстом и в бордовом парике, и окатила Салтанова таким взглядом, что ему захотелось воткнуть ей свечу прямо в парик.
- А чего это, между прочим, вы тащите с собой ЭТО, молодой человек? – с подозрением присоединилась вторая дама, хищно прищурив глаза под толстыми очками и шмыгнув острым носом. – Может быть, это вы пожар устроили?! А? Чего вы молчите?
Из потока спускающихся стали оборачиваться лица и с интересом разглядывать Гарри.
- Это музейный экспонат, - сообщил Салтанов первое что пришло в голову, - реликвия. Я взял ее, чтобы освещать нам дорогу.
- Я думаю надо его… - начал было что-то уверенно предлагать суровый мужской голос, как вдруг на лестнице погас свет. В одно мгновение все погрузилось в темноту и некоторые не слишком крепкие нервы не выдержали:
- Что это?! Почему темно! Мужчины, включите свет! – раздались испуганные женские голоса. – Перегорело электричество! Кошмар!
Началась паника. Люди рванули вниз по ступенькам. Здесь на лестнице окон не было, и свеча стала единственным источником света. Однако Салтанову не удалось почувствовать себя Данко, ибо толпа не собиралась мерно ступать следом, толпа неслась наружу, спотыкаясь, катясь кубарем, грязно ругаясь и проклиная все на свете. Салтанову удалось удержаться на ногах, правда для этого ему пришлось прижаться к стене и пропустить вперед почти всех, кто шел следом. Народ обезумел, и Салтанов почувствовал нечто вроде восторга - ему вдруг стали смешны эти бессмысленные копошения и сутолока. Он чувствовал себя спокойно и уверенно.
Спустившись по ступенькам на первый этаж и пройдя по коридору к выходу, он увидел, что на посту охраны никого нет, и вышел на улицу. Толпа приветствовала его одобрительным гулом, очевидно восприняв, как чудом уцелевшего в жутком пожаре. Лица людей выражали страх и восторг – в глубине души большинство из них благодарили судьбу за такое неожиданное шоу, внесшее какое-то разнообразие в их беспросветное прозябание. Однако Салтанов не разделял их радости. Он посмотрел на здание и понял, что весь пожар, по сути, ограничивается единственным этажом. Кроме этого, вполне можно было предположить, что после того, как шторы догорят, он погаснет сам по себе, чего Салтанову совсем не хотелось. Он попытался снова войти в здание, но был решительно остановлен охранниками, оцепившими центр.
- Куда это ты собрался? – спросил один из них, жестко схватив его за плечо.
- Я забыл в кабинете циркуль… и важные документы.
- Ждем пожарных. Никого не впускаем. Это распоряжение.
Салтанов смиренно согласился и стал прогуливаться на некотором расстоянии от здания, размышляя, что же ему делать. Он стал осматриваться, пытаясь понять, как же ему проникнуть внутрь. Охранники с подозрением поглядывали на него, но Салтанов вел себя аккуратно и не провоцировал их на резкие действия.
Обходя здание, с обратной стороны, он увидел вдруг на стене у самой земли, изображение черного круга. Круг был диаметром сантиметров тридцать с ровными краями и ничего особенного из себя не представлял, но что-то заставило Салтанова остановиться и присмотреться к нему повнимательнее. Что мог означать нарисованный на стене многоэтажного здания черный круг? Мысли замелькали в голове, но ни одна не давала ответа. И, тем не менее, это черное пятно на стене притягивало Салтанова как магнит. Охранников здесь почти не было, поскольку не было входов в здание. Салтанов дождался, когда ближайший из них, прогуливающийся на расстоянии метров двадцати отвернется, подбежал к стене и прочитал полустертую надпись над черным кругом: ТОЧКА СБОРКИ. Мысли лихорадочно завертелись в голове. Что это могло означать? Точка сборки. Где-то он уже слышал эти слова.
- Эй! Чего ты там топчешься?! – раздался сзади голос охранника.
Салтанов присел и сделал вид, что ищет что-то на земле.
- Я потерял циркуль! Он выпал из окна. Сейчас, одну секунду!
- Уходи оттуда! Быстро! – крикнул охранник угрожающе и направился к Гарри.
- Сейчас-сейчас!
Салтанов встал и посмотрел на круг еще раз. Точка сборки. Ну конечно, эти слова бубнил сумасшедший Герман в туалете. Но что он имел в виду?!
- Ты что оглох?! – послышался раздраженный голос охранника в нескольких шагах.
И в эту секунду Салтанов все понял. Он улыбнулся охраннику, и, что было сил, вонзил зонтик в круг на стене. Зонтик застрял в нем намертво. В следующее мгновение во все стороны от черного пятна по стенам поползли трещины. Поначалу они были мелкие и тонкие, но с каждой секундой делалились глубже и разбегались в разные стороны замысловатой паутиной. Послышался треск, и на землю посыпалась штукатурка.
- Что это?! Черт! – заорал охранник и, позабыв о Салтанове, бросился прочь.
Гарри с восхищением наблюдал, как все здание центра покрывается трещинами и осыпается на глазах. Когда рядом с ним упал довольно крупный кусок штукатурки, он решил, что нет смысла быть убитым упавшим сверху кирпичом, и побежал прочь. С удовлетворением, он услышал, как со стороны центрального входа стали раздаваться панические возгласы толпы. Зазвенели стекла, что-то затрещало. Обернувшись, Салтанов размахнулся и запустил свечу в сторону Центра. Через пару минут от здания стали отваливаться крупные куски и с грохотом падать на землю, поднимая облака пыли. Толпа дико орала и разбегалась в разные стороны. Подъехавшая пожарная машина остановилась довольно далеко от здания. Из нее вылезли пожарники и закурили. Делать им здесь было уже нечего.
Салтанов поднялся на небольшой холм и сел на траву. Он наблюдал, как рушится Центр и чувствовал себя почти счастливым.
Тем временем здание продолжало разваливаться. Оно рассыпАлось и тонуло в облаках серой пыли, которые поднимались все выше, поглощая ту часть, которая еще уцелела. Салтанов был уверен, что в конечном итоге от центра не останется ничего. Тотальность, с которой он погибал не оставляла сомнений. И он не ошибся, совсем скоро здание практически исчезло. Причем исчезло, не оставив после себя никаких руин или крупных частей, лишь пыль, которая вздымалась клубами, словно пробуждая спящий вулкан. Все, что должно было остаться от центра – горы обломков и куски стен – все это бесследно пропадало, как будто уходило под землю.
Внезапно Салтанов почувствовал, как почва под ним загудела. Одновременно он увидел, как последнее облако пыли растворилось и на несколько мгновений стало тихо. А затем на месте, где совсем недавно еще стоял Центр, земля стала опускаться, образовывая огромный котлован. Он становился все глубже, пока совершенно не исчез из виду. Салтанов поднялся и увидел, что на месте здания теперь была гигантская яма.
Стало очень тихо. Лишь голоса сотрудников доносились до Гарри. Люди стояли в сотне метров от него и наблюдали, как на их глазах Центр Шок настоящего начисто исчез. Спустя несколько минут Салтанов, как и многие другие решил, что все закончилось и пошел к воротам.
Женский визг заставил его обернуться. То, что он увидел, напугало его не на шутку. Из огромной ямы, в которую провалились останки здания, поднималась вода. Она заполнила яму и стала выходить за края, растекаясь во все стороны. Народ бросился врассыпную. Уровень воды поднимался с угрожающей скоростью, и Салтанов быстро понял, что если поток не остановится, то добежать до ворот ему не успеть. Мутные волны бурлили, разбрызгивая пену, и заполняли пустырь, словно где-то внизу под землей прорвало гигантскую трубу. На поверхности плавали куски дверей, стульев, столов и прочей мебели - все, что не утонуло в котловане.
Замирая от ужаса, Гарри побежал прочь, в надежде, что вода остановиться до того момента, как настигнет его. Он пару раз упал, потерял зонт, но продолжал бежать, слыша, как сзади шумит вода.
Наконец, он обернулся и окончательно понял, что все это бессмысленно. Он стащил с себя пиджак, скинул туфли и приготовился спасаться другими способами. Единственным шансом выжить было нырнуть в эту грязную волну высотой метра полтора и затем постараться выплыть. Более всего Гарри боялся, что не сможет вынырнуть на поверхность после погружения или будет убит какой-нибудь плавающей тумбочкой. Наблюдая, как вода подходит, он присел, потом встал и даже подпрыгнул. В итоге, волна захлестнула его и сбила с ног. Мгновенно потеряв ориентацию, Салтанов стал грести руками, одновременно пытаясь нащупать ногами дно. В какой-то момент он почувствовал удар чем тяжелым в живот, затем по затылку и чуть не нахлебался воды. Глаза он продолжа держать закрытыми, понимая, что открывать их нет никакого смысла – вода слишком мутная.
Наконец, он почувствовал под ногой что-то твердое и оттолкнулся, чтобы всплыть. Под руками он то и дело чувствовал какие-то предметы – то папки, то пленку, то он чуть не запутался в шторе. Когда воздух в легких уже практически был на исходе, Салтанов сумел все же выбраться на поверхность и сразу получил удар по лбу какой-то палкой. Он попытался ухватиться за нее, но она оказалась слишком легкой, чтобы удержать его. Разгребая воду руками, он, вдруг, почувствовал, что голова оказалась над водой. Он открыл глаза и отдышался. Волны были небольшие и не представляли пока опасности. Салтанов стал грести и выискивать глазами что-нибудь похожее на плот. Однако ничего подобного пока он не видел. В основном, вокруг плавали небольшие предметы, и в лучшем случае можно было бы подобрать что-нибудь, помогающее просто удерживаться на воде. Проплыла полка от шкафа, но Салтанов не успел до нее дотянуться. Затем появился кусок пенопласта размером с половину офисного стола. Гарри изо всех сил погреб к нему и успел ухватиться за него обеими руками. После нескольких попыток, ему удалось, наконец, улечься на этот мини-плот грудью и животом, что позволяло ему плыть на нем, как на надувном матрасе. Волны стали подгонять его сзади, и Салтанов поплыл в сторону высокого забора, окружающего пустырь.
Через некоторое время он стал видеть сотрудников центра. Некоторые из них плыли на каких-то обломках, как и Салтанов, другие бултыхались в воде и звали о помощи. Проплыл Петр Аркадьевич на деревянной столешнице, рыжий Карл – на какой-то доске. Внезапно Салтанов услышал крик где-то позади. Голос показался ему знакомым. Он подгреб одной рукой, чтобы немного развернуть свой плот и скоро увидел в нескольких десятках метров Германа. Тот держался за кусок пенопласта размером поменьше, чем у Салтанова и отчаянно колотил палкой по воде, как будто отбивался от кого-то. «Прочь!» кричал он отчаянно, «Нет! Не надо!!!» Он бил палкой, поднимая фонтаны брызг, и Салтанов никак не мог рассмотреть, от кого он отбивается. Подплывать слишком близко к Герману ему совершенно не хотелось. И он решил понаблюдать издалека. Некоторое время он не видел ничего, кроме головы Германа, но скоро крики его стали слабее и жалобнее, а удары по воде реже и слабее – очевидно силы его были почти на исходе. Когда он стал затихать, Салтанов увидел, как над поверхностью показались чьи-то головы. Присмотревшись, он понял, что это не люди. Это были тощие светло-зеленые существа с огромным круглыми глазами. Их было четыре или пять. Они окружили Германа и некоторое время не двигались, очевидно, ожидая, когда тот прекратит сопротивление. Герман еще всхлипывал некоторое время, видимо прося пощады, после чего окончательно замолчал и, судя по всему, сдался. Зеленые существа стали приближаться к нему, и Салтанов вспомнил историю Германа о женщинах-богомолах, которую он принял за бред. В страхе, он развернул плот и стал грести, чтобы уплыть прочь от этого места. Он еще пару раз слышал вопли бывшего коллеги, а когда, спустя несколько минут, оглянулся, то увидел, что Германа нет. Там, где мелькала его голова, теперь плавали несколько огромных богомолов, издавая звуки, похожие на треск гигантских кузнечиков. Салтанов мысленно попрощался с ним и поплыл дальше, прокладывая себе маршрут между плавающих кусков мебели.
И вдруг он понял, что волны больше не подталкивают сзади его плот. Он огляделся по сторонам и, глядя на покачивающиеся вокруг предметы, понял, что извержение воды из кратера прекратилось. Этот факт обрадовал его, поскольку теперь у него появился шанс добраться до берега. Он изо всех сил стал грести, наметив себе глазами цель в виде трубы, торчащей из земли у самого забора. Однако скоро он обнаружил, что сколько бы он не греб, плот не двигается с места. Более того, прекратив грести, он почувствовал, что движется в обратном направлении. Смутные догадки пронеслись в голове и Салтанов орудовать обеими руками, пытаясь хоть немного приблизиться к цели. Плот не двигался. Скоро Салтанов понял, что все бесполезно – вода потекла обратно в котлован. Он снова услышал испуганные вопли оставшихся на плаву сотрудников центра и понял, что их всех засасывает в яму. Его плот болтался на воде и единственное, что оставалось Гарри – это удерживаться на нем до последнего. Внезапно он понял, что его кусок пенопласта не только плывет назад, но и в сторону – как будто его закручивает по спирали. Скоро стало совершенно ясно, что его и остальных затягивает в огромную воронку, и нет никакой возможности сопротивляться этой силе. Вдруг плот столкнулся с дверцей от шкафа и выскользнул из под него. Салтанов увидел, как его спасительный пенопласт уплывает прочь и заорал от отчаяния и страха.
Тем временем воронка засасывала все извергнутое обратно, и Гарри среди прочих несчастных болтался в водовороте, чувствуя, как нарастает скорость, с которой его тело летит в самую пучину. Он уже видел эту жуткую кипящую пропасть, в которую падала вода, и приготовился умирать.
Бурлящий кратер образовывал целые облака пены, извергая фонтаны брызг и создавая дикий шум. «Так, наверное, шумит водопад,» подумал Гарри перед тем, как окунуться с головой в грохочущие потоки, которые мгновенно подхватили его и понесли вниз.
Падая, Гарри уже ни о чем больше не думал. Его тело перестало подчиняться ему, так же, как и ум. Он лишь чувствовал дикий ужас, который перекрыл все остальное и полностью отключил какое-либо восприятие происходящего. Дикий ужас и ничего больше.
11
Салтанов пришел в себя, лежа на холодном бетонном полу в полной темноте. Несколько секунд он лежал, пытаясь понять, где он оказался в итоге, но ничего не придумал. В голове слышался шум падающей воды, и все тело гудело. Салтанов пощупал одежду – она почти высохла, что говорило о том, что пролежал он здесь довольно долго. Он сел и стал осторожно ощупывать пространство вокруг себя. Было очень тихо. Лишь слышалось, как где-то течет вода. Салтанов встал, подождал, пока исчезнут золотистые круги перед глазами и снова стал искать рукой стену или что-нибудь, что позволит ему выбраться отсюда. Сделав пару шагов, он вдруг нащупал перед собой железную лестницу, прикрепленную к каменной стене. Подергав ее рукой и убедившись, что лестница более или менее надежна, он стал взбираться по ней наверх.
Вскоре он ударился головой обо что-то металлическое наверху. Пощупав рукой, он понял, что это крышка, по весу и форме напоминающая люк городского колодца. Кое-как приподняв ее, он смог отодвинуть ее в сторону и сразу же на него пахнуло улицей. Выбравшись на поверхность, Гарри понял, что каким-то непостижимым образом оказался во дворе собственного дома. Он аккуратно подвинул люк на прежнее место и пошел к подъезду.
Поднявшись на лифте на свой этаж, он с удивлением обнаружил, что ключ лежит в кармане, открыл дверь и вошел. В коридоре горел свет. Салтанов тихо прошел на кухню попить воды и только сейчас заметил, что на ногах у него только носки, куртка тоже исчезла. «Значит, весь этот кошмар действительно был», решил он и почувствовал некоторое облегчение от того, что еще не сошел с ума.
Выпив воды, он отправился в комнату.
- Не надо включать свет, - послышался тихий до боли знакомый голос, едва он вошел. – И потише, пожалуйста.
- Кто здесь? – Гарри присмотрелся и увидел, что в кресле кто-то сидит.
- А ты подойди поближе.
Салтанов сделал пару шагов и увидел сидящего Лучника. Японец широко улыбался и покачивал ногой. Ошарашенный Салтанов попятился, пока не уперся спиной в косяк двери.
- Кто к нам пожаловал, вы поглядите-ка, - раздался другой голос, и Салтанов увидел стоящего у окна Клакса. – Бог мой, уж и не чаяли дождаться тебя.
Он курил и выдувал дым в раскрытую форточку.
- Откуда вы взялись?
- Тише-тише, не надо шуметь, все в порядке, - успокоил его Клакс и выкинул окурок в форточку.
- Мы ждем тебя, милый друг, ибо скучаем, - ласково сказал японец. Улыбка не сходил с его лица и Салтанов немного успокоился.
- А почему вы здесь и к тому же с Клаксом?
- Почему только с Клаксом? Вот и Валик, погляди-ка.
В следующее мгновение в комнату вошел Соколов. Он обнял Гарри, как старого знакомого и даже трогательно шмыгнул носом.
- Я скучал, - сообщил он шепотом, - правда скучал. Слава богу, ты снова с нами.
Салтанов похлопал его в ответ по спине.
- Послушайте, вы же все втроем… как вы здесь очутились? Что происходит? Вы ожили?
- Да тише ты, - снова зашипели на него Лучник и Клакс, - разбудишь человека.
- Какого человека?
Лучник кивнул головой в сторону дивана. Салтанов почувствовал, как у него заколотилось сердце. Он нерешительно подошел и посмотрел на спящего. Тот лежал на боку и мирно сопел. Салтанов почувствовал, как у него темнеет в глазах. Очертания дивана и самого спящего стали пропадать и через несколько мгновений все исчезло.
Гарри пришел в себя лежа на полу. Соколов брызгал на него водой, а Клакс тер ему уши. Салтанов убрал руки Клакса, затем он сел на пол и спросил у Лучника, кивая головой в сторону дивана:
- Кто это?
Лучник перестал улыбаться, наклонился поближе и тихо сказал:
- Это тот, кто должен был остаться.
Салтанов несколько раз моргнул, пожевал губы и спросил еще раз:
- Где остаться?
Лучник тихо рассмеялся.
- Это тот самый один, который должен был остаться. Помнишь, я тебе говорил тогда в лесу?
- И кто же этот один?
Лучник посмотрел на спящего и спокойно сказал:
- Это мужчина лет тридцати, неженатый и вполне здоровый. Его зовут Гарри.
Салтанов наморщил лоб и долго пытался осознать услышанное. Наконец, он задал наиболее логичный в такой ситуации вопрос:
- А кто же тогда я?
Японец усмехнулся.
- А ты – один из нас.
- Стоп! Погоди. Что это значит?
- Он – тот, кто остался. Он пока спит, но скоро проснется. А ты – один из нас, плод его воображения.
- Такой же глюк, как и мы, призрак, короче… - подхватил из темноты Клакс.
- Ну почему сразу глюк? – забеспокоился Соколов.
- Понимаешь, - начал объяснять Лучник. – Ты – такая же часть его личности, как и мы трое…
- А где тогда Катерина, Учитель и вся остальная толпа из офиса? – недоуменно спросил призрак Гарри со страхом поглядывая на настоящего живого Салтанова, крепко спящего на диване.
- А это к тебе вопрос, дружище, мы не знаем и не можем знать, поскольку вся эта компания – плоды твоего ума, а не нашего.
- Если я – плод ума или воображения, то откуда у меня собственный ум?
- Одно другому не мешает. У тебя есть свой ум и опыт, так же, как и у каждого из придуманной тобой компании. У каждого из нас есть свои небольшие внутренние миры с подобными персонажами, однако это вовсе не значит, что мы или они реальны. Мы трое – плоды воображения вон того парня, - Лучник кивнул в сторону спящего.
- Но погодите, вы же погибли! Ты ведь застрелил Клакса из лука, я сам видел!
- Ну и что? Ты хочешь сказать, что ты жив? Что с тобой произошло недавно?
Салтанов вспомнил уничтожение центра, потоп и свою смерть в гигантской воронке.
- То есть я погиб?
- Для него - да, - японец снова показал на мужчину, лежащего на диване. – Ты погиб для него. Что он для это сделал я не знаю, только он избавился от всех нас, и теперь мы не имеем никаких способов общаться с ним, кроме как сниться ему время от времени.
- Как, например, сейчас, - вставил Клакс и грустно рассмеялся. – Мы ему снимся, но едва он проснется, как все закончится. Мы ему больше не нужны. Он избавился от нас, как от хлама.
Соколов тяжело вздохнул и быстро заговорил:
- Ну вот почему сразу «хлама», разве мы - хлам? Я ведь часто говорю правильные вещи, почему сразу «хлам»? Может быть, ты, Клакс, для него хлам, а я…
- Но тебя он тоже не оставил, - парировал Клакс. – Если бы ты был ему нужен, он сохранил бы тебя, как ценного советчика. Однако ты сейчас сидишь вместе с нами - со мной, Лучником, Гарри и снишься ему.
Соколов снова вздохнул и развел руками. Спорить было невозможно. Салтанов потер руками виски и спросил у Лучника:
- А что теперь с нами будет?
Японец поднялся с кресла и стал прохаживаться по комнате.
- Неизвестно. Возможно, мы понадобимся кому-нибудь, но не факт, что в таком виде и почти наверняка не в таком составе. Это довольно редкая ситуация, когда в одном отдельно взятом уме сбираются такие разные персонажи. Хотя, может и не столь редкая, кто знает….
Салтанов сжал голову руками, тоже поднялся и стал ходить по комнате вместе с японцем.
- Господи, это все какой-то бред! Как такое могло быть? Ведь я же ходил на работу, ездил в лес, а вы являлись ко мне как мои… части моего ума!
- Совершенно верно. Мы не можем сразу определить, кто из нас реален, а кто нет, на это требуется время и факты, - сообщил японец спокойно. – Мы долгое время принимали тебя за главного персонажа. Но ведь и ты долгое время воспринимал нас как таковых, правда? Я скажу больше: долгое время и этот человек относился к нам совсем по-другому. Он думал, что все мы и есть он. А тебя… тебя он судя по всему до последнего воспринимал, как самого себя. Он думал, что ты и есть он, что ты – главное действующее лицо его личности, что ты определяешь, как ему думать и поступать. А ты думал, что ты – это он. Сложновато, но что делать. Теперь, поскольку ты находишься среди нас, твои услуги ему больше не нужны. Он больше не воспринимает себя, как Гарри Салтанова, понимаешь?
Салтанов подошел к окну и посмотрел на улицу. К остановке у дома подъехал троллейбус, видимо один их первых, что означало приближение утра. Потом он посмотрел на спящего человека и вздохнул. «В любом случае», решил он, «утро все расставит на свои места».
………………………
Прозвонил будильник, и человек, когда-то считавший себя Гарри Салтановым, открыл глаза. Он потянулся, и на его лице возникла блаженная улыбка. Бодро поднявшись, он умылся, почистил зубы и включил чайник. Затем он аккуратно собрал вещи в большой серый чемодан на колесиках, налил в чашку свежий чай, включил ноутбук и пока тот загружался, наблюдал, как голубь прыгает по подоконнику. Наконец, он открыл почту, щелкнул «Создать письмо», забил в адресаты своего начальника Павла Ильича и директора по персоналу.
«Уважаемые господа, - начал он письмо, - настоящим письмом сообщаю вам, что Гарри Салтанов вчера вечером погиб при пожаре… - удалил «погиб при пожаре» и напечатал «погиб в автомобильной аварии» - и затем: похороны пройдут сегодня вечером. Вынос тела будет совершен из морга только при участии близких родственников, такова была последняя просьба усопшего. АМИНЬ.»
Посмеявшись от души, человек отправил письмо, выключил ноутбук, сложил его в сумку, затем оделся, взялся за чемодан и тихо вышел из квартиры, стараясь не шуметь.
---------
Аллес