В субботнее летнее утро лежал перед телевизором смотрел «Кикуджиро» Такеши Китано. Много мыслей крутилось в голове, но сейчас, хоть убей, не вспомню ни одной.
Странное увлечение Японией одолело нас год тому назад. Егору нравились японские фильмы ужасов, а мне литература. Мы проводили долгие беседы о неизбежности проклятия, и как люди добровольно впускают в своё сердце зло.
Это был просто смысл нашего существования. Существования в рамках определённой философии, культуры и реальности. Нам хотелось всего сразу. Изучали историю строительства Токио в двадцатом веке после войны, мечтали побывать у подножья Фудзиямы и разгадать коварный восточный менталитет. Читали современную японскую прозу и поэзию. Нас увлекло всё это с головой и мы уже не могли жить без этого.
А Такеши Китано был отдельной строчкой в этом существовании. Нам необъяснимо было приятно от этой жестокой нежности и притягательного насилия в кино.
Если, не дай бог, случиться всё же гибель Японии, произойдёт землетрясение или исход из недр ужасных чудовищ, спасение национальной культуры и народного достояния этой страны не составит труда благодаря чрезвычайно компактному размещению. Достаточно будет укрыть от непогоды и тайфуна Такеши Китано. Таким образом, можно одним махом создать фонд возрождения литературы, живописи, кинематографа, журналистики, а так же таких экзотических жанров, как телевизионное шоу и спортивное комментирование, - всем этим Китано много и плодотворно занимается. Однако при всей эффективности плат этот вряд ли осуществим – разве только связать упрямого и заводного японца по рукам и ногам, вколоть транквилизаторов и спрятать в бункер. По своей воле конца света он не пропустит.
В свои шестьдесят он – один из самых популярных людей в Японии. Многие хотели бы видеть его премьер – министром. Остальные просто смотрят его телевизионные шоу, которых в неделю выходит ровно семь, и делятся слухами, что их ведущий снимает ещё и кино – на родине его кинематограф не слишком популярен, там предпочитают американские блокбастеры. Фильм «Фейерверк», шумный успех которого на Западе позволили Китано осуществить прорыв в японской аудитории, изначально назывался «Такеши Китано, том седьмой». Так Китано хотел отметить, что до этого он снял уже шесть картин, и, в сущности, не первый год в отрасли. Но японцам трудно. Привыкнув много лет подряд каждый вечер смеяться над его телевизионными шутками, они начинают рефлекторно хохотать, как только увидят его на экране.
Китано это несколько расстраивает. Однако с неизменным упорством он продолжает готовить свои острые и изысканные блюда. Его кинематограф похож на японскую кухню. Казалось бы, что сложного – крупно порубить сырую рыбу, положить её на рисовой колобок и подать к столу. Но, чтобы стать настоящем мастером суси, повара учатся годами. А приготовление простенького супа из плавника ядовитой рыбы фугу и вовсе требует десятилетий ученичества.
Такеши Китано – как этот супчик – простое, опасное, непредсказуемое, но невыразимо вкусное, настоящая самурайская еда.