НИКУШКА
(сказка)
Лесная кикимора Никушка сидела на пне возле своей дряхлой лачуги и горько плакала. Её разбирала жалость к себе. Все кругом казались кикиморе врагами. За последний год она успела поссориться со всеми обитателями леса. Лешего Закорюку обозвала уродом. Подружку лучшую, бабу-ягу Аксютку, – сквалыгой. Добрейшего Дормидонта Кащеича, раздавшего всё своё злато богатырям, – остолопом. Кота-Баюна Васятку – тварью безмозглой. Змея Тритона Горыныча окрестила Летучим засланцем. Вобщем, всем потрафила.
Даже жабы и те ускакали жить в другое болото. А всё почему? Потому что Никушка не давала им рта раскрыть. Терпеть не могла окаянная их пения. Только какая-нибудь из пресноводных заведёт свою песенку, кикимора хвать её – и в чугунок, да ещё крышкой закроет. Выдержит жабу в закрытой наглухо посуде сутки и только потом выпустит. Бедная животинка еле очухается после этого. И уже не до пения ей. Вот и сговорились жабы сбежать всей роднёй подальше от Никушки.
Птиц певчих кикимора тоже всех извела, швыряла в них камнями и еловыми шишками. Птицы и стали облетать её жилище за три километра. Сначала Никушке нравилось сидеть в тишине. А про бывших друзей и подружку так и сказала: „Ну и плевать. Без вас не пропаду!“
Да рано поторопилась кикимора сделать такой вывод. В лачуге сидеть противно: грязно там, не убиралась Никушка здесь целый год. В углах паутина проводами висит, стены плесенью покрылись. Единственное окошко от копоти почернело. Вместо постели – перепревшие и отсыревшие прошлогодние листья. Глиняные горшки валяются возле холодной печки. Запасы закончились: ни ягод, ни грибов, ни орехов. Места-то добычливые знала Аксютка. Она и водила Никушку за припасами. Да уж полгода бабка-ёжка к бывшей подружке ни ногой.
А Закорюка тоже бы пригодился! Он кикиморе зайчатинку приносил да молочко лосиное! От голода у Никушки живот подвело. Встала она с пенька, пошла пошарилась под кустами, нашла несколько листочков щавеля. Пожевала, морщась: тьфу!кислятина.
- Ох, Васятку бы сюда с карасиками свежими. Пожарить их на углях до хрустящей корочки! Да пригласить в гости Дормидошку – любит он карасиков – то! А потом в картишки перекинуться или Баюна попросить сказку промурлыкать, он это ловко умеет делать.
От воспоминаний и от голода Никушке стало ещё тоскливее. Побрела она к
болоту, раздвинула ряску и посмотрелась в бочажинку. Из природного зеркальца на неё глянуло лицо старухи: мутные глаза, всклокоченные пего-зелёные волосы, нос, как засохший берёзовый сучок! Она отшатнулась, испугавшись собственного отражения. А лет сто назад Никушка считалась красавицей. От злости, по-видимому, она так изменилась.
Кикимора припомнила своё родовое болото. Сколько возле него росло незабудок! А ведь у неё самой когда-то глаза были такие же голубые, как цветы. И носик – тоненький, как молодой побег. А волосы - цвета спелого камыша, лишь слегка отливающие зеленцой.
Никушка стала вспоминать, когда она последний раз проведывала родные места: двадцать или тридцать лет назад? И транспортировал её тогда Тритон Горыныч.
Гостинцев Аксютка насобирала для всей родни. Да и Закорюка с котом в стороне не остались. Кикимора снова зашмыгала носом, теперь уже от обиды на себя:
- Чего я такая злая-то стала? Старею, что-ли? Ведь раньше меня все любили за весёлый нрав, за доброту. Друзей было - немеряно, а теперь вот: одна-одинёшенька. А гостей-то я как любила! Угощенья навыставляю: и брагу берёзовую, и кисель из ряски, и суп из
мухоморов, и зайчатинку тушёную с лопухами, и шишки еловыё, засахаренные в меду…. Плясала до упаду, гостеюшек веселила.
И вязанье совсем забросила. Вот и юбка, связанная из крапивы вся обтрепалась. У Баюна, поди-ка, коврик, сделанный из пуха камышиного, вытерся, а Васятка любит, чтоб было мягонько спать. А подружка лучшая ногами мается, ей чулки из заячьей шерстки только и помогают. Дормидонт – тот вообще мерзляка, без свитера даже летом не ходит. Тот, что ему в прошлом году связала, износил, наверно. Ой, ведь и Закорюка шапку новую просил связать, старую сороке отдал для гнезда. Лысину нечем прикрыть, а он стесняется! Горынычу мазь приготовить надо из пиявок, у него радикулит, скрипит весь, если не смазывать. Самые жирные пиявки в здешнем болоте водятся. Как же они там без меня? Да, и я не могу, и не хочу быть одинокой, без друзей плохо жить, тоскливо!
Отодвинув ряску с воды, она умыла лицо, тщательно собрала в пучок волосы, отряхнулась от прилипших к юбке листьев и решительным шагом двинулась по еле видимой тропинке вглубь леса. Путь ей предстоял долгий и трудный, друзья её перебрались на жительство в дальний лес. Но Никушка верила, что друзья ждут её и обязательно простят, потому что она знает те волшебные слова, которые нужно им сказать.