«… политика не меньше горячит кровь, нежели самая прекрасная ночь любви.» – Алеонора Аквитанская в «Испанской балладе» Лиона Фейхтвангера
Мы часто не замечаем, что наши философские суждения, в том числе и на темы любви, способны проникать в политику как действия самого активного характера. Они творят политическую ситуацию, в которой мы живём. Глубина мысли отражает политический климат, и климат этот может быть благоприятным для культуры или губительным, как промозглая осень для туберкулёзника. Поэтому нам важно следить за погодой в философии и отмечать её ежедневное состояние, как температуру в местности, где мы живём.
Сегодня погоду делает наше богословие. Богословие научное переживает пору, когда слово способно принести в общество уверенность в завтрашнем дне, отвлечь нас от губительных страстей, которые в прошлом известны как революционные. Мы оставили надежды на решение проблем существования человека через политические преобразования в классовом подходе марксизма. У нас нет теперь надежды на справедливое общественное устройство, и никто не способен выразить философские суждения в духе времени. Характер времени определяется рынком, который оторвал человека от естественного развития. Всё общество охвачено маркетинговыми страстями, антиподом социальных революций. Если в прошлом общественные законы создавали иллюзию регулятора отношений, то теперь потеряна надежда на закон. Об этом свидетельствует коррупция в обществе. Богословие научное способно дать закон и вернуть обществу естественные пределы существования.
Одним из пределов является мера необходимого в образовании, которое стало всеобщим. Спрашивается, насколько необходимой является новизна в образовании, новизна как творческая активность, инновация? Новизна отрицает старый путь, она рыночная сегодня по сути. Для своего распространения такая новизна содержит избыточный рекламный аппарат, который должен оправдывать внедрение инноваций. Избыточность заставляет нас подчинить себя рынку и забыть о естестве человека, превратить человека в игрока на рулетке в игорном бизнесе. Получается, что рынок является врагом новизны по существу. Парадоксальный факт свидетельствующий о регрессе общества. Недаром сегодня слово «прогресс» является дурным, почти пошлым.
Однако мы должны говорить о прогрессе и ставить себе задачи прогрессивного развития, в которых новизна благородный стимул. Это значит, что мы должны вернуться к древним, естественным определениям новизны, как революционной активности общества. Такой новизне должен соответствовать закон запрещающий её широкое распространение, потому что широкое распространение связано с избыточными технологиями. Например, временное увлечение формированием юридической грамотности, широкое распространение юридического образования, привело к избытку юридических специалистов в обществе, в котором закон претерпел девальвацию.
Таким образом, как один из выводов из сказанного, - нам нужны революционеры, но в очень ограниченном числе. Революционность их заключается в особом видении путей прогресса. Такие революционеры находятся сегодня в аудитории научного богословия.