Начало, часть1. Смерть http://www.proza.ru/2010/12/30/1112
Предыдущая часть. "Зловещая колбаса" http://www.proza.ru/2011/02/25/893
Над пообвалившейся аркой каменных ворот находилась деревянная точеная червями доска, с надписью «Рвала сирень на кладбище». За покосившейся калиткой раскинулось цветущее поле из цветов самых разных видов и свойств. Рядом с калиткой стоял бес проверяльщик, который выдал матушке талончик для прохождения этого мытарства, и хитро улыбаясь жирными губами, сказал, - иди иди старица, наше мытарство трудненько пройти, уж трех стариц мы у себя навеки держим, и ты наша будешь.
Старица Павсикакия смерила беса презрительным взглядом, на что нечистый по кикиморочьи захихикал.
Жруха со Шлёпой повели Павсикакию по дорожке между цветов невиданной красоты прочь от калитки в сторону поля с маками и васильками.
Матушка всё возмущалась, - я ведь на кладбище сирени никогда не рвала, и с чего бес заявил что непременно тут останусь?
-Как знать, - подала голос Жруха. -Все люди по разному искушаются, и запахом тоже.
-Да да, - подтявкнула Шлёпа, -можно запахом искусившись, грех великий сотворить.
Шли долго ли коротко, как вдруг Шлёпа заметила идущего навстречу им человека. До него было очень далеко. Возможно это была такая же как Павсикакия умершая душа. Когда расстояние сократилось, Павсикакия присмотрелась.
Навстречу ей шел молодой человек весьма странного вида. На нем были штаны едва до колен, грязные тощие ноги без носок, засунутые в растоптанные башмаки, на голое грязное тело с торчащими ребрами накинута короткополая поддевка. Взгляд был стеклянный как будто не в себе, и всклокоченные волосы. Через плечо была торба с которой давным давно ходили нищие по городам и весям.
Старица и её друзья заметили его издалека. Вот он какой, калика перехожий, блаженный странничек, -подумала в себе Павсикакия, и немного умилилась. Странник был молодой еще человек, несмотря на изможденный вид и безумный взгляд. Что то было знакомое в его облике, но что конкретно, она не могла вспомнить, ибо в последние годы, память ей начала изменять.
Здравствуйте добрый человек, - сказала Павсикакия когда странник поравнялся с ней на дороге.
Меня зовут Иоанн Погружатьевич Лягушатий, гряду из стольнаго града Лютеции во град Благодатный, обрести учение, яко воню благоухания со всяким брежением сохранити.- ответствовал странник поклонясь Павсикакии.
Павсикакия напрягла свою память на знание церковно-славянского языка, и ответствовала, -Аз есмь новопреставленная монахиня Павсикакия, гряду в рай по воздушным мытарствам.
Аз зрю старица еси святая,- ответствовал Иоанн Лягушатий.
Токмо едино потребно ти, Аз учиню ти так
Что ни какати, ни потети, ни истцати вовеки престанеши,
Но присно благоуханием изойдеши.
Всем на удивление,
в велие назидание,
красы приукрашение,
вони духовныя умножения,
мастей умащения,
елеев излияние,
цельбы приращение,
бесплотного жития успеяние,
Рцы ми, алчеши ли сего?
Алчу, алчу, от пострижения честнаго алчу, - почти прокричала Павсикакия.
Ну так грядем во келию сокровенну, где измысленное деяние совершити надлежит.- предложил Лягушатий, и они пошли по дорожке ведущей направо в сторону маленького городка видневшегося за холмами.
Только собачка Шлёпа выглядела озабоченной. Пах странник как то странно. Очевидно, что истовой святостью, да только вроде как святостью старицы Таксидуры блаженной юродивой, толи святостью старицы Вивииды присно котов миловавшей, а вроде бы и святостью игуменьи Автогномаиды, отличавшейся нравом суровым. Не понять. Толи старицы его благословляли на сугубое служение, толи что то иное, не ясное.
Павсикакия, радостная от такого духовного прозрения, мысленно кратко воззвала, - Метродура благослови, да ускорь…
В тот же миг в воздухе разлился запах, и не просто запах, а уже хорошо знакомый запах старицы Калофимиамы. Павсикакиюшку наверное бы вырвало, если бы она не была бесплотным духом. В тот же миг Лягушатий весь покрылся чирьями, которые возросли в гнойные раны, и тело его совершенно источилось . Словом странник превратился в лягушку, и ускакал в сторону болота, одна одежда осталась лежать на земле, да торба которая звякнула нехорошим металлическим звуком.
Пред Павсикакие предстала сама старица Калофимиама, и грозно сверкая очами сказала, - Как хорошо, что прежде всякого дела, ты просишь благословеньица блаженных стариц. Старица Метродура, особо за тебя молится, и особо молилась мне, за прохождение тобою этого мытарства. Сей Лягушатий, есть самый, презлой Антихрист. Если бы ты согласилась на его прельщения, то в своей грязной каморе, он бы тебя аки блудницу раздел, обмазал говяжьим салом, а так как ты есть бесплотная душа без тела, то сало бы тебя всю и втянуло.
А Антихрист стал бы тебя в сале растворенную, в спирту аннигилировать, в конденсаторе дистиллировать, в тиглях кристаллизировать, в электролите диссоциировать, скальпелем фрикционировать, во флакончики бутылировать, через бутики реализовывать, на блудное совращение жен и дев невинных.
Так то.
А все от того, что то фильм, на который по благословению иеромонаха Раздолбая ходила, смотрела невнимательно от того и Антихриста там не узрела.
-Да полноте матушка меня бранить, там же был не антихрист, а смертное наказание девкам блудливым да монашкам прелестницам, и от католицкого костела того карателя отлучили, так стало быть он православный, да Иосифа Сталина благословенный предтеча. Той тоже грешников сурово карал.
- Не прекословь, - возгремела Калофимиама, - ввела ты во грех отца Раздолбая, он то этот фильм рекомендовал как духовный и православный, и статьи про это написал в благочестивые журналы, и в «Словесное научение», и в «Вечный Огонь», и в альманах «Безблагодатная горелка», и ежемесячник «Хаврошина ночь», и журнал неверующих «Ерёма», академический журнал «Нецензурное Литературное Обозрение».
Но Павсикакия не унималась, - как же так матушка, ведь сам владыка сего карателя ангелом поименовал, так я и поняла что это благословение.
-Паки не прекословь, неразумная,- еще пуще возгремела Калофимиама,- владыка сей еретический и прелестный, и ты той прелестности подпала. Сотворил бы с тобой Антихрист чаемое, превратилась бы ты в духи, и навеки соединилась с блудницами. Он уже трех стариц на этом мытарстве погубил, старицу Таксидуру, Вивииду и Автогномаиду, духи из их душ сделал. Так то.
С этими словами Калофимиама благословила Павсикакию, и вознеслась на небеса. Как только её не стало, из под подола подрясника вылезла Шлёпа зажимавшая нос лапкой. Не отпуская лапки от носа гундосо произнесла,- Бзё бознеслась, теперь хоть вдохнуть можно.
Еще около полудня шли они до другого края поля, пока не пришли к калитке, у которой матери Павсикакии огородное пугало отметило талончик о прохождении мытарства, и выдало карточку для путешествия на планету Венера…
Продолжение о загробных приключениях матери Павсикакии тут: http://www.proza.ru/2011/03/01/821