Это ужасно, но купание в водоемах в армии для солдат не предусмотрено. Ни в озерах, ни в речках, ни даже в бассейнах. Ни самостоятельно, ни под присмотром начальства. Боятся отцы-командиры, что какой-нибудь деревенский парень, который кроме лесных ручьев ничего не видел, полезет в воду, и, не дай Бог, утонет. Поэтому солдаты моются только в бане. Раз в неделю. А если приспичит, то в казарме под краном умывальника. Самовольные походы на пляж категорически запрещены. Если кто-нибудь из офицеров части увидит, узнает, или если попадешься в руки патрулю – считай тебе конец. Доложат по команде твоему начальству. И всё! Пять суток ареста от комбата и занесение в черный список, как неблагонадежного. А это, считай, конец всей твоей солдатской карьере.
Но согласитесь, что может быть лучше для трех друзей, вышедших в увольнение, чем в жаркий июльский денек искупнуться в озере, да позагорать на песочке? Плавок у солдат нет, ни к чему. Но толковый боец всегда найдет все, что ему нужно. И вот уже трое друзей в летней военной парадной форме, получив последние инструкции, переступают порог КПП. Мы уже знаем, как проведем день. Езда на озеро занимает не более получаса. По дороге надо зайти в магазин и купить фрукты и лимонад. И никакого пива, никакого алкоголя. Нам нужно вернуться из увольнения так, чтобы комар носа не подточил.
Метров за сто до пляжа мы заходим в кустарник, чтобы переодеться в пляжные костюмы. В кабинки для переодевания специально не идем. Слишком большой риск засветиться. Выходим из кустов с непрозрачными пакетами. В них аккуратно сложена военная форма. Она не должна помяться. В плавках мы ничем не отличаемся от местной молодежи. Если придать лицам выражение некой развязанности, никто и не догадается, что мы солдаты срочной службы.
Вода в озере как парное молоко. Какое счастье оказаться в воде! Сразу вспоминается родной дом и река Урал. Мальчишками, помню, мы ходили на речку летом купаться по 3-4 раза в день. То есть, возвращались домой с купания и тут же шли обратно. А что делать? Жарко!! Вот и сейчас мы плещемся как дети. Ныряем, заплываем, играем в салки. Потом закапываем друг друга в песок. Какое блаженство! Мы грызем зеленые яблоки и пьем теплый лимонад. И закрыв глаза, просто наслаждаемся кусочком мирной гражданской жизни, выдавшимся нам вдруг.
И вот когда наше купание подходит к концу, когда мы довольные и счастливые выходим на берег, нашим взорам предстает лицо замполита соседней роты. Замполит не один, а со своей супругой. Они, также как и мы, в свой выходной пришли понежиться на летнем солнышке и поплавать в озере. Офицерам части купаться, в отличие от солдат, разрешается. Страшная картина вырисовывается в наших головах: перекошенное от злобы лицо комбата, орущего на нас, лишение нагрудного знака «Отличник Советской Армии», понижение в звании и сырая гауптвахта.
Мы перепугались так, что застыли на месте. Наши молодые, горячие сердца бились со страшной силой. Замполит на секунду окинул нас взглядом и пошел дальше со своей супругой. Не заметить нас он не мог. А уж солдат, отслуживших полтора года, хоть и в соседней роте, знал наверняка. Вполне возможно, что и по фамилии. Виделись-то в день по несколько раз. « Ну, всё! Конец! Он даже и ругать нас не хочет», - подумали мы - « Просто по тихому нас заложит, шакал». Мы лихорадочно соображали что делать. Сначала думаем идти в полный отказ. Мол, не были на озере, и шабаш. Ошибся, мол, замполит, перепутал с кем-то. Но потом подумали, что так будет еще хуже. Поэтому решили, что лучше уж с ним объясниться. Авось, чего и выйдет.
Мы переоделись в военную форму и, уже не прячась, подошли, робея от страха, к нему. « Товарищ старший лейтенант! Можно вас на минуту!». Старлей встал с песка и подошел к нам: « Слушаю вас». «Вы нас извините, товарищ старший лейтенант. Мы понимаем, что мы сильно виноваты. Мы нарушили распоряжение начальства. Но вы ведь знаете, что нам будет, если это нарушение дойдет до комбата». И мы в ярких красках расписали свои опасения про звания, награды и гауптвахту. « А ведь нам до дембеля полгода осталось. Выручайте, товарищ старший лейтенант!». Старлей нас молча выслушал и усмехнулся: « Да я и не собирался никому ничего говорить. Но вы молодцы, что подошли. Не волнуйтесь, бойцы, никому я ничего не скажу». И хоть замполит нас уверил, что нам бояться нечего, мы все равно в этом очень сильно сомневались и в отвратительном настроении вернулись в часть.
В страхе и ожидании худшего мы провели два дня. Но ничего не происходило. Выходило, что старлей, действительно, никому ничего не сказал. И про этот случай на пляже никто не узнал. Мы этого лейтенанта потом сильно зауважали. Есть, значит, еще порядочные офицеры в армии. А на пляж зареклись больше ходить. А ну, еще кто-нибудь встретится?