А больница не простая – больница инфекционная.
Слабонервным, брезгливым и беременным не читать.
Так и осталось загадкой, с чего вся эта вакханалия началась. Толи это были фрукты, как решил врач скорой, толи грибочки, как подозревала дежурный врач больницы, толи еще какая хрень, как разумно предположил врач в стационаре. Короче ночью мне стало плохо, да не просто плохо, а ..дец как плохо. Сначала обратно попросился ужин, потом обед, потом литр воды с марганцовкой, потом еще один. После волевого решения больше не пить, дабы прекратить это безумие, свободы самовыражения потребовала желчь. Спазмы не прекращались, и следующими на очереди были видимо кишки, так что последним усилием воли было принято решение вызвать скорую, которая и увезла меня в больничку не простую, больничку инфекционную.
Там меня посадили в абсолютно белый кафельный кабинет, где единственным согревающим душу предметом был тазик под кушеткой, на которой я и просидела следующие минут так-эдак тридцать. Мне было больно и от этого очень грустно и когда созрело предположение, что никто не придет (никто не услышит, никто не поможет), я заплакала. Врач все-таки пришел, че-то поспрашивал и посадил меня в коридоре, там я просидела еще полчаса, а потом еще почти столько же в темном коридоре корпуса, в котором мне предстояло лежать.
Ни одной таблеточки, ни одного укольчика, чтобы облегчить боли мне не перепало. В ту ночь я так и не уснула.
Рано утром пришла медсестра-садистка с капельницей. С первого раза она в вену конечно не попала.
- Перекладывайся головой в другую сторону, - это она имела ввиду, что я с болью в животе, тошнотой, прижатой к плечу рукой, а так же с подушкой и одеялом, должна развернуться на кровати на 180.
И всё бы ничего вобщем-то, если бы она попала, куда надо со второго раза. Но нет жешь блять, она и в этот раз промахнулась. Перекладываться к счастью уже смысла не было, обе руки имели по дырке.
И ведь ни одна не признает, что это у нее руки не из того места растут, а не «у вас девушка вены какие-то кривые».
На третий раз повелители внутривенных инъекций все-таки ей улыбнулись. Следующие полтора часа прошли спокойно.
Еще не успела прокапать первая бутылочка живительного физраствора, как она вернулась взять у меня кровь из вены. Счет по дырочкам в венах на правой и левой руках сравнялся 2-2. Медсестра перекрыла мне капельницу и со словами «Щас принесу второю» ушла. Но возвращаться с обещанной бутылочкой не торопилась. Проснулись мои соседки по палате, некоторое время они, не вставая с кроватей, мирно переговаривались, потом начали подниматься. Самая активная, заметив, что моя капельница не капает (вот такой вот каламбурчик), с возгласами типа: «Да что ж это такое твориться тут?!» пошла искать мучительницу. Бутылочку мне поменяли, но для моих вен видимо было уже поздно, кровь рядом с иголкой свернулась, и раствор из новой бутылочки опять не капал. Заметив это, наша активистка (что бы я без нее делала) возгласами уже матерными вновь призвала медсестру. Та пошерудила иголку в вене, постучала по ней – безрезультатно.
- Имейте совесть, переколите девочке капельницу, ей же больно.
Мисс «Вас много, а я одна» принесла новый набор для капельницы:
- Перекладыватейсь!
Да твою жешь мать!
После того как в моих венах была сделана пятая дырка я уж было подумала, что всё позади. Но нет жешь! Капельница покапала-покапала, да и перестала, а вокруг иглы вздулся пузырек. Наша активистка, по фамилии как позднее выяснилось Козлевич, уже готовая разнести всю больницу к ****ям, вновь отправилась за медсестрой.
На мое счастье как раз пробило девять, и на пост заступила медсестра Вера. Но вот беда, к ее приходу вен у меня уже не осталось. Пришлось колоть в кисть…
***
Вернемся к той части, где ни одной таблеточки, ни одного укольчика, чтобы облегчить боли, мне так и не перепало. Я тогда подумала – завтра дадут. Но я глубоко заблуждалась! Кроме выше описанной капельницы, будь она неладна, и двух таблеток активированного угля три раза в день, там никому ничего не давали. И анализы там видимо исследовал лаборант эпилептик в перерыве между припадками.
Несчастную Козлевич три недели обезвоживала и истощала диарея. И остались бы от Козлевич рожки да ножки, но припадошный лаборант таки разглядел в её посевах сальмонеллу. И вот только тогда ей (наверное, единственной во всем отделении) помимо активированного угля стали давать еще какую-то загадочную таблеточку.
Только не подумайте, что я прикалываюсь над Козлевич. Без неё я бы пропала. Только благодаря ее инициативности (самой жестоко наказуемой вещи в госучреждениях) мои вены всё ещё при мне. От нее я узнала много полезных вещей, которые облегчили мое пребывание в больничке.
***
Где-то на третий день пребывания в больнице нужно было сдать контрольный анализ крови из вены. Девочка, которая зашла в процедурный передо мной, очень долго от туда не выходила и, кажется даже всплакнула. Медсестра в кабинете была растерянная и какая-то беспомощная, видать совсем новенькая. Увидев огромные синяки на обеих моих руках, она побелела и очень так виновато спросила: «Это что я сделала?». Получив отрицательный ответ, немного успокоилась. Потом долго терла мою руку спиртом то там, то тут, никак не могла решить, куда же теперь колоть. «Ну, всё, - подумала я, - ****ец. Прощайте, вены»
- Я там в коридоре медсестру Веру видела, может ее позовем?
- Да, да, давайте позовем, - эта идея видимо не приходила ей в голову, но судя по интонации, принесла огромное облегчение.
В этот раз всё кончилось хорошо.
***
Ну и контрольный в голову:
Поскольку гавно больных в «дристальном» отделении (как его ласково называла Козлевич) радиоактивно, просто так в туалет ходить нельзя. У каждого есть звонкий горшочек с крышечкой как в детском садике, горшочек не простой – горшочек номерной, номер горшочка соответствует номеру кровати. После того как все дела сделаны, эти дела нужно выкинуть (ну или вылить, у кого как кишечник работает) в специальный бак и залить хлором из ковшечка, ну а потом вымыть горшочек опять же с хлором.
***
В общем, пролежала я там неделю, без диагноза (его так и не было даже после выписки) и пила активированный уголь. Зато познакомилась с замечательными людьми)
(Все имена изменены)