Больница. Много ли удовольствия мы получаем от посещения этого лечебного заведения? Как знать. По крайней мере, иногда нам бывает не до таких рассуждений.
Доставили тебя с острой болью, вкололи нечто, что боль эту утихомирило, и на какое-то время тебе хорошо и абсолютно все равно, что происходит вокруг тебя.
А бывает, ты знаешь о предстоящей госпитализации и ждешь её длительное время. Предстоит операция или неприятные процедуры лечения. Тебе и нужно бы, и не хочется. И вообще - тоскливо...
Впрочем, есть еще третий и даже четвертый вариант.
Третий заключается в том, что ты за короткий промежуток времени так часто попадаешь в одну и ту же больницу, где с тобой ну просто очень хорошо обращаются, и где ты чувствуешь себя едва ли не лучше (по крайней мере спокойнее), чем дома.
А четвертый - это когда нужна пауза в жизненном ритме, а отпуск не светит. Или хочется уехать, а уехать нет возможности. И вот тогда курс некоего обследования, а может и лечения становится тем звеном, необходимым для создания непрерывности причинноследственной цепи.
Есть нaверно и другие впечатления. Но при всех существующих вариантах одним из самых важных факторов пребывания в больнице являются добрые отношения с соседями по палате.
За последние три года мне пришлось часто бывать в больнице, причем в Эссенской клинике десять раз. Здесь я чувствую себя старожилом, комфортно и свободно, что помогает зачастую мириться с некоторыми неудобствами, например, не всегда "удобными" соседями по палате.
То, о чем пойдет здесь речь, произошло не в Эссене. Замучили меня непроходящие боли в спине, и врач предложил провести недельное противоболевое лечение в Хаттингенской клинике.
Знаете, во всех больницах, где мне довелось полежать, не было палат больше, чем на троих человек.
В отделении, куда попал я, все палаты были двухместные. Комнаты маленькие, но с отдельным помещением для душа, умывальника и туалета. В палате две кровати, две тумбочки, стол, стул и кресло, телевизор высоко на стене, в которую ниже встроены шкафы для вещей и одежды. Есть даже маленькие сейфы для ценностей. Вокруг, по периметру здания идет балкон, на который есть выход из каждой палаты.
Сказка - да и только.
В этой бочкe мёда есть капля дегтя - сами больные. Жить с болью, часто непрерывной годами, тяжело. Портится настроение, иногда и характер, появляется раздражение; несдержанность проявляется в разговоре и поступках все чаще... Сколько таких больных я перевидал. К сожалению, вдруг понял, что и сам отчасти стал таким.
Ну вот, это все преамбула.
Итак, вхожу в палату, медсестра показывает мою койку, хотя и так понятно - другая уже занята неподвижной фигурой, сидящей спиной к нам. Неделя в больнице - длинный срок и без занятия я могу просто сойти с ума. Поэтому у меня с собой ноутбук, маленький ДВД-плеер и мой телефон, в котором примерно полсотни книг.
Бросаю вещи, провожаю моих жену и дочку(как ни как - воскресенье)к выходу и возвращаюсь в палату. Мой сосед все в том же положении. Подхожу и представляюсь: "Вениамин, можно просто Вен" ( для немцев произнести моё имя - проблема. Вот "Беньямин" - пожалуйста, это по-немецки.). В ответ: "Манфред, можно просто Мани". Кстати, здесь в Германии, и на работе в фирмах, и в больницах, где проводишь несколько дней, принято сразу, независимо от возраста и пола, переходить на "ты".
Входит сестра и говорит, что сейчас нам поставят капельницы. Я спрашиваю зачем и с чем? От боли, отвечает сестра и втыкает иглу в вену моему соседу. Все одноразовое, из пластика, новое, из распечатываемых при нас упаковок. Кстати, иглу в вену ставят на всю неделю, что ты там должен провести. Потому что капельницы делают дважды в день (утром, сразу после просыпания и вечером перед сном).
Узнав, что в составе вливаемого раствора, отказываюсь от этого удовольствия. Во-первых мне не хочется иметь иглу в теле (знаете, сколько раз я уже это имел?!). А во вторых и главных - утром вводят медикамент, который я могу и в таблетках принимать, а вечером медикамент, который мне из-за болезни глаз полностью противопоказан. Сестра разочарована, пытается меня убедить но я непреклонен и она отступает. Позже я выяснил, что капельницы выгодны больнице - их хорошо оплачивает медицинская страховка.
Итак, мой сосед с капельницей лежит на кровати. Неподвижно, молча, устремив взгляд в потолок. Позже я заметил, что Мани может вот так часами лежать, глядя в одну точку или в никуда. А может, вглубь самого себя?...Пытаюсь завязать разговор:
- Мани, чем болеешь?
- Спина. Я работаю на складе железных конструкций. Вот уже 35 лет. Тяжести по 50, а то и по 100 кг таскаем. Вот спина и „села“. Я тут уже не первый раз.
- Ну и как, помогает?
- Помогает, да ненадолго. У меня инвалидность 40%. А если получу 50%, меня нельзя будет уволить. Тогда - болей, сколько нужно. А пока чуть подлечат - сразу как тягану и - все сначала...
Он замолчал.
Я, не зная, o чем еще говорить, занялся раскладыванием своих вещей по шкафам и полкам.
Больницы здесь не похожи на российские. Нет специфического запаха еды, нет запаха больницы... И все равно, попадая сюда, первоначально ты чувствуешь себя неуютно... И только со временем начинаешь привыкать к обстановке... И в этом процессе привыкания огромное значение имеет контакт с соседями по палате.
Из-исподтишка разглядываю соседа. Довольно высокий, под метр восемьдесят, бедра чуть шире плеч, мускулатура не явная. Про себя удивляюсь, как это он с такой фигурой такие тяжести таскает. Лицо собрано из крупных резких черт, но не характерное, а какое-то слепое, отстраненное, не запоминающееся.
Полпервого дня. Приносят обед. Я сажусь за стол, а для Мани поднос с едой ставят на прикроватную тумбочку. На закуску салат из свежих овощей. На первое кремовый суп, на второе картофельная запеканка и говяжий гуляш под соусом. Кусок сладкого пирога, упаковка йогурта. Свежее, вкусное. Молча поели. Я замечаю, что у Мани руки дрожат как при Паркинсоне...Отнесли подносы в коридор и получили благодарность сестер. Снова в палате.
Мани лежит лицом к окну. Тихо. Глаза открыты.
Через полчаса: "Мани, о чем ты думаешь?"
- Ни о чем.
- Скажи, а чем ты любишь заниматься в свободное время?
- В свободное время? Гулять. Я всегда хожу гулять. Даже если очень устал на работе, после иду на пару часов гулять.
- Ты наверно любишь путешествовать?
- Еще бы, конечно! Я уже раза четыре был в Африке, дважды в Америке, во Франции, Испании... Но больше всего люблю Гамбург. Такой замечательный город! Я каждый год бываю там минимум дважды. Ты знаешь, в прошлом году я не смог туда поехать и как будто заболел... В этом обязательно скоро поеду.
- А что тебе там так нравится?
- Все. Дома, улицы, порт, море, корабли...
Мани чуть приспускает молнию спортивной куртки и под ней я вижу футболку с надписью "Гамбург".
- Ты так мног путешествовал, наверно ты знаешь не один язык. А сколько ты можешь интересного рассказать! - продолжаю я.
- Нет, рассказывать - не мое. Да и чего там рассказывать. А языков, кроме немецкого, я не знаю.
- Как же ты путешествуешь? С группой?
- Никогда. Только сам и один.
- Но ведь ты даже спросить или попросить ничего не можешь! - удивляюсь я.
- Ну и чего? Вот я раз был в Танзании, потерял дорогу и три дня блуждал по лесу. Ничего, вышел.
- А не опасно было так то по лесу, да еще в Африке?
- А, могут и здесь на улице ножом ткнуть. Или по башке чем дадут. А там было спокойно. Да и что может быть страшнее человека?
- Но ты хотя бы заранее готовишься к поездке? Карты смотришь, читаешь о местах, куда едешь, что там есть посмотреть...
- Да нет. А зачем? Я приезжаю на место и сразу иду гулять. Куда дойду - туда дойду. Потом обратно. И так день за днем.
- Но ты же ничего не узнаешь из того, что мог бы. Или только малую часть из этого.
- Мне это не интересно. Главное - гулять.
Мы снова замолкаем...
Вскоре Мани встает и уходит гулять. Отсутствует он часа три. Первый день - воскресенье и кроме капельниц процедур нет.
Я достаю ноутбук и погружаюсь в дебри майкрософт- офиса 2007...
После ужина, под обиженное сопение медсестры, я гордо отказываюсь от очередной капельницы...
А к девяти часам Мани укладывается и сразу засыпает. Я же еще долго читаю при свете ночничка, принесенного мной из дома...
Ночь проходит тревожно, совсем не могу спать...
Мани начинает бродить с четырех утра. Он уходит покурить. Потом снова ложится. Встает, бродит по комнате, заходит в ванную...
К шести утра я тоже подымаюсь, умываюсь, привожу себя в порядок. В половине восьмого приносят завтрак.
По программе в восемь утра встреча с врачом и укол в позвоночник. А в девять уже занятия на лечебных тренажерах.
Врач оказывается симпатичной женщиной лет сорока пяти. Она выслушивает мои жалобы на боли в спине и без снимков, не видя, что же там в самом деле творится, делает обезболивающие уколы в нервные центры в районе поясницы. на мой вопрос, что же у меня там такое, она просит на следующий день принести (если есть) рентгеновские снимки или томографию. Смешно? Нет, скорее грустно...
Она тоже пытается настаивать на том, чтобы я делал капельницы, но я выдерживаю её напор и привожу свои аргументы. На удивление, здесь врачи плохо знают противопоказания используемых ими медикаментов. Слава Богу, моё мнение всегда главное и решение в таких не экстренных случаях за мной.
Тренажерная комната расположена в другом здании и мы ищем её минут двадцать. Оснащение самое простое: два велосипеда, шведская стенка, пара тренажеров с тяжестями для тренировки мышц спины и живота и один - для ног. Наша группа состоит из шести человек: четверо мужчин и две женщины.
Средний возраст около пятидесяти. Два тренера: молодой негр лет тридцати и такого же возраста симпатичная девушка-блондинка. Они распределяют нас по тренажерам и полчаса мы заняты. Затем еще полчаса мы играем все вместе в разные спортивные игры. Кстати, знаете, что интересно? Оказывается, если шагать на месте закрыв глаза, то ты все равно невольно сдвигаешься с места вперед или в сторону. Я ушел аж метра на два вперед! Чтобы этого не происходило, нужно уметь управлять своей сенсибилизацией (во какое слово!:::))) - как нам сказали. Разувшись, соревновались мы в завязывании и развязывании узелков пальцами ног на веревке толщиной со скакалку. Между прочим, очень занимательно и весело! Еще ходили по разным коврикам вслепую и должны были на ощупь ногами определить, по какому коврику идем... Незатейливо, но забавно...
Днем - индивидуальные занятия по лечебной гимнастике. Немка лет пятидесяти пяти, с сильным польским акцентом показывает, какие упражнения по растягиванию и укреплению мышц нам полезны и нужны. Почти все я уже знаю. А укреплять мне в общем-то не особо много чего есть - все достаточно тренировано. Но вот светские беседы на все темы с грамотным и интересным человеком, а еще прогревание спины - замечательно!
C двух часов дня и до вечерней капельницы - ничего... Мани сразу уходит гулять или лежит неподвижно часами на кровати.
- Ты бы хоть почитал, - предлагаю я ему.
- А зачем? - слышу я в ответ.
Мани - одиночка. Он не женат и никогда женат не был. Его подруга живет в своей отдельной квартире. Они встречаются, вместе гуляют, ходят в кафе, потом снова расстаются. У Мани два друга. Один новый, другой - школьный товарищ. И все.
- Ты знаешь, - говорит он мне, - я сначала любил выпить. Пил все подряд, в основном пиво. Ящиками. Десять лет назад стало плохо. Мне сделали операцию, - он поднимает рубашку и я вижу поперечный шрам через весь живот - и сказали, что еще глоток и - помру. Я бросил пить. Вот уже 10 лет я не брал в рот ни грамма спиртного.
Я вижу его подрагивающие руки и спрашиваю - зачем же ты так много куришь?
- Много? Да нет, это не много - всего 30 сигарет в день. Раньше я курил по пятьдесят. Сейчас это уже не много...
- Ничего себе - "немного" - удивляюсь я, - по-моему это тоже много и очень.
- А, брось! Ты знаешь, про меня наверно забыли. Пока я никому не нужен. Ни тем, что на небе, ни тем что под землёй! - Он смеется.
- Я ничего не боюсь. Когда-то мой дядя мне говорил, что бояться нельзя. Поэтому я боюсь только бояться. А все остальное ерунда. Ты знаешь, какой я счастливый?! Сколько раз мог уже помереть! А вот живу же! И ты давай не грусти. Пoйдем.
- Куда.
- Пойдем, я тебе округу покажу. Вообще-то за территорию уходить нельзя. Один тут попался, его сразу из больницы выгнали. Пoтом страховка ничего не оплатила, он на такие деньги налетел...
- Так куда же ты меня ведешь?!
- А, ерунда, сейчас можно. Да и потом мы быстро.
- Куда?
- В мясной. Ужин в пять вечера. Я к восьми готов собственные пальцы облизывать...
От больницы идем всего минут десять. Маленький магазинчик. Продавщица в фартуке. Под стеклом на витрине свежее мясо и колбасные изделия. Цены высокие. Замечаю на прилавке сверху лоток с сухими копчеными колбасками. Спрашиваю почем. Это лежалые колбаски, не сегодняшние. Поэтому пятьдесят центов за штуку, объясняют мне. А на мой взгляд, как раз то, что мне нужно - сухие и хорошо выдержанные сырокопченые. Покупаю три штуки на пробу. Мани покупает килограммовый круг вареной колбасы и к нему шесть свежих булочек.
Вернувшись, стоим у входа в больницу у пепельниц и курим.
- Знаешь, сколько у меня раньше, пока пил, было "друзей"... А как заболел, так никого рядом и не оказалось... Ну а как выкарабкался, так они снова потянулись. Да я уже не захотел. У меня всего два друга. И подруга. Зато настоящие. Если что, всегда рядом.
- О чем же вы разговариваете, когда встречаетесь?
- О разном...
Мани замолкает. Курит, глубоко затягиваясь...
В палате от покупок утверждается стойкий колбасный дух. Прячем наши покупки по шкафам.
Мани снова уходит гулять.
К восьми вечера голод напоминает о наших покупках.
-Мани, - говорю я,- ты телевизор смотришь?
- Бывает.
- Ты как хочешь, вместе смотреть или нет?
- Мне все равно.
- Нет, так не годится. Вот слушай, сегодня вечером будет фильм, триллер, а еще ток-шоу. И еще комедия. Тебе что хотелось бы посмотреть?
- Все равно.
И все таки?
- Я же сказал, все равно, выбирай сам, - начинает раздражаться он.
- Ну хорошо. Но если тебе будет неинтересно, скажешь. Договорились?
- Ладно.
Восемь пятнадцать. По программе "Полицейская академия-2". Телевизор висит высоко. Поэтому смотрим, лёжа на кроватях.
- Ух ты, во дает. Нет, так нельзя!...- Мани бормочет, смеётся, гневается на рекламные паузы, радуется, наблюдая за развитием сюжета.
Большой ребёнок - счастливый в своём неведении или точнее в своём коконе из нежелания знать "лишнее" - проскальзывает у меня мысль...
Фильм короткий, к десяти Мани уже спит...
Дни похожи друг на друга сюжетом. Добавляются еще психологические занятия по аутотренингу. Всего два. Ведет врач, рассказывает интересно о Якобсоне, еврейском докторе-кардиологе, бежавшем от фашизма из Германии в Америку и там разработавшем специальную гимнастику для мышц тела...Слушаю и понимаю, что ведущему ни то, что он рассказывает, ни мы сами уже давно не интересны. Он делает это привычно-механически. Привычно улыбается, привычно отвечает на привычные вопросы больных и привычно кивает, слушая наши ответы на свои...Медленно я понимаю, что здесь, в Германии, на 90 процентов врачу не интересны ни пациенты, ни болезни. Интересен образ обеспеченной жизни...Поэтому, когда в праксисе врач встречает тебя вопросом "Вас канн их фюр Зи тун?" (что я могу для Вас сделать?), часто теряюсь. Единственный правильный ответ был бы: "вылечить". Но ведь надо же знать, от чего! Немцы, в основном, плохие диагносты. Причина - слишком много вспомогательной техники. В самом захудалом праксисе стоит аппарат ЭКГ, ультразвукового исследования, сразу же проводится анализ мочи,... Но человека за всеми этими делами врач не видит. За редким-редким исключением. Больничный... Какой там больничный. Это - моветон. Таблетку под язык и бегом на работу. Если ниже 38,5 - это не температура. Вот и ходит больной народ, заражая здоровый... А уж сестры в праксисах. Внешне улыбчивые и доброжелательные, они всегда в первую очередь на страже интересов своих и врачей. Именно в таком вот порядке рангов. Впрочем, это на 95 процентов зависит от врача-хозяина праксиса. Моя глазная врач - женщина невероятно доброжелательная, грамотная и внимательная. И сестры в её праксисе такие же. А вот у ортопеда - хорошего, кстати сказать, специалиста, всегда чувствую себя неуютно, как будто в чем-то виноват, - и сестры такие. Летом заболел у меня локоть, спать не мог от боли. Руку раздуло так, что думал - кожа лопнет. Утром позвонил ортопеду, а его медсестра предлагает мне придти через неделю. И то из-за боли, а так у неё все на месяц вперед распланировано... Плюнул я на этого врача и пошел к другому. Оказался у меня тяжелый бурсит, после кортизонового и обезболивающего уколов полегчало, лечил почти два месяца..
Четверг, вечер. До выписки еще два дня.
- Мани, ты хочешь что нибудь посмотреть по телевизору?
- Как хочешь.
- Нет, это я тебя спрашиваю, хочешь или нет. У меня с собой плеер, я могу и по нему что-то посмотреть.
- Нет, давай вместе.
В тот вечер показывали триллер с демоническими элементами. После просмотра первых нескольких кадров понимаю - я читал книгу, по которой поставлен фильм. Книга была интересная. А потому вдвойне интересно посмотреть, получился ли фильм.
Содержание явно не соответствует вкусам Мани.
- Мани, хочешь, я переключу или совсем выключу?
- Нет.
- Но тебе же не интересно.
- Все равно.
Он встает, выходит покурить и пропадает на час. Потом приходит, переодевается в пижаму, ложится в разобранную кровать, накрывается с головой. Я делаю звук потише. Но Мани не спит. Он ворочается, вздыхает. Потом снова встает, одевается и снова уходит... Возвращается, ложится.
-Мани, давай я выключу.
- Смотри.
- Нo тебе же мешает.
- Все равно.
В десять минут одинадцатого он взрывается:
- Сколько еще будет это длиться?!
- Ты про фильм? Еще полчаса, фильм длинный...
- Нет, это невозможно! Так громко!
На мой взгляд, звук совсем слабый, я еле-еле могу разобрать слова...
Я не спорю. Просто выключаю телевизор.
Мани ложится и сразу засыпает. До раннего утра, часов до четырех-пяти...
Я же, чувствую себя последней сволочью, хотя и помню, что десять раз предлагал выключить телевизор... Снова не сплю.
Утром все же говорю:
- извини, не хотел тебе вчера мешать. Мне не казалось, что громко. Да и сказать тебе нужно было сразу, что мешаю.
- Да ладно, неважно. Просто, я все слышу. У меня дома все, что в соседних квартирах делается, слышу. - Мани усмехнулся, лёг на кровать, включил радио в телефонной трубке, пристроил трубку к уху. Звук был такой сильный, что находясь в другом конце комнаты, я мог совершенно свободно слушать передачу. Так, с трубкой у уха, Мани и задремал. Я тихо вышел из комнаты.
Последние дни телевизор не включаю, смотрю записи на плеере с наушниками…
Встречаясь редко, в основном во время еды, я начинаю тяготиться его молчанием. Странно, но когда мы разговариваем, мне тоже не по себе. Я другой, совсем другой. Но чем, чем он хуже?
Тем, что за всю его более чем пятидесятилетнюю жизнь не прочел ни одной книги? Тем что в своих путешествиях бесцельно бродит по окрестностям, не вдаваясь в подробности, что он видел и что не видел и что нужно было бы посмотреть?...Или лучше? Наверно, лучше. Он счастлив в своей жизни. Он не боится будущего и не сожалеет о прошлом.
Вечер пятницы. В руке Мани уже четвертая за неделю игла. Одна выпала, другая засорилась, третья проткнула вену насквозь и на руке появился безобразный синяк. Мани лежит под предпоследней (последняя утром) капельницей. Я слышу, как он вздыхает и чертыхается от боли.
- Мани, ты чего?
- Да больно!
- Так давай позовем медсестру.
- Не надо. Дождусь когда опустеет .
- Но ведь больно тебе!
- Ой, смотри, рука распухла еще... - Мани словно стесняется своего недомогания.
- Сейчас же зови сестру и врача! - настаиваю я, - Или я сейчас сам их вызову!
Мани жмет кнопку вызова.
Минут через пять приходит медсестра. Она осматривает руку и говорит, что игла не вошла видимо в вену, поэтому вся жидкость из капельницы просто попала под кожу. Ничего себе шуточки! Что же делать?
Врача никто не зовет, медсестра вынимает иглу кладет на руку мазь и забинтовывает. Ночь, я слышу, как Мани кряхтит от боли.
Суббота. Повязку с руки сняли. Опухоль здорово уменьшилась, боль тоже. Для последней капельницы в другую руку вгоняют новую иглу.
После последнего укола, беседы с врачом и завтрака Мани буквально испаряется из больницы. Все вещи он собрал еще с вечера, Наскоро сунув мне руку и пожелав всего хорошего, он не оглядываясь бежит к автобусной остановке. Я смотрю ему вслед и думаю, что через месяц ему снова возвращаться сюда. Уже в пятый раз. Лечение почти не помогает, боли остаются. Да и смысла в лечении Мани в общем-то не видит... Но он так хочет получить 50% инвалидности. Ведь тогда он сможет болеть столько, сколько нужно. И гулять, гулять, гулять...