В отпуск? Нет, на губу

   
  "Сынок, что ты думаешь насчет улучшения тревожной связи в полку" - спрашивает меня начальник связи части, майор Григорьев, спокойный и тактичный дядька. А ведь мог бы и не спрашивать, а приказать и вся недолга.

На мне и так куча ответственности: сначала повесили должность "начальника радиостанции" дав ефрейтора, потом, через пару месяцев телефонное отделение, присвоив младшого сэржанта. Потом, видя что справляюсь и ещё есть время повалять дурака, подкатили должность почтальона. На руках - круглосуточная увольнительная за пределы части - и "по почтальонским нуждам" и по делам телефонной связи с полком. Потом, посмотрели-посмотрели да и добавили обязанности начальника "зарядно-технической базы".

Аккумуляторов - в полку немеряно для десятка радиостанций на мобильной базе, да плюс столько же, «носимых», да «тревожное оборудование» с возможностью переключения на аккумуляторы, при отказе электричества. Короче говоря – при делах круглосуточно.
А мне и не в тягость, даже интересно.

Правда, «усовершенствуя» свою радиостанцию Р-118БМ-3, стал врезать штыревую антенну не предусмотренную конструкцией, в холодном радиокунге, на базе ЗиЛ-157-го, и решил «подогреть воздух» паяльной лампой, на время работы.

Очнулся - лежу горизонтально, так сказать.
Прислушиваюсь к полу, зачем-то. Синяк вот себе, набил, блин.
Угарный газ - штука коварная оказывается. 

   "Любознательный вы наш рационализатор и солдат" - сказал командир части, увидев мой «шишак» и выслушав объяснение, при личной встрече в его кабинете.
А в кабинет он меня пригласил, как обычно - топая ногами по полу, который у нас потолок.

У нас - это на "телефонном узле связи" полка.
Так, бывает  всегда, когда дежурный на коммутаторе – молоденький солдатик, не успевает с перепугу, воткнуть "опросный шнур" в гнездо, под яростно мигающей красной лампочкой телефона комполка, на панели коммутатора. И тогда, хорошо слышно в повисшей тишине как долбит по телефону импульсивный полковник, и сыплется на голову «дежурного по связи» побелка с потолка, от нетерпеливого «ибимотного топота».

"Ну вот значит, прошу подумать" – продолжает с намеком  «начальник связи».
- Хорошо! Подумаю, тащ майор – говорю.

И действительно - связь с постами - «ну ни....в красную шапочку»: Пока боец закутанный в тулуп на своём сторожевом посту накрутит негнущимися на морозе руками ручку телефона, связанного с караулкой, ему десять раз.... морду набьют и автомат отберут.

Наша часть, это - бывший гидроаэродром немцев во время войны - говорят. Полк стоит на берегу красивого озера, под Ригой, и в принципе, никаких проблем у караульных не должно быть.
Но, наши коллеги в Белоруссии долго урезонивали как-то, пьяных мужиков куражившихся  возле поста, через колючую проволоку.
Ну и, докуражились! Часовой - молоденький парёнёк, предупреждал-предупреждал, да и... стрельнул, завалив обоих.  На их счастье не насмерть. Но, полку нажил страшный геморрой и регулярные угрозы, от не всегда тверезых местных мужуков.

Так вОт,… подумав, предложил я майору простейший сигнальный пульт, с тремя кнопками. «Вызов, Пожар, Нападение». А?!
Начальнику караула сразу и наглядно будет видно:  .."Чего это там, солдатик на посту хочет - так сказать?" И не надо крутить ручку телефона солдатику на посту и бежать к трубке в «караулке» - никому не надо. Ведь и ежу понятно, чего делать-то!

Да только похоже вляпался я, как обычно.
Вот теперь, с помощью «лопаты без матери», тяну узкую неглубокую ленту траншеи, от постов и, до дежурки. А один из постов, в двух кэмэ, почти. 
Когда пробивал «метро» для кабеля под мостовой, возле казармы, мужики на меня спорили, кто – «на чай» в офицерской столовке с вкусными булочками, кто – "на молоко": "пробьёт-ли товарищ подземный ход, попав при этом в готовое отверстие на другой стороне мостовой, или не сможет?!"

В выигрыше оказались, те, кто поставил на «Попадет».
А старлей - командир взвода связи из нашей роты, подмигнув, уважительно сказал:
- Могё-ёшь!
И просительно добавил: Посмотри браток - дав «балетку», с часами внутри от "Победы" - машины его отца. - Что-то не хотят ходить, часики-то – улыбнулся он, а я - кивнул головой, согласно. 

В общем, радости всем...полные штаны - как говорится, и опять же развлечение - что называется.

- Ну и хрен с ним - думаю себе, и пашу потихоньку.
Моё отделение почти всё "при делах" – то-есть, на дежурстве. Кто на радиостанции круглосуточно, кто - на коммутаторе посменно, кто - в радиомастерской пашет, прикорнув возле батареи отопления, кто - тянет восстанавливая, линию-воздушку, а кто - просто пытается сачкануть.

Наша рота только недавно вернулась с учений, и я делаю вид, что не вижу попыток ребят «усклизнуть» иногда, и когда человечков в помощь не дают совсем, а помощь нужна – приходится привлекать т.с., силы нашего бодрого отделения.
Конечно когда помощь не нужна, а ты один – проще. Никто "мозг не тыкает", кхм, и не лезет с советами.

Мы с Колей, моим одногодком очень хорошо разбирающимся в радио, устроили «совещание», да ещё привлекли и Сашу – практически дембеля, которому зачтутся - как он сказал, накопившиеся за три года службы проколы, и набросали совместно, проект красивого "Пульта дежурного по части".
Решили смастырить его, из только появившейся тогда, эпоксидной смолы.

Сашка с Колей на деревянном каркасе выклеили «Эс»-образную панель. Переделали обычный телефон врезав его в пульт; сделали громкоговорящую связь с ротами; часы поставили, кнопку подвели к тревожной сирене.
Настроили четкое срабатывание выпадывающих красных «бленкеров» от охраняемых постов. «Запараллелили» их с караулкой, чтобы и там срабатывало одновременно.
У ультракоротковолновой и шумной радиостанции, работающей круглосуточно в дежурном режиме с округом, сделали «шумоподавитель». Так что «полный ажур» получился.

Майор "доволен как слон".
Говорит, улыбаясь: поедешь домой, в отпуск, на десять суток.

- Ур-ра! Домой!
Сто лет не был дома. Наши солдатики "по третьему году службы", уже половина съездила, а из нас, ещё никто дома не был.

Прознал народ про отпуск, велел «стол  накрыть». Сержантских денег, да с должностями как у меня - "море", потому и решил я ребят побаловать в субботу, когда офицеры отдыхали по домам.
Сходил в Яунциемс (кэмэ в 5-7 от части), принёс почту, пару посылок ребятам, ну и тройку-пятёрку винца-Портвешка. Пригласил народ в свою «вотчину».

Ну дубина! - Нет бы на "Зарядно-Техническую Базу" на диком краю части, и подальше от дежурного! Так я решил - раз дежурка теперь на другом конце, то пока он (Дежурный по части) к нам добредёт, мы десять раз испариться успеем.

Всё учёл, кроме одного: «Помдеж», сержантик-сапёр, уснул в соседнем помещении, едва "Дежурный по части" вышел за порог. А куда пошел – никому не сказал.

От духоты и жары в небольшой комнатке, да от горячительного хоть и принятого в умеренных дозах, учитывая молодую кровь в организьмах раскрасило наши морды лица во вполне понятный цвет, а отсутствие вытяжки  на коммутаторе - «освежило дыхание» стойким перегарчиком доброго портвейна.

Когда увидели дежурного по части, нашего резкого майора Мейерса идущего неспешно к коммутатору, на нас напал столбняк. Теперь я знаю, что это такое, когда оцепенение нападает. Единственное, что мы успели, так это распахнуть пошире форточку, открыть дверь на коммутатор и плеснуть на пол «протирочного бензина».
Запах получился я те да-аам! Шанель любой номер - отдыхает!

Пустые бутылки покидали в «балетку» командира взвода, давшего мне в починку автомобильные часы и, пихнули под стол.

Сидим, от морд «хоть прикуривай»! Разговариваем себе как ни в чём-ни бывало.
Я, как старший по званию, подал команду при входе майора.

Дружно вскочили и вытянулись, перед подозрительно щурящимся дежурным офицером.

Тот повёл носом и внимательно оглядел наши «лиса».
Потом – обвел взглядом  комнатку.
Подошёл к столу, и по чемоданчику, ногой… дын-н!
Звук раздался неоднозначный, и как бы неожиданный для всех нас, потому что мы, уставились на чемодан как бы тоже с изумлённым видом.

А майор, невозмутимо и заинтересованно спросил:
- Что это у вас в чемоданчике дрынчит?! И повернув голову ко мне, прикрыл глаза.
Наверно, чтобы наши рожи не видеть, раскрасневшиеся.

А вообще, у наших офицеров – латышей, была привычка разговаривая с солдатами, прикрывать глаза. Зачем?  Не знаю до сих пор.

Набрав воздуху в легкие побольше, выпаливаю:  Дак, тащ майор, это часы тарща старшего лейтенанта. На починку оне принесли. Совсем - грят, что-то разломались.

- Да? – ехидно переспросил тот. Не поленившись нагнулся и вытащил балетку.
Открыл, повёл носом, посчитал и повернувшись ко мне, обронил :
- Тэ-экс, товарищ сержант. Снять ремень! Следовать за мной!

- Есть – говорю.
Снимаю кожаный шикарный ремень с надраенной бляхой, передаю «сатрапу».
Взял зараза, не побрезговал.

Вперёд! - командует. На гауптвахту, шаго-ом марш!

Рубанул я первый шаг как положено, но, это не помогло.
И вот лежу «на самолёте», заботливо прикрытый шинелями друзей, и рубаю картошечку пожаренную «подельниками», глядя в потолок тесной комнатки «губы», да  «думу думаю»:
- Скока ж мне суток впаяют за аморальный облик младшего командира Советской армии? Да ещё и спаивающего подчинённых, и других военных товарищей!

Однако реакция мудрого организма на время освобожденного от служебных обязанностей была очень даже подходящей, для такого случая – я просто крепко уснул, словно  не спал сто лет.

Наступил понедельник.
Открылась дверь, и  на пороге возник мой прямой шеф - «начсвязи полка» - майор.
Смеётся в усы.
- Уже хорошо - думаю себе.
- Ну что, сынок? - «Ноль-ноль», как говорится?

- Как это «ноль-ноль»? - переспрашиваю.

- А вот так. Выходи уж. И учитывая службу  «до», выпускаем тебя "на свободу с чистой совестью". А отпуск свой, ты того - «обнулил», с друзьями, значит. И, улыбнулся.

- Ну что ж! Всё что ни делается, всё к лучшему – думаю. Такова блин, се ля ви. Да и хрен с ним! Главное - скоро домой.

Майор Григорьев в последний вечер перед отъездом демобилизованных обнял меня за плечи, и тепло попрощавшись сказал: Я рад был служить с тобой, сынок.

И мне, было приятно слышать это - честно говоря.