…Свои встретили настороженно: «где был четыре месяца?», «как так оказалось, что сигареты пошел покупать аж в соседний кишлак?», «как там в руки «духам» попался?», «что все это время делал?»… Даже «особисты» из Группы вызывали…
Им, кстати, эта беседа дала ценную информацию – смогли по описанию Сергея раскрыть перевалочную базу наркокурьеров у кишлака Сари-Мазор, которую раньше никак «вычислить» не могли. Там же и схрон обнаружили, а в схроне – ни много ни мало, аж сорок килограмм «чарса»! И, что самое главное, удалось афганцев с поличным поймать! Те, припертые к стенке, сразу и выложили, что наркотики они, оказывается, еще по двум направлениям переправляли, сосредотачивая у развалин Реджоу. А уже оттуда, с помощью местных жителей, через Байский сад и Иол доставляли в Куляб и Душанбе…
Так «ниточка» была найдена и крепко зажата в руках российских пограничников. «Сматывая» ее, они вычислили и своих «отступников», и «бизнесменов» из числа таджикских пограничников, работников прокуратуры и милиции… В том числе и тех, кто приезжал в кишлак Шагон, где, угрожая оружием, «выбивал» с жителей проценты за проданную наркоту…
«Хеппи энд»? Да… Но только отчасти… Потому, что, как оказалось, впереди «особистов» ждала «рыба» покрупней… - она «водилась» в мутных, столичных заводях…
* * *
«Нет, все-таки придется Касыма-банги временно отпустить… Конечно же, приставив к нему «наружку», – размышлял Аслон Максумович, просматривая материалы «ориентировки». – Видать, хромой черт не с простыми людьми якшается – нашакори там всякими, да мелкими торговцами… Тут «каналом сбыта» попахивает! Не меньше!»…
* * *
… Касым-банги шел по весенним, слякотным улицам и недоумевал: как так получилось, что «менты», взяв его с поличным, вдруг выпустили?! Путанные объяснения следователя вперемешку с натянутыми угрозами, «если, мол что», не убеждали…
«Да, - заключил он, - тут только одно могло быть: «хвост», гады, за мной пустили, не иначе»!
Зажав правым пальцем правую же ноздрю, он резко наклонился, высморкавшись на землю и, одновременно, скосил глаза назад…
«Странно… Но никого вроде нет… Парнишка с собачкой не в счет – мал больно! Старею, видать. Подозрительным стал», - немного успокоился хромой и медленно заковылял дальше…
Домой добрался лишь к вечеру. Рита - его русская то ли любовница, то ли жена (он так до конца это для себя и не определил), успев поставить на любовничке крест (забрали-то с поличным!), собирала в дорогу мать – толстую, деспотичную тетку Агафью.
Недовольно бурча что-то про то, что с бабушкой, мол она ехать не хочет, забрасывала свои немудрящие вещички в красный с зеленым бегемотиком рюкзачок их шестилетняя дочь Машенька.
«Могла ее хоть к отцу проститься привезти, а потом уж увозить, стерва!», - зло подумал Касым, расшнуровывая в прихожей ботинки на толстой подошве.
- Вижу, не ждала, - буркнул он, бросая косой взгляд на тощую Ритку, когда та прошествовала, не глядя на него, в кухню. Та ничего не ответила. Вскоре с кухни послышались ее злобные проклятия в его адрес и грохот сбрасываемой с полок посуды. Это, однако, продолжалось недолго: Касым еще не успел повесить на крючок куртку, как она, демонстративно игнорируя его, выволокла оттуда какой-то тюк…
- Ну, что вы там застряли?! Тащи, мать, сюда вещи и Машку, да пошли, наконец!
Из комнаты послышалось ворчание тетки Агафьи и писк, влекомой ею к двери девочки – «не хочу!!!»… Вскоре в коридоре появились и они сами… Руки Риткиной мамаши оттягивала увесистая спортивная сумка…
- Иди, сюда, дочка, к папуле! – попытался, по-прежнему стоя в прихожей, привлечь к себе ее внимание Касым…
- Не хочу, - тут же капризно повторила она слова, которые минуту назад говорила бабушке. И, немного подумав, добавила. - Мне мама сказала, что ты плохой, и что ты из нас с бабушкой кровь пьешь…
«Ну и хрен с тобой! Такая же, как твоя мамаша растешь! Катитесь все отсюда, сволочи! - заключил он, ставя ботинки на обувную полку. – А я, пожалуй, о себе подумаю, коль больше некому». И он, не глядя больше на бывших своих домочадцев, хмуро пошел на кухню...
… Чай закипел нескоро, когда тех уже и след простыл (газ отключили, видно, опять по всему городу, и свет потому еле горел). Пока сидел, ожидая его, перед глазами вырисовывалась «диспозиция» ситуации, в которой оказался: «травки» нет, денег совсем чуть-чуть (да и то, если, эта стерва тайничок не «тряхнула»… - надо проверить!)… «А-а-а… Да ладно… Как-нибудь выкручусь… - Касым с хрустом зевнул. – Проблема одна, стоит ли сейчас на хозяина выходить, не приведу ли «хвост»… Да, ладно, что тут гадать, - поднимаясь со стула, чтобы заварить чай, решил он. - Жизнь сама план покажет, хотя…».
- Салом алейкум! Нагзми шумо? Четур хасти? – начал он через час телефонный разговор с посыльным шефа – Сафаром (на самого для страховки выходить не стал)…
- Ассалом! Шукри худо? – ответил краткой формулировкой тот, и сразу перешел к делу. – Старший брат просил передать, что болен, уехал лечиться. Как приедет, сам позвонит…
И сразу гудки отбоя…
«Понятно, - подумал Касым-банги. – Выжидают, придется, видать, пока подождать с бизнесом»…
Через неделю, опухший от беспробудной пьянки и безделья, он все же не выдержал… Позвонил… Только через час удалось связаться (до этого телефон попеременно выдавал то длинные гудки, на которые никто не отвечал, то «занято»)…
- Ладно, приходи, - безо всяких предисловий, грубо кинул в ответ на его приветствия Сафар. – Да не забудь… на то же место! – И телефон щелкнув, отключился…
«Не ласково сегодня встречают… Но ничего, мы – не гордые! Хорошо хоть опять в дело взяли!»… - бормотал про себя, ковыляя на свою последнюю встречу, Касым…
Через неделю его полуразложившийся труп был найден в канализации, рядом с мостом через «Душанбинку» - «синдикат», почуяв недоброе, обрубил «засвеченный» и потому отслуживший свое «канал сбыта»…
* * *
«По оперативным данным, афганские наркокурьеры высказали намерение по захвату в заложники военнослужащих … заставы … отряда. Свои намерения они мотивируют тем, что захват заложников из числа военнослужащих будет их местью за убийство пограничниками родственников наркокурьеров при их попытке переправ из Афганистана в Таджикистан», - медленно уплывал с дисплея в память компьютера одного из отделов МВД республики текст официального документа.
За клавиатурой, набирая его, сидела симпатичная брюнетка лет тридцати в черном, обтягивающем платье. Перед ней аккуратной стопкой белели листы донесений. Бросив на них критический взгляд, она вернулась к прерванной работе:
«… Усугубляет ситуацию то, - вновь побежали по дисплею строчки, - что есть попытки втягивания правоохранительных органов в противоправную деятельность, связанную с незаконным оборотом наркотиков. Так, на участке … заставы 6-7 июня сего года были захвачены в заложники четверо военнослужащих … пограничной бригады Комитета охраны госграницы республики, которым были выдвинуты требования об уплате крупной суммы «за ранее поставленные ими наркотики»…
Едва слышно работавший «комп» на секунду замолк… Зашелестели переворачиваемые девушкой страницы… И снова работа продолжилась…
Когда донесение легло на стол импозантного полковника сорока с небольшим лет, он не сразу смог оторвать взгляд от газетного сообщения: «На встрече Командующего ПГ ФПС РФ в РТ генерал-лейтенанта Н.С.Резниченко со специальным представителем Генерального секретаря ООН Яном Кубишем, состоявшейся 27 июля 1998 года, последний, в частности, по вопросу о возможной передаче полномочий по охране госграницы целиком в ведение КОГГ РТ отметил, что «такая постановка вопроса в настоящий момент контрпродуктивна»…
…Абзац в газете был жирно подчеркнут фломастером и сразу бросался в глаза…
Шел обычный рабочий день и в этом кабинете (оформленном по местной моде под «восточный ампир»), и в простеньком (с местами облезшей серой краской) кабинете следователя Каюмова… Все было как обычно. Только на смену зиме, пришла весна. Снег сменился дождем… А по сути… ничего не изменилось…
…Ничего не изменилось и через пару недель, когда наполовину выжившая из ума от голода и одиночества, брошенная всеми, бабка Марина (добывавшая себе здесь «хлеб насущный») обнаружила в пять утра на мусорной куче трупы четырех мужчин с отрезанными, и валяющимися тут же, неподалеку окровавленными головами… Заголосила, конечно, запричитала… На шум сбежались соседи…
Не прошло и трех дней, как «Дело» было передано по инстанциям и… вновь попало к следователю Каюмову. Тот, наметанным глазом сразу ухватил, что речь идет об очередной разборке наркомафии… Вздохнул и положил папку поверх увесистой стопки ей подобных…
ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ:
А в Таджикистане вступало в свои права лето. В первые его дни солнце не было таким палящим, как в середине июля. В садах пахло еще не отцветшим миндалем и яблоками… Природа ожила… Однако ее животворящий призыв в тот год так и не был услышан в Иоле, Парворе и Мульене – по этим кишлакам прокатилась цепь грабежей и громких убийств… Основным их виновником соседи убитых Бахреддина-бобо и Саид-ака считали средних лет смуглого, сухощавого незнакомца во фланелевой рубахе и черной, овчиной безрукавке поверх нее. Описывали они и его грязно-серую, надвинутую чуть не на глаза панчшерку, когда пришли за помощью к российским пограничникам…
«Нет, дорогие мои, - выслушав их, ответил начбой (командир уехал в Душанбе на сборы). – Вы уж выбирайте, с кем вы… Раньше мимо ваших кишлаков никто незамеченным не проходил, а теперь… Ведь не кто-нибудь? Сами их проводите… Целыми караванами»…
Потупились аксакалы… замолчали – горька была, как запах розовых цветов миндаля, правда воина…
Спокоен был лишь белобородый старец в очках с круглой оправой - его совесть была чиста. И потому… голос его был услышан – в наступающем сумраке ночи в сторону кишлака для встречи афганских «гостей» проскользнула десантно-штурмовая группа…
Душанбе, февраль 1999 (публикация в газетах Группы погранвойск Российской Федерации в Республике Таджикистан «Боевой дозор» и 201-й Гатчинской Дважды Краснознаменной мотострелковой дивизии «Солдат России»).
Интернет-вариант подготовлен в феврале 2011.