Весь день прошел замечательно, Селянов принял ванну, поспал, почитал, а вот вечером раздался телефонный звонок. Звонил Саша Обольчин. И просил о встрече.
- Тебе денег нужно, - уточнил Селянов.
Саша сказал, что просто хочет встретиться, потому что соскучился, но и денег у него нет, и если Селянов даст тысячу другую, то весьма выручит его.
- А ты где?
- Да рядом с твоим домом. - Вздохнул Саша с такой силой, с какой вздыхают, наверное, непохмеленные бегемоты.
Обольчин был по отцу русским дворянином. Может быть Селянову не везло, но все дворяне, которые встречались ему на жизненном пути были или пустыми и глупыми, или дрянью законченной вроде Саши.
Они познакомились в газете «Вперед». Было это почти десять лет назад. Редакция газеты первоначально располагалась в одной большой комнате. Там толклись одновременно человек по десять-пятнадцать. И как-то появился Обольчин, с обритым наголо черепом мужчина, тучный, но больше могучий, чем толстый, с тяжелым умным взглядом.
Обсуждали вышедший свежий номер. Обозревал его Селянов, а этот тип, Обольчин, стал делать довольно едкие замечания с очень наглым видом.
« Сволочь очередная» - подумал Селянов о новом журналисте. И был очень удивлен, когда Саша после летучки подошел к нему знакомиться. И уже минут через пять Селянов разговаривал с этим типом и смеялся его шуткам. Саша умел располагать к себе людей, когда этого хотел.
К тому же он так ненароком достал из кармана мятых штанов пачку денег и стал перекладывать и рассовывать эти деньги по всем карманам.
А мало что для людей России середины 90-х годов было более привлекательно, чем эти шелестевшие купюры. Вокруг делались миллионные состояния, и запах денег прямо-таки витал повсюду в Москве.
Рассовав, наконец, свои тысячи Обольчин предложил Селянову закрепить знакомство выпивкой. После денежной демонстрации было ясно, что он угощает.
Дело было летом. По всей Москве были разбиты шатры, летние кафе. Пошли в такой шатер. И тут же рядом с Обольчиным вырос официант. С резиновой улыбкой и неподвижными ледяными глазами. Он принял заказ и через минуту уже нес холодные закуски, водку и вишневый сок.
Обольчин очень любил именно вишневый сок.
- Чтой-то он так быстро скачет, - удивился прыти официанта Селянов.
- А он у меня прикормленный, - объяснил Саша.- В каждом заведении на пути джентльмена должен быть прикормленный официант.
«Странный какой-то парень, - подумал Селянов, - денег полные карманы, а пришел в газетку работать».
Но все скоро разъяснилось. Деньги Обольчин заработал случайно, устроив своему другу важный заказ. И все эти тысячи быстро закончились. И превратился Саша в самого себя, то есть бедного и пьющего.
Циничен он был на редкость. Однажды в редакции, за несколько дней до зарплаты, он подошел к Селянову довольный и опохмеленный и предложил пойти выпить пива. Пить один он не мог. Ему всегда нужен был рядом человек, которому хоть сколько-то времени мог слушать Сашины льющиеся водопады речей.
- Откуда у тебя деньги, старик, - удивился Селянов, - ты же вчера был без гроша?
- Да полжесвидетельствовал маленько, - улыбаясь своей барской улыбкой, сказал Саша.
- В каком смысле? – напрягся Селянов.
- В прямом, - еще шире улыбнулся Саша.- Я тебе свое удостоверение почетного дружинника показывал?
В доме, где жил Обольчин располагался милицейский опорный пункт. И Саша всем хвастался, что за небольшие услуги менты дали ему удостоверение почетного дружинника, по которому он бесплатно ездил в московском транспорте. Теперь выяснилось и то, какие услуги оказывал им Обольчин.
- Саша,- сказал Селянов, - но это же отвратительно.
- Ты что, - изобразил удивление Обольчин,- с ума сошел? Что тут отвратительного? Должны были посадить какого-то азера. Он дал денег ментам. Разве это плохо, что азер дал денег ментам? Нет, это хорошо. Потом я пошел в суд и сказал, что видел азера в такой-то день и в такое-то время. Этого азера хотел посадить другой азер. Мужик остался на свободе. Разве это плохо? Потом менты дали денег мне, и я во время сегодня полечился. А сейчас мы пойдем с тобой на деньги азера и ментов пиво пить. И это плохо?
Услышав, что речь шла об азербайджанцах, Селянов вроде бы успокоился, а точнее попал под гипноз циника-журналиста, и уже через пятнадцать минут они пили чешское пиво. Но потом он сожалел, что гулял на деньги, заработанные таким образом.
Вот такой человек звонил сейчас в дверь Селянову. Саша был изрядно помят, лицо его было почти черным. Но жила в этом человеке природная сила дворян Обольчиных. Он никогда не терял душевного равновесия настолько, чтобы это было заметно. Даже когда он врал, а врал в последнее время часто и когда его ловили на вранье, он выглядел вполне достойно.
Селянов дал ему денег. Они сидели на кухне и разговаривали. Обольчин делал вид, что ему интересен разговор, хотя душой он уже был в винном магазине. И во время этого разговора была сказана фраза, которая определила будущее Селянова.
Речь зашла о первой жене Обольчина, которая развелась с ним. Эта была порядочная и положительная дама. После нее Обольчин женился на молодой женщине, но сильно пьющей.
Подводя плюсы и минусы такого размена, Обольчин сказал:
- Старая баба, чем плоха? С какого-то момента надоест ее морщинистую жопу разглядывать.
Смысла в этой фразе было мало. Когда у дамы зад становится морщинистым, мужчине, как правило, не очень интересно разглядывать ни этот зад, ни другой. Ибо думать он будет уже о душе, а не о задах.
Но сказанное Обольчиным нарушила равновесие в душе Селянова. Он для себя с некоторых пор вел запрет на общение с молодыми женщинами. А тут Обольчин, походя, объяснил, что молодая задница стоит того, что бы терпеть некие неудобства.
И хотя, засмеявшись, этим словам Селянов вроде бы забыл о них, на самом деле они, как гвозди засели в его подсознании.