Плотников С. В.
Куча угольного шлака медленно остывала, а вместе с ней остывало и тело сжавшегося в калачик человека. Мимо проходили люди, спеша по своим неотложным, утренним делам. Может быть они не замечали этот заиндевевший комок, может просто не хотели терять своего драгоценного времени, теша себя надеждой, что кто-то уже подходил и принял необходимые меры, а может....?
Маленький поселок подсобного хозяйства, из двенадцати домов, где родился и вырос Иван Игнатьевич, стоял среди Сибирской тайги, удаленный от крупных населенных пунктов.Причиной тому, была огромная государственная пасека. Места эти, были девственно красивы.
С севера и запада, полукольцом, подступали горы, прикрывая поселок заботливой ладошкой от суровых сибирских ветров. С юго-восточной стороны, поселочек, как в открытое окно, освещался ранними, ласковыми лучами солнца и от того выглядел веселой шуткой на фоне подступающей с гор, тяжелой и темной, тайги..
Усиливали это веселое ощущение разноцветные ульи, ровными, на первый взгляд, рядами убегая на встречу солнцу. Казалось будто гномики облюбовали это красивое место и, спеша и веселясь раскидали свои домишки.
Так как пчелы не любят суеты, то и люди отличались степенностью, заботливостью и какой-то мудростью. Они выглядели как ангелы в своих белых халатах, белый цвет преобладал и в повседневной одежде.
Иван Игнатьевич здесь родился, здесь он и подрос до того возраста, когда нужно стало идти в школу.Возникла необходимость покинуть этот кусочек земного рая. Его вывезли в город. Он смотрел на этот разноцветный, суетящийся рой широко открытыми глазами.
Постепенно, живя в интернате всю зиму, он привык к городской суете, но всегда с нетерпением ожидал каникул, чтобы вернуться в свой райский уголок, который и зимой оставался таким же теплым и уютным. Ветров здесь почти не было, а поэтому снега наваливает очень много, снега мягкого, пушистого и ослепительно белого.
Местные ребятишки и, почти не занятые в зимнее время, взрослые страстно увлекались лыжами. Все зимние каникулы многочисленная ребятня проводила на горных склонах и Иван Игнатьевич, в положенное время встал на лыжи, заботливо выструганные ему отцом. Лыжная наука далась ему очень легко, а вскоре уже никто не мог с ним сравняться.
В школе, где учился Иван Игнатьевич, это заметил преподаватель фзкультуры и незамедлительно принялся за тренировки. Несколько раз выезжал парнишка в другие города. Не всегда удавалось занимать призовые места, но лыжи прочно вошли в судьбу Ивана Игнатьевича. Может чрезмерное увлечение лыжами, может что-то другое, но не давались парню другие науки, а потому, после окончания школы, он и не смог поступить ни в одно высшее учебное заведение. Да и не тянуло его из родных мест.
Не заметно подошло и время отдать долг Родине, Не страшился службы молодой человек, с огромным удовольствием и великим желанием пошел он на службу.Лыжи пригодились и здесь. Попал он служить при лыжах, но в неспокойное место. Служил честно, продвинулся даже по службе в рамках своего гражданского образования.
Жизнь же не стояла на месте, шагали вперед перемены. Дошагали великие государственные дела и до райского уголка, его маленькой красивой родины, развалили, разграбили пасеку, пока парень служил и геройствовал. За два года спился отец потерявший работу, а когда шел пешком домой из армии солдат, потому, что не стало автобусов, в это время умерла его мать и у калитки не встретил его радостный смех, а лишь горе утраты великой.
Прожил зиму Иван Игнатьевич с сильно пьющим отцом, не ушел из поселка, так как не было ему места дороже. Все надеялся, вдруг да пасеку возродят, а ведь и точно.
Понаехало техники весной и давай копать да перекапывать тот великий луг где раньше домики гномов стояли.Ферму для коров строить начали, коров даже несколько штук привезли, но либо место это не скотское, либо еще чего, но стала техника тонуть, как только копать начинала.
Ушла техника, коровы или разбежались, или съел кто, но не стало ни пасеки, ни луга гномьего, а только канавы водою залитые. Дома пустеть к зиме стали, уходить народ начал, но не ушел и теперь Иван Игнатьевич. Схоронил зимою отца, своим хозяйством до весны дожил один. Где же жену такую найти, чтобы в такую-то дыру жить поехала.
К весне снова техники нагнали, птичник затеяли, но не осталось уж веры у парня, пошел он в город работу искать и нашел ведь. Набор в спасатели был, а там сутки через трое. Не надо каждый день двенадцать километров на работу да с работы пешком ходить.
Стройка тем временем шла, птичник рос, вот только веры уже не было.
Прижились куры в гномьем месте, вот только поселок совсем другим стал, неуютным каким-то. Народ возвращаться начал, а Иван Игнатьевич злобу свою за родные места на
пожарах срывал, боролся с огнем будто он, огонь его родину съел, а как выдавалось время, на лыжах душу отводил.
Пришло время и маленькие пожарные части стали объединяться и его часть переехала.
Дальше стало на работу ходить, хоть и не каждый день, но все равно двенадцать не тридцать.Купил Иван Игнатьевич мотоцикл с коляской, на работу ездить стал, до морозов доездил, а уж как морозы прижали вспомнил о лыжах. На лыжах даже и ближе получалось, чем до прежнего места, если напрямик, через болота. Так и бегать стал.
Январь морозами прижал, но что такое мороз для настоящего сибиряка? Пораньше встал на лыжи Иван Игнатьевич, чтобы не спеша до работы дойти. По натореной тропе шел, по которой много раз ходил. Больше половины пути прошел и вдруг хлоп и провалился. Морозом вскрыло болото, наледь пошла. Более чем по пояс провалился в ледяную воду. Собрался с силами, вырвался из полыньи, вот только лыжи в полынье остались.Назад идти дальше и пошел, побежал как мог быстро вперед, к городу.
Давит январский мороз под сорок градусов, одежда жестью становится. Ноги чувствительность потеряли, огни города близко, из последних сил переставляет ноги
Иван Игнатьевич, упал, пополз. Лишь бы до домов. Вот он первый коттедж. Дополз до ворот стучать стал, собаки во дворе шум подняли, хозяин вышел, окликнул его Иван Игнатьевич, обрадовался было, но нет, не открыли ему, а лишь послали и дверью хлопнули.
Дальше ползет замерзающий человек. Следующий коттедж, следующий, еще, еще.
Вот котельная, спасение.
Из-за запертой двери лишь голос и напутствие...
Чуть парит куча шлака. К ней.
Сознания уже нет, только едва заметные движения околевающего тела.
Куча угольного шлака медленно остывала, а вместе с ней остывало и тело сжавшегося в калачик человека. Мимо проходили люди, спеша по своим неотложным, утренним делам. Может быть они не замечали этот заиндевевший комок, может просто не хотели терять своего драгоценного времени, теша себя надеждой, что кто-то уже подходил и принял необходимые меры, а может....?
Глава2 Спасение.
-Бабуля, выгуляй Матросика, папа опаздывал, я проспала, приветик, я побежала,- внучка чмокнула заискивающе бабулю в щечку и выпорхнула, впустив в жилище клубы морозного воздуха.
-Ох уж мне эти хитрецы, когда тепло сами из рук поводок рвут,- думала бабуля убирая со стола остатки завтрака.
На коврике, у входной двери, заискивающе заглядывал в глаза Матросик-песик не понятной породы принесенный с улицы внучкой.
Был декабрь. Морозы стояли сильные и вот однажды, придя из школы, внучка притащила собачонку. Родители были против, да и вид у собачонки был не из лучших.
Собачонка тряслась от холода или от страха, бока ее были впалы, кончики ушей подморожены и покрыты коростами. Налитое в миску молоко стала макать с такой жадностью, что даже опрокинула миску. Наевшись, тут же натворила лужу. Дочка ругалась, зять поддерживал, Бабуля встала на сторону внучки, она напомнила дочери как и та в детстве притаскивала котенка. Аргумент был более как убедительным и первым сдался зять. Матросик остался.
Он оказался на редкость сообразительным, сильно ни кого не докучал и вскоре его все полюбили. Летом он ездил на дачу и там семья сдружилась с ним еще более, если не сказать, что приняла его в свои члены.
Бабуля оделась, выходить на мороз не хотелось, но Матросик уже поскуливал у входной двери.
- Что? Не терпится? Ладно пошли,- и бабуля выпустила Матросика.
- Во дворе гулять не будем, потом весной все повытаивает,- думала бабуля, открыла калитку усадьбы и они вышли на улицу.
Было раннее утро, еще не не встало солнце, но было светло. Морозный воздух перехватывал дыхание, туманился, щипал за нос и щеки.
- Не бегай далеко,- сказала бабуля Матросику, словно он мог ее понять. Да он и сам поджимал поочередно лапки.
Они прошли до угла своего участка, дальше была котельная, она дымила в полную свою трубу. Казалось что дым просто не умещается в ней. Дым столбом уходил в морозное небо.
Матросик пробежал чуть дальше участка, вдруг он остановился насторожившись и глядя в сторону кучи шлака.
- Не ходи туда, фу, опять весь вывазишся,- прикрикнула бабуля, но Матросик будто и не слышал.
Матросик кинулся вперед, подбежал к куче и вдруг залаял так, будто его ударили палкой.
Он прыгал, метался и скулил словно ему прижигало лапы.
Бабуля находилась на другой стороне улицы и ей не видно было, что вызвало такое поведение собачки.
- Зацепился за что-то,- подумала бабуля и перешла улицу.
Куча шлака доходила до самой дорожки и прямо около дорожки она увидела лежащего человека. Он был покрыт инеем от испарения из кучи, одежда его было обледенелой.
Он не подавал признаков жизни.
- Труп.Еще этого мне не хватало,- подумала бабуля и оглянулась по сторонам.
Людей видно не было.
- Фу, Матросик, домой, домой. Собачка продолжала метаться вокруг человека скуля и поочередно, то кидаясь к бабуле, то снова к человеку.
-Ко мне, домой,- окрикала злясь бабуля.
Вдруг собачка подбежала к человеку и, вцепившись зубами в одежду потянула. Человек слегка перевернулся и бабуля увидела как изо рта человека вырвалась струйка пара.
- Ох, живой еще,- воскликнула бабуля и наклонилась над человеком, он дышал. Тонкая струйка пара, то исходя, то пропадая говорила об этом.
-Что же делать-то?,- растерялась в первые секунды бабуля.
Быстро соображая она устремилась к дому, к телефону, за помощью, понимая, что сама она не сможет помочь, а лишь потеряет время.
Матросик остался около человека он лаял завывая, как будто трубил тревогу.
Скорая и бабуля прибыли почти одновременно. Матросик сидел около человека не прекращая завывать и лаять.
Очнулся Иван Игнатьевич в больнице, рядом сидела какая-то старушка и девочка.
Он еще не мог говорить, болело все, но он понял , что это не чужие ему люди.
* * *
Спасти Ивана Игнатьевича удалось, но он лишился кисти левой руки, до локтя правой и обеих ног. Эта же семья, которая спасла его, помогла сделать протезы и Иван Игнатьевич стал работать на птицефабрике в охране. Он научился даже не имея конечностей ездить на мотоцикле. Теперь его уже нет с нами.