ЯБЕДЫ
В небольшом подмосковном городе жила-поживала рыжая такса Нюрка. И обладала эта бестия на редкость вредным и склочным характером. А уж, какой ябедницей слыла, и говорить не приходится. Весь день рыла компромат на всех и вся. Хуже нею в городишке считался только бывший вахтер завода «Путем Ильича», дядя Саша. Ему было, за что на жизнь обижаться. При коммунистах с родного завода несли все, что плохо лежало. Плохо лежало все, а дорога к дому пролегала мимо дяди Саши. Вахтер отличался хомячьей сообразительностью и покладистым характером. Маршрут через проходную ироничные пролетарии прозвали «путем дяди Саши».
Жилось ВОХРовцу и сытно и вольготно. Построил дачку, выдал замуж дочерей, честь по чести похоронил жену. Но пришли новые демократические времена. С завода мгновенно вынесли все вплоть до последнего болта и охранять стало нечего. Вахтер загрустил, стал выпивать больше обычного и у него вконец испортился характер. Мимо проносились на иномарках бывшие заводские «несуны», а вахтер на скудное жалование только и мог, что посматривать исподлобья им в след. Душа члена КПСС с многолетним стажем не могла мириться с такой несправедливостью и партиец начал писать доносы во все мыслимые инстанции под псевдонимом Правдоруб. Памятью он отличался отменной и по сему в его доносах перечень украденного была безупречна, как хороший квартальный отчет.
Правоохранительные органы городка долго оставались глухи к стонам прозревшего праведника и он распалялся все больше.
А что же наша Нюрка? Такса не застала ни эпоху развитого социализма, ни недозрелого коммунизма и попросту, но с упоением «стучала» всем на всех, не взирая на чины и регалии. Иногда в ажиотаже она теряла всяческую осторожность и однажды умудрилась наябедничать соседской немецкой овчарке на нее же. В благодарность она заполучила такую трепку, что вопрос о посещении очередной внутрипородной выставки отпал сам по себе.
Нюрка предательски затаилась и начала обрабатывать свою подругу, молодую овчарку кавказской национальности. Жили они по большей части вместе, так как хозяйка у них была одна. Времени у таксы было предостаточно и она ежедневно капала юной волкодавительнице на соседскую немку.
Сигналы дяди Саши дошли до самого верха и городские власти на совете в банно-прачечном комбинате решили наконец-то отреагировать. Вызвали для начала вахтера в качестве свидетеля и поинтересовались, каким таким образом имущество градообразующего предприятия утекало мимо недремлющего ока старого партийца. Дядя Саша, как известно, отличался сообразительностью и быстро заключил договор со следствием: он перестает писать про прошлые грехи заводчан, а его с почетом и двухколенным спиннингом провожают на пенсию. Перепуганный борец с коррупцией в мрачном расположении духа отправился в ближайший магазин.
Две суки-подруги при первой возможности барражировали вокруг жилища обидчицы в надежде застать ее хоть ненадолго без присмотра. И вот судьба им улыбнулась. Хозяин немки заболтался с приятелем и она оказалась одна на узкой дорожке перед жаждущей отмщения парочкой. Через мгновения овчарка уже лежала на снегу под насевшей на нее родственницей с дружелюбного Кавказа. На ее горле сомкнулись челюсти-пассатижи и звезды на зимнем небосклоне сплелись в мерцающем хороводе. Нюрке достался вражеский хвост.
Внезапное появление хозяйки предотвратило мортальный исход неравной схватки.
На выходе из минимаркета, дядя Саша был облаян маленькой рыжей таксой. Он грязно выругался и пнул в сердцах привязанную собачку стоптанным кирзачем. «Развели дармоедов. Самим жрать нечего!» - проворчал старый моралист и потопал к дому.
Вахтер аккуратно разгладил тетрадный листок и вывел крупными буквами: ЖАЛОБА. К полуночи сигнал о вызывающем поведении четвероногой беспартийной был заготовлен в многочисленные адреса, включая местную газету ветеранов КГБ «На страже» и ее Воскресное коммерческое приложение «На стреме».
В тот же вечер Нюрка, демонстративно потирая ушибленный бок, плакала в жилетку брутальной подруге…