Комары

Трагикомедия в трех действиях
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Он
Она
Сын
Сосед
Первый, Второй, Третий, Четвертый
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
НАЧАЛО
Метро, час пик. В вагон поезда вбегают четверо парней.  Они садятся, при этом отпугнув сидящих пассажиров, которые с возмущением отходят в сторону.
Первый (запыхавшись). У меня сердце так стучало. До сих пор стучит.
Второй (перекрикивая). Что сердце? Мои ноги гудят, как двигатель у самолета.
Третий (удрученно). Вы бы в мою голову заглянули. Там хаос.
Четвертый (спокойно). А люблю хаос.
Первый. И осы его любят.
Четвертый. Что?
Первый (смеется). Осы любят. Ха-ос.
Четвертый (не реагирует). Не понимаю.
Первый. Ну как же, не понимаешь? Осы и ха-ос. Разве непонятно?
Четвертый. Не понятно. Вот они где осы и вот он где хаос.
           Второй (достает платок). На меня странно косится тот старик с лыжными палками. Как маньяк, ей богу. У всех маньяков обязательно какое-нибудь орудие с собой. Но убивают они не тем орудием, что обычно на виду, а другим, которое скрыто.
Третий (хихикает). Ты что думаешь, что этот тщедушный старичок обернул вокруг себя пару кило тротила и ждет наплыва людей на кольцевой станции?
Второй (дрожащим голосом). Наверняка. Не будет же он всех косить своими палками. Это неудобно. Ну, двоих-троих он, может быть, еще положит, столько же оставит без глаз, одного без мужского достоинства, но остальные да как-нибудь среагируют. Скрутят этого психа. Хотя у него такие кулаки, да еще эта татуировка выдает. Ко-ма-… а комбат. Средство против насекомых.
Первый (отнимает у Второго платок). Дурак. Это командир батальона. У меня дед был комбат. Всех строил.
Второй. Поэтому у тебя такая образцово-показательная семья. Отец – трансфузиолог, мать – маниолог. От слова мани. Денежки.
Первый. Это не так. Она у меня пылесосами занимается.
Третий (смешливо). Скажите, зачем миру нужны пылесосы? Говорят на каждую пылинку в мире уже по три пылесоса. А один пылесос выделяет столько вредных веществ, в том числе и пыли. То есть получается, что?
Четвертый. Что?
Третий. То, что заводы, производя на свет эту технику, производят пыль. (Громко смеется). Заводы по производству пылесосов можно обозвать заводами по производству пыли.
Второй. Что можно сказать о человеке, который на протяжении года меняет вторую машину?
Четвертый (серьезно). Точно, вторая в этом. В том году их было три. Не понимаю. Почти как одежду. Не успевает привыкнуть к салону, коробке передач, бортовому компьютеру, как адью и в новое седло. Что можно сказать? Поиск идеала. Но разве он есть. И что такое идеал сегодня? Трудно представить.
Первый. Что можно сказать о человеке, которому мнится в пенсионере террорист?
Четвертый. Наверное, то, что он сам не чист на руку.
Второй (вытирая пот). Он действительно на меня смотрит. Не просто как человек, который стоит напротив меня и едет по своим делам, а тут другое — он сознательно ощупывает меня, с ног до головы. Особенно сильно примял плечи. Как будто он несется с горы, а я нахожусь внизу и его не вижу. А он едет и при этом не издает ни единого звука. И вот, когда до меня остается метра два, он кричит. Я не успеваю отскочить, лишь холодная дрожь с переходом в холодный снег. Хотя внутри все горит.
Третий (твердо). Это твоя совесть.
Второй. Инвалид с лыжными палками?
Третий. Могла быть дама в норковом манто орехового цвета, но перед тобой дед, что тоже ничего. Скажи спасибо, что не пес, с капающей слюной. Этот хоть не так опасен.
Второй. Ага. Особенно его взгляд. Он мне уже сотню вопросов задал, а я делаю вид, что не понимаю и строю каменные стены.
Четвертый. Знаешь, почему твои стены неэффективны.
Второй. Ну?
Четвертый. Он в них не верит.
Второй. И что? Я верю и мне этого достаточно. Я построю частокол вокруг себя и не позволю всякой старческой шушеры со стеклянными шариками вместо глаз пялиться на меня из праздного любопытства.
Первый. Я хочу выйти.
Третий. Стой. Ты же еще не доехал.
Первый. Не люблю метро. Всегда не любил. Но продолжал ездить. Экономит время. Но отсасывает от нашей жизни кусок. Солидный кусок.
Четвертый. Да ладно. А школа? Эти бесполезные часы, в ходе которых мы узнаем о том, что тех, кто хорошо учится кладут рядом с Лениным. Да хоть пришпилят к верхушке гума или Спасской башни. Мне все равно. Главное, что время уходит, а мы пришпилены к нему болтом с контргайкой. И никуда нам не деться.
Первый. Неужели так трудно просто выйти из метро, сесть в автобус и поехать на нем?
Третий. Трудно.
Первый. Да ладно. Просто вышел…
Третий. Да не просто выйти. Все здесь. Под землей. Часа два в день. Как живые мертвецы. На одном уровне с ними. Особенно когда проезжаешь Красную Пресню, так ясно чувствуешь шепот. Два часа в шепоте мертвецов. И он звучит как притягательная мелодия, которую хочется снова и снова слышать. Поэтому когда тебе нужно попасть в Художественный или Библио-глобус, ты спускаешься вниз, не обращая внимания на наземный транспорт.
Первый. Я выйду.
Четвертый. Я бы тоже, но не сделаю этого, потому что мы все хороним себя на время. Поэтому здесь умирать не так страшно. Моя бабаня ушла из жизни и никто не плакал на похоронах. Говорят, она была готова. Всю жизнь работала в метро, в пластмассовых будках у эскалатора. Вот и привыкла. К жизни на уровне пятидесяти да и того больше метров под землей.
Второй. Он цокнул зубами.
Третий. Кто?
Второй. Дед. Он сделал так.
Четвертый. И что?
Второй. Это вызов. Дед топнул ногой, да еще палки подкинул, как будто зарядил их. Он сейчас что-то сделает. У меня предчувствие. Я не должен ждать. Мне нужно его опередить.
Третий. Да ты что. Ему никто не уступает, вот он и переминается с ноги на ногу.
Второй. Не надо. Хитер он, но я-то знаю, как ведут себя террористы.
Четвертый. Откуда? У тебя что родственники увлекаются этим. Наверное, твой старший брат собирает коллекцию отрезанных пальцев похищенных солдат.
Второй (вполголоса). У них в глазах появляется семечко. Сперва маленькое такое, крошечное. Потом увеличивается. И как только зерно раскрывается, они делают это. То, что должны делать.
            Четвертый (испуганно). Не надо.
Второй (нервно). Как же иначе? Или вы тоже? Мне не нравятся твои глаза. Тебе только лыжных палок не хватает.
Третий (грубо). Перестаньте.
Первый (медленно). Мне нужно на воздух.

(Открывает окна во всем вагоне. Поднимается ураган).
Затемнение

СЦЕНА 1
Комната в благоустроенной квартире. Зал. Налево дверь, ведущая в комнату сына. Направо – дверь, ведущая в спальню. В центре занавеска со складками, за которой находится прихожая. Вечер. Приглушенный свет. Две свечи. Розы, Бутылка шампанского, два фужера, фрукты. В кресле сидит Он. Видно, что он нервничает, так как чистит апельсины один за одним. При этом их не ест, а складывает в одну сторону, а кожуру в другую. Раздается залп за окном. Он резко смотрит на бутылку, затем подбегает к окну и присаживается на подоконник. Щелкнул замок. Мужчина сгребает мусор, кидает его за диван, затягивает галстук и приглаживает волосы, поправляет цветы. Входит Она.
Он(берет ее за руку, провожает к дивану). На улице стало так опасно ходить. Только что прозвучал грохот. То ли колесо, то ли человек. И не факт, что в новостях скажут.
Она (садится). Снова свет отключили?
Он. Нет.
Она. А почему свечи горят?
Он. Я подумал, что сегодня мы можем посидеть в темноте…
Она (встает). Не понимаю.
Он (берет ее за руки и возвращает). Свечи, шампанское, ты и я, Рахманинов и…
Она (раздраженно). Я устала и не думаю, что твои фантазии уместны в пятницу вечером. У меня сегодня было три совещания, я устраивала головомойку двум персонам и даже не успела отобедать, а ты мне суешь дешевое шампанское из экономного супермаркета для низких слоев населения. Горбатого только могила…ты должен для себя уяснить, что мы уже давно не принадлежим тому, позавчерашнему слою.
Он (улыбнувшись). Да какая разница. Совершенно идентичная бутылка и содержимое до миллиграмма совпадает с дорогущей бутылкой в центральном фирменном.
Она (резко). Большая. Все начинается с малого. Сперва ты купил сигареты в киоске, потом чебурек в метро. Недалеко больница и фото в газете.
Он (равнодушно). Да мне то что? Чего мне бояться. Ну, появлюсь я на страницах нашей глубокоуважаемой прессы и что?
Она (встает и начинает ходить по комнате). Пока ты мой муж, ты будешь ходить по тем магазинам, что я тебе скажу. У меня есть список…
Он (пытается ее поймать, но Она ловко уворачивается). Я хотел с тобой поговорить.
Она (останавливается около окна). Не перебивай меня. У меня сегодня был трудный день. И если ты попытаешься еще раз…
Он. Нет. ( встряхивая бутылку, с нарастанием) Не буду…
Она (приседая на диван). Хочешь мне отомстить?
Он. Нет.
Она. Тогда что? У меня был трудный (пробка выскакивает)…дурак. Послал мне бог тебя в наказание. За что, спрашивается?
Он. Приляг.
Она. Не трогай меня.
(Встает и отходит к окну).
Он (разливает шампанское). Но почему? Мы так давно не были вместе. (Подходит с наполненными бокалами) Такое ощущение, что после нашего последнего раза, родился мальчик. А потом все как-то блекло. Ни одного отчетливого раза.
Она (отталкивает его). Ах вот оно в чем дело. Ты снова со своими заказами. Знаешь, дорогой, я тебе не интернет-магазин. Хочешь детей? Пожалуйста, только не от меня. А где наш Крепыш?
          Он (игриво). Не знаю.
Она. Хорош отец. (Выпивает залпом бокал) Его сын ходит где, не известно, а он устраивает здесь пиротехнические фокусы. Может, преступление совершает, а он детей еще захотел. Одного родил, другого отпустил. Родил, отпустил. Молодец, отец. Ты ему деньги дал?
Он (удивленно). Какие деньги?
Она (снимает пиджак). Ты еще скажи, что проигнорировал его просьбу.
Он (подставляет ей стул, чтобы она смогла повесить пиджак). Я его всегда внимательно слушаю. Только он так бегло говорит. Современная молодежь все время старается говорить быстро, словно у них очень мало времени для того, чтобы сказать. Может быть, я что-то и пропустил.
Она (задувает свечи). Ну конечно. Ты знаешь, что он работает по субботам на стройке.
(Включает свет).
Он (растерянно). Нет.
Она. А то, что у него в этом самом не все в порядке.
Он. В чем?
Она (берет телефон). В этом.
Он. Не понял. В чем в этом?
Она. Болван. (дает в руки аппарат, а трубку подсовывает под ухо) Звони.
(Она набирает номер).
Он. Гудок… гудок… гудок—гудок.. Не понимаю. Сбросил. Еще раз. Гудок…гудок…гудок—гудок. Сбросил.
(Возвращает аппарат ей).
Она (берет и набирает сама). Кто бы сомневался. (ставит аппарат на место) Действительно, игнорирует.
Он (обнимает ее). Наверное, в метро едет. Вот и сбросил. Перезвонит, как только сможет. У него переходный возраст такое бывает. Мы же о  другом.
Она (бьет его по рукам, Он отходит). Переходный возраст у тебя. Еще не начался. Поэтому он тебя и не уважает. То, что ты ведешь себя не как взрослый мужчина, а как ребенок.  Разве это правильно? Ты же отец.
Он (садится за стол). Ты все время переводишь разговор. Мне кажется, что ты меня не слышишь. Я дух или что?
Она (наклоняется к нему через стол). Ты дух всех моих отрицательных желаний.
Он (выпивает). У нас на станции утечка.
Она. И на вас сантехников не хватает.
(Скидывает туфли).
Он. Я не о том. У нас стала пропадать кровь. И ведь не мало. По литру, по два в день. Охрана ничего не знает. Никто не знает. Словно испаряется она. Может, кровь нынче такая пошла? Испаряется. Тогда и жизнь может неожиданно.
(Наливает).
Она. Если бы кровь, которую откачали из человека, вылить на ковер, то потребуется всего пять минут, чтобы вернуть ворсистой поверхности былую первозданность.
Он (выпивает). И что странно пропадает кровь одной группы и резус-фактора.
Она.  А воришка то гурман. Предпочитает кровь одного сорта.
Он. Ты же знаешь, я не люблю говорить о работе.
(Наливает).
Она. Я это заметила.
Он (выпивает). Я случайно. Обратил внимание на твою брошь, подумал, какая там может быть острая булавка и что ей можно уколоться и как капли крови алой жидкости с брызгами падают на паркет и не смог удержаться. За десять часов можно такого наслушаться. Например, вчера мы говорили о вампирах и их любовных утехах. Нам стало интересно, получают ли они удовольствие, когда занимаются любовью. Сегодня – разговоры о клыках и их  преимуществе, завтра наверняка исчезнет очередная порция крови, и вся станция будет голосить с суетливыми репортерами, на ходу задавая вопросы, одновременно в одной руке держа микрофон, а другой, зажимая нос.
Она (задумчиво).  А я люблю. У  нас, например, появилась новая партия пылесосов. Вместо шума — играет музыка. Есть три варианта. Рок, поп и джаз.
Он. А классики нет?
Она. Классики нет. Спрос рождает предложение. А его нет. Завтра мне понадобится...
Он. Я не смогу.
Она. Отпросишься.
Он (нервно). Я не могу. У тебя каждую неделю новая модель. Какие неуемные изобретатели.
Она (наливает ему). Правильно. Все болезни от пыли. И чем меньше у нас ее будет…
Он (выпивает). А я думал, что все болезни от нервов. И у меня они не в порядке, как только ты начинаешь говорить.
(включает телевизор).
Редкое явление на востоке. Популяция насекомых этим летом значительно превышает допустимую норму. Говорят, что этот бум связан с нагревом земной коры, а последнее связано с психологической нормой планеты, которая находится в кашляющем состоянии.
Он. Давай попробуем.
Она (кокетливо). Нет. Это слишком опасно. Да и не время.
(Он встает и подходит к комнате Сына).
Он. Понимаешь, у нас есть сын. Он растет и все хорошо, но мне кажется, что я стал ему не нужен. Но это нормально, он вырос. И нам нужен другой. Понимаешь, мы должны вдохнуть жизнь в другое существо.
Она. Существо?
Он. Понимаешь, я старею. И пусть мне предлагают повышение, я отказываюсь. Так как не хочу в конце жизни управлять потоками крови. Эту группу на одну полку, а эту на другую. А потом падать в обморок от одного пореза и бояться заражения.
(Подходит к столу и наливает остатки шампанского).
Она. Дурак. Какой же ты… Все бес толку. Все. Сколько ни учи. Уйти что ли от тебя?
Он (выпивает). Что?
Она. А что? Наверное, уйду. Потерплю еще пару месяцев до летнего сезона и уйду.
Он (испуганно). Хочешь, я тебя на руках буду носить. До первого этажа и обратно. Ну, что ты хочешь?
(Пауза).
Она. Хочу, чтобы ты завтра остался дома и встретил человека с новой партией. Хорошо?
Он (пытаясь ее обнять). Хорошо.
Она (встает и Он плюхается на ее место). Что у нас на ужин?
Он. Твой любимый греческий. Сейчас принесу. Я добавил больше сыра, но меньше оливок.
(Он уходит и через мгновение возвращается с большой миской, на ходу помешивая содержимое).
          Она (шепотом). Кто-то стучится.
Он (ставит салат на стол и шепотом). Тебе показалось.
Она. А я этот скрип из тысячи узнаю. Это наш скрип. Этот звук пришел под шафе и наверняка не один.
Он. Да тебе показалось.
(В комнату входит сын, бросает ключи на стол и связка попадает в салат).
Сын. Черт, кто этот стол накрыл? На нем деда хоронили, а вы…
Она. Здравствуй сынок.
Он. Сын.
Сын. Виделись. Кто поможет мне извлечь из салата ключи, того поцелую. Или какая валюта еще нынче в моде?
Он (машинально). Кровь.
Сын (вздрогнул). Что?
Он. Кровь как валюта…
Сын (смеется). А, ты уже помешался. Мне кажется, наступит день, когда мы будем ходить с друзьями в дурку и наблюдать за папаней, как за выхухолем в зоопарке.
Она (строго). Сынок.
Сын. Что?
Она. У тебя кровь.
Сын. Вы что с папой подговорились?
Она. На самом деле. Она течет.
Затемнение

СЦЕНА 2
Комната сына. В центре небольшая кровать, огромный портрет Че Гевары на всю стену. Справа шкаф, слева маленькое окошко, на котором стоит аквариум без воды. На кровати лежит Сын. Он смотрит в потолок и ловит комаров. Их нет, но он их ловит.
Сын. Еще один. Попался. Кровосос. (кидает подушкой). Получил, получил. Так, так.
(Входит Он).
Сын. Осторожно двери закрываются. Следующая станция  — Достоевская. Щелк, закрылась.
Он. Я войду?
Сын (монотонно). Один пассажир пострадал при попытке войти в закрытую дверь. Его помяло.
Он. Я в порядке.
Сын. Он говорит, что он в порядке, но рентген не обманешь. Пара косточек раздроблено, грудная клетка напоминает новогодний серпантин.
Он (подходит к кровати). У тебя все в порядке?
Сын (очень бегло). Поезд урчит, машинист объявляет еще одну станцию, затем еще одну, сминая одного за другим разяв, ломая их здоровые тела и сминая их положительный настрой. 
Он (садится на край кровати). Мне всегда хотелось тебя спросить, почему ты не заводишь щенка?
Сын (приподнимается и садится на спинку). Собаки кусают, даже если не кусают сейчас. Вот если им все зубы подчистую, ни одного не оставить и эти грубые когти срезать. А этот постоянно мотающийся из стороны в сторону хвост. Подрезать — вот мои условия.
Он. Но это же бесчеловечно.
Сын (смеется). Правильно, они же собаки. Зачем с ними по-человечьи. Вся беда человечества в том, что они со всеми пытаются вести себя по-человечьи. Разве можно с медведем на охоте вести себя малахольно, подставлять шею, надеяться своим  русским поразить его мощную стать. С ним надо по-животному. Нахрапом, чтобы он не успел сообразить. А если ты с ним попытаешься руссиш, тогда он тебе кукишь с отправкой на тот свет.
Он (задумчиво). У меня была в детстве собака. Она…
Сын (равнодушно). Знаю, у нее было трое щенят и она была любимицей всего двора.
Он (заламывает руки). Я правда рассказывал?
Сын. Она участвовала в трех олимпиадах, есть запись. Последний раз смотрели год назад, параллельно с женским керлингом.
Он (пытается приблизиться к Сыну). Я всегда хотел домашних животных. Мне казалось, что их у меня должно быть много.
Сын (вскакивает с кровати). Так в чем дело? Вперед в зоомагазин, выбирай и помещай в нашу нездоровую среду.
Он. Зачем? Я как-то привык так. Да и знаешь не время.
Сын. Отчего же?
Он. Я хотел с тобой поговорить.
Сын (громко, с пафосом). Говорит попугай попугаю: "Я тебя попугаю, попугаю!" Отвечает попугай попугаю: "Попугай, попугай, попугай!"
Он (достает фляжку). У мамы все времени нет, я и подумал, что мы с тобой могли бы отлично поговорить…
Сын (открывает окно). Слушай, батя. Ты мне помешал. Есть личное пространство, и ты в него запустил ногу, да и часть руки. Плюс краешек носа.
Он (отпивает).  Я не думал тебе мешать, просто хотелось побыть рядом. Мы же одна семья. А родным принято хоть время от времени быть рядом и общаться на разные темы.
Сын (садится на подоконник и смотрит в окно). Давай общаться.
Он. Как дела в школе?
(Роняет крышку от фляжки).
Сын. Никак.
Он (опускается на колени). Какие отметки получаешь?
Сын. Никакие.
Он (залезает под кровать). У тебя есть друзья?
Сын. Нет.
Он. А девушка?
Сын. Вот еще.
Он (вылезает из-под кровати, в зубах крышка) . А…почему?
Сын. Не знаю. Смешной вопрос. Говорят из—за плохого воспитания, но я в это не верю. Говорю, что мой батя меня воспитывает, только редко. В первый раз, когда назвал дебильным именем, пророча успешную карьеру. Второй раз, когда замахнулся на мать, но попал в меня.
Он (подходит к нему на коленях). Я же извинился.
Сын. Да? А как ты изменился? Отрастил бороду, стал бить мать тогда, когда меня нет дома.
Он (взволнованно). Да что ты несешь? Я не…
Сын (спокойно). Бил. Она и работу поменяла. От училки до продавца.
Он (отпивает). Я тоже с этим не согласен. Но маме нравится.
Сын (строго). Маме нравится потому, что она не хочет быть долго дома. Здесь же кошмар. Уйти что ли.
Он. Куда?
(Сын спускается с подоконника, забирается на кровать).
Сын. У меня много вариантов. Это у тебя их всего два. Либо…либо. А передо мной весь мир. Растелился и приглашает сперва заглянуть в одну чащу, под одни кустики, забраться на высокую гору и в глубокую пещеру. И жить, как Че Гевара.
Он. А кто это?
Сын. Человек, который не слушал в детстве родителей.
Он. И что с ним произошло?
Сын. Стал всемирно известным вождем.
Он. Он же плохо кончил?
Сын. Да какая разница. Главное, кто ты при жизни, пусть и жизнь коротка. По мне пусть я доживу до двадцати, но совершу поступок, чем буду влачить жалкое существование.
Он (делает большой глоток). Наш дед был долгожителем.
  Сын. Дед был долгожителем и…еще кем?
Он. Он работал на фабрике, сворачивал папиросы. Был первым. Он умудрялся за десять секунд набить и свернуть папиросу, так как надо.
Сын. И это подвиг?
Он. У него трое детей. Он умел говорить на особом языке, с помощью которого все его понимали. Все народы, все люди.
Сын (равнодушно). Я любил деда, но он, согласись, был серой личностью. Да и ты, твои родители не представляют из себя ничего особенного. Мать, правда, пыталась выбраться, да ее так засосало, что уже назад пути нет.
Он (приподнимается, но это у него получается  неуклюже и он снова садится). Я не считаю себя…
Сын. Достаточно и меня. Мне хочется стать как он. Сперва врач, после команданте Кубинской революции. Сперва школьник, затем…
Он. Это все не совсем правильно. Тебе нужно найти хобби. Плавание, борьба, шахматы.
Сын. Эти попытки мы с тобой уже сделали. Плавали, но едва не утонули, , боролись так, что отбили почки, играли в шахматы до помутнения.
Он. Неужели ничего не подходит. Значит, мы плохо искали. Есть еще и стрельба из лука, бег с препятствиями.
Сын. Нет.
Он. Тогда надо совершить поход в кино, потом в кафе. Мы давно никуда не ходили вместе. Тебе надо намекнуть маме, чтобы она пошла с нами.
(Пауза. Сын смеется).
Сын. Папаня, ты, что пытаешься вернуть былые отношения. Если да, то ничего не получится.
Он. Ты уверен?
Сын. Да. Ты мой отец и хоть ты для меня пустое место, я тебе желаю добра. Ну я ничего не могу с собой поделать. Уважение — это слишком серьезно для меня. Я бы рад тебя уважить, но врать не привык. Поступок может совершить только честный.
Он. Ты главное не говори, что так ко мне относишься при маме. Она не должна этого знать.
Сын. Будь спокоен. Ты хоть из низшего слоя, но мы игроки с одного поля. Иногда мне хочется с тобой чем-нибудь поделиться.
Он. Спасибо.
(Приподнимается и делает шаг к двери).
Сын. Чего заходил?
Он (останавливается). Ну как же. Увидится, поговорить…
Сын. Меня не обманешь. Я родился позже и соответственно все старые попытки на меня не действуют…
Он (бегло). Понимаешь, я очень хочу ребенка. Еще одного. Твоя мама против. Я хочу, чтобы ты на не повлиял.
Сын. Я? Но как?
Он (подходит на цыпочках). Сказал бы, что был бы рад, чтобы в нашей семье появилось крохотное существо, которое ты бы любил и называл Тимошей.
Сын. Ничего более глупого не слышал.
Он. Я прошу. С меня подарок. Или что?
Сын. Хорошо. Только не надо этого сопливого тона. Он меня раздражает.
Он. Значит договорились?
(Идет к двери).
Сын. Стой. Так не договариваются.
Он (останавливается). Да? А как?
Сын. Мне тоже кое-что нужно.
Он. Да, а что это?
Сын. Пара монет.
Он. Без проблем. Пара сотен? (Копается в карманах). Вот у меня есть пятьсот. (Протягивает деньги) Бери. Развлекись.
Сын. Нет, батяня. Мне нужно больше.
Он. Ну знаешь. Я же не зарабатываю, как этот Билл, он же Гейтс.
Сын (шепотом). Мне нужно пять тысяч. Сегодня.
Затемнение

СЦЕНА 3
Комната в благоустроенной квартире. Зал. Входит Он, подходит к стенке, открывает дверку, достает бутылку и наливает себе рюмку. Доносится кашель. Он проливает на себя содержимое рюмки.
Он. Е—прст. Кто здесь?
Сосед (удобно расположившись в кресле). Добрый вечер вам.
Он. Ты как здесь?
Сосед. Так твой меня запустил. А я решил свет экономить. Вот и сижу в потемках. Ну и закемарил. А ты я гляжу пить начал.
Он (ставит рюмку на место, закрывает дверку). Да это разве пить? Так профилактика. От нервов и серы в воздухе. Французы придумали.
(Включает свет).
Сосед. Раньше тебя вовсе не дозовешься на стольные беседы. А сейчас я гляжу ты в них и не нуждаешься. Вот что я тебе скажу сосед. Если и пьешь, то зови кого-нибудь. Даже меня позвал и то хорошо. Иначе сопьешься. Ученые говорят. 
Он. Да я же не пью.
Сосед. Даже если ешь. Зови. Я от голубцов не откажусь. До сих пор помню, как твоя жена голубцы готовила. Просто пальчики оближешь. Когда это было? Тогда вы еще гражданкой жили, а ты гражданином. Но потом ни вас не дозовешься, ни сами не зовете.
Он. Да, времени все…
Сосед. Знаю, я человек холостой. Поэтому забот у меня нет. Про меня ходит страшная легенда в доме: детей не родил, ни одну женщину не уговорил прожить бок о бок вместе, все  женщины оказались несговорчивыми, может он нужного слова не знает.
Он. Может.
Сосед. А мне хорошо одному. Предоставлен самому себе. Захочу, могу свое тело забросить на Аляску, а захочу и в тундру могу. Разве не здорово. А тебе этого делать нельзя. Ты у нас с хвостом. Все семейные люди подобно жукам—навозникам, таскающим за собой свои испражнения. Нелегко.
Он. Да нет, у меня все хорошо. Отличная семья, жена, сын. Мне нечего делать на Аляске.
(Зевает, смотрит в сторону спальни).
Сосед. Я был в Китае. Там все люди свободны. Женщина знает, что не пропадет, даже если мужчина уйдет.
Он. Правда, с детьми у них оказия.
Сосед. А что с детьми?
Он. Там же нельзя более одного.
Сосед. Тоже мне нашел проблему. Была бы моя воля, я бы вообще некоторым не позволял. Пусть пару рас вымрут. Население рассредоточиться по стране. Будет спокойнее дышать. Исчезнут пробки, недвижимость станет доступнее.
Он. Твой род не продолжителен.
Сосед. Он продолжается. Ты же знаешь, что я постоянно в экспедициях. С двадцати трех. Сейчас мне пятьдесят один. И у меня уже…когда подсчитаю, дам точное число.
Он. Они знают?
Сосед. Конечно.
Он. Наверное, тебя не признают, считают тебя сволочью.
Сосед. Отнюдь. Я им дал жизнь и они мне благодарны. Мы мило переписываемся. И у них нет претензий. У каждого есть отчим и я тоже с ним в хороших отношениях.
Он. Мы разные.
Сосед. И чем же мы с тобой разные?
Он. Ценности другие.
Сосед. Возможно. Но ценности сейчас не передаются по наследству. Их обменивают в ломбарде на другие ценности. Наскучили одни, всегда есть другие.
Он. Посмотришь на тебя, то ты просто образец для подражания.
Сосед (встает). А вот этого не надо. Вот это я не люблю. Я тоже ломал голову, в свое время, как жить и кем стать. У меня тоже  был трудный этап, когда одна ночь сливалась с другой, так как я не мог уснуть с душившими меня слезами. Это было. И должно быть у всех. Сейчас твой сын не спит и глотает по ночам слезы. Это видно. Ты понаблюдай за ним. Здесь не нужно лезть, а просто наблюдать.
Он (нервно). Ты за этим пришел?
Сосед (улыбнувшись). У меня соль кончилась. А я собрался устроить вечер текилы и доброй американской эротики. Одолжишь?
Он. Хорошо. Сколько?
Сосед. На пару бутылок я думаю нужно стакан или два. Или больше?
Он. Мне стыдно признаться, но я ни разу не пил текилы.
Сосед. Когда пьешь текилу, то кровь становится игривой, она напоминает кисель, сгустками.
Он. Обезвоживание организма или избыточная масса эритроцитов.
Сосед. Текила состоит из эритроцитов.
(Он уходит, возвращается с пакетиком).
Он. Я хочу второго ребенка, поэтому не пью…стараюсь не пить.
Сосед. Молодчик. Делай девчонку.
Он. Да какая разница.
Сосед (тихо). Разница есть. Я вижу, сын тебя не очень жалует…
Он. Да, ерепенится.
Сосед (неожиданно громко). А появится дочь, то она будет любить тебя.
Он (прижимая указательный палец к губам). Почему?
Сосед. Ученые говорят, что девки отцов любят. Так природа распорядилась.
Он. Но почему так? Правильнее было бы, если отца слушался сын, и дочка слушалась мать. Это не значит, что она отца не должна слушать, должна.
Сосед. Вот такая  природа. Я пойду. Если я один, то не значит, что я одинок.
Он.  Ты заходи.
Сосед. Постараюсь в следующий раз войти в окно или войти в стенку.
Он. Ради бога.
(Хлопнула дверь. Голос жены. «Опять темно. Экономисты, е—прст»).
Сосед. Я пошел. А ты за своим пригляди. И второго лучше на стороне. Как я тебя научу. Заходи как-нибудь на огонек. С ручкой. Законспектируешь основные правила. 
Затемнение

СЦЕНА 4
Спальня. Она лежит на кровати и по наушникам можно догадаться, что она слушает плеер.
Она. Я хороший продавец. У меня много клиентов. Мои клиенты приходят ко мне за новыми товарами. (Перематывает). Я хороший продавец. Почему хороший? Я отличный. Хороший — это не совсем то…
(Входит Сын).
Сын. Мама, у тебя есть время?
Она. Нет.
Сын. Минута.
Она (снимает наушники). Ты колешься?
Сын. Нет.
Она. Продолжим наш разговор. Пьешь, куришь?
Сын. Да нет же.
Она. Хорошо. Можешь идти. Да, как школа?
Сын. Да что с ней может быть. Стоит себе и стоит.   
Она. Стоит себе и стоит. Да это хорошо. Ну, все, иди, а то у меня серьезная медитация. Настрой на завтра.
Сын (присаживается на туалетный столик, Она отодвигает содержимое в сторону). Сегодня я говорил с отцом. Он какой-то нервный, пить вроде как начал. И требует от всех, только что не понятно. Нет, мне конечно понятно, только разве можно этого требовать. Об этом просят, или даже не то чтобы просят…
Она. Короче.
Сын. Он меня на руках носил? Не отвечай. Знаю, что носил. Учил всяким премудростям, а почему я к нему как к соседу отношусь. Что во мне не так или он не такой? Как дальше учиться пониманию, когда не понимаешь элементарных вещей.
Она (хнычет). У меня мигрень. Дай шарики со стола.
Сын (дает ей восточные шарики). Он на меня смотрит, вроде что-то видит, говорит куда-то, а я смотрю на него и не вижу ничего. Такое ощущение, что  у него нет глаз. Стеклянные шарики и хобот, то есть нос и он этим хоботом водит, водит, ищет куда бы его приткнуть, а не попадает.
Она. В холодильнике винегрет и вчерашние пельмени. Винегрет разогрей, пельмени обнови горошком.
Сын. Он хочет ребенка.
(Пауза).
Она. Выпей рождественского чая с корицей, успокойся и ложись спать. Перед сном не смотри телевизор, а лучше почитай книгу. Список книг мы составляли на той неделе. Надеюсь, ты прочитал первую.
Сын. Мама, он действительно этого хочет.
Она. То есть для того, чтобы родить второго, нужен первый.  Интересный медицинский факт.
Сын. И я тоже.
Она. Что ты тоже?
Сын. Я понял, что тоже этого хочу.
(Пауза).
Она. Ты?
Сын (садится на кровать). Да, я понял, что единственное, что мне не хватало, так это ответственности. И главное ничто не может этому помочь. Ни кошка, ни попугай. Потому что все они чужие. А ребенок, то есть братишка мой или сестренка…
Она (приподнимается). Хватит.
Сын. Почему?
Она (медленно). Не желаю больше слушать. Ты не понимаешь, о чем говоришь. Это тебе не игра в домино…
Сын (перебивая). Мне кажется, что этот ребенок как спаситель. Он появится и все изменится. Ты будешь больше бывать дома, отец станет спокойнее и станет более мужественным.  Мне это тоже поможет.
Она (встает с кровати, подходит к двери, открывает ее). Все. Довольно.
Сын. Я все время слышу звук хлыста. Как будто меня стегают. Я только хочу бежать, уже вижу поле, где хорошо и вольно, так меня тппру и назад, по своей траектории. Через пни, буераки.
Она (ложится на кровать). Винегрет в холодильнике, пельмени там же. Чай положи в заварник не более полутора ложек.
Сын (подходит к открытой двери). Знала бы ты, как я мечтаю о семье. О той, чтобы приходить домой и хорошо. Необъяснимо так. Просто хорошо. И хочется возвращаться. А сейчас. Иду в школу как в то место, где я могу укрыться от вас. Ты даже не знаешь, что младших классах, в продленке я два раза разбивал нос, так как стремглав бежал по лестнице, когда слышал похожий на твой голос в фойе. А сейчас еле передвигаю ноги, пока иду к дому. Что стало с моими костями. Кальция не хватает? Винегрета нужно побольше есть или пельменей поподжаристей?
Она. Заведи себе свинку.
Сын. Какую свинку?
Она. Морскую.
Сын. Зачем мне свинка?
Она. Тогда рыбку.
(Одевает наушники).
Сын. Отец хочет ребенка, я где-то тоже. А мама предлагает выйти из ситуации следующим образом. Морская свинка или рыбка — хороший аналог младенцу. Может быть еще паука завести, кровососа, который ловит мушек. У нас их много развелось. Наверное, от того, что пельменей много. Не успеваем.
Она (разводит руками). Дом должен быть заполнен и очищен.
Сын. Как хорошо быть родителем. Руководишь, придумываешь свои законы, глупые, умные, разные, в общем.
Она (резко встает). Черт побери, вот оно. (скидывает наушники) Тебя пора научиться зарабатывать деньги.
Сын. Я умею зарабатывать.
Она (подбегает к двери, закрывает ее). Я не про маленькие деньги, а про те, на которые ты можешь позволить больше чем рваные джинсы.
Сын. Это то, что носит вся страна.
Она. Вот именно, сын. У того, у кого есть деньги, одеваются не так как вся страна. У них свой подход.
Сын. Мне нужны деньги, но продавать пылесосы у меня не получится.
Она. А я проведу мастер—класс. Представь ситуацию, ты приходишь в магазин, тебе нужен пылесос, у тебя в кармане солидная хрустящая пачка денег…
Сын. Знашь, я вчера лег спать и долго не мог уснуть. Мне казалось, что за стеной плачет ребенок…
Она (радостно). Вам нужен пылесос? Правильно, что вы обратились к нам. У нас  большое разнообразие. От моющих пылесосов, с мешками и соответственно без мешков для сбора пыли, автомобильные пылесосы, и новинка, пылесос с авкафильтром. Вы полюбите его уже после первой чистки.
Сын (вяло). Сколько?
Она (покачивает головой).  Немного.
Сын. Не понимаю.
Она (кричит). Акция. Пылесос за те деньги и вещи, которые у  вас с собой.
Сын. Не понял.
Она (тараторит). Можно каждого клиента, вплоть до обычного посетителя, зашедшего переждать дождь, заставить уйти с покупкой. Для этого ему предлагается оставить имеющуюся наличность и в дополнение, если ее недостаточно, какую-нибудь безделушку, которая у него с собой.
Сын. Странно все это.
Она. Тем не менее девяносто процентов уходят нагруженными. Поэтому мой бизнес процветает. Не надо выбирать.
Сын. Ты отца так же выбирала? Не думая.
Она (громко, не выходя из «рекламного» состояния). Я преподавала английский, и мне казалось, что это моя жизнь и появившийся врач в белом халате, такой солидный, он тогда еще усы носил, снес мне голову. Я влюбилась и все… Это я только потом поняла, что врачи — народ не состоятельный и мне остается или искать другого претендента или менять профессию. Я выбрала второе, так как считала, что еще люблю его. Да и он занимался каким—то научным исследованием. Я думала, он станет известным, получит Нобелевскую. Я его всячески  поддерживала. Устроилась еще на одну работу, на рынок продавать ковры, и стала часто отменять уроки. В итоге меня попросили уйти, Я ушла и закрепилась на рынке. Через ковры пришла мысль о пылесосах. Стою я как-то на рынке и думаю…
Сын. Тянет?
Она. Куда? В школу? Да нет. Моя школа здесь, на работе. Семья давно перестала быть школой. Она как выпускница, свободная, с бантиками на всю голову.
(Она показывает на голове бантики — пантомиму, смеется).
Сын. Мама, а что нужно чтобы тебя слушались. Ну, например, если ты говоришь, а тебя не воспринимают. Что здесь наиболее важно? Громкость голоса, сила, твердость, слова?
Она. Уверенность в себе. Ты еще юн, а уверенность приобретается с годами.
Сын. А до этого быть хлюпиком?
Она. Нет, конечно. Но стараться больше готовить себя. И физически, и умственно. Чтобы вся жизнь не превратилась в сплошную подготовку к жизни. Как будто решающий спарринг впереди, а он все не наступает и не наступает.
Сын. Но если спарринг наступил? И перед тобой соперник, метра два и тебе нельзя бежать, тогда что?
Она. Тебя кто-то в школе донимает?
Сын. Да нет. Мне просто интересно. Понимаешь, эти вопросы я хотел обсудить с отцом, а он не в себе. Я думал, что поговорю с тобой о детях, потом снова к нему, тогда быть может…
Она. Правильно. В продажах важно найти подход к каждому клиенту. У каждого посетителя возникает мысль, что его хотят обобрать. Практически у всех.
Сын (открывает дверь). Мне нужно уроки делать. Я пойду.
Она. Иди. Если увидишь отца на кухне, скажи ему, что вряд ли. Он болен и пока он не сходит к врачу…
Сын. Отец болен?
Она. А то. И притом на всю голову.
Сын. Я скажу.
Она. Скажи и подумай о курьере. То есть о карьере.
Сын. Да, я подумаю.
Она. Думай, быстрее. Место может тебя не дождаться.
Затемнение

СЦЕНА 5
Лестничная площадка дома. В центре двери лифта. Справа и слева двери ближайших квартир. Справа дверь открыта. Оттуда звучит музыка. Сын возвращается домой. На лестнице возится Сосед.
Сын. Добрый вечер.
Сосед. Добре, добре.
Сын. А  что это вы делаете?
Сосед. Как это что? Лестницу поправляю.
Сын. Зачем? Разве наши домоуправы в отпусках?
Сосед. Нет, просто я не привык никого просить. Если мне что-то понадобится, я сам это смогу сделать. Да тут работы на полчаса. Уже почти закончил.
Сын. Ну ладно. Я пойду.
Сосед (встает). Постой. Это у тебя синяк?
Сын. Нет, это вам показалось.
Сосед. Не синяк, а синячище. Свежий поверх старого. Я же вижу.
Сын. Вас это не касается.
Сосед. Добре.
(Сын идет к двери, возвращается).
Сын. Вы же никому…
Сосед. Следовало бы твоим родителям, но они как слепые котята. В своих делах погружены, хотя папка что-то пытается. Он так пытается, так пытается и не понимает, что все проблемы  от этих самых усилий. Нужно чтобы все было просто. Легко.
Сын. Я пошел.
Сосед. Пиво, порнофильмы. Один на один?
Сын (останавливается). Да нет. Мне нужно к экзаменам готовиться. Я же как девятый закончу, так из дому.
Сосед. Это конечно правильно, но это никак не влияет на толщину стен.
Сын. Что?
Сосед (закуривает).  У нас такие тонкие стены, что утренние сборы твоих родителей не остались без внимания. Я тоже любил, когда родичи уедут, достать журнальчик, тогда не было порносайтов, только картинки из западных журналов, которые можно было купить на толкучке и отрываться по полной. На той фотографии была полная девка, килограмм под сто, в трусиках, а мне нравится, чтобы в трусиках, это меня больше возбуждает нежели без ничего, верхняя половина оголена полностью. Она шеловливо играла с язычком и я ее за это прозвал Кобра. Я представлял, как мы с ней куражимся в моей кровати, спальне родителей, в спальне друзей, в ванной.
Сын (брезгливо). Зачем вы все это мне говорите? Я пойду.
Сосед (довольно). А что? Это нормально, когда молодой человек разминает свой хоботок перед настоящей жизнью.
Сын (громко). Мне противно.
Сосед (улыбаясь). Тебе противно, потому что тебе внушили, что это противно. А на самом деле, это не так уж и противно. Ты же этим занимался и наверняка знаешь, что когда девка прозорливо посмотрит на тебя…
Сын (подходит к двери, ищет ключи). Хватит.
Сосед. Вот и лестница готова. Спасибо за помощь.
Сын (насмешливо). Какую помощь?
Сосед. Приятный собеседник он как помощник. Да и смотрю я на тебя и вижу себя в детстве. Мои предки тоже были из тех глухих родителей. Они все время пищали, все я время. У меня дом походил на сдувающийся воздушный шар, у которого маленькая щель, из которого воздух выходит со свистом. Но я как-то сказал им, что или вы будете моими родителями и делать все то, что должны делать настоящие родители либо же я буду искать других, более идеальных. Потому что родить — это ерунда. И воспитать как-нибудь тоже. Но так, чтобы ребенок был доволен — непростая задача.
Сын. И что они?  Прислушались?
Сосед (смеется). Нет. Поколотили меня. Я тогда сбежал. Они поймали. Снова поколотили.  И так до моего взросления. Я сбегал, а они ловили и колотили.
Сын. Так в чем же смысл?
(Вставляет ключ в замочную скважину и пытается открыть. Дверь не поддается)
Сосед. Смысл в том, чтобы они считали тебя личностью, которая умеет выражать свои мысли. 
Сын. Я пытаюсь.
Сосед. Надо искать подход. Может немного юлить. Понимаешь, родители они же всегда напряжены. Они приходят домой и не могут расслабиться. Женщине нужно быть всегда в тонусе, там муж и сын. Мужчине тоже, там жена и сын. А сыну тоже нехорошо. Но это вторично.
Сын (продолжает борьбу с дверью). Это я уже где-то слышал.
Сосед. Не я это придумал. Умный человек похож на фильтр высокой степени прочистки. Он проносит через себя большие объемы информации, выделяя при этом самое нужное. Например, ты хочешь походить на Че Гевару.
Сын (поворачивается). Да, но откуда…
Сосед. Элементарно. Одежда. Знаешь, что было для него самым главным?
Сын. То, что его слушают.
Сосед. Не совсем.
Сын. И у него это хорошо получается. Он обладает такой силой слова, что все вокруг за ним тянутся.
Сосед. Да, в этом тоже. Но ведь он об этом не думал, когда призывал людей, у него была серьезная мысль и основание. Он мог доказать, убедить людей. Не потому, что он обладал силой слова, как ты говоришь, а уверенностью.
Сын. Да, мама говорит, что я хлюпик, а отец о чем-то мямлит, я не могу его понять.
Сосед. Ты не хлюпик. Это факт. И то, что ты разговариваешь со мной, пытаясь развалить это нагромождение штампов, к которым тебя приучили родители, учителя, говорит о том, что ты личность. А личность хлюпиком быть не может.
Сын. Хотите пиво?
Сосед. Хочу ли я пиво. У тебя много тары?
Сын. Шесть бутылок.
Сосед. Ты основательно решил оторваться. А дисков?
Сын. Что?
Сосед. Сколько дисков?
Сын. А, вы про это? Четыре.
Сосед. Тоже хорошо. В другой раз.
Сын. Ну, тогда удачи. А, эта дверь. Не пускает.
Сосед. Давай я с ней побеседую. Авось посговорчивее будет
Затемнение

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
ПРОДОЛЖЕНИЕ НАЧАЛА
Метро, час пик. В вагон поезда вбегают трое парней.
Первый (запыхавшись). Чуть было не задели.
Второй (показывает на руку). Задели. Вон.
Первый. Царапина.
Второй. По-твоему это царапина?
Четвертый. Стоп, стоп. Как же? Он остался…
Первый. Спокойно. Он успеет на другой. Или смешается с толпой. Или вырубит  первого, кто к нему подбежит и драпать.
Второй (медленно, с гримасой сожаления на лице). У него же мешок.
Четвертый (заламывая руки). Боже мой. Я не хочу.
Первый (громко). Спокойно. (шепотом) И второго он мог также вырубить. И если надо третьего тоже. (Второму) Ты бы мог убить человека?
Второй. Нет.
Первый (Четвертому). А ты?
Четвертый (испуганно). Что? Убить? Я? Нет, не надо.
Первый (спокойно). Я тоже так думал, что не смогу, а сейчас гляжу на окружение и понимаю, что это норма. Ходить с оружием и отстреливать.
Второй. Не шути так.
Первый. А я и не шучу. Народ то бесполезный. Живет себе и пьет кровь у других. Понимаешь, в чем дело. Оно как — кто-то покупает, а кто-то пользуется. Без спросу, потому что тот отказать не может. По-разному.
Четвертый. Сколько я получу?
Второй. Я не знаю. Лучше об этом не думать.
Первый. Будешь бояться, по полной получишь. Прогонишь страх, пронесет.
Четвертый. Куда едем?
Второй. Да, куда мы сейчас?
Первый. Мы будем следовать за этой женщиной в шляпе.
Второй (нервно). Почему она?
Первый. Она мне нравится. В ней есть то, чего не хватает в моей маме. Тепла и прочей мерзости.
Четвертый (решительно). Я выхожу сейчас.
Второй. Не нужно.
Первый. Выходи, выходи. Как выйдешь, так навсегда останешься один. Друзей ты новых вряд ли приобретешь. Не сможешь быть с ними откровенным. Им же нужно все рассказать, а у тебя кишка тонка, чтобы это сделать.
Четвертый. Но я не смог бы убить человека.
Первый. Не надо убивать. Люди сами мрут. Ты знаешь, что за последний год на земле погибло более шестидесяти миллионов. По разным причинам. Убийства, самобичевания, несчастные случаи.
Второй. Слушай, она на нас смотрит. Как—то нехорошо смотрит, словно все о нас знает.
Четвертый. Попались. Я не хотел. Милая женщина, я учусь в школе. В девятом. Хочу стать политиком и даже смотрю парламентский час каждый день. Я не виноват, что…так получилось.
Первый. Остынь. Она близорука и смотрит на рекламу нового иронического детектива. Нужен ты ей.
Четвертый. Я отошел, она все равно пожирает меня взглядом.
Затемнение

СЦЕНА 1
Комната в благоустроенной квартире. Вечер. Шампанское, фрукты, бутерброды с красной и черной икрой. Она сидит и пьет чай из кружки. Входит Он.
Он (шепотом). Темно.
Она (подстраиваясь под его тон). Я тебя жду.
Он. Да-а?
Она. Ага. Сына еще нет. У него сегодня какой-то вечер в школе. То ли день Влюбленных, то ли Хэллоуин.
Он. Меня тошнит.
Она. А на солененькое не тянет?
Он (садится за стол, начинает есть один бутерброд за другим). Это ч.п. Я уже не знаю, куда от него деться. Сегодня украли рекордную дозу — пять литров. Сколько крови у каждого человека.
Она. Не волнуйся. (наливает из бутылки) Вот, выпей шампанское. Хочешь, я включу телевизор?
(Включает телевизор).
Эпидемия распространенная в южной части России стала занимать и другие регионы. Минздрав советует не выходить на улицу в темное время суток и не провоцировать развитию очага инфекции.
Он (внезапно). Зачем шампанское? А что такое? Почему света нет? Что случилось? Кто-то умер?
Она (успокаивая его). Никто не умер, и ничего не случилось. Просто мне захотелось с тобой провести этот вечер.
Он (грустно). Прощальный? Ты таким образом хочешь со мной проститься?
Она (притягивает  его к себе). Ты этого хочешь?
Он. Нет, ты этого хо…
Она. А мне кажется, что…
Он (отстраняется). Ты мне так часто намекала на это, что я уже…
Она. Подготовился?
Он. Практически. (включает свет) Просто я думаю о количестве вещей приобретенных за столько лет и думаю, как все мы будем это делить.
Она. А делить не будем.
Он. Как это?
Она. Ты все это возьмешь себе.
Он. Да, но почему?
Она. Я бы все равно сдала вещи в благотворительный фонд. Но раз ты не прочь, то принимай в дар от бывшей жены.
Он. Пока еще жена.
Она. Это вопрос времени. Часы тикают, и наша с тобой совместная жизнь утекает в канализацию. К крысам и нечистотам.
Он (наливает шампанское). Но ты же сама хотела уйти.
Она. И ты решил меня опередить. Почему все так бояться быть брошенными?
Он. Это не так.
Она. Разве ты признаешься в этом?
Он. В чем угодно.
(Пауза).
Она. Мне не страшно, если ты уйдешь. Оставишь ли ты после нас приятные воспоминания, не будешь ли думать о нас таким крепким словом. Это важно. (выпивает) А одной не плохо. Это все равно лучше, чем жить по привычке или жалея другого.
Он. А кто жалеет?
Она. Всю жизнь жалела я, ты меня использовал. Как производительницу. Вспомни юность. Когда мы только познакомились. Я всегда удивлялась твоему темпераменту. Мне казалось, что ты гигант этого дела. Ты таковым и являлся. Но я не предполагала, что все было ориентировано исключительно на детей. То есть была цель дети, а не создание  семьи и прочее. Я была машиной по производству потомства. Без мыслей, без души. Ты меня изводил. Мы занимались сексом по пять раз в день. Это в выходные, а в будни не менее трех. Ни разу ты не назвал меня «крошкой», ни разу не приласкал. Твой грубый секс, без поцелуев. Туда-сюда, туда-сюда. А теперь все, машина сломалась и вряд ли когда заработает.
Он (нежно). Это не так. Да, я очень люблю детей и считаю своим долгом воспитать как минимум дюжину…
Она (грубо). Черта с два. Да ты детей то считаешь каким то товаром. Дюжина. Кучка.
Он. Я люблю детей.
Она. Да, конечно, но твоя любовь детская. Она проявляется в том, что ты любишь, пока тебе интересно. Тебе было хорошо, пока наш сын был юным. Вы играли вместе. Эти игры тебе подходили. Ты здесь еще мог за ним угнаться. Потом он вырос, игры изменились, и тебе стало неинтересно. Ты перестал заниматься с ним. Легко просто сунуть ему в руки книгу или включить мультфильм про войну кота и мыша и все. Эти игры были тебе не интересны, тебе стал безынтересен наш сын.
Он. Неправда. Он сам от меня отвернулся.
Она (смеется). Правильно. Ты на протяжении двух лет приходил домой и не обращал на него внимания. А он так тебя ждал. Все разговоры только о тебе. Я еще думаю, как так можно любить тебя. Такой безответной любовью. Оказалось можно.
Он (крутит бокал). Ты мне об этом не говорила.
Она (стучит по столу). Говорила. Ты ничего не слышал. Ты никогда не…
Он (испуганно). Расскажи еще что-нибудь о нем.
Она. Помнишь, мы ездили осенью за грибами в лес, и он потерялся?
Он. Смутно.
Она. Ну, конечно. Когда мы его нашли, точнее  я и твоя мама…(плачет)
Он. А где я был?
Она. Ты тогда был с ночного дежурства и спал прямо на поляне, успев с нами пригубить беленькой.
  Он. Не помню. И?
Она (вытирая слезы тыльной стороной ладони). Мы его нашли на поляне,  собирающего ягоды. Он набрал полные карманы. Костюмчик белый с самолетиками, конечно же, запачкал. Глаза счастливые, как будто и не знал о том, что потерялся. Мы в крик, плач, нашлась, а он так хитро на нас посмотрел и сказал: «а вы куда папу девали. Подайте мне его сюда. Я его буду ягодами кормить».
Он (тяжело дыша). Так и сказал?
Она. Да, так и сказал.
Он. А я что?
Она. А ты так и проспал весь день на поляне. Проснувшись, зевнул, выпил с нами. А он смотрел на тебя и на то, как ты не заметил платочек, на котором лежали ягоды и раздавил их, при этом ругнувшись неслабо.
(Пауза. Она плачет. Он наливает рюмку, выпивает, потом повторяет действие).
Он. Еще. Еще расскажи.
Она. Ну что ж. Могу еще рассказать. Его день рождения. Первый юбилей. Пять лет.
Он (радостно). Я помню, помню…я тогда огурцов переел…
Она. Не знаю. Но точно знаю, что ты тогда был пьян. И впервые назвал его сопляком. (сметает резким движением со стола посуду) Может быть твой сильный внутренне организм способен стерпеть это, но он не смог. И ушел в комнату. Все за столом, уже зажгли свечки на торте, а его нет. Я подошла к тебе, чтобы ты извинился перед ним, а ты сказал, что ты никогда этого не сделаешь и оттолкнул меня. Тогда мы впервые спали в разных комнатах.
(Пауза).
Он. Ты так все хорошо помнишь. Почему я ничего не помню?
Она. Ты не способен.
(Начинает поднимать разбитую посуду с пола).
Он. Запоминать?
Она. Любить.
Он. Что за чушь? Я не способен. Да я могу так…
(Помогает ей и тут же колется осколком).
Она. Да, ты мог бы, если бы все вокруг выстроились в линейку. Тебе нужны определенные условия для любви, температура воздуха, отсутствие осадков, дом с пятью  диванами и большим телевизором и главное полем, где растет мак.
Он (оборачивает пораненный палец салфеткой). Почему мак?
Она. Ты же любишь красный цвет. Или красные тюльпаны. И в этих условиях да, ты способен свернуть горы. Но как только температура падает, и мак вянет, ты становишься хлюпиком.
Он. Что?
Она. Хлюпик — это человек, у которого хлюпает совесть.
Он (сердито). Я хочу ребенка и все. Неужели для этого нужно выслушивать так много дерьма? Разве у всех так происходит? Муж говорит о том, что он хочет, и жена начинает всаживать в него терапевтические иглы.
Она. Не у всех, но в большинстве случаев. Женщине нужно быть уверенной, что мужчина рядом с ним не просто поделится своими сперматозоидами, но и ответит за того, который будет самым шустрым и сделает из обычного мужчины отца. А отец для мужчины — это вся вселенная. Это больше чем семья, быт, пеленки, распашонки. Он космонавт. Он один во вселенной. Есть только он и ребенок и все. Даже жена отходит в сторону, когда мужчины появляется он.
Он. Ты очень много говоришь и половина слов, сказанных тобой не за чем. Вам женщинам лишь бы уязвить нас мужчин, а потом сами нас унижаете. Импотенты, импотенты. Так ведь не из—за жирной пищи мы такими становимся, а потому что нас так уже назвали в далеком прошлом.
Она. Не помню.
Он. Не ты, так в твоем семействе. Мать отца. Или бабушка дедушку. Все может перейти.
Она (подходит к нему). Пошли в кровать.
Он. Через поколение или два…что?
Она. Я хочу в кровать.
Он (наморщив лоб). Но…я не знаю.
Она. Ты отказываешься от своего приглашения.
Он (качает головой). Нет, просто мы тут говорили…
Она. О чем?
Он. Ну, то что…
Она. Не надо. У меня есть более интересные темы.
Он. Например?
Она. Например, то, что можно попробовать.
Он. Ты о чем?
Она. Я все о том же.
Затемнение

СЦЕНА 2
Ночь. Слышно как тикают часы. Он и Она играют в буриме.
Он. Ночью кошки серы.
Она. Утром как пантеры.
Он. Днем как Арлекины.
Она. Вечером павлины. Браво.
(Хлопает в ладоши).
Отдаленно доносится песня. «С чего начинается родина» Она становится громче. В комнату входит Сын. Он спотыкается и падает.
Сын. Вот и родина. Моя начинается с падения.
Она. Это что?
Сын (демонстративно позирует лежа). Это не что, а я.
Она (принюхивается). Ты что выпил?
Сын. Немного для храбрости. В наш дом теперь нужно входить немного под градусником. Без этого страшно.
Она (сокрушенно смотрит на следы, которые Сын оставил). Где ты был?
Сын. У друзей.
Она  (снимает ему туфли). Друзей?
Сын. Мерси. Да, у них. Теперь вы мне ответьте. Я ответил, ответил. Теперь ваша очередь. Скажите, с чего начинается родина. А? (Поднимается) Сейчас ехал в метро. И меня старик спросил. Говрит, молодой человек, не подскажите, с чего начинается эта самая родина. Как будто спросил, как пересаживаться с одной станции на другую. Как в театр пройти. Это бы я ему ответил. Не про все театры конечно, но частично.
(Садится на стол).
Она. Иди спать. Утром поговорим.
Сын. Почему утром? Я и сейчас готов. Н хочу дожидаться утра, когда встанет солнце, пройдет хмель и я снова стану робким юношей с прыщами и комплексами. Сейчас я рыцарь, герой нашего времени. Че Гевара.
Он (шепотом). А что? Давай его выслушаем.
Она. Это не очень удачная мысль. Надо с детства в корне обрубать попытку рубить матку выпимши. Так он привыкнет и будет думать, что только налакавшись, можно говорить правду.
Сын. А что не так разве?
(Встает на стол).
Она. Ты пьян.
Сын (с усмешкой). Я пьян в достаточной степени, чтобы понимать, что я делаю. Но эта хмель, которая бродит сейчас у меня в голове, помогает мне сосредоточиться. Когда я трезв, я слышу, как вы постоянно спорите, друг с другом, что-то летит в кого-то, и нет нормального разговора как во всех сериалах, которые постоянно включены во всех комнатах. Почему у нас нет телевизора в ванной и туалете. Сидишь на толчке, дрочишь, а по телеку ведущая в короткой юбке передает погоду на завтра.
Она. Ты что себе позволяешь.
Сын. Я у себя дома. И могу сказать то, что думаю.
(Ложится на стол).
Он. Сейчас ты не думаешь.
Сын (приподнимается). О, папаня. Я тебя и не приметил. Как жизнь, как работа? Кровь продолжают воровать? А что насчет детишек? Договорился с маманей? Она сговорчивая. Купи ей шубку. Или нет, продай пару пылесосов. Например, тем ворам, которые кровь у вас как нефть качают. Для удобства. Пусть они пылесосом кровь…ну ты меня понимаешь… Что-то мне нехорошо.
(Снимает водолазку, брюки, остается в одних семейках).
Она. Иди в ванную.
Он. Я его провожу.
Сын. Надо почаще приходить в таком состоянии. Все такие любезные. Вы только карманные деньги мне давайте, а то приходиться…самому искать. Места, конечно, есть, но там тоже не все такие сговорчивые.
Она. Я тебя звала к себе.
Он. В принципе, и у меня есть работа для тебя.
Сын. Какая?
Он. Сортировать кровь по отделам.
Сын (хлопает в ладоши).  Удружил, батя. Не работа. Мечта! А что если я…вдруг… перепутаю.
Он. Не перепутаешь.
Сын. Но вдруг?
Он. Тогда… может начаться хаос.
Сын (танцует). Как здорово. Стоит переставить одну группу крови на другую полку, так начнется безумие.
Он. Да, что там. Сейчас и крови нет. А клиентов…много. Мы даже на свой страх и риск кровь разбавляем дистиллированной водой. А что делать?
(Пауза).
Она. Ты мне об этом не говорил.
Сын. То есть хаос все же начнется?
Он. Ну что вы? Нет, мы конечно, более солидным стараемся качественную кровь. Ну, тем, кто попроще, им меньше везет. А что делать?
Сын. То есть, здесь непременно нужно быть везунчиком. (смеется) Твоя станция — эта лотерея, где повезет, а может и не повезти. Как хорошо. Представляю, тех больных. Которым досталась дрянная кровь. Они умирают в муках, кляня мир, больницу, но не тебя. Твоя душа чиста.
Он. Я сам не сплю уже которые сутки.
Она (удивленно). Да? Я думала, этому послужили другие причины.
Сын. Кстати, поздравляю. Заметил, что в зале нынче никто не спит. Значит, отец вернулся. Это хорошо или плохо? Не знаю. Наверное, надо выпить…точнее подождать. Я сейчас зашел в дом и не узнал его. Такой маленький. Мне казалось, когда я выходил он был шире, а пришел стал уже. В чем дело.
Она. Ты выпил.
Сын. Правильно, но разве это главное. Выпил, но разум то не потерял. И зачем люди пьют. Сосут, лакают жидкость, которая отличается от воды. Или вкусом, или запахом, или же последствиями. Вливают в себя то, чего у них нет. Ту среду, которая в корне отличается от их среды. Чтобы прочувствовать, а как это живут те, другие, в той среде. Живут и живут себе. Нормально. Не приживается или глотнул изрядно, так можно и вернуть. Не без боли конечно. А что ты хотел?
Она. Сделать тебе чай с лимоном?
Сын. Влить в себя еще одну среду? Нет, благодарю, но это будет перебор. Я как-нибудь распробую коньяк, который принял внутрь и позволю его градусом не разбавляться с витамином С.
Она. Ты пил коньяк?
Сын. Коньяк.
Она. Твои друзья пьют коньяк?
Сын. Да.
Она. Они что интеллигенция. Литераторы, философы, у них что нет семьи? Разве их родители не видят…
Сын. Нет. Не видят.
Он. Сынок, пошли.
Сын. А пошли. Может быть вечерняя сказка мне пойдет на пользу. Это будет сказка о вампирах или…
Он. Поговорим о Че Геваре.
Сын. Да?
Он. Я тут давеча читал…
Затемнение

СЦЕНА 3
Комната соседа. Стол, стул и кресло. Все лаконично и просто. На столе бутылка портвейна и два стакана. В кресле сидит Сосед. Он прочищает стаканы полотенцем, как заправский бармен. Стук.
Сосед. Входи.
(Стук продолжается).
Сосед. Да что там, дверь что ли заело? На себя, потом от себя и дверь как в сказке. Сколько можно учить? Неужели придется табличку вешать с инструкцией.
(Дверь замерла, стук прекратился и через мгновение дверь отворилась. На пороге стоял Он).
Он. Добрый вечер.
Сосед (подпрыгнул в кресле). Ексель—моксель. Ну надо же.
Он. Я подумал, ты ко мне заходил. Теперь по праву соседства, я к тебе пожалую. А?
Сосед. Правильно. Права соседские надо соблюдать. Без них дом рухнет.
Он. Ну, ты скажешь.
Сосед. Может и не рухнет, но накренится. Точно.
Он (достает из пакета бутылку и мешок). Я вот принес тут бутылочку и на  закуску — помидоры. Моя солила.
Сосед. Жена?
Он. Нет, мать. Моя жена не умеет солить. У нее другие способности.
Сосед. Интересно спросить какие?
(Подходит к окну).
Он. Да, наверное, как у всех. (достает штопор) Богиня на кухне, в постели кто не помню, да в компании тоже кто-то.
Сосед. Богиня — это что-то очень возвышенное, недоступное. Сосед ты предпочитаешь недоступное?
Он. А что делать? Я когда искал ее, у меня были свои четкие параметры. (вкручивает штопор) Чтобы готовила жульен и могла с ходу придумать рифму к любому слову.
Сосед. И что?
Он. Ты не представляешь, сколько было соперниц. Готовить жульен умели многие, но с рифмой возникали проблемы. Одна красавица долго думала над рифмой к слову «тайна». И выдала после долгого обдумывания. «Пальма». Какая пальма?
Сосед. А она была ничего?
(Походит к двери и смотрит в замочную скважину).
Он. Все было при ней и такой жульен готовила, пальчики оближешь.
Сосед. И что же помешало? Пальма?
Он. Да, пальма. У меня были четкие условия. Мне нужна была девушка, умеющая готовить жульен и способная придумать рифму к любому слову. Хорошую рифму не слишком долго думая. Первое условие выполнили двенадцать девушек, второе условие только одна. Моя жена.
(Вынимает пробку).
Сосед. То есть ты забил на все остальные качества, которые могут быть, в том числе и внешние?
Он. Мне кажется, что женщина умеющая готовить — это признак хозяйственности, а способность к стихосложению — интеллект. Две причины, на которых я женился. На хозяйке и на умной женщине.
Сосед. Как-то ты не очень об этом радостно говоришь.
Он. Почему? Я очень рад. Просто объект отсутствует, а без объекта слова теряют свою привлекательность.
Сосед (разливает по бокалам). Тогда выпьем за твое счастье. А что твой сын тоже ищет девушку, умеющую готовить жульен? Я даже не помню, из чего он состоит.
Он. Блюдо из грибов, запеченных в сметане.
Сосед. Наверное, часто тебя балует.
Он (растеряно). Да…часто. Она у меня любит баловать. Стряпает на кухне, и на ходу рифму подбирая к запавшей мелодии.
Сосед. За  жульен и за твою жену.
Он. Выпьем.
(Выпивают).
Сосед. А я никогда не тестировал женщин. У меня на них нюх был. Да и не важно было, умела ли она готовить или складывать слова в стих. Я думал о ее фигуре, глазах и голосе. Можно сказать, я ориентировался на голос и на ощупь. Мне нужен был тембр, от которого сводило мышцы и хотелось слушать часами без остановки. Сейчас я частенько слушаю голоса моих прежних в записи.
Он (разливает). Выпьем.
Сосед. Непременно. Только за что?
Он. Выпьем за соседские отношения, которые надо поддерживать. Скоро нашему знакомству можно фарфоровый костюм лепить.
Сосед. Точно.   
(Поднимают бокалы. Входит Сын. У него в руках пакет, в которой гремит стеклянная посуда. Он проходит в комнату, не замечает отца, ставит на стол одну бутылку за другой).
Сын. Беленькой не было. Взял коричневенькой, Почти красненькой. Думаю, нам хватит.
Он. Ты?
Сын (удивившись). Папка, ты? Тогда добрый вечер. Это мой папка. Это наш сосед. А это стеклянная тара, то есть то, ради чего я сегодня краснел перед продавщицей. Бутылочка очень крепкого и легкого напитка.
Сосед (сконфуженно). Да, спасибо. Вот попросил его взять. Думал. Вдруг гости. И как чувствовал. В точку.
Он. Не надо из меня дурака делать.
(Встает, оглядывается. Смотрит в окно, подходит к двери, смотрит в замочную скважину)
Сосед. Ни в коем случае.
Сын. В этом районе не могут жить дураки. Он слишком хорош, чтобы в нем селить кого угодно.
Он. Ты у меня поговори…
Сын. Папка, ты выпил и тебе нужно сейчас идти домой
Он. Я не пьян.
Сын (протяжно). Ты вечно пьян. Это первое. Второе, я не нуждаюсь в твоей опеке.
Он (подходит к Сыну). Я не хочу, чтобы ты пил.
Сын. Я не хочу — как это эгоистично звучит. Я хо-чу. Но в этом словосочетании доминантой выступает «я», а не хочу. А ты делаешь акцент на «хочу» и забываешь о живых существах, подчиняя всех под один глагол.
Сосед. В мать пошел.
Он. Иди ты.
(Заносит кулак над Соседом с криком).
Сын. У тебя на работе проблема. Ты нервничаешь. Заразил весь дом этой проблемой. Скажи мне, заем ты эту заразу за пределы дома вынес?
Он (наливает рюмку). В смысле? Молодежь сейчас трудно понять. Они так странно выражаются.
Сын. Пришел с соседу. Оставить частичку яда. Кто будет следующий, не знаю. Ну, по ходу дела, можно и сына повоспитывать.
(Наливает и выпивает).
Он. На самом деле он очень добрый. Просто старается показать себя хуже, чем есть. Такова позиция современной молодежи. Все самое лучшее в землю, это не модно, на поверхность — агрессию, негатив, неуважение старших. Они как эти самые комары, которые пьют кровь, чтобы потом умереть. То есть пьют всякую гадость, чтобы потом это не пить.
Сосед. Но у комаров кровь пьют только самки. А самцы что пьют?
Он. Воду, чай, соки. Что придется.
Сосед. То есть женщинам самое лучшее?
Он. Ну, вроде как они сами добывают.
Сосед. А что мешает самцам делать то же самое?
Он. Привычка? Солидарность?
Сын. Стремление не походить на них. Они назло не пьют кровь. Чтобы не превращаться в женщину.
Он. Что за странное предположение.
Сосед. А он прав. Женщины должны пить кровь, а мужчины им подготавливать почву — адресочек, по которому можно будет отсосать нужную норму,
Сын. Да на что им мужчина?
Он. Как так?
Сын. Мужчина не нужен. Для того, чтобы родить есть банк, воспитывать — нянька, школы. По сути, на сегодняшний день мужчина может жить сам по себе и не ждать пока женщина требует что—то с него.
Он. Это не твоя теория.
Сын. Что?
Он. Тебе добрый сосед эти мегабайты информации оставил.
Сын. И что из того, что я с ним согласен.
Сосед. Друзья, давайте выпьем.
Сын (наливает отцу и себе). Папка, давай хряпни еще.
Он. Я конечно выпью, но я никак не могу понять.
Сосед. А не надо понимать. Полстраны в психушке лежат, потому что что-то там недопоняли. У нас лучше жить недопонятым. Спокойнее как то. 
Сын. Пей, папка. Пей. Я тебе разрешаю. Тебе было нужно мое разрешение? Одобряю.
Затемнение

СЦЕНА 4
Комната сына. Сын проделывает приемы на подушке.
Сын. Получай, получай. Мало, могу еще. Мало. На, на!
(Входит Она).
Она. Не спишь.
Сын. Проснулся.
Она (подходит к окну). Здесь надо проветрить.
Сын. Не надо.
Она (останавливается). Тебе бы постричься. Такая стрижка. Как у…ну да, Че как его. Вара, Варвара?
Сын (жестко). Че Гевара.
Она. Как в школе?
(Садится на кровать).
Сын. Почти так же, как и дома.
Она. То есть хорошо?
Сын. Ну как сказать.
Она. Ты выглядишь молодцом. Ой, ну надо же я и не думала (присела к нему ближе).
Сын. Что?
Она. Уже усики появляются. Первый показатель.
Сын. Чего? Что мне нужна бритва?
Она. Что ты стал таким взрослым. Надо же. Как я могла пропустить.
Сын. Пометь в блокнотик.
Она. Я тебя не понимаю. Ты раздражителен.
Сын. Правильно. Меня раздражает этот воздух. От него моя кожа деревенеет и покрывается корочкой.
Она. Я же говорю, надо проветрить…
Сын (грубо). Да нет, ты не понимаешь. Мне душно не внешним слоем кожи, а внутренним. Моя внутренняя стенка запотела и жаждет влаги.
Она. Я не понимаю. Извини.
Сын. Что тут может быть непонятного? (Пауза) Я хочу жить отдельно.
Она. И как ты это себе представляешь?
Сын. Проще простого. День на оформление документов, неделя ожидания и равноценный обмен либо доплата, как угодно. Все. У меня есть юрист. Наш сосед в прошлом был юристом. Он мне и посоветовал.
Она. Но это не так просто. Разве дело только в том, что нужны опытные люди, я просто не понимаю.
Сын. Смирись, мать. Это норма европейской жизни. Немного пожил в семье, пора и о личном пространстве думать. Заработок у меня есть. Будем встречаться иногда. Я сам буду звонить.
(Пауза).
Она. Проветрим?
Сын. Не стоит.
Она. Твои волосы…да, ты стал мужчиной. Принеси мне воды. Хотя постой не надо. Принеси. Нет. Я не знаю. Что произошло?
Сын (смешливо). Мать, ты чего?
Она (нервно).  Не знаю. Ты, наверное, шутишь. Ты же любишь шутить. Если так, то очень смешно. Потрясающе.
Сын. Да какие могут быть шутки. Наш сосед с пятнадцати лет живет самостоятельно.
Она. И… результат?
Сын. Живет себе ни в чем, не отказывая. Дети за границей, жены там же. Иногда встречаются. Чтоб когда-нибудь да словом крепким. Нонсенс. И хорошо. Гармонично.
Она (сердито). Он мне никогда не нравился. Он энергетический вампир. Придет, сядет и сидит. Читает газетку или говорит о дворовых происшествиях и тебе как-то нехорошо сперва, а потом и вовсе.
Сын. Не преувеличивай. Нашего соседа вампиром назвала. Еще скажи, это он у отца кровь ворует.
Она. Про это я не говорю. Просто не те идеалы выбираешь.
Сын. А что. Быть похожим на вас? Если у ребенка родители не соответствуют тому эталону, который нужен, то он начинает метаться.
Она. Я не…
Сын. И ты не и отец не…. Так все хватит этой воды. Делаем размен, и у меня будет однушка, а у вас двушка.  Пока, во всяком случае.
Она. Рановато тебе об этом думать.
Сын. Юридически, я готов к этому.
Она. Но психологически нет.
Сын. Поверь, готов.
(Пауза).
Она (строго). Все, достаточно. Выговорился? Возьми с полки апельсин. Ты у меня дома и я устанавливаю порядки. Ты будешь жить в этой квартире, пока ты не закончишь школу, а затем и вуз…
Сын. Это бесконечность.
Она. Не перебивай. И только тогда, когда ты дашь мне…нам понять, что ты готов выйти за порог, зная по какой тропинке идти, тогда и поговорим. А сейчас этот разговор пришел из будущего.
Сын. Извини, хозяйка. Я очень виноват перед тобой. Ослушался. Впредь, буду слушать. Ты сказала, что хочешь проветрить? Пожалуйста (открывает окно). Еще ты сказала, что хочешь, чтобы я постригся (берет ножницы). Нет проблем. (начинает беспорядочно резать волосы).
Она. Остановись (пытается отобрать у него ножницы, но он ее отталкивает) У тебя такие волосы.
Сын. Были.
(Сын бросает ножницы на пол, садится на пол и плачет).
Она. Ты в порядке?
Сын. Ничего, моя возьмет.
Она. Давайте сегодня рванем в «Современник». Когда мы в последний раз туда ходили, папа подвернул ногу. С того раза он к театру как—то с пренебрежением относится.
Сын. Ничего, моя правда.
Она. А потом в кафешку на Чистых. Или просто уток покормим. Я испеку хлеб. Мне кажется, уткам больше нравится мой новоиспеченный, чем традиционный белый.
Сын. Как я вас ненавижу
Она. И по дороге будем говорить об актерах, которых тоже следовало кормить как уток, чтобы они лучше играли…
Сын. Я должен уйти.
Она. Но почему?
Сын. Иногда просто понимаешь, что должен и все.
Она. Тогда в «Эрмитаж»?
Затемнение

СЦЕНА 5
Лестничная площадка. Сосед курит. Поднимается по лестнице Сын. У него чувствуется нервная напряженность во взгляде. Он останавливается.
Сосед. Поможешь?
Сын (нервно). Что?
Сосед (показывая на бычок). Ликвидировать источник курения.
Сын. А?
Сосед. Покурим?
Сын. А, нет. Я домой. Мне домой нужно. Я не должен… 
Сосед. Понимаю. Ну что ж, давай.
Сын. Ничего личного. Я не должен пить с соседом, при этом спаивая отца, утаивая при этом от матери этот факт.
Сосед. То есть запела совесть на все лады. Это хорошо. Но совесть знаешь, для чего нужна? Для одноразового появления. Появилась, пальцем погрозила и обратно в норку. Вот и у тебя тоже. Погрозила пальцем, мол, нельзя так. Ты не совсем понял сигнал. Нужно кивнуть головой, успокоить зоркого шпиона и продолжать жить, не уходя в крайность. А в крайность ты никогда не уйдешь. Так как воспитан, вполне здоров. Здоров же?
Сын. Да, я…пойду.
Сосед. Напротив. Не забыл.
(Сосед помогает ему, подводит его к двери, и видя, что тот стоит и не предпринимает никаких действий, нажимает на звонок, сын делает шаг назад, увлекая за собой соседа и садится на ступеньки. Сосед располагается рядом).
Сын (предельно серьезно). Мне нужны хорошие юристы.
Сосед. Строго как.
Сын. Понимаете, могу я быть с вами откровенным?
Сосед. Да, конечно.
Сын. Мои родичи захотели ребенка. И, кажется, что у них все получится. Я чувствую, что скоро буду лишним в доме.
Сосед. Но почему?
Сын. Представьте, крики, вонючие памперсы и я со своими юношескими прыщами на фоне этого мракобесия.
Сосед. Может быть, они хотят, чтобы ты им помогал в этом. Сигарету?
(Протягивает пачку, Сын достает одну).
Сын. Они возможно и хотят, но они меня спросили. Они не спрашивают меня ни о чем, кроме того, как дела в школе и задавая так, чтобы услышать краткое нормально. Хотя бы спросили. А то отец, помоги мне поговори с мамой. Елы палы, что зашифровка такая. Что за семья у нас такая. Шпионская.
(Прикуривает, затягивается, кашляет).
Сосед. Твоя семья…
(Хлопает ему по спине).
Сын. Утешили меня. Моя странная семейка. То есть если она моя, то значит все хорошо.
Сосед. Представь себе, да. Я вчера своему сыну помогал кран наладить. Да, нас разделяют тысячи миль, но я не отказываю. Неделю назад мы вместе ходили в театр.
Сын. Как это?
Сосед. Виртуально. Но зато после очень живо обсуждали. Ее муж меня обожает. Говорит, что со мной их семья более полноценная. А с другим сыном, дочкой и еще сыном у нас тоже все в порядке. И как только возникает вопрос, проблема, я тут как тут. Их нет со мной рядом, но они так близко, так тесно прижаты ко мне, что я не могу дышать. В хорошем понимании.
Сын. Не можешь дышать в хорошем понимании? Это все равно, что умираю в хорошем понимании слова…
(Тушит сигарету ботинком).
Сосед. Ты меня поймешь. Обязательно. Когда-нибудь.  Зайдешь?
Сын. Не сегодня.
Сосед. И правильно.
Сын. Тем мы и отличаемся друг от друга. Я захотел, выпил, не хочу, так не буду. Никто меня не сможет заставить. А отец он слабый.
Сосед. Тогда отца зови.
Сын. А их снова нет. Выходные и они традиционно отсутствуют. Мечта для любого подростка…мечта.
Сосед. Ты что?
Сын. Я…это…мне нужно…это.
Сосед. Не понял.
Сын (с дрожащим голосом). У меня…как его.
Сосед. Что такое? Температура? Слабость.
Сын. Не то, все не то.
(Сын падает на пол и начинает дергаться в конвульсиях).
Сосед. Так, держись.
(Он хватает крепко парня и аккуратно кладет его, успев подложить под него свою куртку. Парень успокаивается).
Сосед. В порядке? В порядке? Говори, говори. Не молчи. Только не молчи.
Сын. В порядке.
Сосед (тяжело дыша). Что же ты ничего не сказал. А родители? Где они. Лекарства должны быть специальные.
Сын. Ну как?
Сосед. Что как?
Сын. Как у меня вышло?
Сосед. Не понимаю.
Сын. Правдоподобно?
Сосед. Правда…так ты что не взаправду? Ты что симулировал припадок? Но зачем?
Сын. Решил проверить на себе один факт. Че Гевара был эпилептиком. Его не уважали и называли боровом. Мне кажется, что эпилептиком он стал, так как хотел хоть как-то обратить на себя внимание.
Сосед. Ну, ты меня и напугал.
Сын. Ничего. Мне нужно было узнать.
Сосед. Я рад, что тебе помог.
Сын. Ну, я пойду.
Сосед. Знаешь, у меня есть младшенькая. Ей всего три, но она, наверное, самая умная из всех, кого я когда-либо знал. Так вот она звонит  мне каждый день и требует, чтобы я ей рассказал сказку. У нее есть определенная схема — место действия, герои, конфликт и хорошая концовка, а у меня новый сюжет. Я ей рассказываю и понимаю, что сюжеты никогда не кончатся. Что я не иссякну. Мне не надо повторять уже рассказанные мной истории, у меня всегда есть новые. А почему. Так не знаю. Наверное, все было по-другому, если бы я день и ночь видел ее, слышал ее крики, капризы и шалости. А тут, я слышу ее прелестную мелодию голоса, и как тут не сочинишь что-то этакое, когда тебя переполняет.
(Встает и идет к двери).
Сын. Не было у меня сказок. Так глупые рифмованные песни. Милый, похвастайся силой. Что за…Когда меня называют милым, словно ведро помоев на меня выливают.
Сосед. Зайди, посиди у меня. Я не хочу споить и того хуже испортить отношения с родичами. Если я и говорю, что нужно жить отдельно, то только для того, чтобы ты вернулся к ним и сказал спасибо. Если я пью с тобой, чтобы произнести тост за здравие. Если я говорю о своей холостой жизни, то это не значит, что надо жить так же. Я не навязываю. У тебя есть своя голова. И не надо стараться быть похожим на меня, Че Гевару.
Сын. А на кого мне походить?
(Встает).
Сосед На самого себя. Если ты станешь таким же как твой латиноамериканский революционер, то никто тебя не выделит из толпы, ты так же останешься в тени, так как не ты был первым. А вот если ты заглянешь внутрь…
Сын. Я пошел.
Сосед. Спешишь?
Сын. Да, уже поздно. А мне еще штудировать историю. Распад СССР. Причины, следствия.
Сосед. Я думал, тогда была  всего одна причина.
Сын. Какая?
Сосед. Президент встал не с той ноги.
 Затемнение

                ДЕЙСТВИЕ 3
ОКОНЧАНИЕ НАЧАЛА
Метро, час пик. В вагон поезда вбегают двое парней.
Второй (запыхавшись). Чуть не смяли.
Первый (спокойно).  Не смяли же.
Второй. Могли и помять. Я думаю сейчас нужно на следующей станции выйти, перейти на другую ветку, потом проехать до конечной, потом на автобусе остановки три от центра.
Первый. Не смяли же.
Второй. И где-нибудь  в районной библиотеке засесть с подшивкой «Ведомостей» и сидеть, пока…
Первый. Не смяли же
Второй (нервно). Подожди. Это сегодня нам подфартило. А что будет завтра?
Первый. Завтра будет лучше, чем вчера.
Второй. Шутишь, а мне кажется, шутки кончились.
Первый. Деньги не кончились. У меня они еще не начинались.
Второй. Для тебя что шутки, что деньги, все в одном паровозе.
Первый. А то. Терять то нечего. Мне кажется, мы находимся в самом прекрасном возрасте, когда ничего не страшно. Терять нечего.
Второй. Ты чего?
Первый. А что?
Второй. Эти взгляды. Как иглы.
Первый. Они завидуют.
Второй. Как же.
Первый. А что? Ты выбрал путь свой там, где еще никто не ходил. Не пошел по чьим-то следам, а сам проложил тропку. Гордись.
Второй. Что-то мне от твоих слов не легче.
Первый (протягивает бутылку). На вот выпей.
Второй. Что это?
Первый. Не боись. Вода святая. У меня отец сейчас на ней чай делает и мамку мою поит. Думает, что это им поможет.
Второй. Нет, я не буду. Не думаю, что она как-то поможет мне.
Первый. Зря. Она действительно помогает.
Второй (дрожащим голосом). Мне надо было с ними на автобусе ехать.
Первый. Что же ты не поехал?
Второй. Это все ты…
Первый. Ты не хотел быть одним из этого роя кровососущих. Пусть они сосут деньги у родителей. А мы с тобой сами сможем достать кровь. Литр, два, а то и больше.
Второй. Я смотрю на них и мне как-то жалко их.
Первый. Вспомни заповедь человека берущего. Бери, открыв сердце, прикрыв уши.
Второй. Это не вечные истины.
Первый. Те двое вернулись к истинам. Вечным. И ты хочешь.
Второй. Те истины как-то проверены временем. А твои они еще только в зачаточном состоянии и они одноразовые. Сегодня есть, а завтра нет.
Первый (сквозь зубы). А ты что думаешь, вечные истины так всегда и были вечными. Они тоже прошли путь начальной стадии. Уважение родных — сейчас уже утратила свою вечность. Сами обладатели, те, про кого эти самые истины были сложены, подорвали ее прочность. Они не думали, что истину нужно подтверждать, как квалификацию.
Второй. Ты меня извини, но я еду в библиотеку, а потом обратно.
Первый. Обратно?
Второй. Я решил вернуться.
Первый. Ты что хочешь, чтобы тебя разорвала стая собак. Если хочешь, то давай дерзай.
Второй. Стая собак — это ничто по сравнению с тобой и этими взглядами.
Первый. Не дрейфь. Это лишь первое трудное испытание. Впереди их масса.
Второй (испуганно). Я не могу. На меня смотрит женщина в красном пальто. Она так смотрит, словно понимает, что мы сделали что-то из ряда вон выходящее.
Первый. Глаза даны, чтобы смотреть, а уши, чтобы слушать. Просто ты чувствуешь себя виноватым. Но ведь ты не виноват ни в чем. Мы лишь сделали то, что сделал бы другой, если не мы. И наказание никто не несет, так как так устроен мир. Виновные быстро сдуваются, а те, кто пусть он даже и виновен, но таковым себя не считает, те надуваются.
Второй. Нас двое. Что мы сможем?
Первый. Многое.
Второй. Но нас же будут искать.
Первый. Отрицай все. Говори, что тебя терроризировали, и ты должен был отдать крупную сумму денег.
Второй. Думаешь, поверят?
Первый. Будешь говорить уверенно, поверят. Как пить дать.
Второй. А что если нам вдвоем вернуться. Сознаться. Извиниться, по возможности договориться. Мне кажется, мы еще можем успеть. Я думаю, они поймут. Ну, испугались, разве та не бывает?  Вернемся, может быть по одному. Или же вдвоем лучше? Даже не знаю. Точно надо подумать о тексте. Что мы скажем. Давай придумаем такую речь, после которой они примут нас. Посмеются, быть может. Скажут, ну вы даете ребята, потреплют по щеке и отпустят. И тогда — все хорошо. Спокойный сон, безопасное хождение по улицам и внутреннее удовольствие.
(Первый смеется).
Второй. Это, по-твоему, смешно?
Первый. Смешон ты, человечек, который хочет быть как все. Ты в своем заячьей шкурке вызываешь жалость. Мне противно быть рядом с таким ничтожеством.
Второй. Мы же с тобой лучшие друзья.
Первый. Нет. Друзья не могут быть в разных шкурах.
Второй. Но ты помнишь нашу клятву.
(Вагон останавливается).
Голос. Уважаемые пассажиры. Не волнуйтесь. Поезд продолжит ход через некоторое время.
Второй (истерически). Нам конец.
Первый. Спокойно.
Второй. Боже, боже…
Первый. Как приятно видеть искривленные лица людей. Если скажу, что я это устроил, тогда что?
Второй (с недоумением в глазах). Ты? Но как?
Первый. Что наши друзья едут не в автобусе, а ведут это  поезд. Вынужденная остановка в связи с тем, что они не умеют водить.  Сейчас поедем методом тыка.
Второй. Но не думаю, что мы приедем. Надо выйти на следующей. (Громко) Люди, давайте все эвакуироваться. Поезд ведут юноши, ничего не понимающие в поездах.
Первый (закрывает ему рот ладонью). Спокойно. Это была шутка.
Второй. Шутка. Ты вот так просто, зная что я итак на пределе….
Первый. Это нормально. Поезд остановился. Поезд пошел. Как в жизни. Иначе будет мещанство какое-то. Ты что хочешь жить как животное, для которых единственной целью является — пожрать да поспать.
Второй. Да, я животное. Хочу, есть и спать. Не хочу.
Первый. Но…
Второй. Не хочу…
(Поезд стал набирать ход).
Первый. Как скучно сейчас в автобусе.
Второй. Как мне не хватает этой скуки.
Затемнение

СЦЕНА 1
Зал все той же благоустроенной квартиры. Он и Она сидят на диване, прикрывшись пледом. Включен телевизор.
Почему они выбрали этот ареал. Вопрос сложный. Это место хорошо подходит для их паразитирующего образа жизни
Он (расслабленно). Это было похоже на королевское сафари. Гонка за птицей марабу. Гонка и на суше, и в воздухе.
Она (мечтательно). Да, мне тоже понравилось.
Он. Надо будет повторить. Мы кого-нибудь ждем?
Она.  У тебя есть сын, и он скоро придет.
Он. А вот и нет. Я ему дал карманных денег, и он пошел в кино. Потом вроде как собирался в боулинг. У нас есть пара часов.
Она (удивленно). Ты даешь карманные деньги. С каких это пор?
Он. Многое теперь изменилось.
Она. Да? И что, например?
Он. Я стал бриться, ты заметила?
Она. Да, действительно гладко.
Он. Стал разговаривать с сыном, наладил отношения с соседом.  Сперва я думал, что тот плохо влияет на нашего парня, но потом понял, что наш сынок не дурак.
Она. Ты сдал анализы?
Он. Да и это тоже.
Она (восхищенно). Ты словно помолодел.
Он. Я себя и чувствую так. Особенно после того, как прекратились кражи. Так внезапно. И все снова стали доверять друг другу. А то знаешь, грязно все было как-то, все  подозревали друг друга. В туалет нельзя было спокойно сходить.
(Обнимает Ее).
Она. А мне кажется, что сын успокоился. У него был кризис и в нем виноваты, конечно, мы.
Он. Да. Ты права.
(Исчезает с головой в пространство покрывала).
Она. Да. И сейчас нужно просто быть терпимее.
Он (показывается). Хорошо, что ты взяла бессрочный отпуск. Это именно то, что тебе нужно.
Она. Да, я стала более спокойная. Но теперь постоянные клиенты не дают мне покоя. Обрывают телефон. Не знаю, что делать с этими настойчивыми чистюлями.
Он. Когда не знаешь, что говорить, говори правду. Кто-то сказал из известных. А то ты юлишь с одними, с другими оправдываешься, что ты в творческой командировке. Не проще ли признаться?
Она. Не проще. Я сама основала эту фирму, наблюдала за тем, как она делает осторожные шаги, перед тем как, научившись ходить, стала прыгать и бегать, уверенно, с чувством собственного достоинства. Я нянчилась с ней, тяжелые минуты и подкармливала в тяжелые минуты, плакала вместе с ней, когда ей было горько, открывала шампанское в радостные мгновения. Она была для меня всем.
Он. Она стала для тебя вторым ребенком. Если бы у тебя в это время появился еще один, то мы сейчас…
(Встает, при этом сдергивает с нее покрывало, оставив ее в неглиже).
Она. Мы бы сейчас не могли позволить такое роскошество каждый день. Одна обстановка наша оценивается в приличный фургон денег.
Он. Я хочу сказать, что нужно рожать, иначе в мире одной женщиной становится меньше, а мужчиной больше.
Она (поднимается с дивана и становится напротив него). Ты чем то недоволен?  У тебя все есть и всегда было. Даже когда я работала в образовании и получала гроши, у нас всегда на столе были котлеты, хорошие напитки. Откуда?
Он. Не знаю. Я думал, что на это у нас хватает денег.
Она. Ты никогда не знал, что сколько стоит. Поэтому  дать карманные деньги для тебя — это трудно, так как ты не знаешь, сколько нужно давать. Н сегодня ты как—то собрался и дал с горкой.
Он. Так откуда все было?
(Укрывает ее, сам остается неприкрытым).
Она. Подарки, репетиторство, хорошие связи в школьной столовой, частые праздники и главное, моя дежурная улыбка, которые все так любили. «У вас такая очаровательная улыбка. Когда вы входите, то становится светлее». Я говорила, что мой муж дипломат.
Он. Поэтому на все родительские собрания ходила ты одна?
Она. Не только. Но ты ведь сам всегда поздно приходил.
Он. Сперва мне очень хотелось, Я даже хотел украдкой. Но после того, как ты меня поймала около школы, я решил не ходить. Думаю, раз надо, так надо. По крайней мере, думал, что ты мне все дома расскажешь. Я же не знал, что сыну так было важно. А как он на меня смотрел, когда спрашивал «а почему тебя не было на собрании. У всех были. Приходили даже бабушки с дедушками». А я молчал или говорил «дела, дела, дела».
Она. Выпьешь?
Он. Выпью за нашу нестандартную семью. За то, чтобы она разрасталась стремительно, с олимпиадным рекордом.
Она. Присоединяюсь.
(Подходит к нему, и они вместе укрываются под одним покрывалом).
Он. Знаешь, а давай устроим рейд по всем детским магазинам города.
Она. Боюсь, нам не хватит одного дня.
Он. А ты не бойся. У нас есть больше чем день. Мы отправимся сперва в магазин игрушек, конечно мягких. Я знаю, что в первый год жизни у ребенка исключительно мягкое окружение. Предлагаю, «сцены детства» Шумана сделать заглавной мелодией этого года взросления. После мы подумаем о Моцарте и Бахе. Да, нельзя забывать о Чайковском. Нельзя же?
Она. Нельзя. Я смотрю, ты хорошо подготовился.
Он. Да, я стал подкован. Хочу встретить его во всеоружии.
Она. Ты о своем ребенке говоришь, а не противнике.
Он. Знаешь, а потом мы пойдем в видеопрокат и наберем диски исключительно детской тематики.
Она. Может быть, стоит подождать, пока он родится и тогда все вместе…
Он. Не хочу ждать. Хочу жить этой сумасшедшей, я хотел сказать счастливой жизнью, сейчас. Он появится, это факт, поэтому мы лишь преобразуем себя и свой способ существования.
(Пауза).
Она.  А что если он не родится?
Он. Как это не родится?
(Пауза).
Она. Ну, ты же понимаешь, что для женщины рожать в таком возрасте риск. Двойной риск.
Он. Риск пить газированную воду каждый день и ходить после двенадцати в магазин, не смотря на то, что после двенадцати скидки.
Она. Теперь я не пью воду с газом и хожу в магазин лишь потому, что днем некогда. Хотя сейчас я свободна и могу этому посвятить хоть целый день.
Он. Знаешь, что я решил?
Она. Что?
Он. Я тоже возьму отпуск. Мы уедем на остров куда-нибудь в один из пяти мировых океанов, будем жить в бунгало, пить кокосовый сок, есть бананы, слушать, как все вокруг занимаются любовью — птицы, рыбы, обезьяны и сами последуем этому примеру. Остров будет ходить ходуном.
Она (с сомнением). Чем же у нас здесь не остров?
Он. Здесь многое отвлекает. Когда мы с тобой начали этот забег?
Она. Три месяца или четыре?
Он. Пять. С половиной.
Она. Да, наверное, четыре.
Он. И пока ничего.
Она. Ну, нам нужно время, ты же понимаешь. Возраст у меня не классический, а желание классическое.
Он. Возраст у тебя что надо и желание у нас что надо.
Она. Чем же тебе не нравится наша спальня, этот диван, ветки берез за окном?
Он. Мне здесь все нравится, это мой дом, но это место не подходит для зачатия. Все дело в том, что здесь все вокруг отвлекает. Мы живем, где окна выходят на мост, магистраль и строящийся район. А это такой стресс для организма. Каждый день видеть, как вгоняют сваи, кладут кирпич, выражаются на советском сленге прикушенного языка. От этого дети не появляются, нет, они не желают. Но все же если и появляются, то не растут больше. Поедем. Я могу завтра написать заявление, сегодня уже можем собраться, а завтра вечером мы уже можем быть на высоте и пить вино из длинных бокалов в предвкушении содрогающегося от секса острова.
Она. Да, но мы не можем оставить сына одного.
Он. Да, но почему?
Она. Как ты это представляешь. Ребенок совершенно один в городе. У него экзамены. Ему нужно хорошо питаться. Поддержка
Он. Мы будем ему звонить. А завтра я набью едой холодильник. Есть такая еда — положил в микроволновку на пятнадцать минут и готово. Вкусно и быстро.
Она. Но не полезно.
Он. Сейчас сложно отличить одно от другого. 
          Она. Я так не могу.
          Он. Ну, прошу тебя. Это будет прекраснее нашего первого зачатия.
          Она. Ну, наверное. В примерочной зачать ребенка. Под шушуканье толпы продавщиц. Пусть у меня и была отговорка, что покупая этот товар, мы должны проверить его на прочность.
         Он. А что мы покупали?
         Она. Брючный костюм.
         Он. Для кого?
         Она. Для меня.
         Он. А где же он? Я бы вспомнил тот день.
         Она. Не знаю. В том году я его видела у нас на даче. Кстати что ты думаешь по поводу дачи. Может быть ограничимся двумя этажами дома.
         Он. Да, но не будет вокруг природного секса.
         Она. Как не будет? Соседские дворняги и кошачьи создания тоже постоянно совокупляются со скуки.
         Он. Дача — это слишком прозаично. Там половицы скрипят.
(Раздается звонок).
       Она (берет трубку). Да. Кто? Да, да, я вас слушаю. Так. И что? Я понимаю. Это точно? И ничего нельзя сделать? Спасибо.
(Пауза).
Он. Кто звонил?
Она. Да так никто.
Он. Как это никто. Ты была такая взволнованная.
Она. Да моя одноклассница ребенка потеряла.
Он. Какая печальная новость. Хорошо, что это нас не касается.
Она. Да, хорошо.
Он. Итак, мы остановились…мы остановились…где?
Она. Не помню…
Он. Подсказываю. На остров любви, на острове зачатия и секса.
           Она. Прости, но меня мутит.
          Он. Верный признак.
          Она. Чего?
          Он. Того, что наш ребенок начинает занимать место в твоей утробе.
          Она. Я посплю, ты не против?
          Он. Поспи. Я тебя разбужу, когда будет нужно.
          Она. Да, да.
Затемнение

СЦЕНА 2
Зал. Отец бегает из своей комнаты в зал, в центре которого стоит огромный чемодан. Он складывает вещи. Сперва несет большую гору полотенец, потом выбирает одно, кладет, возвращается в спальню, выходит с горой рубашек. Выбирает из них две. Снова в спальню. Выходит с горой семейных трусов. Входит Сын.
Сын. Приехали или уехали?
Он. Уехали. То есть еще здесь, но набираем ход.
Сын. Мне нужно съесть что-нибудь. У нас что-нибудь есть.
Он. Да так. Наверное что-нибудь  осталось после обеда.
(Сын уходит. Отец пытается положить трусы все разом, но их слишком много. Возвращатся сын с бутербродом и бутылкой воды).
Сын. Мы что собираемся устроить благотворительный ужин? Откуда столько еды?
Он (останавливается, хитро смотрит на сына). Она еще ничего не знает, но я уже купил билеты на острова.
Сын. Острова? Вы собираете на острова?
Он. Точнее на остров.
Сын. Папа, а что если и я поеду?
Он. Сынок, ты пойми. Мы туда едем не развлекаться. У нас с твоей мамой серьезные планы.
Сын. А что я залезу в багаж. Мои пятьдесят килограммов  и сложенное вчетверо тело не займут много места. Мне так кажется.
Он. Сына, ты остаешься за главного. Будешь поливать цветы, и записывать в тетрадь важные новости. Мы едем в другую страну. Там и новости будут другие. Мы будем оторваны от всего мира. Нам будет недоступен простой человеческий язык. В следующий раз, когда все дела будут позади, мы поедем все вместе. Туда, куда ты пожелаешь.
Сын.  Ты знаешь, что ночью есть не хочется, а днем чаще всего спать?
Он (задорно). Ой, а я люблю ночью слопать яичницу с колбасой и поспать днем на работе. Представляешь, я иногда сплю в лаборатории. Наклонюсь над микроскопом, подставляю ладонь и как-будто слежу. На самом деле сплю.
Сын. Хорошо, я буду записывать. Я оставлю записку, когда буду уходить в прихожей у твоих перчаток, которые лежат все сезоны. 
Он. Хорошо у перчаток…все сезоны, да…А куда ты собираешься?
Сын. Вдруг у меня ручка кончится или заполнится тетрадь. Пойду в магазин приобретать новое.
Он. Тогда ладно. Помоги сынок. Не закрывается.
(Пытается закрыть чемодан).
Сын. Тут нужно надавить. Не жалеть.
(Налегает на него всем весом).
Он. Это совсем новый чемодан.
(Держит Сына, чтобы тот не слишком сильно упорствовал).
Сын. А я говорю, не надо жалеть. Нужно давить, что есть мочи и все.
(Наступает на чемодан).
Он. Достаточно.
(Берет чемодан и несет его в комнату).
Сын. Но чемодан еще открыт.
Он. Ничего, все равно его перекладывать. Твоя мама наверняка туда еще своих парочку вещей воткнет. Да еще нужно взять пару книг. Обычно я беру то, что можно потом оставить в самолете или в аэропорту. Что не жалко.
Сын. Возьми Библию.
(Чемодан раскрывается, и все вещи оказываются на полу).
Он. Очень смешно. Мы никогда не говорили о литературе.
(Опускается на четвереньки).
Сын (помогает отцу). Правда? А мне кажется, что это наша основная тема бесед.
Он. Снова шутишь? Нет, по правде, что читаешь?
Сын. Достоевского.
Он. Нравится?
Сын. Лекарство не может нравиться. Его просто принимаешь, пока не уймешь боль.
Он. Достоевский — это лекарство? Хорошее сравнение. А мне по нутру…как же его фамилию забыл. Он еще о природе много пишет…
Сын. Не знаю. Я читаю мало, но много. Ты же знаешь.
Он. Знаю. Даже когда ты был совсем маленький, книжкам ты предпочитал игрушки. То есть ломать игрушки было интереснее, чем книги. Сколько мне пришлось выкинуть игрушечных пупсов.
Сын. Я не играл в куклы.
Он. Это ты так думаешь.
(Складывает вещи в чемодан).
Сын. Первое сознательное воспоминание у меня связано с садом. Мне было четыре или пять. Мы приехали на дачу. И соседи только вселились и ходили по округе знакомились. Там был мальчишка. Такой рыжий. У него в руке то ли рогатка была, то ли бутылка с вставленной трубочкой. Мы е еще брызгалкой называли. Так вот он был у себя на участке, а я на своей территории, то есть за забором. И он без слов стал меня заливать. Ему было лет десять. Я отошел, спрятался за дерево, а он взял шланг и стал поливать меня из него и дерево не спасло. Я с криком побежал в дом. Стал жаловаться на него, но вы так были заняты пойманным угрем, который был похож на дедушку, что не обратили на меня внимания, лишь улыбнулись. А я продолжил с ним воевать. Я вышел, взял кирпич и бросил в него. Попал ему по ноге. Он закричал. Мне показалось, что он не заметил, кто это был, так как стоял спиной.
Он. Ты ему отомстил? Я помню, как наши соседи подняли шум. И ты куда-то пропал тогда.
Сын. К вечеру у меня был жар.
Он. Мы долго не могли его снизить. Дай воды.
(Протянул руку).
Сын. В основном мама бегала. К этому времени ты наклюкался. Я помню, как ты лежал в гамаке. Один сплошной натянутый гамак и в нем вразвалочку лежишь ты — яркое воспоминание из детства.
Он. Воды дай.
(Протягивает две руки).
Сын. Я к тебе и так и эдак. Поиграй со мной, а ты не то, чтобы не хотел. Ты не мог, не был в состоянии.
Он (изнеможённо). Всего глоток.
Сын. Держи.
(Дает ему бутылку воды).
Он.   Спасибо. Так мне нужно устроить сюрприз. (Встает). Давай здесь все изменим. Уберем эти шторы, достанем другой стол—книжку. Этот стол очень маленький. Такой детский. Да еще нужно найти посуду.
Сын. Зачем этот цирк?
Он. Хочу ее обескуражить.
(Сдирает шторы).
Сын. Ты думаешь, ей это надо
Он. Да, я точно знаю. Теперь.
Сын. А она?
Он. Что она?
Сын. Она точно делает все из чистых побуждений? Ей это все нравится?
Он. Она ушла с работы по своему согласию. (обходит диван справа). Согласилась на ребенка аналогично. То есть я лишь озвучил ее мысли вслух. (слева) Что поделаешь, если она такая нерешительная.
Сын. Это мама нерешительная?
Он. Помоги подвинуть диван. Да, мама. Внешне она кажется твердым орешком, а внутри у нее персиковая мякоть. Я же наоборот внешне мякиш, внутри кокос.
Сын (подходит к дивану). Что ты думаешь о моем будущем?
Он. Поговорим об этом в другой раз.
Сын. Пап, я хочу сейчас, сегодня.
Он. Ну, хорошо. Чтобы понять, что тебе нужно, нужно спросить себя, а чем бы ты хотел заниматься всю жизнь. Не просто один год или два, а всю жизнь. Изо дня в день, обрастая мхом в своей профессии.
(Толкает диван и понимая то, что сын не участвует в этом процессе, смотри на него ожидаючи).
Сын. Не знаю. Я никогда ничем конкретным не занимался. Все понемногу. Музыкой. Гитару забросил, усвоив только пару начальных уроков. Я же не знал, что будут мозоли, и руки будут кровоточить первое время. Мне это не подходит, подумал я. Играл в школьном театре. Так со скуки. Нас ставили как марионеток и заставляли произносить заученный текст. Так со скуки, я начал петь. И пел бы, по сей день, если бы не соседка сверху, которая как-то назвала мое пение «воплем». Это послужило точкой.
Он. А физика? Ты всегда любил что-то изобретать. Соединять, склеивать…никогда не видел, что получалось при этом, но ты так усердно этим занимался.
Сын. Потому что всегда все ломал и…трудно когда некому восторгаться или направлять. Сам себя ругаешь или хвалишь.
Он. Тогда учителем. Мозолей там никаких. А учить — это твой конек.
Сын. Пап, а что если я тоже буду как ты?
(Пауза).
Он. Как я? Не знаю. Моя работа не простая…знаешь, лучше учитель или экономист. Рисуй графики и подсчитывай. Тоже без мозолей.
Сын (двигает диван). А мне нравится то, чем ты занимаешься. Учитель он говорит, говорит и все. Мне кажется их слова фальшью. Они думают о том, чтоб поскорее закончился урок и убежать домой. А ты не можешь обманывать. Так?
Он. Да, почти так.
(За окном грохот).
Он. Салют? Или мне показалось?
Сын. Ты же знаешь наш район. Здесь салют без повода — обычное дело.
           Он. А мне нравятся редкие вспышки. На празднике эге—гей. И тишина некоторое время. Потом снова эге—гей. И тишина.
Сын. То есть твои билеты на остров тишины.
Он. В точку.
Сын. Последняя попытка. Я?
Он. В другой раз.
Сын. Точно?
Он. Определенно.
Сын. Не пожалеешь?
Он. Нет.
Сын. Тогда удачи.
Он. Спасибо.
Сын. Я тебя уверяю, не за что.
Затемнение

СЦЕНА 3
Квартира с простой обстановкой. Стол, одно кресло. Сосед сидит на диване с ноутбуком и общается.
Сосед. А я говорю лыжи нужно брать со смазкой. Правильно. Надо слушать отца. А что? Здравствуй, Дональд. Как поживаешь? Прекрасно. Я тоже. У меня все замечательно. Мои дети? В порядке. Пытаюсь с одним из ним поговорить. Ах, это ты посоветовал ему купить лыжи без смазки. Понятно. Добрый совет. Ну, я и не сомневался, что мы с тобой в этом вопросе разойдемся. У вас же круглый год лето, поэтому, зачем смазка, все равно колеса к лыжам приделывать. Не ругайся. Это же я любя. Ты меня знаешь.
(Стук в дверь).
У меня стучат. Все, удачи, поцелуй его от меня и твою жену. Я тоже тебя люблю.
(Входит Она).
Она. Добрый вечер. Я может быть некстати, но у меня кончилась соль и я решила зайти к вам.
Сосед. Классический вариант знакомства.
Она. Что, простите?
Сосед. Соль, сахар, немного крупы, да еще мука. Или мед.
Она. Да, я уже давно не заходила ни к кому из соседей. Все было некогда. Но сейчас все иначе. Я отдыхаю и могу все успеть. Я раньше и не предполагала, что так много можно всего успеть в течение дня. Если на работе все мысли об одном, то есть в однообразном направлении, то сейчас столько разных мыслей и так хочется плыть одновременно в несколько направлений сразу.
Сосед. Я вас понимаю. Я ведь тоже безработный.
Она. А на что вы живете
Сосед. Не поверите, но я выращиваю цветы.
Она. Не верю.
Сосед. Правильно не верите. Цветы не в прямом смысле.
Она. Не понимаю.
Сосед. Знаете такую фразу, дети — это цветы жизни?
Она. Безусловно. А родители — это высохшие кустарники…
(Смеются продолжительное время).
Сосед. Так вот этим я и занимаюсь.
Она. То есть вы занимаетесь тем, что растите детей? Вы нянька?
Сосед. Не совсем. Понимаете, перед тем как они появится надо их…
Она. Запланировать. Зач…вы что их…
Сосед. Вы правы. У меня великолепные гены. И не смотря на мой солидный возраст, клиенты у меня есть. Но заключая контракт, я выдвигаю свои условия, что ребенок будет знать, кто его биологический отец и мне позволят его видеть и изредка общаться с ним. Я хочу, чтобы он вошел в мою многочисленную семью.
Она. Позвольте узнать, какова цифра вашего потомства?
Сосед. Небольшая. Нас всего тридцать восемь. Тринадцать девочек и двадцать пять мальчиков. С мальчиками у меня перебор, но я рад, что мальчиков больше. Для мужчины нет ничего лучше, чем появление на свет сына. Вы же понимаете, там и рыбалка и мужские разговоры.
Она. Вы с ними ходите на рыбалку?
Сосед (смеется). Я с ними бываю везде. И на Гаити, и катаемся на серфинге. Пусть в основном виртуально, но мне этого достаточно. Я испытываю то, что не поддается расстоянию.
Она (смеясь). Ну надо же…
Сосед. Что такое?
Она. Я вас не знаю, и вы обо мне мало что знаете. А мы так откровенничаем друг с другом. Это странно.
Сосед. А мне кажется, в этом нет ничего странного. Мне кажется, только незнакомцы могут быть искренни на все сто процентов. Их ничто не связывает — это раз, он или она не задумываются, не подстраивают эту историю под него, под того, кому он может ее рассказать, он просто делится.
Она. И вы поделились?
Сосед. Да.
Она. Значит, вы предпочитаете рожать детей на расстоянии.
Сосед. Ну, вы и сказали. Я же не телепат. Но мысль конечно правильна. Я делаю все возможное, что ребенок появился на свет и исчезаю.
Она. То есть вы делаете все возможное…но как. А если женщина не в состоянии, ну…
(Садится в кресло).
Сосед. Этого не может быть. Если она хочет ребенка и эта мысль преследует ее неотступно и день, и ночь, она представляет себе, как она будет вынашивать его, петь песни, поглаживая свой живот и засыпая, знать о том, что и он тоже спит…
Она. Как хорошо вы говорите.
Сосед. У меня большой опыт по этой части.
Она. Да. Но почему вы мне открылись. Да, вы меня не знаете. Поэтому. Но почему я так себя странно чувствую.
Сосед. Успокойтесь. У меня есть сок. Персиковый я думаю подойдет.
Она. Да, это мой любимый.
Сосед. Я включу музыку. Рахманинов. Пьесы—фантазии…
Она. Фантазии — это хорошо.
(Включает музыку. Уходит. Возвращается с соком).
Сосед. Когда я слушаю классическую музыку, то она мне напоминает женскую утробу перед зачатием. Она готова. Чиста. В ней уже поселились эльфы, которые стелят постель для будущего героя или героини.
Она. У меня кружится голова. Я пойду.
Сосед. А как же соль?
Она. Какая соль?
Сосед. Вы пришли за солью.
Она. Да, я пришла за солью. Да ничего. Соль вредна.
Сосед. В минимальной дозе полезна.
(Звонит телефон).
Она. Звонят.
Сосед. Извините.
Она. Да, конечно.
Сосед (берет трубку). Да. Привет, Крис. Хэлло. Хау а ю. Ай эм окей. Фэнкс. Энд ай мисс ю ту. Вот эбаут мэм. Гуд. Мэни километтес энд е войз.
Она (шепотом). Я пойду.
Сосед (жестами показывает, что не отпускает ее). Окей, май сан. Ай эм глэл ду ток виз ю. Ес. (смеется). Ес (смеется еще громче). Ес. Ай лав ю. Бай. (кладет трубку)
Она. Сколько ему?
Сосед. Крису пять. Из трое близнецов. Крис. Бен и Джастин. Бен и Джастин редко со мной говорят. Поэтому Крис за всех отдувается.
(Прислоняется к креслу).
Она. Сколько нужно знать, чтобы быть отцом…
Сосед. Да, это точно. Помимо языка, обычаи, религии. Например, три девочки католички, одна буддистка, четыре — в христианской вере, остальные в исламе. У мальчиков та же неразбериха. И соответственно праздники у каждого на свой манер.
Она. Так странно.
Сосед. Странно то, что в моей квартире это слово произносят чаще, чем на приеме у врача.
Она. Вы тут совершенно один. Даже животного нет. А на самом деле у вас тридцать восемь детей и женщин, наверное, раза в два больше.
Сосед. Да, я счастлив и успешно делюсь этим счастьем с теми, кому его не хватает.
Она. Со всеми?
Сосед. Да.
Она . Без исключения?
Сосед. Что за странные…какое слово…вы так много раз его употребляете.
Она. А со мной поделитесь?
Сосед. Вы шутите?
Она. (взволнованно) Нет. Мне холодно.
Сосед. Возьмите одеяло.
(Приносит одеяло).
Она. Благодарю. (Укрывается) Вы оробели.
Сосед. Это неожиданно.
Она. В вашей практике не было такого случая?
Сосед. В моей практике было все, но чтобы женщина приходила за солью, подразумевая под словом «соль» «счастье» не было.
Она. Внесите меня в вашу коллекцию.
(Пауза).
Сосед (смеется). Я не могу… Мы… соседи. Это же… обман. Мне казалось, что у вас все в порядке. И это не правильно, что женщина сама. Если бы все это было обоюдно, тогда это куда ни шло, но тут так…
Она. Вы слишком много говорите.
Сосед. Я говорю ровно столько, сколько должен говорить. Одна моя подруга как—то сказала «Ты такой безотказный. Отдаешь себя всем, кто тебя попросит. Когда-нибудь ты иссякнешь. Станешь пустой торбой». Так и сказала. Тогда я был молод, и мне казалось, что я неиссякаем. Но только сейчас стал понимать смысл ее слов. Так как стал иссякать.
Она. Вы не можете?
Сосед. И да, и нет.
Она. Не понимаю.
Сосед. Дело в том, что после одного раза должно пройти минимум две недели.
Она. Они еще не прошли?
Сосед. Прошли, но я чувствую, что я перехожу на другой этап. Трехнедельный. Вы не представляете, но я мечтаю о том, чтобы этот секс ушел на последнее место. Секс для молодости, дети для старости.
Она (плача). Извините. Я пойду.
(Встает, оставляет одеяло).
Сосед. Обождите.
Она (останавливается). Зачем?
Сосед. Не надо показываться дома заплаканной.
Затемнение

СЦЕНА 4
Зал знакомой благоустроенной квартиры. Тикают часы. Слышно как открывается дверь, раскрывается штора и в комнату влетает сперва сын, после его отец. Он его держит.
Сын. Отпусти меня.
Он (грубо).  Ага. Сейчас.
Сын. Если ты меня не отпустишь, то пеняй на себя.
(Отталкивает от себя. Он падает)
Он. Он мне сделал больно. Ах ты…
(Выходит Она).
Она. Что здесь происходит? За что ты его так? Он же еще совсем ребенок.
Он. Этот ребенок собрался удрать.
(Встает).
Она. Ты хотел убежать?
Он. Только я не понимаю, зачем звонить с вокзала за час до отправления поезда. Вот уехал бы, куда-нибудь, куда был поезд…вот в Мурманск и там на этой самой крайней точке позвонил бы. Мол, папа, мама, не волнуйтесь, я в надежном месте. Где, не скажу.  Но я буду наблюдать за вами и иногда посылать открытки.
Сын (едва слышно). Я должен был сделать это.
Он. Никому ты не должен. (Подходит к нему вплотную). Вот нам да. Мы тебя воспитывали. Как-никак в нашем доме жил, питался за нас счет и вообще дети должны платить всю жизнь…
Она. Нет, дорогой. (Встает между ними). Это мы с тобой захотели его родить, а он-то здесь при чем? Он же не виноват, что родители во время не предохранились. Сэкономили на контрацептивах. Мы его родили, воспитывали, не напрягаясь, играя с ним, как с клубком.
Сын. Только не надо мне…
Она. А что? Что не надо?
Сын. Не надо меня жалеть? Может быть это хорошо, что вы так меня воспитывали. Родили, выкинули из гнезда, маши крыльями, не получилось, пробуй снова.
Он. Так я же тебе показывал…
Сын (отходит к окну). Неубедительная пантомима получается. Хотел показать птицу, получился комар. А вы знаете, что мне напоминает наша квартира. Комариный притон или как там у них называется. Улей? Или нора? Но это не важно. Только если комары пьют кровь у других особей, то мы пьем кровь у своих соплеменников. Пьем и не давимся. Пьем и не давимся.
Она. Это какое-то наваждение. Мне нужно лечь и прийти в себя.
(Медленно уходит).
Сын. А ты постой, мама. Не убегай. Убежать проще простого. Но выслушать сына до конца. Ты же меня никогда не слушала. Родила меня как статуэтку, есть и ладно. Отец, ладно, по глупости, вел себя так. Нет у него такого опыта, а ведь ты сознательно меня так…Я же знаю, что ты пыталась от меня избавиться.
Она. Нужно прекратить этот разговор.
Он. Ты сопляк. Как ты смеешь?
Сын. Смею. Юристы говорят, что смею. У меня есть право голоса в этой семье.
Он. У тебя нет…
Сын. Есть.
(Открывает окно. Телефонный звонок).
Он. Да. Кого.? Нашего сына?
(Сын машет головой, показывая, что его нет).
Он дома. Да. А кто спрашивает? Тебя.
Сын. Благодарю. (берет трубку) Да, нет. И на этом спасибо. Сколько? Я так и думал. Отец, тебя.
Он. Да. Здравствуйте. Мы знакомы. А, да, да. Мне жена рассказывала о вас. Понимаете, я же не хожу на собрании. Почему? Не знаю, что вам сказать. Мой вашего? Что? Взял у него? Сколько? Я наверное не расслышал, еще раз. Я понял. Сегодня же все будет в порядке. (кладет трубку)
(Пауза).
Она. Что? Кто-нибудь скажет мне членораздельно, что происходит?
Он. Я и сам ничего не понимаю.
Сын. Я беру у одного мальчика в школе деньги.
(Смотрит вниз, высунув голову в окно).
Она. Как берешь? Взаймы? И много ты уже взял?
Сын. Эти деньги ему не так нужны как мне. Вот он и решил мне подсобить.
Она. Тебе что не хватает денег?
Сын. Понимаете, какая штука. Мне действительно мало. Мне всегда не хватало внимания. Теперь не хватает денег. Бог с ним с этим вниманием. Оно мне сейчас ни к чему. Его сейчас правильнее обратить в наличные.  Компенсация что ли.
Она. Я все делала для тебя. Я старалась все делать для того, чтобы наша семья была крепкой. Много работала, была верна…
Сын. Ты слишком много работала. Ты была мистическим существом с шестью лапами и такими зоркими глазами, что мне казалось, что у нас дома маленькая лаборатория, где постоянно делаются опыты. Подбираются специальные испытуемые, которые соглашаются за деньги участвовать в этом. Они  заводятся в специальную комнату, там при специальном свете их и подвергают этим экспериментам.
Он. Да, но у нас прекрасный район и удобное расположение. От метро всего три минуты сорок три секунды.
Сын. Ты недавно хотел сбежать отсюда на острова.
Он (очнувшись). И до сих пор хочу. (Ей) Меня удивляет, почему мы до сих пор здесь. У меня уже третий день отпуск, я все пытаюсь с тобой поговорить, но у меня не получается. Ты приходишь поздно и как только выходишь из душа, падаешь в кровать и засыпаешь. Наконец-то мы все в сборе. И я тебя умоляю, не ходи в душ. Каждый раз, когда ты туда заходишь, у меня возникает чувство, что ты либо накурилась, либо принимаешь ванны с морфием.
Она. Перестань, я не хочу об этом.
Он. Не хочу. А я хочу. Я мужчина и хочу, чтобы ко мне прислушивались. И я не потерплю, чтобы когда я говорил, отворачивались и засыпали.
Сын. Не доставай, мать.
Он (резко). Молчи!
Сын. Пи—пи.
Он. Я хотел бы чтобы в этом доме…
Сын. Пи—пи.
Он. Перестань. (Ходит по комнате, заложив руки за спину). Я хотел бы чтобы в этом доме ко мне прислушивались. Если я сказал, что меня интересует, как ты учишься, то это значит, ты мне должен подробно рассказать о своих школьных делах. Если я сказал, что хочу детей и для этого нам надо поехать на острова, то это значит, что мы должны ехать.
Она. Не будет детей.
Он. Если я сказал, что хочу на завтрак яичницу, а не кашу, то…почему не будет?
(Пауза).
Она (сокрушенно). У тебя малокровие.
Он. Не понимаю.
(Останавливается, прикладывает руки к груди).
Она. Ты слишком часто сдавал кровь.
Он. Я? Часто? Да как это может зависеть? Ну и что? Да, я помог восстановить репутацию нашей станции. Внес немного своей крови. Но как это может повлиять на нашего…
Она. Не один раз.
Он. Да, больше чем один.   И что их этого? Как это может отразиться?
Она. Тебе звонил врач. Неделю назад. По поводу твоих анализов. Они в порядке. Только ты не можешь иметь детей.
(Пауза).
Он. Как же так?
Она. Все в порядке. Мы жили, не рожая почти два десятка, проживем еще столько же.
Он. В чем же смысл?
Сын. Зато ты можешь делать все что угодно сейчас, не думая о детях. Ты зациклился.
(Закрывает окно).
Он. Я зациклился?
Она. Да.
Он. Но в чем смысл?
Она. Не знаю.
Он. И я не знаю. Может быть, ты знаешь?
Сын. А я откуда знаю. Если мои родители не знают, то мне и подавно. Хотя я начинаю подозревать, что мне нравится ухаживать за девушками. Может быть смысл в этом.
Она. А я думаю, что нам следует съездить на выходные на дачу. Позовем друзей и устроим пикник.
Он. Друзей? Каких друзей. У меня их нет.
Она. У нас чертовски терпеливые друзья. Они ждут нас всегда.
Он. Я познакомлюсь со своими друзьями. (Плачет). Странно.
Она. Странно.
Сын. Мама, папа. А что насчет…
Она. Готовь кошелек и дипломатический костюм.
Он. Это еще зачем?
Она (задорно). У нас сегодня операция по спасению собственного сына, который последний раз оступился. Да?
Сын. Безусловно.
Затемнение
СЦЕНА 5
Лестничная площадка. Сосед и  Сын натирают пол тряпкой.
Сын. А чего это мы так стараемся?
Сосед. Высоко живем, до нас далеко добираться. Так мы должны не уступать.
Сын. Неспроста это все. Кого-то ждем?
Сосед. Все, что было секретом, было раскрыто. Да, мой мальчик. Ко мне приезжают гости.
Сын. То есть мы стараемся для загадочных гостей.
Сосед. Если так можно сказать. Понимаешь, к встрече этих гостей, я готовлюсь едва не каждый день, а встречаю, по настоящему, только раз в год.
Сын. Жена, дети?
Сосед. Да, в них есть все. И то, и другое.
Сын. То есть женщина и ребенок в одном лице. Дочь?
Сосед. И дочь тоже.
Сын. Еще скажи и сын, и муж, и любовник, и…
Сосед. Скажу. Все то, что сказано с любовью можно отнести к ним.
Сын. Я заинтригован.
Сосед (прекращает работать). Для меня это обычное чувство, когда я жду их. Обычно — это ночь бессонницы, приступы меланхолии и стряпня на кухне. Можно было все приобрести в магазине, но то, что продается с прилавка, так сильно отличается от продукта домашнего. Представляешь, они приезжают, а у меня все еще горячая плита, хрустящая корочка у пирога и пропитанный корж у торта. Наряду с масленым ароматом, к которому и я привык с детства, мы проводим три—четыре, а то и неделю вместе.
Сын. Когда слепой подошел к зеркалу, он не видел себя и не понимал, как зеркало может быть ему полезным.
Сосед. Ты смешной. Как и мой отец. Он постоянно подтрунивает надо мной. Он смотрит на меня и гордится. Если отец подтрунивает, то значит, он в хорошем настроении и все что происходит в моей жизни, его устраивает. А мама любит называть отца вишней. Почему. Наверное, потому, что вкусная, но с большой косточкой.
Сын. А отец меня воспитывает. Только у него это странно выходит.
Сосед. Он у тебя хороший. И главное он хорош тем, что не пытается походить на стандартных отцов.
Сын. Он пытался…
Сосед. Лишь одна попытка. Не думаю, что он посмел повторить свой подвиг.
Сын. Не посмел.
Сосед. Вот именно. Не смотри на него своими глазами. Отец меня учил, что если мне не нравится, то следует занять глаза. Он так и говорил «займи у меня парочку и посмотри». Я занимал и смотрел.
Сын. И что же ты видел?
Сосед. Такое спокойствие. Мои родители никогда не суетились. Они жили всегда с улыбкой, с подтруниванием и ароматом ванильной сдобы.
Сын. Втяните воздух.
Сосед. Зачем.
Сын. Вы втяните, втяните.
Сосед (вдыхает). А, у вас тоже плита не холодная.
Сын. Да, решили приготовить ужин. Завтра утром едем на дачу, но придется все горячее приготовить здесь, так как там нет плиты и…
Сосед. А что на костре слабо?
Сын. Не знаю. Как-то дико.
Сосед. И в чем эта дикость проявляется?
Сын. Понимаете, я на даче был всего два раза. Отец четыре, мама — пятнадцать. Я приезжал полоть траву, весной и осенью как—то. Отец любит там мечтать. Сядет на качели, такие чеховские, с крышей и начинает разглагольствовать — вот здесь бы хорошо чеснок посадить, а вот здесь сливу.
Сосед. А мама сажала. И сливу, и чеснок.
Сын. Почти. Она там устраивала тренинги для своих подчиненных. Это и дешевле и вообще. Правда, в последний раз, когда она ездили, они приехали оттуда искусанные. Кто-то сказал, что комары любят болотистую местность.
Сосед. Да, комары кусают в основном одиноких и вспыльчивых особей. Да, они еще любят растительность, где можно укрыться.
Сын. Мне кажется, что когда я вырасту, все насекомые исчезнут.
Сосед. Отчего?
Сын. Тараканы то исчезли.
Сосед. Хорошее сравнение. А в твоих прогнозах есть что-нибудь про друга человека?
Сын. Нет.
Сосед. Прекрасно. Знаешь, что я прочитал сегодня в гороскопе на следующую неделю?
Сын. Что?
Сосед. Ожидается прибавление.
Сын. В весе.
Сосед. Хорошо было бы. В семействе. 
Занавес.

Январь 2011 год