* Виктору,
моему отцу
Говорите ближним обо всем,
не молчите, если сердце ноет,
если груз сомнения несем,
а душа при этом волком воет.
Если Вы с собой наедине,
а лавина слов Вам губы режет,
если нет спасенья и в вине
оттого, что в сердце хруст и скрежет,
разожмите руки, дайте вздох,
пусть от грома боли рухнут стены,
дайте горлу выплюнуть весь мох,
что растят обиды и измены.
Если есть о чем погоревать,
облегчайте душу, говорите,
будь то милый, брат, отец иль мать,
или друг - терпенья наберите,
обрисуйте мыслей Ваших ряд,
все, что сердце так грызет и точит,
говорите все - и мед, и яд,
обнажая то, что кровоточит.
Раны душ слезами могут течь,
дни, года, без устали и края,
излечить их может просто речь,
вновь их соком жизни наливая.
Говорите чаще по душам
души наши - это же святое,
даже если "ездить по ушам",
при езде пусть будут только двое.
Не жалейте этих самых слов,
говорите щедро, но доступно,
знать должны герои наших снов -
о любви своей молчать преступно.
Надо холить тех, кто сердцу мил,
гладить звуком выспреннего слога,
по рукам, сердцам сколь хватит сил,
не боясь того, что будет много.
Слово может сладко целовать,
падать в ноги кипами сирени,
как ребенка лаской баловать,
опуститься тихо на колени
и молить о милости легко
со щекоткой нежности и неги
иль умчать надолго, далеко,
как когда-то в прошлом печенеги.
Ах, слова! У них такая власть,
что не имут истые владыки,
в них и жало есть, позор и сласть,
и магнит, и страсть, и закавыки,
притяженье духа, ложь надежд,
едкий деготь страхов и терзаний,
и налет от призрачных одежд
бесконечно светлых ожиданий.
Говорите, чтоб не опоздать,
чтоб услышал тот, кому пристало
говорите так, чтобы воздать,
пока сердце ждать не перестало.
Ворошите души в жерновах,
пусть бы это даже лед и пламень,
чтобы меньше было слез в словах,
что услышит черный хладный камень.
Проще нам с живыми говорить,
не поможешь позже и словами,
когда смертный камень положить
час придет с повинными главами.
Не носите мысли решетом,
а делитесь с самыми родными,
чтобы те сказали Вам потом,
помнить будем присно, как и ныне.
Хорошо бы смелость где-то взять
и разлить все чувства по бокалам,
пригубить их только и раздать,
чтобы сердце снова стало алым,
чтобы черный цвет сошел на нет,
и короткий срок земною жизни
не мелькнул, как тень, оставив след
лишь полынным вкусом в чарке тризны.
Мысли лучше резать по словам,
поливая щедро их вниманьем,
пусть пригубят ближние, а там,
может быть, отплатят пониманьем.