места здесь такие...

Места здесь такие - туман. Только топь и тишь... Настолько тихо, что каждое случайно пророненное слово, минуя тяжесть непроглядной мглы, падает в самое Сердце. Но мы молчим. И хотел бы сказать, как красиво звучит тишина, которой времени осталось около получаса, как и на это молчание... Да только никто не слушает эту, эхом пропитанную, бездну. Каждый сейчас погружен в свои мысли. Руки ласкают цевье и вспоминается первое погружение в огонь. Кто-то напряженно теребит затвор, кто-то вертит в руках сигарету, так и не решаясь прикурить... и ведь каждый знает, что шаги в эту слепоту могут быть последними именно для него, и каждый пойдет, как слепой котенок, лишь плечо товарищей будет напоминать, что не один. Вот переглянулись, чья-то рука из вязкой атмосферы ощутимо хлопнула по плечу, а значит пора. И опираясь о землю рукой, чувствуя этот всепоглощающий холод, да повинуясь без воли воле, медленно поднимаемся с земли, будто бы говорим ей "до свидания, старушка, жди, я не надолго", встречаясь друг с другом глазами - прощаемся и прощаем. Вот уже и распределены сектора, последние минуты плавной тишины, без прерывистого дыхания и чувства предельной грани. Попрыгали, повертелись - только тишь... ни эха, ни голоса, ни взора. Вот уже головные погружаются с головой, исчезая в неистовой мгле, которая подобно морю поглощает, не оставляя следов. И когда уже туман обернется чьим-то воспоминанием, да порванное усталое тело припадет к земле, царапая в оглушающей немоте пальцами её холодную, превращая в грязь... когда Солнце озарит минувшие надежды, где захлебываясь, понимаешь, сердце бьется... и каждый раз, от усталости засыпая - просыпаться от дрожи, которая до холодного пота пробивает от заученного сна, что так жестоко возвращает к безнадежности прошлого. Вздрогнул, озяб... места здесь такие... туман.