Утром Ксюша долго валялась в постели, вспоминая вчерашний день и странный плач Задвиги. Ей казалось, что голова у неё стала квадратной коробочкой, в которой перекатывались квадратные мысли, никак не складываясь в понятную картину.
Алина Николаевна даже потрогала у дочки лоб, с беспокойством заставила её высунуть язык и показать горло. Уж не заболела ли? Ксюша постаралась взбодриться и заверила маму в том, что совершенно здорова. Всё же Алина Николаевна заставила дочь выпить стакан чая со смородиновым листом и малиновым вареньем. Наливая чай, она, как бы между прочим, сказала: «Ягода совсем поспела. Я ходила сегодня по росе в малинник, наткнулась на пустую клетку для кроликов. Это вы с Фёдором играли да забыли прибрать?..»
– Пустую?! – с ужасом переспросила Ксюша.
– Ну да, – подтвердила растерянно Алина Николаевна, – а вы что, поймали кого? Землеройку?
– Ой, мамочка… Я побежала. Мне очень нужно!..
Взволнованная Ксюша помчалась в малинник. Мама оказалась права. Клетка валялась на боку. Тюрьма опустела!. Девочка не могла поверить своим глазам. Она металась вокруг зарослей малины, с тоской оглядывая территорию вокруг. Вдруг калоша окажется недалеко? Напрасно. Чёрное страшилище исчезло бесследно.
– Ох, я несчастная! – запричитала Ксюша. – Где же теперь тебя искать?..
Она опустилась на траву и заплакала. Припомнив, как вчера мыши хвалили и благодарили её, она заплакала ещё горше. Ей казалось, что теперь Горошек никогда не станет с ней разговаривать. Девочке очень хотелось, чтобы он сейчас же появился рядом и поругал её, а потом пожалел…
Но никто не появлялся. Ксюша постепенно успокоилась. Впереди был долгий летний день. Она решительно поднялась и направилась в сторону дома Задвиги.
– Сейчас я доберусь до твоей спальни, злой дух! – решительно прошептала Ксения.
Но по дороге она передумала и вернулась к себе домой. В сенцах лежал нарядный пакет с новыми калошами 37-ого размера. Папа купил их вчера на городском рынке.
– Мам, я калоши соседке сама отнесу! – крикнула девочка, приоткрыв дверь в комнату. Взяла пакет и отправилась к Задвиге.
Потоптавшись возле калиточки, Ксения решилась покричать: «Бабушка! Бабушка! Я калоши Вам принесла!».
Тяжёлая дубовая дверь домика отворилась и. на пороге появилась Задвига. Она недоверчиво щурилась и вытягивала шею, силясь разглядеть заманчивый пакетик в руках соседской девочки. Убедившись, что та сказала правду, старушка всплеснула руками и быстро засеменила к калитке.
– Доченька, да зачем же ты ножки била? Бабушка сама бы заглянула. А калоши и впрямь новые? А пакетик то какой красивый, да с розами… Ах ты, моя милая, ну заходи, заходи…
Повторять приглашение не пришлось. Ксюша с готовностью последовала за счастливой бабусей в дом.
– Присаживайся от тут… на табареточку, – пригласила Задвига, не отрывая восхищенного взгляда от подарочка. Она уже достала обновку, крутила и мяла блестящую резину, качала головой и причмокивала, как будто собиралась не по лужам в калошах ходить, а на обед слопать.
Ксения тем временем внимательно оглядывала комнатёнку; всё та же грязь, пыль и бесконечные горы старого хлама. Где тут злого духа убежище разглядеть?! Здесь самую нужную вещь полдня искать будешь…
– Бабушка, а как Вас по имени-отчеству зовут?.. – неожиданно спросила девочка Задвигу.
Та вскинула на неё удивлённые глаза, поморгала, замялась неловко:
– Дак ведь… вот, Серафима, я. Серафима Тихоновна. Тёзки мы с Ильиничной. Тёзки.
Ксюша потрясённо разглядывала неопрятную бабку. Как она отличалась от Серафимы Ильиничны! Как день с ночью! А имена у обоих просто ангельские.
– Серафима Тихоновна, а хотите, я Вам пол подмету? Вам, наверно, тяжело самой. Я хорошо подмету, честное слово, – сказала Ксения, твёрдо решив никуда не уходить, пока не выяснит, где днём обитает злой дух.
– Дак, старость, дочка… Конечно, чажело. Вон и веничек подле печки лежит, – ответила Задвига, всё ещё прижимая к груди калоши.
Не дав ей опомнится, Ксюша мигом соскочила с табуретки и взялась за веник. Осторожно, стараясь не поднимать в воздух тучи пыли, она принялась сметать мусор на середину комнаты.
– Ты ж энто, коробочки мои не шевели, а то упадут часом… – с беспокойством взирала на её действия бабка. – Да под кровать не заглядывай… занято там. Чемоданчик мой лежит. Да и под стол не лезь. Не лезь! Моё энто. Вот завтра буду разбираться – всё сама почищу тама…
Ксюша, бормоча «конечно-конечно», продолжала заниматься своим делом. Внезапно тело у неё налилось тяжестью, веник выпал из рук, голова страшно закружилась. Хватая ртом воздух, девочка оперлась было рукой о шкаф, и тут же сознание покинуло её.
Очнулась она на завалинке возле дома Задвиги. Та хлопотала рядом, обмахивала её газетой, причитала:
– Сомлела девка, сомлела… Ох, горе горькое…
– Со мной всё нормально, – сказала Ксения, с трудом разлепив вялые губы, – я домой пойду. Сейчас встану и пойду.
– Дак провожу я тебя, провожу…
– Я её провожу! – крикнул с улицы Федька. Он стоял за заборчиком и, видно, давно поджидал подругу.
Ксюша обрадовалась. У неё сразу прибавилось сил. Она вскочила с завалинки и побежала к Федьке, с облегчением распрощавшись с бабкой.
Фёдор действительно проводил Ксению до дома. По дороге он рассказал ей, что сначала заглянул к Алине Николаевне, узнал от неё про пустую клетку, про то, что дочка отправилась к соседке, и сразу помчался к Задвиге. Конечно, он подслушивал у форточки. А убежал за калитку только тогда, когда бабка потащила упавшую девочку на воздух. Одна и та же мысль пришла детям в голову одновременно:
– Этот злой дух в шкафу живёт!
Они остановились. Мысль была прекрасной. Но разве Задвига никогда не открывала шкаф? Ей же вещи надо было куда-то вешать?..
– Да какие там вещи! – тут же сказала Ксюша. – Она зимой и летом одним цветом, как хвойное растение. В шкафу у неё что угодно завестись могло, кроме моли.
– А могло уже завестись, вырасти и помереть! – поддержал её Фёдор. – А она этого и не заметила!
Дети повеселели. Всё-таки, картинка прояснялась. Днём злой дух отсыпался в шкафу, никого к себе не подпуская, а ночью выбирался погулять, используя старую калошу.
– Надо найти средство – запереть его в шкафу навсегда, – предложил Федька. – Заклинание какое-нибудь прочесть, ну, или молитву. Я у бабушки спрошу. Она наверняка что-нибудь помнит.
– Хорошо бы… – сказала Ксюша. – Только мне Задвигу жалко. Она совсем одна живёт. А рядом ЭТО – в шкафу. Может у неё и злость, и жадность из-за шкафа этого противного. Вон, вчера, когда солнце село, она плакала. Нельзя её со злым духом до конца жизни оставлять.
Фёдор согласился. Но заклинание у бабушки всё-таки решил выведать. Авось, пригодится. Дети разошлись по домам.