Необычный детектив

Страница Антона Рагозина
Среда, первые странности

На самом деле, странности появились не в среду. Мне уже несколько дней казалось, что за мной ведется тайное наблюдение. Я говорил себе, что это типичный синдром большого города. Время от времени всем обитателям мегаполисов начинают мерещиться тайные враги. Это от ненормальности жизни, протекающей в мире, битком набитом человеческими существами, их запахами, шмотками и мыслями.
Но в среду, ровно в 19.20. я ощутил на себе прямой наблюдающий взгляд. Трудно определить источник взгляда в переполненном троллейбусе. Я снова обратился к своей книге - серьезный роман скандинавского автора, между прочим, не какое-нибудь детективное чтиво. Опять! Чужой взгляд уперся мне в лоб, как дуло пистолета. Я поднял голову - ни черта, все сидят и стоят с отвлеченным видом, типа думают о своем. Чтобы отвлечься, я позвонил Вике.
- Ты как? Я домой еду.
- Жду тебя. Уже вытащила из духовки рыбу.
Голос Вики успокоил немного, но ненадолго. Опять на меня смотрели, теперь на руку, закрывающую телефон. Как будто пытались высмотреть цвет дисплея, марку, а может (параноидальные мысли, крикнул я сам себе!) и номер?
Ощущение было мерзкое. Я снова огляделся и, кажется, обнаружил шпиона.
Этот парень трижды приходил  в наш магазин. Впервые - с компанией. Пять человек, и среди них  - самый невзрачный. Дружки его были ярко выраженные неформалы. Все в черных куртках, военного вида штанах (один даже в галифе) и высоких ботинках со шнуровкой. Они интересовались "символикой времен второй мировой". Это словесная маскировка, компания хотела фашистских прибамбасов, может быть, фуражек с высокой тульей и черных нарукавных повязок. Наш магазин торгует самыми разными молодежными аксессуарами (он называется "Тысяча и один девайс"), но такого сорта фишек не держит. Чтобы не связываться с агрессивными молодчиками, Лиза, продавщица, предложила им шнурки, напульсники, пуговицы. Все что-то купили, а невзрачный - нет. Не было денег, как оказалось. Потом он приходил один и упрашивал Лизу и Антона продать ему какую-то дребедень "под запись". Продавцы позвали старшего менеджера - меня.
- Молодой человек, у нас ведь не продуктовый ларек, мы под запись не даем.
Выходит, он меня запомнил и затаил злобу. Я нашел в кармане куртки травматический пистолет, который друзья презентовали мне на день рождения. Я им тогда сказал: "Додумались". А сейчас оценил их додумку, вылезая из троллейбуса под взглядом, втыкающемся мне в шею.
Около остановки в цветочном киоске я купил сиреневую розу для Вики. Не оборачиваясь, дошел до своего подъезда, набрал номер кода (все под упорным наблюдением) и только теперь осмотрелся. Двор был пуст, осенняя улица пуста, сгущалась темнота, под фонарем на лавочке две старушки обсуждали ценовую политику правительства.

Вика поцеловала меня, взяла розу, еще раз поцеловала - за розу, и побежала на кухню.
 Я завариваю чай, крикнула она, мой руки и иди ужинать.
Процесс заваривания чая у Вики носит изощренный и даже слегка мистический характер. Он состоит из нескольких последовательных этапов, переставить этапы местами или исключить хоть один из них - немыслимо! Вика относится так и к приготовлению прочих блюд. Может быть, это из-за ее профессии. Вика - программист, все ее действия подчиняются законам алгоритмов. Или все проще, будничнее - мы поселились вместе всего месяц назад, и Вика "строит семью", программирует ее, используя самый распространенный код " Вкусная еда - Разнообразный секс- Интересное общение".
Я попытался отвлечься этими мыслями, но обнаружил, что в ванной и даже в туалете невидимое наблюдение за мной не прекратилось. Приходилось признать одну из невероятных вещей: 1) у меня паранойя 2) ко мне прицепили микрочип с видеокамерой  3) за мной ходит человек-невидимка.
Последнее было совсем нереально, потому что в нашем туалете двоим никак не поместиться. Второе я тоже отмел, обследовав всю свою одежду.
- Ты что там застрял? - крикнула Вика. - Рыба остынет!
Рыба была запечена под майонезом и подана с лимоном, к ней - белое вино, а еще глаз радовали два разноцветных салатика. Я сказал Вике, что это лучше любого ресторана, и что я ее люблю безумно. Но Вика только улыбнулась разок и продолжала суетиться. Вообще, она всегда серьезная, что  украшает ее гораздо больше банальной улыбки. Но, погасив первый голод, я понял, что Вика не серьезна, а печальна, не суетлива, а взволнованна.
- Некрасова! Что с тобой? Ты какая-то не такая...
Назвать Вику по фамилии - единственная допустимая вольность. Никому в голову не придет сказать ей "котенок", "зайчик" или "рыбка". Она красива не как поп-звездёнка, а как грустная мадонна со старинной картины. Мне нравится такой тип красоты и такой тип ментальности.
- Петр, - сказала она (официальная форма имени тоже используется ею в очень важных случаях), - у меня проблемы. Несколько дней уже за мной следят...
Я прямо задохнулся от ужаса. Схватил Вику за руки и стал рассказывать о своих ощущениях. Вывод один - у нас какое-то редкое инфекционное заболевание, поражающее психику. Как говорил папа дяди Фёдора в мультике, с ума сходят по отдельности, только гриппом вместе болеют. Зацепить какую-нибудь заразу вполне реально, я целый день в магазине с людьми, Вика, хоть и работает на дому, пользуется общественным транспортом для приема и доставки заказов.
- Нет, Петька, - перебила она меня, - это не болезнь. Я тоже сначала сваливала на усталость психики от монотонной работы...нет!
Она схватила меня за руку, потащила к компьютеру и стала открывать черные и синие окна, в которых светились таинственные цифры и знаки.
- Видишь? Вот она! Я ее нашла сегодня. Программа-шпион. Она сидит у меня уже месяц, а я не знала.
- А как же антивирус?
- В том-то и дело. Это совершенно новый вирус. Я даже принцип его кодирования не могу понять... как бы тебе объяснить? Это как будто текст на незнакомом языке.
- А снести ее нельзя? - спросил я.
- Можно, конечно, если всю операционку снести. Но у меня здесь столько данных, своих и чужих. Пока я все это сохраню на других носителях...
Ужин наш прошел грустно. Мы обсуждали, кому бы это понадобились подробности нашей жизни. И, если неизвестный отслеживает Викины действия через компьютер, то как он ведет наблюдение в реальной жизни?
Мы ничего не могли придумать, кроме того, что завтра Вика весь день посвятит удалению шпиона из компьютера. Потом легли спать, и впервые за месяц нашей жизни вместе не дотронулись друг до друга. Даже не поцеловались.
Невозможно заниматься любовью, когда за тобой наблюдает невидимый шпион.


Четверг, тяжелое состояние

С утра до обеда мое настроение стремительно ухудшалось. Наблюдение то появлялось, то исчезало. Я чувствовал его кожей, мозгом, глазами, даже обонянием, кажется. Иногда враг "отворачивался", и мне становилось легко и радостно, как будто сняли со спины двадцатикилограммовый рюкзак. Потом он снова "включал наблюдение", и меня всего корежило. Особенно противно было, когда враг наблюдал, как мы с Лизой поменяли на пару часов ценники, а потом разделили нечестно заработанную прибыль. Когда он созерцал меня в туалете, вообще хотелось умереть.
В обед я не пошел в кафе, а попросил Лизу купить мне бутербродов, сделал себе кофе и полез в Интернет. Битый час я искал информацию об инфекциях, вызывающих психические отклонения. Таковых инфекций было немало, но ни одна из них не давала моих симптомов. Я позвонил Вике, она ответила, что у нее все еще хуже.
- Я стала переносить информацию на диски. Проверила один диск на ноутбуке, и эта пакость сразу же просочилась на ноутбук. Больше того. Она и на нашем цифровике, и на моем телефоне.
- Значит, и на моем тоже, - грустно констатировал я.
Я невольно вспомнил страшный рассказ Мопассана "Орля", где в человека внедрилось таинственное злое существо из параллельной реальности. Но там существо подавало какие-то команды, руководило человеком. Моя тварь молчала. Мои ощущения были похожи на эмоции и мысли микроба, которого рассматривает в микроскоп бесстрастный ученый.
К вечеру меня всего дергало от злости. Снова встретился в троллейбусе невзрачный неонацист. Но я интересовал его меньше, чем кто-либо другой на этом свете - он всю дорогу играл в игры на своем телефоне.
Вика встретила меня бледная, но сосредоточенная.
- Я позвонила Виталику, - сообщила она, - он сейчас в Подмосковье, и приехать не может. Я сама к нему съезжу, отвезу на флешке эту гадость. Если он не разберется, то больше никто.
Виталик был однокурсник Вики. Я его терпеть не мог - ревновал, хотя отношения между ним и Викой были чисто платонические. Именно поэтому я ревновал. Меня злило, что Виталик не осознает Викиной нестандартной красоты. И еще больше злили его феноменальные способности в области информатики. Вика перед ним преклонялась. А передо мной - нет.
- Давай повременим один день, - сказал я, - я отработаю завтра, и в субботу поедем оба. Я боюсь тебя отпускать одну.
Вика немедленно согласилась. Я понял, что она тоже боится ехать одна - из-за Наблюдателя.
Мы стали так его называть - Наблюдатель. Вика высказала мнение, что это инопланетный разум. Я склонялся к своей теории неизвестной науке инфекции. В любом случае, мы поужинали без аппетита, как бумаги пожевали,  и так же безучастно совершили перед сном один любовный акт.
Если Наблюдатель уже видел нас в туалете и в душе, какой смысл его стесняться. Человек ко всему привыкает.


Пятница, подозрительный сосед

Всю ночь Вика вскрикивала во сне, а утром проснулась в половине шестого. Я встал на десять минут позже - слышал, как она ходит по кухне, шлепая тапочками. Как обнаружилось, Вика пила успокоительные таблетки.
- Ты будешь? - спросила она.
- Нет уж, спасибо. Я так просто не дам себя низвести, - ответил я. - Свари лучше кофе.
Вика готовила кофе не менее церемонно, чем чай. И попутно рассказывала, не скрывая уже нервных всхлипов:
- Мне всю ночь снилась эта пакость. То в виде мужчины, то в виде женщины. Один раз даже это был пацан-подросток лет тринадцати.
- А что? Пацаны сейчас очень ушлые. Помнишь, ты мне рассказывала, как американский пацаненок еще в начале девяностых запустил в мировую сеть "сатанинского жука"?
- Шпионский вирус - это может быть совпадение, - сказала Вика, - не через компьютер и телефон же они за нами наблюдают везде?
- Ты сказала - они?
- Мне кажется, что это много людей, - произнесла неуверенно Вика, - почему-то...
Видимо, Вика, как женщина, оказалась слабее перед этой болезнью, - подумал я. Но на работе меня стали одолевать те же мысли. Казалось, я нахожусь не на предметном стекле микроскопа, а как в программе "За стеклом" - на глазах тысяч телезрителей. Они то включают канал, то выключают его...
Когда они в очередной раз рассматривали содержимое моего бумажника (я складывал поделенные пополам с Лизой деньги), я не выдержал и спросил нагло:
- Смотрите? Противно, что я ворую? Или завидно, суки?
Суки не ответили, продолжали рассматривать меня, наверное, хрустели при этом чипсами и хлебали кока-колу, или что там хлебают инопланетяне. Я назло им, стал то ковырять в носу, чтоб им стало тошно, сволочам.
После обеда позвонила Вика.
- Петька! Кажется, я нашла его!
- Кого?
- Сволочь эту, которая за нами следит. Ты можешь приехать сейчас?
Я не стал звонить директрисе магазина (она же хозяйка). Просто договорился с Лизой, что она меня подстрахует (типа, ездил на базу).
- Как ты его вычислила? Через комп? - спросил я, влетев в прихожую.
- Подожди! Разуйся и иди вот так, по стенке...
Вика завела меня в спальню и заставила спрятаться за штору. Потом встала напротив окна и сняла через голову футболку. Потом сняла шорты. И стала ходить туда-сюда, как будто что-то ищет.
В первую минуту я решил, что моя герлфренд сошла с ума от переизбытка страшных впечатлений.
- Петя! - прошептала она.- Смотри туда! На дом напротив!
Я посмотрел и увидел в окне такого же, как у нас, восьмого этажа человека с биноклем. Человек не видел меня, но вовсю разглядывал Вику, гуляющую по комнате в одних красных трусиках.
- Я утром заметила. Он целыми днями оттуда пялится, - сказала Вика. И резко задернула шторы.
Я побежал в прихожую, обулся, сунул одну руку в рукав куртки и бросился по лестнице, не дожидаясь лифта. На улице меня догнала Вика. В тапочках, шортах и футболке - в мартовской метели! Мы мгновенно вычислили взглядом подъезд. Благо, какая-то бабулька выходила, и нам не пришлось мучиться с кодовым замком.
Одновременно истерически громко мы заколотили в дверь.
Открыл лысенький дяденька лет сорока пяти. В фиолетовых трениках и футболке с рекламой кофе.
- Вам кого? - испуганно пробормотал он. Но - по роже видно было - узнал Вику и заткнулся, придавленный моей рукой к барахлу на своей вешалке. Он был ниже меня на ладонь.
- Я тебя убью-урою-в-асфальт-закатаю-сука-урод-извращенец-пидарас!!!
Домой мы шли счастливые. С чувством несказанного облегчения. Наскоро соорудили яичницу с помидорами и сели за стол. Не успел я два раза отправить вилку в рот, Вика вскочила и схватила себя за волосы.
- Петька!
- Что?
- Не чувствуешь, что ли?
И я сразу же почувствовал. Это не лысый дядька в фиолетовых трениках портил нам жизнь. Да и как он мог, трезво рассуждая, наблюдать за мною на работе? Он был жалкий визионист. А мы - жалкие микробы, которым подсыпали корма - для наблюдения за питанием и ростом иных форм жизни.
- Господи, я отравлюсь, повешусь, сил моих нет это терпеть!
У Вики начался настоящий истерический припадок. С катанием по полу, завываниями и судорожными всхлипываниями. Мне пришлось брызгать в нее водой, капать успокоительные капли и потом носить бедную вздрагивающую горячую и мокрую мою любовь на руках.
Невидимые твари наблюдали за нами. Мне отчетливо мерещилось, что часть их жалеет нас, а вторая часть ехидно лыбится. Очень хотелось показать им фак или задницу. Но сил не было - мы просто легли спать.

Суббота, Виталик действует

В автобусе за нами тоже присматривали, но не очень внимательно. Наверное, потому что было полно народу, и наблюдение размывалось. Непроизвольно я стал целовать Вику. Она поняла и ответила - нежно, без страсти, и погладила меня по щеке. Немедленно включилось наблюдение. И не только невидимых монстров. Пристально вылупились две бабки и девчонка-тинейджерка. Пришлось прекратить поцелуи  и дремать до самого Угреева.
Виталик Сафронов в Угрееве оформлял наследство. У него тут умерла полгода назад бабушка, и Виталик получил древнюю хрущобу с отекшими стенами и припухшим потолком. 
- Продавать будешь? - спросила вежливо Вика.
- Не-а, - Виталик почесал свои немытые лохмы, стянутые в хвост (за что я дополнительно не любил его - за этот лошадиный хвост), - чуркам сдам. Они платят исправно.
Виталик не предложил нам ни тапок, ни чаю, ни пива (его хорошие манеры). Сразу воткнул Викину флешку в свой ноут, и начал колдовать. Почесывал свою небритую репу и думал. Щелкал мышкой и качал из Интернета какие-то файлы.
- Ребят, пиво там  в холодильнике. Викусь, можешь хавчик какой-нибудь сделать...
Но Викуся нависла над плечом Виталика. Ей было интересно, как ее кумир станет препарировать инопланетную тварь. Пришлось идти на кухню мне. Я нашел в холодильнике довольно много всяких продуктов - сырых и замороженных. Посуда помершей бабки была старинная - чугунная и закопченная. В такой готовится лучше всего.
Я жарил куриные окорочка, мастерил подливку для макарон, пил пиво. За мной настороженно наблюдали. Наблюдайте, сволочи, вам конец, подумал я. Вика и Виталик, отказавшиеся от пива, сообщили мне, что какой-то китайский виртуальный кореш Виталика, хакер и программист, прислал им ключ.
- От чего ключ?
Они отмахнулись и продолжали качать, загонять, сливать, щелкать и жужжать.
Я вернулся на кухню, с удовольствием показал в пространство двойную фигу и продолжил пить пиво.
- Готово! - крикнули из комнаты. - Петька, смотри!
Они нашли того, кто заслал нам шпионскую программу. Гордо показали мне на синем экране длинный набор цифр.
- Что это? - спросил я.
Виталик и Вика хором выдохнули:
- Айпи того, кто заслал!
Они стали наперебой объяснять мне, что шпионская программа имеет, образно говоря, вид обоюдоострого меча. Она сообщает заславшему ее хакеру все сведения о нас. Но она же фиксирует и все его перемещения и действия в сети.
Великие программисты поглотали, не жуя, приготовленный мною ужин, и снова вернулись к ноутбуку. Теперь они связывались с московскими приятелями, имевшими доступ к адресным базам данных.
Они искали, где живет тот, кто шпионит за нами. Через час Виталику прислали ответ: город Москва, улица такая-то, дом, квартира, номер домашнего телефона.
- Это район Коньково, - сказала Вика, растерянно глядя на адрес. Я понял ее удивление - совсем рядом с нами!
- Послушай, - сказал я шепотом, уже когда мы лежали в темноте под одеялом умершей бабули, пахнущим плесенью и мышами, - но как он следит за нами сейчас? Вирус обезврежен. А я все равно чувствую, что на меня смотрят.
- И такое чувство, что со всех сторон, - подтвердила Вика, - в спину, в лицо. сверху. Даже из-под кровати...
Она залезла под одеяло с головой. И стала целовать меня под одеялом. В шею, в грудь, а потом все ниже и ниже, раскованней и отчаянней. И я понял, что она делает это назло Наблюдателям, так же, как я показываю им фиги.
Вам недолго осталось измываться, твари. Завтра мы едем в Москву, в Коньково, и вскроем вашу тайну самым грубым образом.

Воскресенье, неожиданная развязка

Виталик решил ехать с нами. Для моральной поддержки, и вообще, он всегда любил детективы, заявил он. В Москве крапал весенний серый дождик. Он впитывался в ноздреватый снег, превращал его в хлюпкую жижу. За пять минут от вестибюля метро до нужного дома мы вымокли до нитки.
- Наплевать, - сказала Вика, шмыгнув носиком, - мне бы поймать этого шпиона. Мы его быстренько убьем, а потом я буду кормить вас горячими чебуреками и поить водкой, мальчишки!
Насчет "убьем". У меня  - травматический пистолет. У Виталика - кастет-свинчатка, который он всегда носил во внутреннем кармане куртки. Мало ли что. Москва - город неспокойный. Теперь наше полуоружие станет оружием прямого действия. Если понадобится, конечно.
Мы вошли в подъезд, покатили на седьмой этаж в лифте. Я слышал, как учащенно дышит Виталик. Чувствовал, как подрагивает в моей руке ладошка Вики.
- А вдруг его нет дома? - сдавленно проговорила Вика.
Едва мы вышли из лифта, я увидел ЕГО. Подонок сам пришел к нам в руки. Он, как ни в чем не бывало, ждал лифта. Тот самый  невзрачный сопляк-неонацист, который выпрашивал у моих продавцов товары в долг.
- Это все-таки ты, сука рваная!
Я схватил его за грудки и ударил его спиной об стенку. Я бы его прибил на месте, если бы вдруг не открылась дверь квартиры напротив, и нас не позвали оттуда:
- Оставьте его! Это не он. Вам я нужен.
Мы посмотрели - квартира номер 57. Та самая,  что нужна нам. Оттуда выглядывал парень чуть помоложе нас. В белой футболке и с серым котенком на плече.
- Заходите, - сказал он. И пожал нам руки, спокойно, как будто ждал нас в гости. А Вике поцеловал руку, от чего она вздрогнула и очнулась.
- Ты, ты, это ты за нами шпионишь, козел?
- Не надо кричать, - сказал он, запирая за нами дверь. - Я все объясню. Проходите в комнату.
Мы вошли. Из меня весь пар вышел при налете на неонациста. Теперь я молча рассматривал помещение: диван, на котором сидела красивая белокурая девица в лиловом халатике, светлый ковер, репродукцию Гойи над компьютером.
- Вы - Антон Рагозин? - строго спросил Виталик, глядя в бумажку с адресом.
- Да, - ответил он, - а вас я знаю. Петр, Виктория, Виталий.
- Конечно, знает! - крикнула Вика. - Шпионил за нами, как последнее ЦРУ! Тебе зачем это нужно было, отвечай?
- Знаете, - сказал Антон, - я никак не представлял, что получится такое... Я, видите ли, пробовал написать книжку. Маленькую книжку, просто рассказ о жизни.
- Писатель фигов! - иронически проговорила белокурая девица в халатике. Она сняла котенка с плеча Антона и отошла с ним к окну.
- Мне хотелось, чтобы героиней была девушка-компьютерщица. А сам я в компьютерах разбираюсь не очень. Поэтому попросил друга написать шпионскую программку. Чтобы отследить какую-нибудь девушку такого рода. Что она читает в сети, какие сайты посещает, кому пишет имейлы...
- Ты читал мои письма? - гневно вскрикнула Вика. Я удержал ее за запястье. Мне стало интересно.
- У меня не получилось нормального рассказа. Вышел какой-то юмористический детектив, - продолжил Антон. - А детектив, сами понимаете, низкий род литературы...
- Послушайте, но наблюдать за людьми с утра до вечера с помощью компьютерного вируса невозможно, - сказал я. - Вы нас довели до пограничного состояния, можно сказать...
- Это не я, - сказал Антон, - это читатели.
- Какие читатели? - получилось, что я и Вика спросили одновременно.
- Я ведь написал о вас детектив. Люди читали... и получается, наблюдали всю вашу жизнь...
Так не бывает, хотелось крикнуть мне! Литература - это выдумка. Читатели не могут нас видеть, слышать и чувствовать...
- Рекурсивный алгоритм, - сказал Виталик, - алгоритм, который воспроизводит сам себя.
- Что-то типа того, - задумчиво сказала Вика. И тотчас спросила:
- И они перестанут наблюдать за нами как только...
- Конечно, - ответил Антон, - как только закончат читать.


© Copyright: Антон Рагозин, 2010