Русалка

 

  Самая странная и самая горячая любовь моей жизни была не к женщине, не к мужчине. Она выбивалась за все рамки, ее не существовало в литературе, и только отдельные статейки во второсортных научных журнальчиках касались этой темы.
Дело в том, что русалки существуют.
Русалки - это совершенно особый род существ. Они не имеют никакого отношения к нечистой силе. Хотя Нейя - так звали мою русалку - обладала какими-то тайными свойствами. Вроде гипноза.
Я познакомился с ней, когда мне едва-едва стукнуло шестнадцать. В деревне, где живут мои бабушка с делом, протекает речка, маленькая, заплывшая тиной и бурыми слизистыми водорослями. Чуть ниже деревни речка разливается пошире, там воды ее чище. Там, сидя под густыми плакучими ивами, я ловил каждое лето рыбу. Там же и встретил Нейю.
Я подумал - девушка. Просто девушка, купается топлесс, на пляжах в Подмосковье и не то увидишь.
Волосы у девушки были длинные, и совсем не зеленые - русо-сероватые.
Грудь - как половинки очищенного антоновского яблока. Глаза прозрачные, совершенно бесцветные, вернее - цвета речной воды.
- Привет, - сказал я, - не помешаю?
- Нет, - засмеялась она. - Только здесь мало карасей. Ты бы лучше перешел вон туда, за поваленное дерево. Здесь жуки-плавунцы селятся, поэтому караси сытые. Не нужна им твоя наживка.
Я выразил вслух свое удивление - чтобы девушка так хорошо разбиралась в рыбалке?
- Я не девушка, - сказала Нейя. И высунула из воды мощный плавник хвоста.
Я оторопел.
- Ты не прикалываешься?
Она даже знала слово "прикалываться". Засмеялась снова и нырнула. Серебристый хвост мелькнул над водой. А потом вынырнула голова Нейи с мокрыми волосами. Она сорвала цветок кубышки и засунула себе за ухо.
- Я русалка.
Это выглядело так естественно, и совершенно не пахло никакой мистикой. Мы стали болтать, и я узнал множество интересных вещей.
Русалки, оказывается - почти вымершее племя, остатки древней цивилизации, куда более древней, чем люди. У них сходная с человеком генетическая структура (Нейя таких слов не знала, но я сам это понял из дальнейших событий). В больших судоходных реках русалок давно нет.
В нашей речке их четыре. Живут с промежутками в пять-семь километров, и общаются редко.
Русалки не нуждаются в общении так сильно, как люди. У них есть какие-то другие органы чувств, и они способны понимать речь деревьев, купающих концы ветвей в воде, водяных жуков, рыбешек, раков... Короче, всего живого.
Но моя русалка была разговорчивая, и ей нравилось болтать со мной.
Мы купались вместе, и я рассказывал ей о городе, о машинах и компьютерах, телевидении и литературе.
Я даже пересказал ей сказку Андерсена "Русалочка".
Над сказкой Нейя долго смеялась.
- Русалке ноги не помогут, - сказала она,- русалки не могут долго на суше находиться. У нас водообмен другой, кожа высохнет, русалка на суше умрет через сутки-двое.
А компьютер ей захотелось увидеть. Я принес ей ноутбук. Нейя потрогала пальцем кнопки, посмотрела пару мультиков. И вздохнула:
- Интересно... жалко, я ничего своего показать тебе не могу.
- А что именно?
- Не могу объяснить, - сказала она и посмотрела мне в глаза. От ее взгляда влажная зеленая сырость реки как будто перелилась мне в душу.
- У вас тело и мозг по-другому устроены. Не получится.

Тем не менее, к середине лета мы стали обниматься и целоваться. Не думайте, что русалка склизкая, и обнимать ее - все равно, что осетра. Нейя была теплая и трепещущая, губы ее благоухали корнем фиалки, аиром, растительными соками.
Я целовал ее грудки. И Нейя дрожала от ласк сосков, как дрожит любая земная девушка.
Только она была прекраснее любой земной.
Мне не пришлось объяснять, как русалка может доставить удовольствие земному юноше. Ее платиновые волосы плавали на поверхности воды, струйки мелкой речки качали их туда-сюда... А губы Нейи под водой скользили по моему пылающему стволу, тоже туда-сюда, сюда-туда...
- Скоро, - сказала Нейя в начале августа, - скоро мы используем твою молоку по делу.
- Как - по делу?
- Во мне зреет икра, - объяснила она и улыбнулась, - мы польем икру молокой. Ну, как всегда это происходит.
- Я думал, только у рыб…
- А как, по-твоему, размножаются русалки?
Она уже знала от меня, как устроены земные женщины, как мужчины и женщины занимаются любовью. Это удивляло ее до крайней степени. Я еще не рассказал ей про жуть родов!
- Мы откладываем икру. Видишь, отверстие у меня под животом? И самец поливает ее молокой. Дальше из икры выходят маленькие русалки.
- А что, есть самцы русалки? Водяные?
- Нет. Самцов не бывает.
Она сидела доверчиво на моем колене и играла хвостом в воде, подкидывала вверх брызги.
- Наше племя не имеет самцов. Водяные - это совсем другой биологический вид. Но мы пользуемся их молокой или молокой людей. Так всегда было.
Так поступили и мы.
Через пару дней при мне Нейя отложила три серебристые икринки. Они были величиной с куриное яйцо, прозрачные и твердоватые. Они лежали в большой речной раковине и ждали, когда Нейя добудет сок жизни своим обычным способом.
Потом она унесла икринки и спрятала их под корнями ветлы, наполовину вросшей в дно реки.
- И когда я увижу своих детей?
- Через месяц. Они будут маленькие, величиной с крупную лягушку. И я буду кормить их молоком. А сейчас придется охранять их день и ночь. Здесь мало хищных рыб, но щуки и сомы все-таки попадаются...
Я ждал. И собирался приехать в деревню к середине сентября. Когда появятся на свет мои странные, нечеловеческие дети.

И трех дней не прошло. Вся деревня орала и шумела, но я уже не застал причины шума. Я вернулся с бабушкой с рынка, и мальчишки немедленно сообщили нам потрясающую новость - дачники-москвичи русалку поймали!
- Что вы брешете, балбесы? - беззлобно поворчала бабушка
- Не брешем! Вся деревня видела! - возбужденно маша руками, кричал конопатый Юрка. - За деревней поймали ее, она там около ветлы сидела, и не уплывала далеко, как будто ее привязали!
- Где она? - спросил я.
Я сдержаться не мог, меня всего трясло, я не представлял себе, что будет с Нейей, вытащенной на сушу. Что способно сделать с неземным существом оголтелое тупое мужичье.
- В Москву увезли ее, сказали, продадут ученым каким-нибудь или в зоопарк.
От последнего слова мне стало совершенно дурно. Я убежал за сараи и там рыдал, как безумный. А что мне осталось еще делать. Ведь я понимал, что не смогу отобрать русалку, даже если догоню этих тварей. Не отберу, потому что я один, а их много, и они дико хотят денег.
Я ненавижу деньги.
За деньги люди способны уничтожить волшебное, тайное, пришедшее из мечты и сказки.
Мою русалку, мою любовь, такой больше никогда не будет.
Русалок ведь не бывает. И никогда не докажут ее существование уроды-дачники, думаю, она умерла без воды, не доехав до Москвы.
И я не докажу.


© Copyright: Антон Рагозин, 2008