Старые записки молодого мужа

-Слава, сьездь до городской свалки и отвези мусор, - сказала ему строгим тоном жена, - а то у нас ремонт в квартире никак не закончиться. И все это из-за мусора. Кругом мешки, пакеты, старые вещи, тряпки...

И Слава послушно загрузил все в старенькую машину и поехал. Он никогда не спорил с женой.

"Чего только на свалке не найдешь"? - удивился Слава про себя доехав до свалки и поднял с земли старую записную книжку.

Страницы записной книжки уже двано пожелтели, но записи пока что сохранились. Читать можно было их не напрягаясь.

"Читать? Не читать? Удобно? Вроде бы чужие записи" - думал Слава, но любопытство взяла вверх и он открыл первую страничку.

Все записи сделанны мною начиная с 12.08.89 года, но на самом деле начало всех начал берет с выпуска из военного училиша. однако следует отметить, что в этой записной книжки записанно только о плохом. О снах, о приключениях в моей жизни, о нерешенных дел или о ссорах, произошедших между мною и другими людьми.

"Интересный автор. Наверное есть что почитать на досуге в этом дневнике. Может передохну немного, а зоодно прочитаю о чем пишут люди" - сказал он себе, сел на пиньке и стал читать.

1 января 1990 года. Встал к 6.30 Весь день был ответственным по роте. К вечеру напился один молодой солдат из нашего карантина. Поддубиенко. Он не из моего взвода, а из пиротехнического взвода. И выпил не сам по себе, а совместно со своим непосредственным командиром взвода. Потом молодой солдат, видимо с нарушенной психикой, или же чем то сильно обиженным, стал вскрывать себе вены, бросался на командира взвода и на старшину роты осколками разбитой бутылки. Еле успел удержать его, чтобы не совершил какой нибудь недостойный поступок. Лег спать поздно, как обычно, после 2.00 ночи.

"Значит пишет молодой офицер. По типу Ванька взводный" - подумал Слава. Он служил в сове время в армии и немного разбирался в их расклад жизни.

2 января. Встал в 5.00. Повел взвод на физическую зарядку. Очень устал от этих двух дней военной службы. Вечером поехал домой. К 24.00 был уже дома. На самом деле дома у меня пока нет. Это я так называю квартиру своей тещи и тестя. Дорога от место службы до дому занимет более четырех чассов, из которых двадцать минут иду пешком, или бегом, потом на двух электричках (еду с пересадками), потом пол чсаса на автобусе. Когда приехал, то дома жены небыло. "Она поехала в болницу" - сообщила мне теща.

"Не просто молодой офицер, но еще и молодой муж! Очень интересно. С учетом начальных записей, события должно быть происходят в тяжелые годы перестройки, еще до развала СССР. Значит, вызывает не просто любопытство, но и исторический интерес" - подумал про себя Слава. Он любил исторические вещи. Все что было в прошлом, открывала всегда перед ним новые тайны.

3 января. Был у жены в болнице. Она лежит недалеко, в Красково. Увидев меня жена заплакала. И потом она весь день плакала. Сказала, что "боится одиночества, боится что умрет и я останусь один".

"Трогательно. Очень трогательно пишет летеха" - так решил Слава про себя называть неизвестного автора и стал читать дальше.

4 января.  Утром встал в 5.00. Мама (то есть, моя теща) тоже встала и покормила меня. Она вкусно готвит. Доброжелательна ко мне. Потом я уехал на службу. К 9.00 был уже на месте. Чувствую себя подавленным. Мне плохо. Весь день замерз в парке, а вечером побежал с личным составом кросс на 6 км. Лег спать после 2.00.

"Молодец! Настояший командир взвода!" с гордостью подумал Слава, - "Но зачем же он так себя изнуряет непосильным трудом?".

5 января. Встал и побежал на зарядку со взводом. Как всегда - 5 км. После обеда уехал к жене в больницу. Она скоро родит и ей нельзя волноваться. Задержался в болнице до 23.30 и пришлось спуститься со второго этажа по простыням, потому что все двери были закрытыми, а дежурная медсестра спала и я не стал ее будить. От Красково до Томилино пробежал кросс, по привычке, потому что автобусы уже не ездили, а денег на такси нет.

"Сердобольный. Сам не спит, а другим дает! И жена, значит лежит в болнице, потому что беременная".

6 января. Проснулся от громкого звона будильника в 5.00. Побежал на службу. Спал очень плохо. Часто во сне просыпался в холодном поту. Приснились странные сны. То спускаюсь по простыням долго и мучительно, но до земли не достаю. Прыгать страшно, потому что подо мной один лишь хаос. В части ждали неприятности. Мой коллега доложил моему командиру о том, что я без спросу вчера уехал домой. И мне досталось здорово от него. Я поругался из-за этого со своим товарищем. На его сторону стали другие сослуживцы и даже мои друзья. Они обвиняли меня в том, что им самим не легче и мне нечего искать привелегий. После обеда уехал со службы к своему давнему и старому по годам приятелю, за советом. Как быть? Как служить? От него уехал к жене. Взял ее с болницы на такси и увез домой.

"Больно деятельный. Жаль мне его. Намучается еще по жизни" - подумал Слава причмокая губами.

7 января. Встал рано. Разбудила жена. Она плакала. Говорила что я опять скоро уеду на службу и оставлю ее одну. Началась истерика. К вечеру увез ее опять в болницу, а сам вернулся домой и лег спать. Было уже за полночь.

"Надо же. Он всегда ложился спать поздно, как Ленин, и встает рано. Спит не более 3-х, 4-х часов. Жаль мне его. Был бы я женщиной, расплакался бы уже давно. Бог за 7 дней создал землю и оживил на ней существа, а этот все бегает, просыпается рано, ложится спать поздно. Жаль мне его" - подумал Слава опять ухмыляясь.

8 января. Встал в 5.00, поел. Теща покормила. Она вкусно готовит. И я поехал на службу. К 9.00 был на месте. Весь день были занятия, вечером назначили ответственным по роте. Лег спать после 2.00.

"Интересно, а когда же он пишет"? - подумал Слава, "Ложится в два, просыпается в пять..."

9 января. Встал к 5.30 и побежал на подьем. Бегал со взводом кросс 6 км. В целом хорошо. Вечером был на отбое. Лег спать поздно. Завтракать, обедать и ужинать не успел. Да и нечего было.

"Кошмар! Работает как вол, а спать и есть совершенно некогда! Жаль мне его бедняжку! Сколько же он продержится в таком режиме?" - подумал Слава и достал носовой платочек из кармана. Насморкался от души и положил его рядом с собй. Ему казалось, что вскоре у него появиться слезы. Он себя знал. "Сердобольный больно" - говорила жена, когда он смотрел какой нибудь фильм о любви и вытирал слезы своим платком стесняясь.

10 января. Проснулся рано. Пошел на подьем. Организовал марш-бросок на 7 км. До Соколовки и обратно. Солдаты намучались со мною, да и с ними тоже. Пришел в общежитии, пил чай без сахара. Заварка тоже кончается. Вечером был на отбое, пришел в общежитие поздно. Лег спать после 2.00, перешагивая через голодных крыс. Они нас, офицеров, не боятся. Только солдаты нас боятся, да и то не все.

"Ха-ха-ха! - посмеялся сквозь слез Слава. А он с юмором. Смех сквозь слез. К тому времени он уже чувствовал, что его ресницы мокнут. Может от холодного ветра, а  может от запаха помойки, или от чего-то другого. Он всегда был сердобольным человеком. И Слава достал свой платок, вытер нежно свои ресницы и еще раз насморкался с наслаждением.

 11 января. Встал к 5.00 и побежал на подьем. Организовал кросс да Соколовки для всей роты, потому что солдаты взвода обижаются на меня, мол только мы и бежим кроссы. До Соколовки более 7 км. Накануне мерили сослуживцы. Это наказание солдатам за то, что курят в неположенных местах, нарушая требования пожарной безопасности. Я бежал с ними и вспоминал, что ночью приснился мне ребенок. Он плакал и плакал непрерывно. Я явно слышал его плач и от этого не мог спать. После обеда мы спланировали с ребятами сьездить в гости к бывшему однокашнику в пос. Обухово. Недалеко от нас. Мы с ним не виделись с самого выпуска. Тем более, что командир почему - то объявил мне на завтра выходной. К вечеру позвонила через дежурного по части теща. Я подумал, не умерла ли жена? Или что там еще могло случится, чтобы на меня выходила по средствам связи теща. О том, что жена беременная и ждет ребенка почему-то я забыл. "Сын у тебя! Сын Родился! Три кг. и пятьдесять три сантиметра роста! Богатырь! Весь в тебя"! - сказала мне по телефону теща и я побежал домой. По дороге защел к своему приятелю в пос. Обухово, как и планировал ранее, потом поехал в Балаштиху к старому другу. Расказал ему о радостном событии. Выпили и там и там хорошо, обмывая ножки сына, купил у старого друга фотоаппарат, и поехал домой на такси, чтобы быстрее доехать, а то жена говорит, что я лягушка путешественница.

"Молодец! Знает как надо себя вести, когда рождается сын"! - с гордостью подумал Слава и вспомнил, как он сам три дня куралесил, когда узнал, что у него родился сын. Он перевернул страничку и прочел далее.

12 января. Попросил выходной. Встал пораньше и сьездил к жене в больницу. Самочувствие у нее хорошее, у сына вроде бы тоже, но она его еще не видела и мне не показала. Купил ей и медсестрам цветы. Потреял 3 рубля. Почему сына не показывают маме, то есть жене и папе, то есть мне, непонятно.

"Надо думать. После вчерашнего. На самом деле, это странно. Мне сына показали сразу же." - ухмылнулся про себя Слава.

13 января. Встал в 5.00 и поехал на службу.

14-16 января. Служил. Старался быть добросовестным офицером, но все мои мысли были лишь о них. О моей жене и о сыне. Какая там служба? Вечером поехал домой и после 24.00 был дома. Теща встретила, как всегда, радостно.

17 января. Рано встал и пошел в болницу. К тому времени теща с женой назвали сына Андреем. Со мной не посоветовались. И я значит, поехал к своему конкретному человеку, Андрею и к своей жене, то есть к его матери. Забавно. Андреем он назвался в честь отца тещи, то есть отца его бабушки, который погиб на войне. За 50 рублей купил цветов, 15 одал таксисту, чтобы меня довез из дома в болницу и мое семейство в целом с болницы к дому, купил медсестрам шампанского, шоколада. Весь вечер фотографировал жену и ребенка, раздражая почему-то тещу, а ночью делал фотографии. Получились не очень. Но это моя первая проба. В 5.00 поехал на службу. В электричках наливал всем водки и коньяка. Сначала многие отказывались, но поняв причину с удовольствием пили за наше с сыном здоровье!

18.01. Служил. Вспоминал сына. Он у меня хороший, спокойный. Пока что не вериться что я папа, и не просто папа, но ...отец своего сына! То, о чем я мечтал, исполнилось! Сына родил, дерево посадил, осталось строить дом.

"Хороший молодой человек. С будущим", - подумал Слава.

19.01.-22.01 Служил честно. Какая там служба? Сын у меня родился! Понимаете, сын!

22.01. Поехал домой к жене и сыну. Дома правда небыло, жили они у тещи, но сын у меня уже есть, дерево вчера еще одно, на всякий случай, посадил, прямо возле забора части, осталось строить дом. По дороге заехал в Балашиху, к сарому другу и вернул ему фотоаппарат. Он хвалил продавая мне свой фотоаппарат, мол Немецкий, высокого качества, но теще моей он не понравился. И она сказала вернуть его немедленно обратно хозяину и заполучить свои 30 рублей. Это в принципе все что осталось в тот месяц от моей офицерской зарплаты. И он мне вернул, но, кажется здорово обиделся.


"Все потратил не глядя на таксиста, на цветы, на шампанское и на шоколад"- со знанием дела заключил про себя Слава.
 
23.01. Встал раньше обычного сын всю ночь плакал, и мне спать не пришлось. Поехал на службу.

24-27.01. На работее много дел. Подгтовка к присяге.

27.01 Выехал к сыну и к жене без спросу. Не спал в казарме с солдатами, как нужно было по инструкции командира и по возвращении, утром, получил строгий выговор. Первый свой офицерский строгий выговор. Его записали в служебную карточку. Это меня очень расстроило.

"Еще бы?" - подумал Слава сморкаясь.

28.01. К 9.00 пошел на службу. Началась присяга. Весь день как кошмар. Хорошо, что солдаты мои плохо понимали русский язык! Но к вечеру, подозвали родители солдат. В деревни Починки, у 40 дома, был ими накрыт огромный стол на 100 персон. Чего только не было на этом столе! Шашлык-башлык, водка и чача, изысканные вина. Ведь родители моих многонациональных солдат были из солнечных республик, где принимают по кавказким обычаям уважаемых гостей. Были и грузины, и молдоване, и армяне и казаки и туджики и узбеки....Все братские народы многонациональной и огромной нашей страны. К угошениям мне дали с собой несколько бутылок чачи, вина, коньяка, водки. Я все это раздал ребятам своим, и попросил их, чтобы они за меня на выходные были ответственными. Ребята согласились и я уехал к своему семейству. Был дома к ночи, но никто не заметил что я пил, хотя еще несколько часов назад в большой компании пел песни со всеми на всех языках, плясал. Но когда лег спать жена сделала замечание, мол, запах у тебя, как из пивной бочки.

"Надо же. Молодец летеха! Пить и то умеет!" - думал  Слава читая.

30.01. Первый мой нормальный выходной. Никто не искал.

"Слава богу" - подумал Слава.

С утра пораньше поехал на службу. До обеда был на занятиях, а после заступил в карул. Начались караулы.

"Почему-то автор перестал конкретизировать время. Это не его непунктуальность, а повышенная его занятость. Вот, сначала он перестал писать январь, указывая лишь цифры, потом вообще перестал указывать даты. Хватило лишь на месяц" - подумал Слава и продолжил читку.

Заступил в карауле. Первый мой караул!

Стоял в наряде. Втрой мой караул. Заступаю в 18.00, сдаю к 22.00. Времени сьездить к жене и сыну нет.

Вчера сдал караул. С утра прибыл к подьему в 5.45. Побежал до Соколовки и обратно. До обеда мерз в парке. Вечером заступил в наряд. В карауле спать некогда.

"Господи! Да что же это такое? Итак не спал, а тут еще и эти караулы!" - возмутился Слава.

Несколько недель был в наряде через день. Некого было ставить. Наконец получил возможность сьездить на ночь домой. К 24.00 был дома. Сын плакал, жена плакала, теща плакала. Они, как будто устроили соревнование, кто кого переплачет. Всю ночь не спали. Вообще я заметил, что он, сын мой, уже вырос. Смотрит своими глазенками на движения рук, стал улыбаться как-то красивее.

"Не то что сын вырастит, сам состаришься, пока получишь выходной" - возмутился про себя Слава.

Весь день были дома. Сын спал. К вечеру поехали гулять. Сын спал в коляске.

"Слава богу" - подумал Слава вздыхая.

Вечером сын стал плакать и плакал всю ночь. Плакалли все, и сын и теща и жена. Сын, потому что животик пучит, жена, потому что сын плакал, а теща, потому что плакала ее дочь. Лишь я стойко все перносил. Как их успокаивать, если самому комком в горле стоит целое ведро слез. На душе тяжело. Жалко мне сына своего и жены.

"Еще бы" - прошептал Слава.

Встал в 5.00 и поехал на службу. В семьи никто в ту ночь не спал. Кажется все-же сын заболел немного. Конечно же, выноваты по версии тещи, мы, потому что "не надо было вчера с ним гулять".

К обеду, с помощью дежурного по части позвонил домой. Жена сказала что все у них в порядке. Сын спит спокойно, а теща поехала в Балашиху за пректом машинодрома. Это мне поручили в свободное время начертить машинодром, а я попросил старого друга подсобить в этом. Лег спокойно спать к 2.00.

В 5.00 встал. Прибежал солдат и объявил нам, молодым лейтенантам, тревогу. Слава богу ничего не случилось, лишь командир наш решил "прверить нас на вшивость". Весь день занятия, к вечеру на сутки в караул.

"Да чтобы ему..." - выругнулся Слава, "Итак бедные лейтенанты не спят сутками, месяцами, а тут еще и забаву он себе нашел".

Нес службу хорошо. Это не я определил, а начальники. Как будто сговорились, все командиры и начальники пришли меня проверить друг за другом. Но зато к вечеру объявили, что вскоре назначат меня на должность командира роты. Лег спать поздно. Ночью не спалось. Представлял себя в новую должность.

"И так не так, и так не этак! Какая то сплошная бессоница. Слишком уж он эмоционально все воспринимает. Видимо незря записная книжка валяется на свалке. Поди, умерли все.".

Встал раньше, пошел на подьеме, был на занятиях, к вечеру взял с собой сослуживца и повел его к себе в гости, чтобы показать ему сына и познакомить за одно самого с соседкой. Она не замужем и он тоже еще не женат. Он завидует мне, что у меня есть сын. Познакомил его с Милерой. Не знаю что из этого получиться. Сын всю ночь не спал, то есть, как всегда плакал всю ночь. Плакалли все, и сын и теща и жена. Сын, потому что животик пучит, жена, потому что сын плакал, а теща, потому что плакала ее дчь. Лишь я стойко все перносил. Как их успокаивать, если самому комком в горле стоит целое ведро слез. На душе тяжело. Жалко мне сына своего и жены.

"Правльно! И пусть завидует, если сам не может ничего делать!" - почти что крикнул Слава распугивая стаю ворон и бродячих собак, - "Эх жалко же мне тебя, летеха".

Жена со мной до 3-х ночи не разговаривала. Злится на то, что я якобы хорошо устроился. Вечно на службе, сплю, никто мне не мешает, а она, как проклятая выращивает мне сына.

"Ух ты, какая стервочка!" - возмутился Слава.

С утра встал и поехал на службу. Там меня ждали неприятности. Выходные отменили. Мне поручено срочно привести в порядок ленинсукую комнату. Купить, красить, оформить... Дни пролетели незаметно. Спал в казарме.

Далее в записной книжке были пометки, слабым мелким и расплывчатым шрифтом "Ответственный, наряд, подьем, кросс, разборки,..."

"Это говорит о всеобщей усталости организма. Полного отсутсвия времени и сил" - сказал вслух Слава и вытер свои слезы. Собаки на свалке завыли, поддерживая его, а вороны тихо каркая искали своими сильными клювами вкуснятины среди брошенных отходов. "Вот ведь, даже птицы и животные имеют своего времени, личного пространства, возможностей выбора, а он...он, как проклятый с утра до вечера на службе, и при всей любви к сыну и жене, видит их от случая к случаю".

Слава встал с бревна. Как раз вовремя. Мимо прехала мусоровозка, похоже не думая даже остановиться и на том месте, где он недавно нашел записную книжку и вывалила огромную кучу мусора. К куче подбежали со всех сторон бомжи, собаки, слетелись вороны и другие птицы и животные.

"Насекомые тоже наверное бегут к этой оргомной куче свеже вываленного мусора, но я их не вижу. Также, как не вижу всяких бактерий, молекул, атомов..." - сказал тихо про себя Слава, вытянул руки к небу подтягиваясь, нашел два кирпича, сделал себе скамейку и опять присел. Но прежде чем открыть записную книжку снова подумал - "Люди, также, как и насекомые, птицы, как все эти бактерии и молекулы питаются, дышат, выпумкают свои собственные отходы. Все живут в обществе, зависят друг от друга, но боятся одиночества. Однако, удивительно то, что все люди, животные.... к одиночеству стремятся. Ведь в обществе надо делиться с другими благами. Вот, вороны деруться за кусочек калбасы или сыра, бомжи нашли бутылку недопитого пива и теперь "мутузят друг друга" пытаясь отнять, крысы запищали, гоняемые собаками, которые в свою очередь то и дело кусают друг друга, отбирая найденное. Все стремяться к одиночеству. А может она не нужна? Так, например, люди ищут отдаленные и тихие места, "ближе к природе" вдали от города, где строят собственные дачи. Строят и радуются своему одиночеству. Но вскоре они понимают, что ошибались в самом начале выбора места, потому что к ним прильнули другие одинокие люди и теперь их много. Кроме того, в любом любовном цикле присутствует обещание: "Любимая, я отвезу тебя на край света и подарю тебе звезду". Но вместо края света - влюбленные оказываются в самом центре широкой кровати, в большой гостинице (если нет другого места), где много народа, а вместо обещанной звезды - у нее появляется округленность внизу живота и через 9 месяцев рождается ребенок. Начинается их быт (совместный или раздельный). Итак "кишит" весь людской муравейник всесезонно, то возбужденно, то лаконично. Жинь проходит. Дети растут, мечтая побыстрее вырасти, юноши стареют, об этом не думая даже, старики умирают, в это не веря никогда, отшучиваясь и смесь над всеми процессами жизни. Бояться людям некогда, некого, незачем".

Так филосовствовал сам с собою Слава, подставляя события и факты и делая свои определенные выводы.

Он открыл записную книжку и стал листать: "Ответственный, наряд, подьем, кросс, разборки,..."

"Невесело. Столько бесцельно прожитых дней! А может, наооборот? Ведь за этими фразами скрывается целая жизнь!"
Продолжение

«Видимо, так у бедняжки и прошли несколько лет» - подумал Слава, но прочитав внимательней дату, тут же добавил, про себя - «Нет! Запись сделана 12 июля 1989 года. То есть, он вернулся назад. А может быть дневник свой стал вести с середины. Странно».

Приехал вечером поздно домой. Я в увольнении. Последнее мое курсантское увольнение.

К нам съезжались родственники по случаю моего выпуска из военного училища.

Как только зашел в дом, услышал, как говориться «краем уха», разговор между моим своим родным братом Олегом и моей женой. В разговоре брат объяснял жене, что кроме него на выпуск приезжает мама, папа, и младшая сестренка. Кроме того, для убедительности он ей сообщил номер поезда и номер вагона. То есть, изложенные им данные верны на сто процентов. Правда, время прибытия поздноватое (около 24 часов).

Жена возмущалась по свойски, что ей надоели родственники до смерти и лучше бы они не приезжали.

Я закашлял и громко закрыл дверь за собой.

-Встречай своих родных! Сегодня в ночь пропрутся! Табором! – громко визгнула она мне прямо в лицо, вместо поцелуя, как обычно я ждал и отвечал ей всегда взаимно тем же.

-А? – переспросил я для виду, что якобы не в курсе пока что, - Кого встречать?

-Да мама твоя, папа и сестра! А к тому же вот…брат один уже сидит на кухне и еще один едет! И где мы их всех разместим? На голову?

-Не переживай! Главное что они едут! Я так их ждал! Ты ведь сама знаешь, что они даже на нашей свадьбе не были!

-Езжай и встречай сам! Я с тобой не пойду! Я спать ночами хочу, а не по вокзалам шастаться! – жена пошла в истерику.

-Да я сам пойду их встречать! Это же мои родные! – возразил я немного обидевшись ее реакции на моих родных.

-Езжай и возвращайся не раньше, чем к шести утра! Хотя раньше и не успеешь! Чтоб этот поезд взорвался!

-Я поехал! Я мигом! Я успеваю!

И я поехал за ними.

К вокзалу подошел ровно в назначенное время. Поезд, как длинная змея подъезжал к перрону не спеша. Я пробежался вдоль вагонов, всматриваясь в лица. Только сейчас понял, что не уточнил в каком вагоне они едут. Как оказалось, в разных вагонах. Но вскоре все были в сборе, и я их повел за собой к станции метро. Но от счастья, что они все же приехали, я потерял ориентацию и никак не мог найти вход в метро. Было безлюдно. Все разъехались и только мы бегали вокруг вокзала в поиске входа в метро.

-Мы уже почти третий раз идем по этому месту!? – недоуменно сказал папа.

-Не помню где вход, - ответил я безнадежно, понимая, что до последней электричке метро, оставалось совсем немного.

-А вот там указанна буква «М». Может это и есть вход в метро?

-Точно! Это вход! Бегом за мной!

И мы всей толпой ринулись к указанной букве.

Зашли в метро. Я нашел быстро свою «ветку» по схеме и мы стали спуститься по эскалатору. Сначала сумки, потом я, потом папа, потом сестренка, а потом…

-Мама! Мама! Не бойся! Наступай на эскалатор! Он тебя довезет! Наступай на эту чертову лестницу и держись за перила!

-За какие перила? Я боюсь! Она не останавливается! Я наступаю и одна нога идет быстро вниз, а другая остается!

-Я сейчас иду к тебе! Стой там! – кричу я на весе подземелье я вызывая смех и испуг у контролерши, которая выскочила из своей будке, и бегает разводя руками у самого основания эскалатора, как бы думая, что делать.

Я побежал против движения. Бегал быстро перепрыгивая через несколько лесенок, но двигался вперед медленно. Уехавшие без меня папа и сестра кричали, что скоро бегающая лестница закончится и они все упадут. И я понимал, что мне надо успеть подняться вверх за мамой, потом сбегать вниз, чтобы успеть поймать сумки, отца, сестру и, наконец и  маму.

Добежав до мамы, я ее взял на руки, посадил на лестницу эскалатора. Она села и, искала за что схватиться руками, а я ей сказал, что держаться ни за что не надо, что она не упадет, что все тут предусмотрено! А сам, перепрыгивая вниз по две три лестницы эскалатора, бежал к остальным. И успел. Я их догнал у самого основания. Схватил сумки и убрал их в сторону, поймал падающего папу и прислонил сестренку поддерживая, чтобы не свалилась. Все стояли в обнимке и были счастливы. А к нам быстро приближалась плачущая мама. Он продолжала искать упору, но никак не могла найти, выглядела испуганно. Я побежал ей на встречу, поднял на руки и вынес с трапа эскалатора.

Подъехала последняя электричка. Мы сели, и в пустом вагоне поехали дальше.

У последней станции метро «Жулебино» я нашел такси за двадцать пять рублей, и мы успешно (к двум часам ночи) доехали до дома.

Услышав скрип дверей с кровати, встала и встретила нас теща, протирая красные от бессонницы  глаза. Чуть позже проснулась и жена.

-Я же тебе сказала, чтобы приехал к утру! Как ты только успел? – зашипела она мне на ухо.

-Я всегда успеваю. Это моя жизнь. Это мой долг - ответил я ей, шепча также на ухо.

-Проходите, гости дорогие, - крикнула с кухни теща, накрывая гостеприимно на стол. Проснулся и тесть. Я с ним недавно знаком. Его от меня все время прятали, чтобы я его не видел. То он типа в больнице, то на рыбалке, то уехал к родителям на Украину. Теща с женой боялись, что не женюсь, увидев его. Он всегда был пьяным, вульгарным, беспардонным.

-Мы не голодные, - стеснительно сказала моя мама, подойдя ближе к столу и глотая слюну.

-Есть мы всегда успеем пока живы, - сказал мой папа поддакивая маме, всматриваясь в разложенные на стол тарелки и на неоткрытую еще бутылочку водки в центре стола.

Они ехали сутки голодными, - подумал я про себя тогда, и подбадривая их всех, рассадил за столом.

-Садитесь свекры, твою мать! – крикнул заплетая язык тесть и продолжил, - жена! Косая! Твою мать! Накрой на стол! Фур-р-р-р-р! Гости же дорогие к нам приехали!

Всю ночь они сидели, ели, пили (кроме меня, жены и сестренки).

Утром, к семи в дверях позвонили. Приехал и мой старший брат.

-Мои Вы дорогие! – говорил я им, повторяясь.

Я обнимал их и, вытирая от счастья слезы, целовал. А они взаимно, целовали меня. И соленные на вкус слезы попадали нам в губы.

Через час все уснули, кто где, и как сидел. Послезавтра выпуск!

«Тяжелые вспоминания» - подумал Слава, незаметно от бомжей вытирая свои слезы.

13 июля 1989 года.

-Послезавтра выпуск! – громко сказал я проснувшись через два часа.

И я забрал с собой старшего брата, Григория. Он единственный из всех родных изъявил желание посмотреть мавзолей, и лежащего в нем В.И. Ленина. И мы с ним поехали в город. Остальные сели к столу, под руководством веселого тестя. Теща безмолвно накрывала на стол, жена безучастно спала.

-Ты почему так устало выглядишь? – спросил я старшего брата по дороге.

-Я не спал три ночи. Я ехал к тебе из далекого севера. Ты знаешь, где Тюменская область? А там есть Ямало-Ненецкий автономный округ, и город Салехард. Так вот, я в этом городе, Салехарде работаю электриком. Там хорошо, но летом много мошкары, а зимой жутко холодно.

-И почему не спал?

-Чтобы деньги не украли. Жулья в поезде было много.

-И как же ты завтра будешь на выпуске?

-Ради такого дня я готов еще раз проехать бес всякого сна до Салехарда и обратно. Ты, к стати, зря в военное училище поступал. Я ждал, что ты вернешься из армии, и мы с тобой уедем на пару в Салехард. Я ведь служил в п. Лумбияка, а это в Абаканской области, так что с Сибирью, с Севером нашей России, я знаком. Мне в Сибири, если честно, нравиться больше, чем в нашей деревне. И вернулся я из армии, когда слезы родных еще не усохли по твоим проводам. Тебя забрали девятого ноября, а я вернулся десятого.

-Так я в военкомате, в Кишиневе сидел и ждал отправку команды две недели.

-Но я же не знал. Мне потом об этом сказали. И как только я узнал я поехал в Кишинев к тебе с продуктами, понимая, что тебя там никто не кормит. Но мне сказали что Ваша команда только что уехала, а пацаны, к стати тебя знали там все, так они сказали что ты настоящий парень, смелый, умный, целеустремленный и что ты никогда в жизни не пропадешь. И я их спросил, где ты ел, что пил? А они мне ответили, что ты был им всем, родным человеком и они гордились тобой, за то что ты сильный! Я им отдал все продукты и выпивку, что с собой принес, ел и пил с ними два дня и потом приехал домой. А через неделю поехал на север. И если ты не забыл, я приезжал и к тебе по пути к Сибири. Доехал я до Харькова, заработал там денег на вокзале, разгружая уголь, и приехал к тебе в Мерефу. И мы с тобой виделись целый час. У меня есть фотография!

И он достал из кармана у самого сердца фотографию, где мы с ним в обнимку стоим у самого входа на КПП той части, где я служил простым солдатом. Я с трудом сдержал свои слезы. Обнял его крепко, крепко и прижал к себе.

-Мой дорогой брат! – сказал я ему, а потом добавил, - тяжело тебе там одному, братец! Но, после выпуска меня ждет военная служба в Вооруженных силах СССР. А военная служба предполагает постоянные переезды и… наша большая страна простирает свои границы от далекого для меня Севера, до южных окраин, и от запада на восток. И наша страна, нуждается в нашей защите.

-Ты прав, - сказал он и отвел взгляд.

Ему, как я понял, тоже было больно на душе. Но мы поняли с ним одну истину. Мы выросли. Мы стали взрослыми людьми и должны жить своей жизнью, не забывая наше прошлое.

Разговаривая пока шли пешком, пока ехали в автобусе, в электричке, в метро мы дошли до Красной площади. Прошлись по ней, удивляясь необычной красоте, и зашли в Мавзолей, отстояв длинную очередь. В. И. Ленин лежал, как и полагается лежать мертвому, хотя при этом он выглядел живее многих живых. Я смотрел на него и думал, что вот он откроет сейчас свои глаза и скажет: «Здравствуйте дорогой товарищ! Поздравляю Вас с выпуском из военного училища! Будьте достойны тем завоеваниям социализма, которые нами с Вашими отцами и дедами достигнуты! Не теряйте все это! Это сегодня для Вас, а завтра, для Ваших детей, внуков, правнуков. Размножайтесь! Соблюдайте наши славные традиции! Традиции воинов Великого отечества»! Я услышал его слова, и прошел дальше. Брат тоже долго смотрел на него. Интересно, о чем он думает? Что ему говорит Ильич?, - подумал я тогда про себя. Но спросить его об этом не стал.

После мавзолея мы с братом пошли к моему старому другу в Балаштху. Заехав к нему в гости, мы прихватили с собой бутылочку коньяка, коробочку конфет, цветы. Я его самого и семью его, очень уважал. Ведь пока я учился в военном училище, мой дорогой друг принимал меня к себе.

Мы зашли в квартиру к другу. Обнялись. Я ему рассказал, что ко мне на выпуск приехали родные. Мои дорогие родители, некоторые из братьев и одна сестра. А он спросил меня в ту же минуту, у самого порога, почему я не привел всех остальных с собой! И наказал, чтобы сегодня же все были у него, тем более, что от их жома им будет ближе до военного училища. И я тогда подумал: «как же так, ведь у него квартира меньше, чем у моей тещи, при этом у него живет жена, ее сын, их общий маленький ребенок. И приглашает от всей души нас, вшестером к себе, а его жена поддакивает, накрывает радужно стол и подтверждает его слова». Удивительные люди.

Через пару часов я оставил старшего брата у них, тем боле, что он уснул как убитый, а сам поехал за остальными. И к двум часам ночи привел их всех с собой. Теща и жена обрадовались такому событию и удивились гостеприимству моего старого друга. А в шесть утра я встал и поехал в военное училище на генеральную репетицию.

«Господи! Господи! Как он прав! Спасибо тебе незнакомец, что дал мне возможность прочитать этот дневник. В твоей записной книжке я нашел кое что, и для себя»! – сказал сквозь слез Слава, и громко высморкался в свой платочек.

Несколько собак испуганно убежали восвояси, и стая ворон улетела и присела подальше от него. Бомжи напряглись. Посмотрели в его сторону, но поняв, что ничего существенного с виду в жизни отдельно сидячего на свалке читателя не произошло, занялись своими делами.

14 июля 1989 года.
Утром, к девяти часов, все они стали. Николай Викторович, друг мой старый и любезный и его жена покормили их всех и привели в военное училище на генеральную репетицию. Мы все стояли в строю, как один. И они меня не видели. И я стоял, как вчера В.И. Ленин лежал в своем гробу, не шевелясь. Вдруг кто-то из них увидел меня и узнал. Я это понял сразу же, потому что все развеселились, начали одергивать друга - друга и показывать руками в мою сторону, вытягивая свой указательный палец вперед, как ствол пистолета.

15 июля 1989 года.
-Выпуск! Выпуск! – кричали молодые лейтенанты, - Выпуск!

- Выпуск! – кричали их родные.

И эти веселые крики раздавались повсюду, пока  голос в рупоре с большой трибуны не успокоил их всех.

Мы построились. Как же все было красиво! Особенно со стороны. Молодые лейтенанты в красивые, ровные шеренги, с начищенными до блеска, и наглаженными сапогами, красивыми фуражками, с изогнутыми, как клюв у Орла козырьками.

Я видел, как мои родные, как и многие другие пришедшие на генеральную репетицию родители, братия и сестры курсантов, (пардон, уже лейтенантов) искали своих взглядами в строю. Их глаза испуганно крутились в орбитах,  хаотично передвигаясь то в оду, то в другую сторону меняя резко направление. Все искали своих, но не могли их найти.

Среди других в толпе я увидел также свою жену, тещу и тестя. На удивление все были трезвыми.

Кричать о том, что я тут и стою прямо перед ними, я не мог. Этот ритуал был нами также долгожданным, как и для них, а может даже больше.

Я волновался сильно. Посмотрел в толпе и нашел своим взглядом свою жену. Она ликовала от счастья. И в этот миг я вспомнил с ужасом что год назад меня могли бы отчислить из военного училиша и не было бы всего этого. А дело было так: В суботу ко мне приехала жена в училише. Долго ждала на КПП. На КПП стояли курсанты второго курса. Один из них стал пытаться знакомиться с женой и приставать к ней с недвухсмысленными предложениями. Когда я наконец вышел на КПП с уволнительной запиской, жена плакала, а он прижимал к себе в отдельной комнате посетителей. Я защел в комнате и с ходу ударил в ужасной гримасе курсантского лица, который увидел меня в последний момент прямо перед собой. Он улетел головой под диван и стал дергать ногами пытаясь оттуда выйти. Я подошел и еще раз ударил в промежность в лежачего на полу, хотя знал хорошо правила поведения воина, лежачего не бить. В груди билось сердце тяжело стуча и пытаясь выйти наружу через грудную клетку...

-Милый! Услышал я крик своей жены издалека, хотя, хотя она была совсем рядом, - остановись! Ничего не было, я плакала, потому что тебя все нет и нет, а он все больше и больше пристает пытаясь меня целовать! Но ничего не было! Прости его! Уйдем отсюда!

И я пришел в реальность. Осмотрелся вокруг и увидел удивленные лица других курсантов, которые боялись подойти и остановить меня в этом порыве, увидел свою жену, которая ревела в истерике. И я взял ее за руку под ручку, как ни в чем не бывало и мы пошли к автобусной остановке, до которой было меньше километра.

Дорожка пролегала через лесной масив. Мы с нею шли молча. Я ей вытирал слезы и через некоторое время она успокоилась и уже волновалась за меня, что же будет, если в училище узнают об этом инциденте. И ко мне пришел некоторый страх. Я машинально оглянулся на свою левую руку и увидел, что потерял часы.

-Подожди здесь, я быстро сбегаю на КПП, чтобы найти свои часы. Во первых они мне достались как подарок от начальника училища за хорошую службу, а во вторых они служат уликой в этом деле!

И я побежал к КПП. Издалека, увидев меня бежавшего к КПП, курсанты как по команде сбежали подальше, думая, что я вернулся добавить физического возмездия за их организацию пропускного и внутриобъектового режима, зная мой старшинский нрав. Информация о моей требовательности распространялась из уст в уста среди всех курсов. Но в это время я услышал дикий женский крик. Через мгновение он повторился вновь и я узнал в этом ужасном крике свою жену.

Я резко развернулс от КПП к месту, где недавно оставил жену и еще издалека увидел сковозь кустов и деревьев, как солдат кавказкой национальности (как потом я понял из Азербайджана) со штык ножам в руках прижимает мою  жену к дереву и хочет ее принудить к оральному сексу давя ей голову вниз, к приспущенным штанам.

Он был спиной ко мне. И увидел меня слишком поздно, через зеркальное отражение широко открытых глазах моей жены. Он повернулся ко мне, открыл рот от удивления, думая наверное про себя, что я провел свою девушку до середины леса, оставил ее там одну и к ней не вернусь, поднял руку с ножом над головой чтобы ударить меня, но я об этом не думал! Я просто прыгнул ногами вперед, как в индийских фильмах прыгал Виджай и бил в груди ногами своих противников, защищая честь своего клана и свой любимой.

Удар пришелся ему ровно в грудную клетку под подборотком и он улетел через кустов показывая мне размер своих сапог. "Кажется сорок третий, высокий падла" - подумал я летая ногами вперед за ним. А в это время его нож поднялся высоко высоко над деревьями и потом стал падать обратно вниз к земле, подчиняясь закону тяготения. "Лишь бы не воткнулся в кого нибудь из нас" - подумал я опять.

И я также, как тот солдат, перелетел черз кусты и упал на него сверху ударяя его своим лбом головы по носу. Он застонал, из носа брызнула кровь, и тело его обмякло. Я поднял его за воротник и ударил кулаком в челюсть, но в это же время был схвачен сзади за шею женой и в самое ухо услышал ее пронзительный крик: "Не Надо, дорогой! Не надо! Ты его убъешь!"

И я пришел в себя. Солдат лежал бездыханно, нож воткнулся в стоящем неподалеку от наших с ним голов чурбане.

Я встал, выташил нож, бросил его в кармане шинели, взял жену за руку под ручку и мы молча пошли дальше.

-А часы не нашел? - спросила она меня.

-Нет. И уже не надо - ответил я тихо, думая, что моя служба закончилась.

По возвращении из уволнения меня вызвали к начальнику училища. Генерал-майор строго смотрел мне в глаза и говорил на высоких тонах намекая, что документы уже готовы для моего отчисления.

-Как Вы, старшина, смогли так жестоко сбить курсанта, да еще и солдата? И за что? За слабую организацию службы! За то, что те не отдали Вам воинскую честь!

-Какую воинскую честь, товарищ генерал? - переспросил я.

-Уставную, как написано в их объяснения! За это не бъют! За это наказывают в дисциплинарном порядке! И то, это не Ваша прероргатива! У них есть свои командиры! Свои начальники! Вам нужно было лишь делать им замечания и уйти дальше в увольнение, а по возвращение доложить дежурному по части или непосредственным их начальникам! А Вы?!

-А я не за это их бил. Они хотели изнасиловть мою жену. А она беременная...

-Ха-ха-ха! - расмеялся начальник политотдела и другие присуствующие в кабинеты заместители начальника училища, - На разных КПП в одно и то же время, курсант и солдат хотели изнасиловать одну и ту же женщину, Вашу жену, как бкдто им больше нечего было делать! И что же она сама делал на КПП? Понятно на первом, он ждала Вас. Логично. А на втором?

-Вы зря смеетесь и намекаете на непорядочность моей жены. Когда я вышел на КПП, то увидел страшную картину...жена моя отбивалась от пристающего к ней курсанта...

-А на втором КПП? Что там было?

-Мы с нею пошли через лес. И вдруг я увидел что потерял часы. И я решил вернуться на первое КПП, чтобы их найти. Но отойдя на некоторое растояние услышал крик своей жены и я вернулся бегом обратно к тому месту, где ее оставил. Я подумал что она боится одна, или какая нибудь мышь...она очень боится мышей...но ей нельзя волноваться, потому, что она беременная...но когда я прибежал увидел солдата с ножом...он давил ей голову к писпушенным штанам...

-Мда-а-а-а-а! - покачал головой начальник училища.

-Вот его нож...

-Его нож? Он же пишет, что во то время, когда Вы его били нож потерялся возле КПП. Мы уже сутки ищем и не можем найти! Зачем Вы забрали у солдата нож?

-Я не знаю...наверное побоялся, чтобы тот не убил им кого нибудь...может даже меня, или мою жену.

-Почему же Вы не вернулись и не расказали сразу об этом?

-А кто бы меня потом отпустил в уволнение? И когда бы я увидел снова свою жену, которую уже итак месяц не видел? И как бы я ее одну, после всего этого, отправил домой?

-Пишите объяснительную записку. Все, как было по времени и по месту. Чувствую, это история намного запутаней и сложней, чем я думал...но солдата отчислять из армии нельзя, а вот Вас, за такие поступки, можно и нужно!

-А как бы Вы, товарищ генерал, поступили? Как бы поступили Вы, товарищи офицеры на моем месте?

-Резонный вопрос. Солдата и курсанта, ко мне! Быстро! - крикнул начальник училища, который никогда не повышал свой голос в обыденной служебной деятельности и в повседневной своей жизни.

И все заместители, в том числе и начальник политотдела выбежали из кабинета.

-Садись, старшина. Ты настоящий мужчина. Если все, что ты сказал, правда, я тебя не отчислю, а в пример поставлю. Только...курсант и солдат должны тебя простить и письменно об этом написать рапорта на мое имя.

-Если они не напишут такие рапорта, товарищ генерал, я или моя жена жена обратимся против них в прокуратуру с заявлениями о попытке к изнасилованию...

-Только этого мне не хватает, да и тебе тоже. Думаю, всен уладим.

В кабинет вылетили без стука все заместители подталкивая перед собой знакомых уже мне курсанта и солдата. Их лица были опухшими, как у братьев близнецов, только у одного огромное лицо с плузакрытыми голубыми глазами было светлого цвета, как и его коротко постриженные волосы, а у другого смуголого,черного, как и его коротко постриженные, но слегка кудрявые волосы. Курсант был выше меня лишь на голову, в то время, как солдату я ровно в грудную клетку дышал своим носом. Они стали передо мной на колени и искажая слова, в связи с их хриплыми от соплей и слез голосами, стали просить прощения.

-Я Вас прщаю...-тихо и удивленно сказал я.

-Вот и ладненко, - развеселился начальник политотдела, - садитесь, напишите вск как было на самом деле и все свободны. Будем считать, что это все-го лишь неприятный сон.    

И вот наконец, мы, молодые и гордые офицеры своей страны, прошли торжественно перед ними, перед теми, кого надо нам защищать от врагов, никого из них в эту пору не замечая.

Сначала мы прошли просто торжественным маршем, потом с песней, а потом, кидая вверх приготовленные пятачки и рубли, а также наши фуражки с позолотами на козырьках, мы растворились в общую массу людей.

Подбежали детки, которые путались нам всем под ногами, собирая деньги, потом всех окольцевала жаждущая толпа, раздавливая друг друга в поисках своих. Слышались выстрелы  бутылок шампанского. Кругом царило счастье и веселье. Бегали фотографы, и перед их аппаратами собирались кучки родных и близких в окружении их счастливого лейтенанта.

Вечером все поехали к теще по обоюдному настоянию тестя и тещи, обижая старого друга. Он нас вызывал опять к себе, в том числе родных со стороны жены.

Дома мы выпили, ели, веселились. Все держались по родственному, непринужденно и весело.

«Удивительно. Наверное, родня жены побоялась, что потеряет своего лейтенанта» - подумал Слава и перевернул страничку.

16 июля 1989 года.
Выспались все. Весь день танцевали, ели и пили от радости. Разговаривали, перебивая друг друга. Мама пела. Я записал ее песни на магнитофоне. Мама у меня всегда пела хорошо. Жена злилась на меня, за то, что я делаю записи. Мне стало жалко ее, и я не стал записывать маму. А она, бедненькая моя, просила разрешить ей спеть для нас еще хотя бы одну песню, но жена строго настрого мне запретила.

К вечеру я всех провел на вокзал.

И в тот же вечер, после моего возвращения с вокзала, жена стала стирать и оставила включенный магнитофон (может специально) а на второй день, вместо маминого голоса я услышал наши с ней вчерашние споры по поводу того, какая она молодец, стирает за всеми, убирает, а я так неблагодарен по отношению к ней.

Следует отметить, что при наших спорах только и слышны были ее крики. Она говорила, что это, в том числе квартира, магнитофон, ковры, кровати, принадлежат ее родным, а не моих, и что, если я не умею делать записи, то и не надо пленку портить за зря.

Так и прошел тот день.

17 июля
Весь день обсуждали приезд и отъезд моих родных. Вплоть до 23.00 ночи! Я чувствовал, как враждебно все они относятся к моим родным. И я им об этом тут же сказал.

Я сказал им, что «…если Вы не умеете показать свои красивые лица другим, то хотя бы умойте Ваши лица, или наденьте красивые маски безразличия. Вы зря обидели моих родных своим отношением. Ведь мои родные даже на свадьбе не были! Они приехали впервые в жизни к нам, и может никогда больше в жизни не приедут! И были они в гостях все - го лишь два дня, да и то, из них целые сутки жили у моего старого друга, который, к стати, принял их более радужно»!

Родные жени и сама она, они убеждали меня в том, что это мне всего - лишь показалось. Но при этом я упомянул жене, что она «…шла рядом с моей мамой и стеснялась ее держать за руку».

С того момента я чувствовал, что жена моя, не успев стать мне родной, стала мне почти - что чужой. Но в чем она мне чужая, почему…пока не понял.

«Да я, на твоем месте, летеха, бросил бы ее со всеми ее родными в тот же день, после такого отношения.» - подумал Слава.

18 июля.
Мы с утра стали и  поехали с женой в летний отпуск по маршруту: Москва, Киев, Кишинев и далее до деревни моего детства. Но в маршруте были еще и другие адреса. Я должен был проведать всех своих друзей и родных.

В поезде, в купе, ехала с нами молодая пара с ребенком. Я весь путь игрался с ребенком, вызывая ревность и злость со стороны жены. Почему она злится, я не понимал. Но сделал вывод, что детей она не любит.

-Лягушка путешественница! – кричала жена весь отпуск, идя за мной.

В Украине встретила бабушка жены. Она прямо на вокзале стала инструктировать, что «…ни к каким родным мы не поедем! Будем жить у нее несколько дней!».

-Но тут же, в городе, живут два родных дядей и три тети вашей внучки! – возразил я, не зная, что в этом же городе живут ее родные дедушка с бабушкой со стороны отца.

-Это родные? Это всякая пьянь и дрань, - возразила авторитетно бабушка.

Я потом понял, что она была не права. Некоторые родственники без спросу приехали к бабушке, чтобы увидеть нас. Из разговоров, мне стало понятно, что один дядя работает в милиции и имеет большой чин. Он в звании майор! Другой на огромном заводе, является главным инженером! Тети, тоже круто сидят. «Это какая то не объяснимая война родственников» - заключил про себя тогда я.

«Так, я бы тоже так подумал!» - согласился читая Слава.

19 и 20 июля.
Сидели у бабушки. Не умея сидеть без дел, я ей отремонтировал свет, поменял розетки, выключатели, отремонтировал скрипучий диван, электроутюг, прикрепил ей полочки на кухне. Она была весьма рада и благодарна. Все было брошено в ее доме еще с момента смерти мужа, который умер несколько лет спустя после войны. Сама бабушка тоже воевала. Была полковым поваром и во время боев и познакомилась со своим мужем. Она его, раненного вытащила из-под артиллерийского огня. У нее были медали. Но у деда были даже ордена. Она с гордостью показывала мне свои кителя и кителя своего мужа с медалями и орденами, повторяя, а те, сволочи (имея в виду родных со стороны тестя), не воевали.

-Бабуля, так они же хотели, просто их не взяли. Деду и Бабушке со стороны отца не было еще восемнадцать! – попыталась жена их защитить.

-А Павлику Морозову сколько было в ту пору? А Лене Голикову? А Марату Кузею? А Зине Портновой? А Олегу Кошевою? А Зое Космодемьянской? – кричала она в истерике, - они просто тунеядцы! Они не любят никого и свою страну, тоже не любят! Не любят и не любили никогда! Они любят лишь свои брюхи, которых набивают колбасами, котлетами, салатами и другими вкуснятинами с утра и до вечера! Едят и спят, как паразиты!

«О дает пацан! Ай да молодец! От он написал об отношениях послевоенного периода! Сильно! Помню, как все после войны разделились четко на два лагеря, на те, что воевали и на те, что не воевали!» - сказал Слава громко, смеясь от души.

Несколько собак, мирно ища себе в помойке еду неподалеку, прижав хвосты, сбежали. А бомжи посмотрели в его сторону и покрутили рукой у виска, не понимая, почему новый их приятель, с виду приличного вида, разговаривает сам с собой.

21 июля.
Наконец я уговорил жену, втихаря от бабушки, идти по гостям. Мне было интересно смотреть на эти чудовища.

И для начала, мы пришли к ее второй бабушке с дедушкой, со стороны ее отца. У прародителей в тот день были все их родственники, как будто ждали, что мы заедем.

Мы встретились в большой, интересной и огромной компании. Я был в недоумении. Бабушки живут в одном городе, но между собой не дружат. И внучка не идет в гости к родителям своего отца! Ужас охватил меня! А ведь, родственники со стороны отца, приличные люди! Никого среди них в качестве паразита или другого там животного, я не узрел.

«Да, бабка эта, наверное всех баламутила! – сказал вслух Слава, - они с мамой и с внучкой, одного поля ягодка! Надо было тебе такую жену найти! Сам из многодетной семьи, и по другому смотришь, на все происходящие вещи».

22 июля.
Поехали с разрешения бабки в гости к дядям и тетям. Все было хорошо.

23 июля.
Были на базаре. Гуляли по городу. Нас сопровождали двоюродные сестры и братья жены. Они замечательные люди. В основном все родные в этом городе со стороны отца, то есть моего тестя. Они с тещей, оказывается, учились в одном классе. Она, отличница, и он двоечник. Она, по указанию учителей, помогала ему делать уроки.

В этот  же день с самого утра мы были на кладбище к погибшему после войны деду Андрею. По пути жена показала мне дом, в котором жил один ее друг юности, Николай. Они с ним познакомились не без помощи бабушки, когда внучка к ней приезжала в гости. Ревновать к тому, незнакомому мне ее другу, я  не стал.

«Правильно сделал» - подумал Слава, - не надо ворошить прошлое, в этом плане.

24 июля.
Мы были в гостях у одно из многочисленных дядях жены, и у одной из многих ее тетях. Все они нас принимают хорошо. Живут в больших красивых квартирах или в собственных домах. Мебель свежая, изысканная. Везде царит покой и тишина.

«Вот! Вот в чем дело! Родственники со стороны тещи завидует родственникам со стороны тестя и баламутит всех остальных родных, сея между ними вражду! – сказал вслух Слава, не контролируя свои чувства и похлопывая себе правой рукой по правой ноге.

25 июля.
Сходили к бабушке со стороны тестя за ковром. Она решила нам подарить этот красивый Польский ковер. Оказывается ее отец долгое время служил  в Польше и оттуда привозил всякие добротные вещи. Хрусталь, ковры, полотенца.  И теща, узнав о том, что он там служит и приносит такие вещи, поехала к нему и там они и поженились. И сама моя жена родилась в Польше. В г. Зелено - Гура. Я все больше и больше узнавал подробностей о своей жене. Ведь мы с ней познакомились случайно в Театре Сатиры, увидались несколько раз и поженились.

На обратном пути мы купили билет в кино. Но, как только пришли домой с ковром, жена отказалась идти в кино и отправила меня одного. Я пошел один, но на душе, что называется «скребли кошки». Мне было так тяжело в душе, что фильм я не понимал и молодые девушки сидящие рядом, весело и игриво пытаясь со мной заговорить со всякими намеками, меня не радовали. И я вышел из кинотеатра и пошел домой. Нажал почему-то сразу на ручку дверей и дверь тихо открылась. Я ведь вчера ее смазал по просьбе бабушке. И я зашел в квартиру.

Жена с бабушкой сидели в кухне на табуретках,  изготовленные мною вчера, из разных старых дощечках, и пили чай. О том, что я зашел, они не услышали и говорили между собой.

- Он в чем то лучше моего Коли, - сказала жена сравнивая меня со своим бывшим дружком, - но хуже Андрея. Коля ничего не умеет делать, не то, что он, а Андрей еще и Любовник отличный! И потом те оба из богатых семьях, не то что этот.

-Да ты не езжай с ним в его гребенную Молдавию! – уговаривала ее бабушка, пусть сам едет, тем более, что ты всех его родственников, наконец увидела во время выпуска,  поняла кто они такие и что они из себя представляют.

Я зашел к ним в кухне. Они встрепенулись. Встали и посмотрели испуганно на меня, как на приведение. Может я и выглядел таковым? Но я ничего не сказал. Лишь процедил сквозь зубы: «Зарасти! Вот и я. Фильм не понравился и решил уйти».

Они сели на табуретках и предложили мне присоединиться к столу. Пили чай все молча.

Через час сели ужинать. Я не выдержал такой длинной паузы и сказал жене прямо за столом, что если она не хочет со мной ехать к моим родным, я уезжаю один сегодня же, навсегда. В крайнем случае, если еже будем вместе жить, как муж и жена, то к ее родным и близким никогда больше не появлюсь! Ни со стороны ее мамы ни со стороны ее папы.

Они молча выслушали меня, затем жена сказала: «Значит, ты все таки услышал наш бабский  разговор? Тебе не стыдно?».
-Нет! А вот Вам, должно быть стыдно передо мной за все! – сказал тихо я по мужски воздерживая свои слезы.

26 – 27 июля.
С утра уехали. Немного не по намеченному графику. Я настоял. Доехали на электричке до Киева. Ехали более двух часов. В Киеве сели на поезд до Кишинева. В поезде с нами сидели два парня. Один все предлагал мне сходить покурить, а второй в это время приставал к жене. Когда я неожиданно зашел в купе он целовал ей ноги. Я его побил, а потом, когда пришел второй, побил и второго. И попросил проводника переселить нас или их, объясняя ей происходящее. Жена на меня дулась и говорила, что ей стыдно со мной идти в людях, потому что я вечно попадаю в непонятные истории.

На второй день мы были в Кишиневе, где на такси доехали до моего брата, Олега. Его не было дома. Голод не тетка и мы, оставив сумки у соседей, пошли по магазинам.  Жена начала показать опять свой истерический характер «…я не хочу с тобой быть! Не хочу идти с тобой! Мне плохо!». Я ее оставил на остановке и пошел сам за продуктами. Купил разные продукты, потратив десять рублей. Но все они из-за жары вскоре испортились и мы их выбросили. В этот же день съездили и купили билеты на Москву.  Несмотря на ее просьбы побыстрее уехать отсюда, я купил билеты не на трете июля, а на пятое. Ведь родственников у меня много и они все обидятся, если мы кого-то не посетим. Да и дом своего детства я давно уж не видел. Скучал по друзьям. Вечером уехали в с. Чишмя, к родителям одного из моего друга. Они нас приняли великолепно! Жена была счастлива.

28-29 июля.
Гостили у родителей друга. Отремонтировали с ним двери на сарае, сходили все в кино в г. Оргеев, прошлись по магазинам.

30 июля.
До обеда были у родителей друга, а потом собрались дальше к моим. Жена не хотела дальше уехать и настаивала оставаться тут, а потом уехать сразу в Москву. НО я возразил. Впереди еще много гостеприимных родных и друзей, и ей нечего бояться со мной. Она тогда написала бабушке своей со стороны мамы письмо, которое отказалась мне показать, но я все же ее прочитал.
«Дорогая, милая моя бабушка! Ты самый дорогой человек в мой жизни! И я хочу тебе сообщить, что умеют же люди жить на земле! Какие хорошие у него друзья, какие хорошие родители у его друга! Не то что его. Если бы его родители были такими же, то я сама была самой счастливой женой на свете! А так, я боюсь идти с ним дальше. Что меня ждет впереди? Один бог знает, хотя он мне говорит, что все будет хорошо. Не верю ни единому его слову! Целую! Целую! Целю!»

Я многое что понял. Она не уважает моих родителей. А разве родителей выбирают? И потом я сам своих родителей люблю! А она, не хочет их видеть!
Мы ехали в автобусе и молчали. Я стал вспоминать о тех днях, когда мы только познакомились с ней. Ведь от момента нашего знакомства и до свадьбы, а потом и после свадьбы мы виделись редко. Раз в месяц. Чем она занималась все это время? Где была, а может даже…с кем. И я стал запускать в себе червячка недоверия и ревности. Стал внимательней относиться к ее истерикам, прислушиваться и присматриваться к ее словам, поведению. Поздно вечером доехали до села моего детства.

31 июля.
Гостили у моих родителей. Радость и счастье мамы и папы от того, что мы дома, да вкусное вино давали о себе знать. Все время прибывали новые и новые родные, соседи, друзья и дом был переполнен людьми. Все чокались, пили, поздравляли нас. И вся атмосфера была свадебной. Даже горько кричали изредка. Жена старалась выглядеть счастливой и веселой.
Ночью не спали. Собаки лаяли, мышки скреблись по углам, птицы громко кричали, пели петухи, извещая село о нашем прибытии, поросята визжали, коровы мычали, овцы блеяли. Кроме того, недавно на этой кровати лежала бывшая моя старшая сестра, которая умерла скоропостижно. И я об этом знал. И ей тоже сказал.

С утра начался сильный дождь. Просто ливень какой-то! Кругом грязь. Никуда не ходили. Все отсыпались. Даже в туалет не ходили по своим нуждам и пользовались обычным старым ведром. Делать ничего не хотелось. Лишь папа пошел, поймал кролика и зарезал. Мама сварила вкусный борщ, но жена запретила мне есть это мясо, потому что «…вчера еще она любовалась этими красивыми существами, а мой папа, изверг, убил этого красивого кролика. Не смей есть эту гадость!». И мы сидели голодными весь день. Чая и сахара не было, потому что в нашей деревне чаю не пьют.
Мама все заходила и плача приглашала нас есть, а мы не хотели. Тогда она подзывала меня отдельно, чтобы я ел, но я отказывался в солидарности со своей женой.

-Ты не смотри на нее. Она выросла в другой среде! Похудеешь с ней и помрешь! – говорили они, подзывая меня по очереди к себе.

Но, без нее я есть не стал.

«Бедный пацан!» - возмущенно крикнул Слава.

И бомжи отошли в тот же миг от него подальше. А собаки, что посмелее и оставались до сих пор поблизости убежали прижимая уши и хвосты, тявкая, вглубь свалки. Вороны поднялись в небеса и стали кружить над свалкой, боясь спуститься вниз. 

1- 2  августа.
Сходили к моему деду со стороны мамы в гости. Дед со стороны моего папы, был убит во время войны. Без вести пропал и старший брат папы, то есть мой дядя. Сам же дед со стороны мамы, на войне «не пригодился», как он говорил.
Дед накрыл стол хлебом, жаренной рыбой и выставил бутылку красного вина и бутылку желтого самогона. Жена тихо, на ушко, попросила «…не есть эту гадость» и я не ел, хотя рыба пахло вкусно, выглядела весьма аппетитно, тем боле, что с вчерашнего дня мы ничего не ели. Но стакан самогона я выпил, отказавшись от того, чтобы запить его вином.

«Ух ты! А я бы не отказался!» - сказал Слава, глотая своим сухим горлом предполагаемую жидкость.

Дед шутил, рассказывал нам о своей жизни. Бабуля моя умерла давно и он остался один. Самогон ударил мне по мозгам, и мне стало весело и интересно. Даже подгладил маленького и строптивого бычка, который так и норовил забодать меня, вызывая смех со стороны жены. И это мне нравилось. Похоже, бычку тоже.
Ночью спали плохо. Жена, как и я боялись кровати, помня о том, что на этом самом месте лежала в последний раз умершая, прислушались к звукам с улицы. Как и вчера.
Я успокаивал ее, а сам боялся признаться, что тоже боюсь и не могу спать. Было неуютно.

«Он пишет сразу о событиях двух дней. Видать временами не помнит, или времени нет внести записи в своей книжке. И вообще, неужели эти записи жена его не читает?» - спросил сам себя Слава.
3 августа.
Весь день сидели дома. Приезжали гости. Встречали, провожали.

- Удивительный народ, Ваши Молдаване. Им видимо дома не сидится! – говорила мне жена после каждого гостя.

Я сбегал до почты и дал телеграмму в Москву о времени нашего отъезда. На обратной дороге зашел к однокласснику.  Его не было дома. И меня пригласили к столу его родители. Выпили по триста грамм самогона, запили вином, где-то грамм по четыреста.
Вернулся домой. И никто не понял, что я был в гости, пока я заплетая язык, не сказал, что едем не третьего числа, то есть не сегодня, а завтра, четвертого. И поедем не на автобусе, а на легковом автомобиле брата моего одноклассника. Они долго пытались понять, что я имею в виду, но потом, все же разобрались.

«Представляю себе! Столько самогона запить вином! И еще ходить ровно! Удивительно, что вообще говорил и смог сообщить об этом жене» - одобрительно сказал Слава, покачивая головой, как чучело на ветру.

4 августа.
Встал пораньше и побежал к брату одноклассника, уточнить, правильно ли я понял, что едем с ним до самого Кишинева. Убедившись в том, что все нормально, я взял жену с собой и пошли к моей бабушке, прощаться. Ей уже около ста лет, так что, кто ее знает, когда смерть за нею заглянет.
У порога дома нас встретили бабушка с тетей Верой, женой моего дяди, старшего брата отца. Я подошел, обнял их обеих по очереди, поцеловал. Долго разговаривали о жизни. Пока тетя Вера готовила стол к приему гостей, мы с бабушкой разговаривали. И я выяснил, что быть старым человеком, не очень легко. Бабушка жаловалась на свою сноху, что та ее ущемляет, как человека, не дает ей пить, редко кормит и все время кричит, что она отжила свой век и что ей пора умереть. А умирать бабушке не хочется. Ей очень страшно, что ее живые закопают и забудут даже где ее могила.
Мне было жалко бабушки. Я с ужасом подумал о том, что она права.
Приехал домой и тут же спросил папу почему они бросили бабушку, редко посещают, не уделяют ей должного внимания.
Папа сказал, как и тетя Вера, что она проживет больше их и что на самом деле ей пора уж и помирать. Весь день я думал над смыслом жизни и смерти. И ничего не понял. Для чего и для кого живет и должен жить человек? Почему он умирает против своей воли? Почему молодые завидуют старикам, а старики завидуют молодым? Почему родные не любят друг друга?
Я еще раз за обедом объяснил папе и маме, что они обязаны жить все дружно, вместе, ради нас, ради детей. И что, они не должны забывать своих родителей. Должны их почитать и любить, независимо от возраста, положения, наличия имущества, болезней, старческих маразмов.
К вечеру подъехала машина и мы уехали.

«Да! Ты молодец, летеха! Дай тебе бог здоровья, счастья и успеха в жизни, если еще жив»! – подумал Слава, - и почитать родителей, также как детей всем нам надобно бы научиться.

В этот же день, пользуясь случаем, что мы на машине, проехали к родным в районом центре, потом заехали к родителям друга в Чешмя, потом приехали в Кишиневе, где заехали к ряду родным и близким, а к вечеру, усталые и радостные, приехали к брату моего друга в гости, где и остановились переночевать. Но прежде чем легли спать, сходили по городу погулять, позвонили в Москву теще. Жена сияла от счастья, что вся это поездка осталась практически позади. А я был счастливым, что увидел почти всех своих родных и близких, и каждому из них что-то наказал в жизни. Они меня слушались, и это мне нравилось.

«Авторитет! Да я пару часиков читаю твой дневник», - сказал вслух Слава, не зная сколько на самом деле время, -  «…и то уже уважил!».

5 августа.
Встали раньше и пошли по городу гулять. Сходили до моего брата Олега, до друга, Ильи. Хорошо погуляли. Потом я решил, что надо еще проведать Алешу, одного друга по военному училищу, который проживал в пос. Сынжера, километров пять от Кишинева. Но дома его не оказалось. Нас встретила его мама, тетя Оля, которая посадила нас к столу и долго не пускала, все спрашивала о жизни. Потом рассказала нам о том, о чем я никогда бы не поверил. Оказывается они с дядей Ваней, отцом Леши в разводе, а их второй сын, Лилиан не поступил никуда и они расстроены до ужаса. И многое другое я в тот вечер от нее узнал. В основном все плохое. И она расстроена, как женщина, как мать, как человек! На мой вопрос о жизни и семьи ответила: «Никогда не спеши разводиться! Если устал от жены, а она устала от тебя, оставьте друг друга на время, погуляйте, но не разводитесь. От разводов одно зло, а от отдыха лишь польза».
К вечеру, брат друга довез нас да аэродрома и мы улетели к Москве. Земля становилась все меньше и меньше и люди, провожающие нас на аэродроме уменьшались резко в размерах и затем исчезли и вовсе из виду. А под нами плыли облака, как плавают бумажные кораблики в огромном озере по воде.

В Москве в аэропорту нас встретили теща и тесть. Все были счастливы.

«Здорово. Так здорово! Ему надо бы издаваться! Есть интересные мысли! – подумал Слава и перевернул очередную страницу.

6 августа.
Весь день мы лежали и смотрели телевизор.
«Бездельники!» - возмутился Слава, читая эту строку.

7 августа.
Сходили по магазинам. Жена спросила маму, где ее письма? Она решила мне их показать и уничтожить. Всю свою переписку с бывшими друзьями (как она меня заверила, мальчишки были у нее лишь до нашей свадьбы). Одновременно, попросила меня уничтожить свою переписку.

Теща письма не отдала, чем еще больше заинтриговала меня.

А жена стала мерить свои платья, и с ужасом обнаружила, что они не налезают на ее тело. И тогда начала свою истерику. Я, как и обещал себе, стал прислушиваться и присматриваться к ее истерике. А она стала бить себя по животу кулаками и кричать, что все это из-за меня. Она горько плакала и из отдельных разговоров между нее и ее мамой я понял, что она беременна. И я радовался ее истерике, но переживал за то, что бьет себя по животу. Расстроился так, что перестал с нею разговаривать. Когда она стала меня успокаивать, я ей сказал причину моего расстройства. Обрадовавшись моей реакции, она полностью успокоилась.

«Козлы твои теща с женой!» - крикнул Слава и сплюнул на землю.
8 августа.
Звонил Валера, друг мой по училищу, и пригласил нас гулять по городу. Мы согласились на пятницу и поругались. Она сказала что ей хочется со мной разводиться . Она кричала:

-За что ты меня любишь? Ты не любишь меня!

-А я твердил, что люблю.

Потом мы поехали в Ногинск, к будущему месту моей офицерской службы. Это оказалось далековато от нее.

Я понял, что мне надо срочно разгадать две тайны: тайну ее поездки в Ленинград, пока я сам был в Ереване для оказания помощи братскому народу пострадавшего от землетрясения в 1988 году и тайну ее переписки.

«Ох и закручивает их совместная жизнь сюжеты!»- подумал Слава, читая с большим интересом.

9 августа.
Пошли по магазинам с женой. Я, также, как и она, были без настроения. У меня настроение испортилась в результате предыдущих споров и неразгаданных тайн, а у нее, в связи с тем, что пропали ее дела.

Я все больше и больше стал сомневаться в ее верности ко мне. Особенно не давало покоя ее поездка в Ленинград.

На мои вопросы она не отвечала. От вопросов уходила или отвечала истерично, с криками. С грубостями.

За все эти последние дни я ем мало. Переживаю. Она придерживается мнения, что у нас самообслуживание во всем.

«Ух и довела она моего лейтенанта!» - сказал Слава вытирая краем платочка слезы.

10 августа.
К обеду жена стала кричать о разводе.

-Ты об этом говоришь серьезно? – спросил я ее устало, не веря своим ушам.

-Да! – ответила она и показала мне свой язык.

-Ну хорошо, - сказал я решительно, - Я сейчас оденусь и пойду!

И я стал искать рубашку. Нашел, но она была в стирке. Взял форму, посмотрел еще раз на нее и хотел уже выйти, но она остановила меня со слезами на глазах и тогда я решил дождаться тещи. Жена просила и умоляла меня не говорить ее маме об этом инциденте. Почему? Что происходит? Одни загадки. К вечеру «ураган» наш семейный стих.

«Бедный летеха. Сколько нервов она ему съедает в день со своими истериками. И самое главное, что ему ничего не объясняет что происходит. Каждый день как на пороховой бочке, - подумал Слава.

11 августа
Встал к семи и вместе с тещей пошел за молоком. По дороге она спросила, что со мной происходит в последнее время, и я ей все рассказал. Я подробно объяснил ей о предыдущих днях, о наших с ее дочкой отношениях. Она ужаснулась и попыталась мне что-то объяснить, а я попытался что-то понять, но…времени было мало. Подошла очередь моя за молоком и купив молоко мы пошли домой.
Теща поехала по своим делам, а я стал искать антенну для телевизора и под диваном нашел долгожданные письма. Те письма, которые не давали мне покоя вот уже сколько дней и которые должны были мне отвечать на некоторые вопросы. И эти письма оказались интересней, чем я предполагал.

Ее переписка имела начало за пятнадцать дней до нашей свадьбы. И пока я был в Армении она, и будучи моей женой, она съездила не в Ленинград с детьми по работе, как мне говорила вместе с тещей, а в Киев на встречу с курсантами Киевского военного училища, с которыми она и вела всю эту переписку. И она писала одному конкретному человеку их этого училища по имени Вадим. По тексту видно было, что они признавались друг другу в любви и он ее приглашал к себе на свидание, приговаривая, что встретит с пианинной прямо на вокзале. А когда она приехала к нему на свидание, он ее встретил с двумя друзьями, втроем. И они с друзьями увезли ее куда-то на такси.

Где она была с ними? Что там было? Осталась для меня тайной, которая еще глубже села в моем сердце. Но  с этого момента одна тайна, а именно, тайна ее обмана о поездке в Ленинград стала известна.

Тут мелким шрифтом автором была сделана запись о том, что необходимо смотреть предыдущий дневник, который вмещает в себя время от декабря месяца 1988 года по январь 1989 год.

-Где дневник? – крикнул Слава, вставая со своего насиженного мета. Но его вопрос никто не услышал. А на том месте, где недавно лежал этот дневник, была огромная глыба свежего мусора.

И он сел устало обратно. Перевернул страничку и, подумав, что далее все - же кое что присниться, прочел.

12 августа. Суббота.
Утром, около пяти часов,  проснулась жена и застала меня за читкой ее писем. Она весьма удивилась, изменившись в лице, стала просить вернуть ей письма, а я не стал. Тогда она начала такую истерику, которую я еще не видел и не слышал.
И я стал ее успокаивать, помня о том, что она уже на четвертом месяце беременности. Проснулась теща, тесть. Я им объяснил ситуацию и тесть молчал, понимая, что его самого обманули во всем а теща бегала по квартире прося прощение. Я стал смеяться. Они мне казались медведицами, а именно, Большая Медведица и ее дочь Унка. И я пошел в истерический смех. Я был ошеломлен еще больше, узнав о том, что теща сама свою дочку провела в ту командировку (под кодовым называнием Ленинград), обманывая тестя. И что об этом знала и ее бабушка. Знали все, кроме нас с тестем. И я вспомнил, как возвращаясь из Армении с грамотой ЦК ВЛКСМ Армении и с медалью «За отличие в военной службе» я получил право на выбор места службы и спросил их всех прямо тут же на кухне за общим столом «Какую область мне просить?» а они ответили, что не знают, потому что все ровно не будет так, как я захочу и что есть другие дети важней меня, которые будут служить в Москве или в Ленинграде. А я стал настаивать на своем и назвал Москву или Ленинград? А потом сказал, что с учетом того, что моя жена вечно болеет, и ей не подходит климат Ленинграда, так как после той поездки заболела, то надо бы мне, наверное выбрать Москву. А тесть ответил, что мол «…из Ленинграда его дочь только что вернулась, и ей там не понравилось, так что, надо служить в Москве».

Мы долго говорили и обсуждали. Теща клялась, что такого больше в нашей жизни не будет, и жена тоже просила прощение, а тесть молчал и курил.

И я простил им этот глупый и подлый поступок. Но обещал быть как все мужики.

Простил я ее и из-за ребенка, который ни в чем не был виноватым во всей этой истории.

В этом поступке, думал я не все так плохо. Бывает и хуже. Хотя и хорошего ничего при этом не видел.

Меня обижало то, что об этом знала теща и не то, что предотвратила, но и способствовала такому событию. А я ей верил, делился с нею по своим впечатлениям. Верил в одно время больше, чем своей жене. И передо мной открылся еще один вопрос: Кому мне в жизни верить? Жизни жестока к нам. И всю ночь я не спал. Мы встали раньше обычного, и пошли вместе с женой молча по магазинам. Настроение скверное. Я всю ночь думал, как это могло произойти с нами? Что же мне делать, чтобы все было правильно и хорошо? Прав ли я, прощая свою жену? И я звал Бога на помощь.

«Господи. Как же ты, дорогой мой, переживал!» -  вытер слезы Слава и осмотрелся.

Недалеко от него стояла толпа бомжей и обсуждала нового постояльца, боясь подойти ближе.

13 августа.
День прошел в целом хорошо. Я стараюсь все забыть, но не получается. Мы сходили в кино, по настоянию тещи, прошлись по магазинам. Шли рядом как друзья, не прикасаясь друг к другу.

Фильм был хорошим, индийским. О красивой и вечной любви и мы, втихаря друг от друга, плакали в темноте.

Приехали после тяжелого дня домой, поели, легли молча спать. Ночью не спал. А когда все - же уснул, приснился сон о том, что у моей жены много разных друзей и я среди них всех, лишний.

14 августа.
С самого утра мне стало лучше. Думаю, что жене тоже. К обеду съездили в Москву в кинотеатр «Октябрь» и посмотрели фильм «Интердевочки». Очень понравился. Взяли друг друга нехотя за руки и пошли после фильма по магазинам. В одном из них жена купила поздравительные открытки с новым годом. И у меня в нутрии опять все оборвалось. Я вспомнил новый год, который принес в нашу семью столько несчастий. Я ходил как исколотый ножом, шатаясь и рыдая от невозможности все изменить и вернуть к исходной точке. Вечером с тещей и женой опять вернули разговорами к той незабытой нами теме. И разговаривали до поздней ночи. Они меня успокаивали и плакали, а я переживал, подавляя в себя горькие слезы. И всю ночь опять не спал, а к шести встал с постели, потому что лежать больше было невыносимо.


15 августа.
День прошел без особых радостей. Ночью не спал, хотя понимал, что это последний мой день отпуска, когда я могу спокойно валяться в постели. Завтра начинается военная служба в качестве офицера. И сейчас мне надо было бы ценить этот день.
И к вечеру, понимая о том что нас ждет разлука, жена расплакалась. В семье стали чувствоваться улучшения, восстанавливалась прежняя любовь. Было тихо. Слышны были лишь поцелуи радости и капали горькие слезы расставания.

16 августа.
С утра сходили в кино. Теща достала билеты. Хороший фильм, понравился. Называется  «Вечная любовь». Кинотеатр тоже хороший, недалеко от станции «Выхино».
И под конец фильма я вспомнил, что мне завтра идти надо «в вечный бой».

17 августа.
Жена поехала меня провести до Ногинска. Когда доехали, мы не смогли прощаться и я поехал проводить ее обратно до Москвы. По дороге встретил своего командира роты курсантских лет и командира взвода. Они были у военторга, куда мы с женой зашли по дороге. У остановки электрички встретил и своего сослуживца, Гену и мы вместе поехали на службу в Ногинск. Правда он был в парадной форме. А я в повседневной. Командир обратил на это внимание. Отругал за оплошность. Назначил меня на более тяжелый взвод. Но я, сразу же подошел к своим будущим подчиненным, провел с ними беседу и выяснил, на что обратить внимание в своей работе. Прежде всего, необходимо подобрать помощников, сержантов, которых почему то, также как и командира взвода до сих пор не было. Потом я пошел в парк принимать свою технику. Другие же выпускники пошли искать общежитие и размещаться с дороги. Вечером я уехал домой и к двенадцати ночи был дома. Жена плакала от неожиданности и радости. Мы снова вместе!

18.08.
Утром стал в четыре часа и поехал на службу. К восьми был уже на месте. Проводил беседу со взводом, когда зашел старший начальник и спросил, все ли нормально? А я ответил, «так точно» и он ушел, сказав, что если что не так, ротный будет мне помогать во всем. Он стал кричать на солдат благим матом, что очень удивило. И главное, ни за что. Было непривычно все это слушать со стороны. Но я ничего не сказал.
К вечеру подошел и ротный. Мы с ним познакомились. Он меня повел к общежитию и показал мне комнату, в которой уже были видны кителя и другая форма офицеров.

-Будете жить все вместе в этой комнате. Всего пять человек – сказал он и ушел.

А я навел порядок и стал ждать своих сослуживцев, думая, что мне повезло. Командир хороший, помог с комнатой, заботиться и чувствуется опытный. Наверное многому у него научусь.

Голод дал о себе знать и я стал искать что есть. Но ничего не было. Тогда прошел по общежитию, попросил у парня три картошки, нашел грязную сковороду, помыл ее, отремонтировал кем то брошенную электроплитку и стал жарить себе картошку. Вскоре запах жаренной картошки привлекла соседей, а потом и прибывших сослуживцев и они все дружно смели, хваля меня за вкусные приготовления и жалуясь что голодны уже давно. И я лег спать с мыслью, что завтра после службы поеду домой. А утром выпил кружку холодной воды из под ржавого крана, и побежал на физическую зарядку. Есть было нечего, некогда и негде. Кругом валялись вещи сослуживцев, которые еще вчера достали пару бутылок водки всю ночь пили громко разговаривая.

Весь день был в парке. А к вечеру поехал домой и к двенадцати ночи открыл дверь радуя свою жену и тещу своим прибытием. Тесть спал.

«Ну и служба. Ни есть, ни пить. Только работать. Правильно сделал, что не бросил жену.!»- возмущенно сказал Слава переворачивая очередную страницу.

20 августа. Воскресение.
Съездили с женой в гости к сослуживцу, а именно, к Валерке и Катке, на  годовщину их свадьбы. По дороге на обратном пути с женой переругались. Она приревновала меня к Кати. То «не там сидел», то «не так смотрел», то «ни то говорил». Это потому, что она узнала в процессе знакомства, что Катя должны была быть моей женой. Я с нею познакомился, но в связи с тем, что Катя была выше ростом, я ее уступил своему другу. По обоюдному нашему согласию.

«Ха-ха-ха! – громко посмеялся Слава, и кто-то из бомжей, не выдержав, крикнул.

 -Эй ты! Ненормальный! Не нарушай общий покой на нашей свалке! А то выгоним отсюда к чертовой матери!

«Ха-ха-ха! – громко посмеялся Слава, посмотрел вокруг себя, с удивлением обнаружив для себя, что на дворе уже наступает ночь, а он сегодня с утра еще был направлен своей женой к свалке за тем, чтобы отвез несколько мешков мусора.

Он сел в свою старенькую машину и поехал домой.

-Ты где был весь день, гулена? – спросила жена удивленная, что муж ее, хоть и отсутствовал весь день, вернулся домой трезвым, выглядит бодрым и веселым.

-Ты не поверишь! Я на свалке нашел записную книжку и, читал весь день, не отрываясь, то плача, то громко смеясь…

-Эти сказки будешь рассказывать своей бабушке, после смерти! На том свете, надеюсь, встретитесь! Это она любила сказками тебя пичкать с самого детства! А мне скажи правду! Иначе обижусь!

-Это и есть правда!

-Умойся! Покушай, а потом попробуешь меня переубедить!

И он покорно пошел выполнить ее приказы, тем более, что «голод не тетка», как говорил в своих записях его летеха.

После ужина они легли в постели и он стал подробно рассказывать жене о сегодняшнем дне. Та сначала попыталась его перебивать, не веря, и тогда он достал записную книжку и прямо оттуда ей стал перечитывать записи.

К утру, они открыли очередную страницу. Читали и комментировали записи.

Читала в основном вслух его жена, а он запасавшись носовым платком, лежал рядом с нею и изредка вытирал свои неизвестно откуда взявшиеся слезы.

Жена, как прилежная школьница, читала громко и с интонациями. И лишь их единственный сын, изредка поворачиваясь с бока на бок, бурчал себе под носом «Два ненормальных читают записки одного сумасшедшего и рыдают, не давая мне спать».

Но они его не слышали.

21 августа.
Встал в 4 часа. Жена встала со мной, приготовила мне кушать. Идеальные отношения! Я поел и поехал на службу.

В г. Железнодорожном, в электричке, сел мой сослуживец, Валерка. Мы обрадовались встрече. Вдвоем веселей.

По дороге  мы жаловались друг другу на жизнь, по служебным вопросам, по семейным делам, про жизни в целом.

У Валерке в семьи оказалось, тоже не все просто. Он страшно ревнует свою жену, Катю и воспитывает ее. Я ему рассказал, что с утра жена встает вместе со мной и готовит мне в дорогу есть, чем вызвал в нем злость по отношению к ее жене, которая «даже не шевелиться, и спит, как мертвец».

Слава с женой громко посмеялись, вызывая недовольство их сына, и продолжили читать.

К 7.30 приехали в часть. До обеда работал в парке, а после – заступил в наряде помощником дежурного по полку.

Ночью пошел проверять службу войск. Но не разобрался в структуре полка и других частей, размещенных на территории и навел шороху на весь округ, подымая других дежурных по частям и их помощников за воротники и требуя снять с рукавов свои повязки с надписями «Дежурный по части» или «Помощник дежурного по части», потому что, говорил я им «…сам помню прекрасно своего дежурного по части и являюсь его помощником, а они все самозванцы!».

Слава с женой посмеялись еще громче, вызывая недовольство их сына, и продолжили читать вытирая слезы вызванные смехом, в связи с наивностью автора и комическим его положением в качестве помощника дежурного по части.

Народ был недоволен моими действиями, но боясь моего гнева, снимали с себя повязки и звонили свои командирам, с докладами о том, что неизвестный лейтенант их снял с дежурство.

Слава с женой посмеялись «от души», вызывая как и прежде недовольство их сына, и продолжили читать вытирая слезы вызванные смехом, в связи с наивностью автора, комическим его положением в качестве помощника дежурного по части, и бестолковостью других дежурных и их помощников.

И я шел по их подразделениям. - продолжила жена Славы читать с интонациями, валяясь от смеха по кровати - швыряя грязные тазики и урны с невнесенным мусором, крича на дежурных по роте и их дневальных и будя своими криками личный состав их подразделений.

А в это время мой дежурный, желая согласно графику спать, стал искать меня, обзванивая все воинские подразделения, тем более, что комполка его уже хорошо отругал. К тому времени ему уже было коллегами доложено о моих приключениях.

С 1.00 до 5.00 – спал. Как и полагается на жестком топчане.

-Его, что посадили на гауптвахту?- спросила удивленно жена Славы своего мужа.

-Нет. Просто в наряде так предусмотрено.

Ниже была запись красного цвета.

«Пока был в наряде, воспользовался телефоном и позвонил жене. Она обрадовалась моему звонку и обещала приехать ко мне 24-го числа. Ура! Ко мне едет моя любимая! Очень жду тебя, дорогая»!

-Вот как надо любить Слава, а не то, что ты! Ты меня такими словами не называешь – сказала жена Славы.

-Так и ты не всегда радуешься, когда я тебе звоню.

-Но ведь ты звонишь всегда в неудобное время! Или я у шефа, или ко мне посетители…

-А у него телефона не было. Поэтому он звонил редко! Читай лучше дальше.

Нес службу. В основном это ведение переговоров по телефонам с вышестоящими или нижестоящими звеньями.

После сдачи дежурства пришел в роту. Меня назначили ответственным по роте. Лег спать далеко после отбоя, к 24.00.

Один из сослуживцев, смеясь над тем, как я организовал службу, сжалился надо мной и покормил из своих запасов. Он изготовил макароны. К нам присоединился Валерка, который принес батон хлеба.

Чувствовал себя усталым, утомленным. Уснул, как будто и вовсе умер.

23 августа.
Встал в 5.30 и побежал на построение личного состава. Организовал физическую зарядку. Бежал во главе роты по знакомому уже маршруту в общей сложности более пяти км.

Весь день был в парке. Обедал в офицерской столовой за 1 руб. 30 коп. (30 коп. мне одолжил Валерка, дай бог ему здоровье).

Вечером назначили ответственным, но «голод не тетка и ждать не может» и к 21.00  я ушел в общежитии, приготовил себе суп из имеющихся у меня двух картошек, вермишелей, немного соли, и колбасных остатков, оставшихся с вчерашнего застолья, приготовил себе второе блюдо из пшеничной муки и яблок, поел плотно и лег спать, с тяжелыми мыслями, что Валерка с Генкой пошли по домам, а я остался один.


Слава со своею женой посмеялись от души, представляя себе приготовленные автором кушанья и вызывая недовольство их сына, который продолжал безуспешно спать.

Потом они продолжили читку, вытирая слезы, вызванные истерическим смехом.

24 августа
Встал в 5.30, как вчера и побежал на построение личного состава. Организовал физическую зарядку. Бежал во главе роты по знакомому уже маршруту в общей сложности более пяти км.

Бегал и думал, что сегодня должна приехать жена!

После зарядки меня отправили старшим на химзавод и вернулся лишь к вечеру.

Жена сидела на кровати и улыбалась, встречая меня. Мы снова были вместе!

-Это что за поросячья еда? – спросила она в недоумении, показывая на кастрюлю с моим супом и на сковороду со вторым блюдом.

-Это то, что я ем вечерами, без тебя – ответил я.

Вскоре меня вызвали, так, как назначили ответственным по роте и вернулся я к жене в общежитии лишь после 23.00. Она не спала и ждала меня, с приготовленным ею вкусным ужином.

25 августа.
Встал по привычке в 5.30 и побежал на подъем. Организовал физическую зарядку. Бежал во главе роты по знакомому уже маршруту в общей сложности более пяти км.
Вечером командир объявил, что за хорошую работу дает мне выходные на субботу и на воскресение и что. уже сегодня могу поехать после ужина домой.
Весь день работал и к 20.00 освободился и пришел в общежитии к жене. Она уже приготовила сумки к отъезду, а мой ужин отдала моим сослуживцам, Сане, Гене, Валерке и другим.
Но вдруг мне позвонили и сообщили, что мои выходные отменены. Жена расплакалась.

«Господи! Не все слава Богу в их жизни!» - возмутилась жена Славы вытирая слезы.

«Да ты думаешь, я зря вчера весь день на свалке провел? Какие - то вечные крайности в их жизни!» - добавил Слава.

-Я уеду одна! Мне не хочется сутками сидеть в этом гребенном общежитии с крысами и ждать тебя! Я не могу больше тут! – начала свою истерику жена, а я ей отрезал.

-Нет! Не поедешь! – и учитывая что на улице начался сильный дождь я продолжил – в такую погоду я даже собаку не отпустил бы на улицу! Не то, что тебя, любимая моя!

И эти слова подействовали на нее, как холодный душ.

Она подошла ко мне, обняла и поцеловала страстно. А потом сказала: «Хорошо мой любимый, остаюсь с тобой».

Истерика ее на этот раз прошла быстро, как и начавшейся недавно на улице дождь.
Слава обнял свою жену, прижал ее к себе и поцеловал нежно в губы, что давно уже не делал в своей жизни. Она ему ответила тем же, вытирая свои горькие слезы. А сын их в это время, не выдержав, встал с постели и сказал с обидой в голосе: «Вот, теперь еще и целоваться будете, не считаясь со мной».

И все дружно рассмеялись.

26 августа.
Встал с утра по привычке в 5.30 и побежал на подъем. Организовал физическую зарядку. Разучивал солдат приемам рукопашного боя.
Когда ушел, старался тихо выти из общежития, но задел какую ту кастрюлю и та с грохотом упала на пол, а затем я долго искал гремящую в темноте крышку. И таким образом, совместно со мной проснулись все.
После зарядки я пришел, и до самого обеда сидели вместе и читали книжки.
К 12.00 неожиданно для нас обоих приехала теща с полными сумками еды.
И я обрадовался ее приезду как никогда, потому что меня назначили ответственным и до 24.00 был в казарме с солдатами, оставляя жену одну.
Из очередного увольнения к отбою вернулись трое пьяных солдат, о чем я доложил командиру роты.
В знак благодарности, к 24.00 он мне дал выходной и на его личной (на машине командира роты) мы все (я, жена, теща), поехали к теще домой. К 2.00 были дома.

«Не иначе, как все это было подстроено самим командиром», - высказал свое мнение Слава.

«А зачем ему это было делать?» - спросила его жена.

«Да это, наверное, чтобы Вашего деятельного лейтенанта не назначили на его место! – крикнул сын из туалета, - а то он на зарядку в каждый день, он в парке, он на занятиях, он в нарядах, он ответственный всегда, и выходные по строгому расписанию, как будто больше офицеров в той части не было»!

«И вправду сынок! Ты узрел в корень!» - ответил гордо за своего сына Слава и поцеловал опять свою жену в губы.

27 августа.
Проснулся я к 10.00 и не поверил в то, что я вообще могу спать! Мне не хотелось даже есть! И по настоянию тестя и тещи заставил себя кушать их вкусные приготовления и даже впервые в жизни выпил с тестем сто грамм дешевой водки, которую он вечно где-то доставал и выпивал ежедневно, без пропуска по бутылке в день, будто это была его нома жизни. Все ровно, что я на зарядку, практически ежедневно, бегал по пять-шесть километров.
Мы были вместе с женой весь день! И это мне показалось вечностью! Слушали кассету, где она играла на пианино. Ведь это ее основная профессия.
Вечером позвонил командир роты и сказал, чтобы в понедельник я тоже не явился на службу. Здорово!

«Он молодец!» - сказал Слава и поцеловал свою жену в губы.

И та ответила ему моча поцелуем. Ведь его жена тоже окончила музыкальное училище.

«А я Вам говорил, что его подставляют! Не удивлюсь, если во вторник его накажут за неприбытие на службу!» - крикнул весело сын из кухни, съедая какой-то бутерброд.

28 августа. Понедельник
Встали, как и вчера, поздно. Поели и пошли гулять. И было так тепло и хорошо, что будто сам Бог с нами рядом идет по парковым аллеям.
 Зашли в какой – то магазин и купили кастрюли, сковородки, кружки, миски и тарелки и даже дуршлаг для вермишелей и других круп.
 К 17.00 вернулись домой и стали упаковывать мне чемоданы с покупками. Потом сходили к жене на работу. Совсем недалеко от дома с графиком работы с 11.00 и до 14.00, но с зарплатой в два раза выше моего. Лафа!

К 22.00 легли спать.

29 августа.
Встал к 6.00. Решил опоздать нарочно на пару часов. Приехал на службу к 10.00, разгрузил не спеша свои вещи в общежитии и пошел на службу.

В виде наказания направили старшим на стрельбище для наведения порядка, где и провел весь день, а вечером назначили ответственным и до 23.00 был в казарме. К 24.00 лег спать в общежитии, но тут же через окна стали лезть некоторые офицеры, в том числе мои сокурсники Стас с Саней и один их товарищ. Я выскочил, подумав что, это воры, но они извинились и сообщили, что с пьяни, перепутали свою комнату с моей комнатой.
В роте тоже не все здорово. Солдаты в обиде за то, что я их заложил. Но я считаю, что поступил правильно.

Ночью спалось плохо. Думал о событиях прошедших дней.

30 августа.
Встал к 5.00 и пошел на службу. Строго спросил с сержантов за подъем, за внутренний порядок. И все стало на свои места. Мероприятия прошли как нельзя лучше, в том числе и марш-бросок по полной экипировки на 5 км.

«Да не простой Ваш лейтенант!» - сказал сын, подойдя ближе к своим родителям, с чашкой горячего чая в руке.

«Да уж! Его бьют, а он крепчает, как и положено в армии»! – ответил ему отец, а мать продолжила читать, возмущаясь, что они ей мешают своими выводами.

Весь день, как и вчера был направлен для работы на стрельбище, но к обеду сломался ДЭТ, это большой дизельный бульдозер. У него сорвались болты на гусенице и та разложилась по всей длине на поляне.

До позднего вечера я делал эту махину. Со мной работали военнослужащие взвода в количестве 10 человек и все были разными по национальностям. То и были слышны их ругани на незнакомых мне языках.

После ужина я пришел в роту и собрав всех провел беседу на тему: «Национальный вопрос в нашем обществе».

После беседы уехал домой и к 24.00 уже обнимал свою жену.

Все встретили меня радостно, и я сам был неимоверно рад, что хоть дома у меня все хорошо. И мы счастливыми легли все спать.

«Видишь… какой он? Не чудо ли!» - сказал Слава, целуя свою жену.

«А Вы мои родичи не спали всю ночь и уже скоро обед, а у нас еще завтрака не было» - сказал сын, допивая свой чай.

31 августа.
Встал в 4.00. Жена встала со мной, покормила и провела до дверей.

Уже к 7.00 был на службе! До обеда проводил ремонт катка. Почему сломался так и не понял. Мистика!

После обеда заступил в наряде. Опять помощником дежурного по полку. Но теперь я уже знаю кто где служит и зачем. Надеюсь, фокусов не будет. Как назло опоздал на инструктаж, взывая весь гнев старшего начальника на себя.

«Просто чудо! И пишет все детально!» - сказала жена весело.

«Его и в нарядах с тех пор, как мы заметили, не ставили», - добавил Слава подымая, для важности, указательный палец к верху.

«Я вправду проголодалась» - сказала жена и отложив записную книжку пошла на кухню.


ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ