- Хочу там побывать.
Лучи октябрьского солнца пробивались сквозь поросший лесом заброшенный парк. Когда-то здесь, в тени яблонь и тополей, теплыми летними вечерами гуляли влюбленные пары и играли дети, старики собирали свежие сплетни и несли их по домам, чтобы рассказать соседям на лавочке у дома или обсудить за чашкой чая на кухне. Теперь же о былом великолепии напоминали лишь поросшие мхом колонны и поржавевший кованый забор. Скрытые в глубине парка аллеи давно заросли сорняками.
-Зачем тебе туда?
-Не знаю. Меня туда тянет. Наверное, там здорово...
-Выброси эти глупости из головы, пошли лучше ко мне, у меня новые диски, поиграем.
-Давай хотя б чуть-чуть зайдём туда? Я тебе обещаю, пять минут - и пойдём играть.
Странная всё же тяга - тяга к заброшенному. Казалось бы, там давно нечего делать - люди ушли оттуда, чтобы сдать свои позиции природе, которая неумолимо поглотит плоды человеческого труда. Но как много мы готовы отдать за это старнное ощущение - как будто бы ностальгии... Вдыхать запахи мха и металлической ржавчины, созерцать прогнившее дерево и выщербленный кирпич, и наслаждаться этим...
-Ну ты и зануда. Ладно, пошли. Только быстро.
Мальчишки спускались с пригорка, придерживая друг друга за одежду. За тополями, высаженными вдоль трассы, виднелись трубы огромного завода. Парк находился в небольшой низине, отчего, находясь там, можно было подумать, что находишься где-то совсем далеко от города, а пейзажи завода и вовсе казались удаленными на километры. Гигантские клубы дыма из заводских труб застилали часть неба. Абсолютная логика - расположить парк рядом с заводом - отобрал у природы часть здоровья - и тут же вернул, прямо на месте. Вроде маленьких живых лёгких грохочущей индустриальной машины. Теперь же эти лёгкие умерли.
-А что, тут здорово, правда?
Двое двенадцатилетних пацанов стояли пред старыми коваными воротами, за которыми виднелась ещё не съеденная природой яблоневая аллея.
-А тебе мама не говорила, что нельзя ходить по таким местам?
-Ты что, маменькин сынок? "Мама говорила, мама приказала", какие нежности. Не хочешь, не ходи, я сам пойду.
-Ну уж нет. Чтобы ты там потерялся? Давай пошли быстрей.
Ворота легко подались, благо их не закрывали уже лет двадцать. Одна створка не двигалась - намертво заржавела. Уютная аллея манила своей широкой тропой, каким-то чудом избежавшей захвата сорняками и прочим мусором.
-Пошли чуть пройдёмся и обратно.
-Эх, ладно, пошли.
Они медленно шли по алее, немного поодаль друг от друга, в пределах трёх-четырёх метров. Мальчик, шедший впереди, внимательно разглядывал каждую деталь парка, от лавочки до фонарного столба, читал надписи и глубоко вдыхал немного приторный отдающий тленом воздух. Тот, что шёл сзади, со скептическим видом наблюдал за своим дружком, засунув руки в карманы. Так они дошли до старого фонтана, вероятно, центра парка. Воды в фонтане конечно же не было. Дорожка здесь кольцевалась и уходила обратно, выпуская ещё три луча в разные части парка.
-Твои пять минут давно вышли. Ну что, интересно тебе тут? По-моему, сущая фигня.Парень наигранно пнул мусорное ведро возле лавочки. Гулкий звук разнесся по парку. Давай домой, а?
-По...
Ещё один звук, более громкий, че предыдущий, разлился в небе над парком и окретностями. Каждый пренек, живший в их районе, знал, что это за звук - сирена возвещала о конце рабочей смены на заводе. 18.00.
-Постой. Сколько сейчас времени? Шесть часов?
-Шесть...
Со времени их захода в парк до настоящего момента прошло два часа. За два часа мальчишки прошли каких-то 200 метров. Повисла тишина. Ухмылка сошла с лица паренька с руками в карманах. Как это могло так?...Он готов был поклясться, что они в парке не более 15 минут. Впрочем, время потеряло для них смысл уже давно. Они уже жили по законам парка, а у него - свои представления о времени.
-Этого не может быть, мать твою! Бежим отсюда!
Они дали дёру. Бежали по аллее назад, откуда пришли, что есть сил. Дыхание сбивалось, ноги стали ватными. Никаких ворот, аллея. Минута, две. Парк.
-Что за ерунда? - голос мальчишки срывался в плач. Только сейчас они заметили - пения птиц, присущему любому лесу, саду и парку, здесь не было слышно. Здесь вообще ничего не было слышно. Солнце ржавело, подкатываясь к горизонту. Хотя, какие-то звуки они слышали. Какие-то...
-Что я тебе говорил, не надо нам сюда было идти, не надо..! Что теперь делать?
-Я не знаю... - оба они уже плакали. Отчаяние накатило на них. Солнце садилось. Без малого половина седьмого. Их будут искать. Родители уже волнуются...
Внезапно пред их глазами вырос дом. Большой пятиэтажный дом, новостройка. Они отчетливо видели гнилые стропила на крыше, строительные леса и покосившийся ржавый кран. Дом возвышался над парком.Почему они никогда не видели его? Он такой большой, даже красивый, ведь почти новый, только прогнил. Но он кажется таким уютным...
Выброси эти мысли! Мы ни за что не пойдем внутрь, слышишь? ни за что!
-Он выглядит так уютно...
-Делай, что хочешь. Я туда не пойду. Я останусь здесь. - мальчик утёр слезы и присел на скамейку. Странно, кажется, в этом парке тысячи и десятки тысяч скамеек. - Я сяду здесь и буду ждать. Я чувствую, что недолго осталось.
-Я пошёл... - он обратил свой взор на дом, словно зомби. Солнце скрылось за горизонтом, сумерки заволокли парк. Парнишка шёл и шёл к дому, шёл навстречу жуткой гибели. Вот и подъезд. Дверь, совсем как новая. Он вошёл. Дверь захлопнулась, клацнув ржавчиной. Как здесь тепло и уютно...В желудке монстра. Тепло и уютно. Тепло и уютно...
Ноги подкосились, мальчик упал. Падая, он почувствовал, что пол как будто бы и не твердый, а мягкий, как перина. Он уже ничего не осознавал. Он лежал посреди огромной комнаты, он попал в центр, в самый центр, центр Этого... От сладкого забвения его пробудил треск - треск его собственных костей. Это выхватывало его из воздуха, растягивало на дыбе, выворачивало конечности, яно наслаждаясь треском сухожилий и звуком дробящихся костей. Мальчик почти ничего не чувствовал, кроме Ада перед глазами, сплошного красного месива, зателившего разум...Всё длилось не более пяти секунд. На пол бесформенным мешком рухнуло исковерканное тело. Всё было кончено, ритуал прошел, жертва принесена, желудок омыт невинной кровью. Что? Там, снаружи, его ждет друг? Друг уже спит, свернувшись комочком, на скамейке, убаюканный сумеречным ветром. Он уже никогда не проснется...
Лязг ворот. Парк закончил дневную смену. Впереди - ночь.