============================================== 3
- Юля! Юля! Юля-я-я!!! – кто-то хватает ее за плечо и кричит еще громче – Юль-ка же!!!!
Она садится на кровати и, ничего не понимая, трясет головой. Вадим, в халате и в очках, машет рукой перед лицом толком не проснувшейся жены. В комнате темновато и она видит супруга нечетко. «Я проснулась, или все еще сплю?» - думает с ужасом Юля. – «Это мой муж или призрак? И где я, вообще, нахожусь? А может, это уже - не я???» - она щиплет себя за кончик носа. В носу тут же начинает щекотать, что вызывает безостановочное чихание. В голове проясняется.
- Будь здорова, д-дорогая! Очнись! Ты что? Снотворного наглоталась? Я т-тебя давно бужу!!! – Вадим запинается больше обычного. - А ты т-только глаза откроешь, скажешь какую-то ахинею, и опять п-падаешь спать!
Юля смотрит на Вадима, как на приведение. Вроде он, муж… Когда же Вадим вернулся из командировки? Она не помнит, хотя что-то такое – смутно… Но это – точно он! Это же его халат! Вон - давно карман оторвался, так и болтается, не пришитый. Значит точно – он! Вспоминается даже, что пришить собиралась, но что-то помешало! Нездоровилось… Вроде бы, болела вчера голова и она что-то такое приняла, лекарство какое-то! Ей Тася посоветовала… Тася!!! Вадим!!! Таблетки! Боже мой!..
Вдруг весь пережитый только что кошмар обрушивается на нее, отключая всяческий здравый смысл, и Юлька говорит придушенным голосом:
- Это правда, что ты и Тася…- она нервно сглатывает. - Что вы сговорились отобрать у меня картины?
Вадим от удивления замирает на полуслове.
- Как - отобрать?! Я и Станислава? Что значит «отобрать»???
Юля усиленно трет лоб, стараясь отделить явь от сна - наверно, сказала что-то не то! Надо поскорее приходить в себя, может быть, все не так уж и плохо! Вадим-то жив, вон как резво вскочил на ноги! Ну да, она ведь не его убила, а этого, страшного, из сна… Но ведь сейчас, наверно, следующий день? Нужно оглянуться – ага, похоже, раннее утро. За окном светло, но еще нет того привычного яркого света, который обычно сияет по утрам. Она находится в спальне - это точно! Сидит в неудобной позе, выпрямив колени и сгорбившись. Такое впечатление, что она, как минимум неделю, находилась в беспамятстве! Юля спускает ноги на пол, неуверенно нашаривает тапочки. Вадим бегает по комнате, машет руками, очки съехали ему на нос.
- Ты, вообще, о чем? При чем тут Тася? Ты вчера какая-то странная была, заболела, наверно. Я не стал тебя тревожить, и всю ночь расследованием занимался, такое накопал! – Вадим замирает у стены с картинами, как часовой у Кремлевской стены.
Юля смотрит на стены. Все работы на месте, висят чинно, рядами. То, что ей снилось - а снилось ей нечто ужасное, было как-то с ними связано… Да! Именно с картинами! Из-за этого бабушкиного наследства ее хотели как-то устранить, свести с ума… Или – даже убить! Внезапно вспомнив что-то, Юля смотрит на пол. Там была улика, так ведь? Маска с наркотическим веществом – лежала, скомканная возле ножки кресла и жутко воняла. Но никаких тряпок теперь на полу не валяется и девушка мучительно соображает: «Убрали? Приснилось?»
- А как же ребенок?? Как же - Тасин сын? – вспомнив самое неприятное из своих многочисленных ночных кошмаров, Юля решительно смотрит на мужа. - Это правда, что ты – его отец?
Вадим громко охает, роняя очки, а потом на цыпочках подходит к ней, трогает ее голову, проговаривая слова очень отчетливо и испуганно:
- Очнись!!! У Таси нет никакого сына! У нее вообще нет детей! Такие дамочки, как она, детей не заводят. – Он замирает, смотрит на пол, будто тоже в поисках чего-то достойного внимания и переводит взгляд на Юлю.
- А ты, что же, сон такой увидела? Что у Таси сын, и я - его отец? Ну ты, мать, даешь!!! Ничего себе, приснится же такое… Ты точно, в бреду была – наверно простудилась! То-то я смотрю – у тебя глаза были вчера ненормальные!
Вадим еще долго и шумно возмущается, а Юля постепенно приходит в себя. Действительно, у подруги Таси детей нет! Господи, да что же ей такое снилось!?
- Ага, сын! Приснилось, будто у Станиславы есть ребенок. Такой, знаешь, трудный подросток! … Серафим, Симка…Будто бы – уже школьник. - Она испуганно смотрит на мужа. - И, представь, приснилось, что ты – его отец!
- С ума сошла!!! – Вадим нервно хрустит пальцами. Чего он так реагирует? Юля страшно не любит этого дурацкого хруста.
. - Я бездетный! – возмущается муж. - И, вообще, таких имен нет! Это ангел такой, вроде бы! Шестикрылый Серафим.
- Еще мне снилось, что все хотят заполучить мои картины! – Юля смотрит на мужа задумчиво. - И много всякой чертовщины на эту тему! И ты мне снился. И художник какой-то…
- Что я – отец несуществующего сына- ангела? Хорошие у тебя сны! Ну-ну! – Вадим возмущенно фыркает и вдруг, сразу, без перехода, говорит деловым тоном:
- Кстати, о художниках. И о твоих картинах… Я в «инете» всю ночь провел, а ты меня в чем-то обвиняешь! Непонятном! Пока ты болела и всякую чушь во сне видела, я нарыл массу информации! Ценной информации, между прочим.
- О картинах! О чем же еще… – сокрушенно вздыхает Юля. - А знаешь? У моей бабушки был роман с этим художником, это точно!
Она пытается еще что-то сказать, но муж перебивает:
- А вот и нет! Послушай! Художник этот – Игорь Переславцев – был старше ее на много лет! Он в 1888 году родился, прикинь! А когда твоей бабушке исполнилось только десять лет, он вообще куда-то исчез. Перед самой войной. Какой роман?! И не виделись они даже - никогда!
Юля вздрагивает, услышав имя и фамилию художника. Она уже слышала это – во сне…
- Как, как? Игорь Переславцев? Точно! Тася так и сказала. Его звали - Гарик!
- Что еще за Гарик такой? Кстати, откуда ты это слово взяла? Похоже на собачью кличку. Вадим торопится выложить все, что узнал и начинает излагать, не давая ей вставить ни слова:
- Так вот! Слушай! Он был одно время довольно известным художником, много выставлялся. А потом пропал! Его в чем-то подозревали, чуть ли не в связи с нечистой силой, с самим дьяволом, короче - в магии. Какие-то спиритические сеансы, перемещение душ. Он возомнил себя великим учителем и в двадцатые годы основал кружок «Белая лошадь». Тогда мистика как раз в моде была, и у него сразу же стало много учеников! Он со своими сторонниками утверждал, что посредством предметов искусства можно напрямую общаться с другими людьми, оставаться вечно молодым, сделаться бессмертным, обрести полную свободу … или что-то в этом роде. В сущности, он был прав, так оно и есть, да только они понимали это как-то очень буквально! Ну, и за ним стали следить чекисты, в тридцатые годы обвинили в сектантстве и шпионаже, хотели арестовать. Короче, он потом куда-то исчез, к немцам сбежал, или умер, еще до войны. Он из каких-то «бывших» баронов был, родственники в Германии имелись. А потом, уже, когда война началась, на дом твоей бабушки немцы сбросили бомбу. Дом, понятно, разрушился, а ее с матерью и сестрами временно поселили в комнату особняка. Это как раз и был его – художника, старый особняк. Там он когда-то магические сеансы устраивал, с учениками! Там было богемное заведение типа общежития … А после – вроде контора какая-то. Не знаю, но картины никто не тронул, не до них, наверно было. Ну вот!
Какое-то время семья в этом особняке и жила… А потом твоя бабушка и ее мать переехали уже в эту квартиру.
Вадим, замолчав на минуту, поднял палец, подчеркивая паузой важность полученной тяжелым трудом информации. И продолжил:
- Особняк художника отдали под военный склад, а потом уж , как не представляющий историческую ценность, снесли. Бабулька твоя, видимо, нашла эти картины, когда там жила, спрятала их и никому ничего не сказала. Ну, а после уже, перевезла сюда! И стала, таким образом, обладательницей уникальной коллекции.
- Вот и вся история! Подлинная! А ты говоришь – роман. Не могло быть никакого романа!
Вадим с победным видом оглядел комнату. Он был так доволен результатом поисков, что не заметил, как изменилось выражение лица его внимательной слушательницы.
Юля слушала молча, и о чем она думала, со стороны понять было трудно. Перед ее мысленным взором проносились странные видения. Бомбежки, артналеты… Голодные обмороки, смерть близких людей. Худенькая, мечтательная девушка по имени Оля отворяет дверь в заброшенную студию художника и вдруг видит множество картин. Сполохи освещают тускло проступающие полотна, вздрагивают, обтекая рамки и мольберты, составленные в углу. Часть картин висит на стенах, часть сложена в стороне. Она прижимает тонкие руки к груди, замирает, затаив дыхание, и смотрит, смотрит… Полотна поражают воображение, она готова смотреть на них без конца. Отступают куда-то и вой сирен, и канонады зениток, и грохот рушащихся домов. Отступает страх, голод. Нет войны, нет смерти сестер, разрушенного бомбой жилья. На картинах цветут душистые грозди сиреней, в роще поет соловей. Запахи гари сменяются ароматами летнего полдня. Белая лошадь бесшумно скачет по шелковистой траве… А вот и дом. Тихий голос зовет ее подняться по скрипучей лесенке, открыть старую дверь…Звенит, приглашая, колокольчик, играет тихая мелодия. За дверью волшебная сказка сна, очарование неизведанного, уносящего в мир наслаждений, мечты, свободы от тягостной действительности. И она переступает порог…
Юля вздрагивает, очнувшись. Вадим почти кричит:
- Сейчас на картины этого Переславцева на Западе страшная мода! Им приписывают какие-то сверхъестественные силы и необычайные качества. За одну картину прилично платят, а у тебя их тут три десятка! Помнишь, мы говорили, что если найдется покупатель, то продадим. Правда, ты все сомневалась… память и все такое. Ты говорила, что у тебя есть подозрения, что художник был бабушкиным возлюбленным, и поэтому она так любила оставаться наедине с картинами. Но я выяснил точно, что они никогда даже не виделись! Бабушка твоя, и этот Игорь! Не говоря уже о разнице в возрасте!!!
- Они виделись… - слова даются Юле с трудом, голос то и дело прерывается. - Они общались, художник через эти картины как-то… Приходил к ней! И они, я думаю, встречались тут, в спальне… Они – разговаривали! Я слышала! А потом бабушка умерла, и все для них закончилось. Я знаю, он очень страдает... То есть - страдал, конечно!
Перед ее глазами опять возник облик художника Его тяжелая походка, хмурый, колючий взгляд… тоска, глубокая, злая, бездонная, как колодец, мутная, как невыплаканные слезы. Одиночество, боль, мытарство… Его смерть – а он ведь умер, наверно, давно!
- Не говори ерунды! Виделись! Страдал! Речь вообще не о том. – Вадим провел курсором по строкам. – Вот! Один чел, из Германии, готов на наших условиях, то есть, как мы назначим цену, выкупить всю коллекцию! Всю, понимаешь???
Вадим торжествующе смотрит на Юлю.
- Остальные-то покупатели по одной, по две максимум! По одной картине – представляешь? А этот хочет все! – и он добавляет самодовольно - это я его нашел!
- А как его зовут? – Юля, глядя через плечо мужа, видит только ровные строчки. – Как???
- Ты уже сама, случайно, назвала его ник! «Гарик»! Вот он, смотри! Представляешь? Несолидно как-то, хотя нам-то что?
- Это и есть Игорь! – она понимает, что и не ждала ничего другого, - имя так сокращают!
- Я не знал! – Вадим нетерпеливо машет рукой - наверно, его родственник! Типа, назвали в честь деда! Ну, так что? Продаем?
Юля долго смотрит на стену, сплошь увешанную картинами. Потом она встает, накидывает тонкий халатик, подходит к окну. Уже совсем рассвело. За окном – ранняя осень, листья только начинают желтеть. Никакого снега нет, он же был только – во сне! До зимы еще месяца два. Она трогает занавеску, натягивает, потом отпускает. Край ее не колеблется, лежит красивой каймой. Из-за спины слышен нетерпеливый голос мужа:
- Что?!! Продаем?
Она долго не отвечает… Странная жизнь проносится перед ее взором. Кресло, постель, тусклый свет настенной лампы в виде белой водяной лилии. Одинокая женщина в кресле, которая только кажется одинокой! Спит, дремлет, или просто сидит, глядя куда-то далеко, сквозь стену. Где она блуждает? С кем? Куда ее уводит он, невидимый собеседник, в какие дали? Что дарит ей, единственной своей возлюбленной, с помощью своих картин? В какие краски одета их любовь, какие слова шепчут они друг другу? Этого никто никогда не узнает.
Странная любовь, странная верность, странная надежда!
- Да! Мы все продадим! – голос Юли звучит тихо и печально – Ему! И все, до одной! И по той цене, которую он сам назначит. Только на таких условиях! Это ведь – его картины.
- А… Но!… Как это – его? Он ведь… - начал было Вадим, и осекся под странным, неподвижном взглядом обернувшейся к нему жены.
Картины были проданы. Юля больше не видела никаких страшных снов, она спала с тех пор абсолютно спокойно и мирно. Ни страшный маньяк, ни художник по имени Гарик во снах ее не посещали. Она, конечно, поняла, что это были два совершенно разных человека, но сон – на то и сон. В нем все причудливо переплетается и сложно иногда отделить образ собственного мужа от образа возомнившего себя великим властителем душ художника, особенно если в это вмешивается загнанный в глубины подсознания жуткий маньяк! Но она справилась! Как сказал брат, нужно вооружиться… Верность, надежда, любовь – с этим оружием ничего не страшно.
Юля, полностью погрузившись в оформление продажи картин, что потребовало множества согласований, хождений по инстанциям и прочих хлопот, уволилась с работы. Она продолжала некоторое время общаться с Тасей, хотя прежних дружеских отношений у них уже не было. Порасспросив знакомых, выведала о том, что у подруги с Вадимом действительно был когда-то роман, а она об этом ничего не знала! Было неприятно, что близкие люди такое скрывали, и она спросила у мужа - так ли это? Вадим неохотно подтвердил. Сказал, что расстался с Тасей из-за крупной ссоры, произошедшей до знакомства с ней, Юлей. Он объяснил, что решил тогда ничего не говорить, да и Станислава тоже не советовала. Она сказала, что Юля очень впечатлительная, будет переживать. «Впечатлительная» Юля много чего про себя подумала, но вслух говорить не стала. Что теперь было с подругой выяснять, все и так ясно… Тем более, что у Таси начались проблемы со здоровьем, и она уехала лечиться к родственникам, в Америку, где, как известно, уровень медицины намного выше. В аэропорту Юля с грустью смотрела на подругу, ставшую прозрачно-бледной и, желая, ей скорейшего выздоровления, тайком вытирала набежавшие слезы. Все вспоминался тот самый, из сна, гарнитур черного жемчуга! Не к добру он приснился. Впоследствии до Юли дошли слухи, что Тася вроде бы там подлечилась, и решила навсегда остаться в Соединенных Штатах.
Вскоре Юля и Вадим переехали в другой район, купив большую, удобную квартиру взамен тесной Юлиной двухкомнатки. Вадим открыл свое дело, а через год у них произошло важное событие! Родилась дочка, которую назвали Олей. Юля была счастлива, она так мечтала о дочери, а уж Вадим был доволен - чуть ли не больше ее! Красавица-дочка, копия мамы - как тут не загордиться. И он восхищался своими девочками. Когда дочка чуточку подросла, они съездили вместе на курорт, в Баден-Баден, где когда-то проводили медовый месяц. Юля давно научилась плавать, и весь отпуск учила этому нехитрому делу Олю. Она открыла ей важный секрет, который знают все пловцы: если вдруг случится попасть в водоворот, не пугайся, не паникуй! Нырни поглубже, в самую воронку, и выплывай под водой в другую сторону. Водоворот страшен только на поверхности.
Вадим много раз спрашивал, откуда у его супруги такой странный медальончик: сердечко из трех камушков. Когда он об этом спросил в первый раз, жена ответила вопросом: «А разве не ты мне его подарил?» Вадим готов был поклясться, что никогда не делал подобного подарка. Тогда Юля решила, что, наверное, нашла медальон среди бабушкиных вещей, да позабыла. Откуда же ему иначе взяться???
Разговор с братом полностью подтвердил то, что она уже знала. Она действительно была сильно напугана в детстве каким-то больным, сбежавшим из находившейся неподалеку психлечебницы. Он напал на нее за мостиком, возле ручья и чуть не покалечил до смерти, да помощь вовремя подоспела! На крики девочки выбежали санитары, гнавшиеся за умалишенным, и связали его. Она напугалась, была в шоке и поэтому все позабыла.
«Я его видел, жуткий тип! Волосатый такой, черный, небритый! Глаза бешеные, вывернутые какие-то!! Не удивительно, что ты отключилась, я бы вообще со страху умер!» - так что не спасал ее брат Юра от насильника. Он сам на крики прибежал. Не было ни забора, ни молотка! Ничего такого, кошмарного и таинственного, загадочного и мучительного, притягательного и очень грустного, что приснилось ей когда-то.
Или, может быть, все-таки что-то было?
Было! Случилось, по крайней мере, еще одно странное, но вполне объяснимое происшествие. Очень немолодой, совершенно одинокий человек - иностранец, проживавший на территории Германии еще с довоенных пор, внезапно приобрел большую коллекцию редких картин. В самом этом событии не было бы ничего необычного, но этот человек сразу после приобретения картин скончался. Он умер легкой смертью – уснул и не проснулся. Утром его так и нашел водопроводчик, пришедший чинить кран – сидящим в кресле, перед стеной, увешанной картинами. Лицо его, с тонкими, высохшими, аристократическими чертами, обрамленное совершенно седыми волосами, лежащими красивой волной, было спокойно: у него был вид человека, достигшего своей цели - казалось, что он даже улыбается. Коллекция картин перешла, согласно составленному им завещанию, в местный музей, на вечное хранение. Впрочем, он был так стар, что его смерть никого не удивила. Любой бы хотел вот так отойти в мир иной – во сне!
Кто знает, то такое сон? Иногда нам кажется, что сны реальнее, чем наша жизнь, интереснее, счастливее. И мы стремимся окунуться в это сумеречное царство, чтобы увидеть, как сбываются самые потаенные мечты. Там мы встречаем тех, кого никогда не встретим в обычной жизни, бываем там, где никогда не сможем побывать, испытываем то, что невозможно испытать на самом деле. Иногда мы видим будущее, иногда – прошедшее, иногда – не сбывшееся. Есть сны прекрасные, есть – кошмарные. В призрачной, нереальной бытности мы летаем или поем, говорим на иностранных языках или танцуем так, как никогда не сможем в нашей обыкновенной, привычной жизни. Что же такое – СОН? Что это, наша вторая реальность? А может быть, наша реальность – это только сон?
Июль - август 2010. Заходское.