Воспитание человека. Формирование личности для участия в общественной и культурной жизни в соответствии с нормативными моделями. Процесс, обеспечивающий сохранение исторической памяти и протекающий от старшего поколения к младшему. Возможно ли наоборот?.. Воспитание, направленное от младшего поколения к старшему? Может ли младшее изменить установки у старшего? Родители воспитывают детей, чтобы их дети в последствии воспитывали их самих.
Январь 2010
Сентябрь 2012
ОТ АВТОРА
Это мой первый опыт написания прозы от третьего лица. Всё, что было раньше, писалось от первого, а диалоги протекали без слов автора. Сначала мне казалось, что будет намного проще писать от третьего лица, но это оказалось не так. Понадобились навыки отвлечённого описания действительности, эмоциональное абстрагирование от действующих лиц, оставляя раскрытие их характеров на волю диалогов и общего протекания сюжета.
Анализируя свою и чужую прозу, переданную от первого лица, я прихожу к выводу, что всё в действительности сводится к написанию письма или дневника с художественными особенностями. Работа же от третьего лица – это «выступление рассказчика перед аудиторией, с повествованием истории, подкрепляемой показами картинок в виде диалогов».
ПОСВЯЩЕНИЕ
Я абсолютно уверен, что друзья и интересные люди сопутствуют человеку на протяжении всей его жизни. Естественно, трудно, а иногда и невозможно сразу разглядеть любознательного и близкого по духу попутчика, – иногда этот процесс может отнять месяцы и даже годы. Но нельзя терять ни минуты, потому, что дороги даже самых близких друзей часто расходятся в будущем, в силу объективных причин, и, бывает очень грустно и обидно, что дружеские отношения вошли в давность.
Я бы хотел посвятить эту историю одному такому человеку – моему коллеге и другу Максиму Сидоренко. Наши частые и длительные беседы легко "покрывают" расстояние нескольких часов, и, лично я, каждый раз узнаю что-то новое, и это заставляет меня заново и по-новому осмысливать прописные истины.
Максим, я очень рад, что работаю вместе с тобой, и надеюсь, что наше общение не угаснет и через много лет! И ещё – пусть твоя молодая семья будет крепкой и счастливой, а всё, описанное ниже, никогда не постучится в двери твоего дома.
* * *
Отец проснулся среди ночи и начал куда-то собираться. Куда?.. Известно куда – его опухшее, красное лицо говорило само за себя. Тяжёлый храп уже прекратился, и организм начинал понемногу трезветь. И сон уже не мог продолжаться.
"Опять идёт в ночной ларёк", – подумал Паша, сидя в своей комнате.
Отец всё больше пил в последние несколько лет, и трудно было вспомнить, когда же это началось. Может быть лет пятнадцать назад. Не сразу, а постепенно, редко, и только по праздникам.
Тогда ещё он работал токарем, был весь день занят, и уставший приходил домой. Был ещё молод, и у него не могло быть ничего общего с другими сотрудниками постарше, которые только и думали о выпивке после работы. Он приходил домой, точнее, приезжал на машине, ужинал, а потом забирал Пашу с тренировки по боксу. И так – много лет.
Тяжёлые времена начала "девяностых", гиперинфляция и хронический дефицит. Отец два раза менял работу. Сначала – судостроительный завод, а через год – завод электронного машиностроения. Несколько лет на "Электронмаше" – и он отлично зарекомендовал себя, как токарь высшей, шестой категории. Подружился со своим мастером – непосредственным начальником на производстве, и тот всегда давал ему самую сложную и интересную работу. За которую, естественно, платили намного больше.
Тихо-тихо, еле слышно дверь захлопнулась, и отец ушёл. Настолько тихо, что даже среди ночи совсем ничего не было слышно. И Паша вряд ли бы понял, если бы подсознательно не ждал этого. Совсем недавно, после Нового Года, отец уже пообещал, что уменьшит количество спиртного, и будет самостоятельно бороться с этой зависимостью. Но кто же поверит в это?.. Если человек уже лет десять-двенадцать "на дне", а в последние пять – никогда не садится за стол без выпивки, неужели он может ещё контролировать себя сам?..
"Только бы не струсить в этот раз!.." – храбрился и думал Паша.
В тот, предыдущий раз, недели две назад, он уже пытался помешать отцу, но тот внезапно вернулся назад, как будто не найдя место, где выпить, и Паша был вынужден отложить свой манёвр.
Похоже, что именно уход с последнего завода и запустил необратимый процесс алкоголизма отца. Работа перестала быть творческой, а просто рутинной. Он устроился в охрану на фабрике по производству стеклянной тары. Круглые сутки там производились миллионы бутылок и банок, и охрана работала в три смены. Зарплата у отца была не больше, чем на заводе, даже заметно меньше, но сотни и тысячи единиц бесхозной продукции на этой фабрике могли быстро поправить бедственное положение семьи. Страна переживала тяжёлые времена, каждый выживал, как мог, расхищая всё то, что "плохо лежит".
Один его давний друг помог ему устроиться туда. Сначала было тяжело смириться с мыслью, что всё, что недоплачено, может быть взято своими руками, но неудобные мысли очень быстро исчезли, особенно после улучшения положения семьи. Сутки через трое, он уходил на работу утром, а в следующую ночь мама и сын ожидали его после трёх часов ночи. Никаких телефонных звонков, а только ожидание. И вот – знакомый гул двигателя – отец примчался на машине, загруженной трёхлитровыми банками. Около сотни в багажнике и в салоне – на заднем сидении машины ВАЗ 2108 "Лада". Все трое быстро разгружают машину, десять-пятнадцать минут, и отец помчался назад на работу. Всего полчаса, пока напарник прикрывает его отсутствие.
В таких условиях семья становилась крепче. Павел ходил ещё в школу, а родители возили стекло-продукцию в близлежащие деревни, где обменивали её на домашнюю живность и другие натуральные продукты. Отец отсыпался на следующий день, а во второй – машина, гружённая стеклотарой, отправлялась в путь. Мама помогала ему в дороге и активно общалась с деревенскими жителями во время обмена. Люди давали кур, уток, гусей, даже индюков, иногда кроликов и огромное количество свежих и ещё тёплых яиц. Домашних животных, которые рождались и проводили жизнь на природе, в естественных условиях обитания, и были очень жизнеспособными в отличие от их собратьев с ферм и инкубаторов. А ещё люди давали парное молоко, домашний творог и сметану.
Редко удавалось получить деньги взамен банок – деревенские люди жили, питаясь со своих участков, не имея возможности вывезти продукты на продажу в город. Поэтому, часть домашних птиц, в основном кур, семья продавала дома на рынке. И Паша принимал в этом участие. Отец отвозил его с птицами в мешках на рынок, а потом забирал через пару часов. Удавалось продать десять-пятнадцать кур, которые раскупались намного быстрее своих инкубаторных "коллег", грустивших в ожидании неподалёку. Естественно, ведь домашняя птица была значительно вкуснее, чем фермерская.
"Уже прошло полчаса, должен бы вернуться назад", – волновался Паша.
Ему было страшно. Ведь это же отец, а не какой-то обычный, дворовый хулиган! И дело вовсе не физической стороне вопроса – схватка с преступными элементами общества могла бы оказаться намного опаснее, даже привести к смерти, но ведь это же был отец! Человек, который являлся его прообразом, и знал о нём всё, как о самом себе. Что будет после этого?..
Всю свою жизнь Павел готовил себя к худшему. Тренировал тело и волю. Точнее, это отец занялся физическим воспитанием сына, когда вернулся с мамой из четырёхлетней командировки в ГДР. Увидев "кругленького" и откормленного бабушками сына, он срочно отдал его на секцию по боксу. Шесть лет тренировок сделали Пашу стройным, жилистым и крепким. Он стал даже немного храбрее, хотя никогда не любил бокс, и ходил туда из-за строгости отца. Многокилометровый бег, напряжённые тренировки и спарринги закалили юношу и заложили хороший фундамент для занятий другими видами спорта: гребля на байдарке и тяжёлая атлетика. И он научился терпеть боль – боль во благо, как настоящий спартанец.
Но, что касается воли – здесь было сложнее. Как быть с суровыми реалиями жизни? Убийства и смерть, бандитизм и организованная преступность, как не растеряться при виде человеческой крови и не испугаться вооружённого противника? Он понимал, что нужно готовить себя к самому худшему, и шаг за шагом делал победы над самим собой: прыгнуть в бассейне с самой высокой вышки, сделать новою и опасную фигуру на турнике, зарезать домашнюю птицу для мамы, пока отец на работе, и вообще, видеть, смотреть и наблюдать различную кровь. Раздавленная машиной кошка, собака, кровь людей на заснеженных ступеньках, свежеразделанные туши животных – всё то, что может укрепить его волю и стойкость.
"Я буду нападать в этот раз, а не он!" – уверял себя Паша, надевая старые перчатки.
Прошлое лето, чуть более полугода назад, уже было омрачено семейным скандалом. Одиннадцать часов вечера, Паша с мамой давно дома, а отца всё нет. Полдвенадцатого – он приходит. Половина бутылки коньяка у него в руках, весь "заведённый", грубо разговаривает с мамой. Скорее всего, что кто-то из друзей настроил его на агрессию, чтобы взять под контроль ситуацию с сыном, который уже давно не подчинялся ему. Паша сидит в своей комнате, отец что-то высказывает маме на кухне, "звереет на глазах" и с криками идёт в комнату Павла.
– Ну, где ты там, выходи сюда, герой!.. – угрожает отец.
– Ты пьяный, успокойся уже, – отзывается сын.
– Герой!.. А ну иди сюда! – глаза отца становятся стеклянными.
Вот он уже в комнате Паши, не оставляя ему выбор – толчок двумя руками в грудь, и отец валится назад на пол в коридоре. Всё происходит мгновенно, боксёрская сноровка Павла спасает его, и предельный страх вкладывает силы в этот толчок. Он даже не предполагал, что сможет так правильно вложить массу тела в этот удар! Как учит классический бокс. Правда, алкоголь отца тоже "сыграл на руку" Паше.
Не думая ни о чём, он бросается на лежащего отца, прижимает его в полу, хватает бутылку коньяка, и разбивает её о бетонную стену. С третьего удара – она оказалась крепкой. Запах разлитого коньяка, и горлышко в руке Паши, а мать кричит, чтобы он не убивал отца!
Да, он и не хотел убивать его. Как можно?.. Не совсем же он ещё "отмороженный". И ломать свою молодую жизнь из-за отца-алкоголика – слишком глупо и наивно. Он просто обезумел от страха!.. И всё ещё удерживал отца на полу…
Что потом?.. Вытянуть отца из квартиры! Открывает дверь, вытаскивает его за ногу и тянет по лестнице вниз. Мгновенный прыжок назад, и он запирает за собой дверь. Осколки бутылки вонзаются в его босые ноги, а ещё один – распорол ему безымянный палец руки. Кровь капает на пол, мать плачет и не может опомниться, а поднявшийся с лестничной клетки отец начинает стучаться в дверь. Его ругань вселяет страх в сердце сына, но обратной дороги у него уже нет!
"Подкараулю его возле двери и через неё нанесу первый удар", – планировал Паша.
Как же стремительно бьётся его сердце! Это какой-то первобытный, иррациональный страх! И не прыжок с вышки, турник или домашняя птица, а самый неведомый, разъедающий ужас!
"Только бы не прозевать момент его входа!.. Как только нажмёт рукоятку двери!" – ожидал Павел.
Подходящая одежда надета на нём: лёгкие кроссовки, спортивные штаны и кофта – всё для схватки с отцом.
"Он страшно удивится, что его жертва начала охоту на своего же охотника…"
…Отец потом несколько часов стучал ногами в дверь, ругался матом и угрожал Паше. Его ключ остался в квартире, и он оказался в безвыходном положении. Соседи не могли заснуть. Всё это стало невыносимо, и мама вызвала милицию. Они приехали в четыре утра, встретив возле двери окровавленного отца. Паша успел "подготовить" маму для встречи с оперативниками, а сам – напустил на себя максимально возможное невинное выражение лица. Те быстро успокоили отца, точнее он и сам понял, что лучше молчать в их присутствии. К тому же он частично протрезвел и потребовал, чтобы Павел вернул ему его ключи от квартиры. Оперативники пригрозили и отцу и сыну нерадостной перспективой пребывания в "обезьяннике" и уехали дальше по вызовам. Их вид был действительно грозным. Метр девяносто, за сотню килограмм, два великана в бронежилетах, с дубинками и пистолетами. И в очень массивных ботинках! Семья успокоилась, но небольшие стычки продолжались ещё несколько дней. Отец всеми силами пытался "отыграться", провоцируя Пашу, но тот старался не доводить до драки.
"Никого на лестничной клетке..." – посматривал Паша в дверной глазок.
Это началось спустя несколько месяцев после начала работы на стеклозаводе. У отца появились друзья, он задерживался после суточной смены, и часто звонил, чтобы мама приехала за ним. Работа была недалеко от дома, и мама отправлялась туда, забирала его и машину – она тоже умела водить. Несколько раз она брала Пашу с собой. Печальное зрелище. Лето, зеленеющие деревья, товарищи отца лежат на траве, и где-то среди них отдыхает и он. А лицо такое доброе и беззаботное. Все вместе грузят его в машину. Он безобидно разговаривает, а Паша впервые серьёзно разочаровывается в нём.
"Хоть бы не заснул в своём ночном кафе", – продолжая смотреть в глазок.
Семья переехала в столицу через год с лишним после начала работы отца на заводе стеклопродукции. Родственные связи помогли семье – им удалось купить квартиру в спальном районе. Продали дом с участком и машину в родном городке. Первые годы были тяжёлыми, семья с трудом доживала до конца месяца, а плата за обучение сына в институте "съедала" все сэкономленные деньги. Отец почти не пил, работая автомехаником, но всё больше погружался в депрессию. Его возраст близился к сорока годам, и он понимал, что ничего особенного он не успел сделать за свою жизнь. Работа в автомастерской шесть дней в неделю, дома не раньше девяти часов вечера, ужин, телевизор и спать.
А вокруг – красивая жизнь и дорогие машины! Он обожал машины, знал их устройство изнутри, и очень печалился, что пришлось продать свою «Ладу» при переезде в столицу. Одно спасало его от тоски – сборка машин под старину на работе. Mercedes, Ford, Buick, тридцатых и сороковых годов двадцатого века, реставрация и переделка старых советских автомобилей. Он мог почувствовать себя конструктором и погрузиться в творческий процесс.
Слышен звук хлопнувшей двери подъезда – кто-то вошёл и поднимается наверх. Сердце вот-вот выдаст Пашу в засаде у входной двери. Оно так яростно стучит, что может разбудить всех жителей дома! Теперь уже нет дороги назад.
А мама ведь так надеялась, что он одумается, когда писала заявление в районном отделе милиции… Полгода спустя – и заявление понадобится снова. Не одумался, не успокоился и не "завязал"!
"Ползёт по ступенькам... Достаёт ключи... Внимание!.. Готовность!.. Удар!!!"
Мощный толчок в дверь руками, в тот самый момент, когда отец начинает её открывать. Но усилие сына оказалось недостаточным – отец удержался за ручку и остался на ногах. Его растерянное лицо... Не удалось сбить его с ног! Теперь уже Паша начинает теряться, угрожая отцу.
– Ты?! На меня?..
– Я отучу тебя от водки! – бросается на отца.
Толкающие движения в полумраке ночи. Никаких криков, а только усилия. Отец оказался не очень пьян, и Паша почувствовал крепость в его теле. Ему было трудно повалить отца или нанести удар, а тот крепко вцепился в сына, продолжая шипеть:
– Собака такая!.. На отца!..
Они вваливаются в коридор. Напряжённая борьба стоя, сдавленное дыхание обоих. Отец успевает прийти в себя и мобилизоваться. Паша – освобождается из его обхвата, мгновенно принимает родную боксёрскую стойку и делает первый разведывательный удар левой рукой. За ним пара – левый и правый, оба в область головы. Отец защищается, но его реакция не успевает за хлёсткими ударами сына. И вот очередной удар разбивает ему нос.
– Ах ты, сука!.. – вытирает он кровь.
Паша безмолвен – выжидание нападения. Ничто на свете не может отвлечь его от цели, только свисток тренера или удар гонга. Он не видит отца, а только противник на ринге. Никаких мыслей, а только инстинкт. Выдержать бой и остаться на ногах!
Мама выбегает из комнаты. Не может ничего понять. Её паническое удивление. Призывы остановиться.
– Напал на меня!.. – кричит отец.
– Он у меня бросит пить! – отвечает размеренно сын.
– Паша! Паша! Прекратите! Хватит уже! Ночь на дворе! – умоляет мать.
– Сейчас он у меня увидит! Подожди, я сейчас! – отец исчезает на лестнице.
Снова хлопает дверь подъезда. Отец вытер кровь и поспешил куда-то в морозную ночь. Тёмно-красные следы видны на снегу. Паша успокаивается и кратко рассказывает маме, что произошло. Без лишних подробностей. А она – никак не может понять, кто же из них затеял драку в полтретьего ночи.
– Куда он побежал?..
– Не знаю, пусть хоть никогда не возвращается! – свирепый голос Паши.
– А если побежал в милицию?.. – ужасается мать.
– Давай, готовь паспорт, оденься, и постараемся встретить их в полной готовности.
Он прячет окровавленные перчатки глубоко в гардеробе. Добротно одевается, находит паспорт и запасается небольшой суммой денег. Развеивает с балкона остатки старинных, зеленоватых запасов, которыми "спасался" когда-то от неразделённой любви.
"Вдруг обыск, не хватало мне из-за бытовухи попасть по наркоте!" – простился он с ганжей.
Он давно бросил это дело, минимум два года ни одной затяжки. Прошла сердечная тоска, и он запретил себе пользоваться сигаретами и папиросами. Да и не курил он никогда и не привыкал, а всего несколько раз, чтобы заменить свои ментальные мучения физическими.
Но это всё было в прошлом, а сейчас он готовился к худшему. К тому, что придётся переночевать в милиции, но главное было успокоиться и не повышать на них голос. Только чёткие ответы на поставленные вопросы.
"Только бы мама не выдала меня!" – волновался он за неё.
Он сидит в комнате и ждёт. Дверь из квартиры открыта. Свет в коридоре "встречает" гостей. Звук той самой парадной двери, и несколько ног поднимаются наверх. Слышен разгневанный голос отца.
"Лучше уж менты, чем друзья из ларьков! Теперь точно останусь живой", – мыслил о них Паша.
Один в форме, повыше, старший лейтенант. Второй – в штатском и ниже, и больше похож на охранника. Первый постарше, лет тридцать пять, стройный, с интеллигентным лицом, а второй – самый обычный выпускник армии.
– Вот он!.. Напал на меня! – отец показывает на сына.
– Доброй ночи, а мы уже ждём вас, – Паша протягивает свой паспорт высокому.
Тот осматривает, возвращает назад. Мама испуганно смотрит на них.
– А ваши документы?.. – спокойный голос Паши.
Высокий показывает удостоверение. «Ермоленко Станислав Олегович».
– Теперь ваши, – обращается Паша к коллеге.
Тот удивляется и нехотя достаёт какую-то "пожёванную корку".
– Минуту, я не успел прочитать, – добавляет Паша и внимательно вычитывает документ.
Патрульно-постовая служба. Сержант. «Сергей Устюгов».
– Что ж, Павел Александрович, нападаете на отца, избиваете его... – начинает разговор лейтенант.
– Я вам всё объясню, идёмте на кухню, – мама вовремя уводит их внимание.
Лейтенант беседует с мамой на кухне. Отец сидит в зале, а Паша – рядом с хмурым и молчаливым сержантом. Бандитская внешность сержанта наводит Пашу на разные мысли.
"Если бы не корка, то – самый обычный гоп с района... Спортивное лицо и такие же забыченые наклонности", – размышляет он.
Отец сидит молча, понимая, что сейчас нужно взять себя в руки. Исходящий от него запах спиртного чувствуется в квартире. Его красное и опухшее лицо вызывает сочувствие.
"Наверное, это генетическая предрасположенность", – нехотя признаётся себе Паша.
Он не знал своего деда по отцу, но слышал рассказы о нём. Умер, когда отцу Паши было девять лет, и мама одна вырастила его и сестру. Он работал грузчиком, много пил и курил. А в последние годы много болел.
"Неужели, меня тоже ждёт такая же участь..." – грустил Паша.
Сам он избегал употребление спиртного по ряду причин. Пробовал в ранней юности, не был в восторге, а потом твёрдо решил жить без него. Спортивный образ жизни, внимательность на уроках анатомии, живые примеры продолжения банкетов – всё это внушило ему отвращение к употреблению алкоголя. Естественно, такое отличительное поведение создавало пропасть в общении со сверстниками, мешало расслаблению в праздничной атмосфере и тормозило развитие романтических отношений с девушками. Но обратная сторона не слишком пугала его. Единственное исключение, которое он мог сделать, это случаи действительно важных ситуаций: выпускной вечер в школе, строгий директор на первой работе, первое свидание с "прекрасной особой". Но, только формально и без энтузиазма.
"Одна надежда на мои многолетние убеждения!" – успокаивал себя он.
Старший лейтенант просит отца и сына зайти на кухню. Мама всё ещё там.
– Расскажите, Павел, почему вы напали на отца? – начинает беседу милиционер.
– Так это он напал на меня… – отвечает Паша.
– Ах, ты!.. Напал... Да, да... Говори теперь, говори... – отзывается поражённый отец.
– Пришёл, набранный и началось, как полгода назад, – продолжает Паша.
Отец сломлен дважды. Слегка оправившись после нападения, он сталкивается с явной фальсификацией фактов в словах сына. И ситуация разворачивается против него. Кому поверит лейтенант? Отцу, с опухшим лицом, запахом алкоголя и запинающейся речью, или спокойному и опрятному сыну, послушно отвечающему на вопросы?..
"Драка прошлым летом играет в мою пользу. И мама, похоже, не сказала им ничего лишнего", – мелькает в голове у Паши.
– Кем вы работаете, Павел? – спрашивает лейтенант.
– Сетевой администратор. Компания по производству компьютерных игр, – отвечает он.
– Т.е. хорошая работа? И образование есть?..
– Да.
– Так вот, Павел, это всё может быстро измениться, понимаете?.. – намекает лейтенант.
– Да, понимаю.
– Сегодня у вас работа и достаток, а завтра – проходите по статье.
– Да, я знаю…
– Не играйте со своей жизнью. Берегите то, что у вас есть!
– Я стараюсь, но иногда приходится защищаться. И заступаться за маму.
– Я понимаю, но не забывайте об этом, – завершает лейтенант.
Паша умолкает, давая понять, что проникся словами милиционера.
– А вы, не напивайтесь больше, – обращается он к отцу.
– Я что! Не имею право выпить после работы?! – отец снова топит себя.
– Имеете, но посмотрите, к чему это приводит! – меняется в голосе лейтенант.
– Я сам знаю, что мне делать. Вы лучше ему объясните, – кивает в сторону сына.
– Объясню и ему. Я же вижу, какое у вас лицо! И запах... Ложитесь спать и бросайте уже пить, – успокаивается лейтенант.
Паша продолжает молчать. Он давно понял, что нельзя вдаваться в беседы с людьми в синей форме. Вопрос – ответ, и монотонная речь. Старший лейтенант начинает собираться. Ожидающий в коридоре сержант тоже оживляется.
– Спокойной ночи, и не деритесь больше, – прощается лейтенант. – А вы ложитесь спать, – говорит он отцу.
Тот ничего не отвечает. Милиция покидает квартиру семьи. Семьи, которая уже привыкла к виду людей в форме.
Мама успокаивает отца:
– Давай я постелю тебе?..
– Не хочу, – грубит он и начинает собираться.
– Ты куда?..
– Не твоё дело! Где мои документы?
Тогда, после летней драки, он почти месяц не появлялся дома. Видимо, ночевал на работе. И мама с сыном даже успели привыкнуть к умиротворённой домашней обстановке. Потом он начал приходить, раз в неделю, два, а потом и вовсе вернулся жить, как и прежде.
– Вот твой паспорт. Может, останешься? Тёплая ванна... Куда ты пойдёшь?..
– Не надо мне ничего! – отрезает отец.
Паша находится в коридоре и наблюдает за ситуацией. Он и рад бы, чтобы отец ушёл, но нет никакой гарантии, что тот не вернётся, когда никого нет дома, и не сделает что-то плохое.
"Как же мне забрать у него ключи?.."
Отец почти закончил собираться и вышел на кухню. Паша не теряет ни минуты и аккуратно берёт его ключи, оставленные среди разложенных инструментов. Он просто уносит их в свою комнату и, в последний момент, возвращается назад. Отец продолжает ходить и складывает последние вещи в сумку. Хочет взять ключи, долго ищет их и обращается к маме:
– Где мои ключи?
– Ключи?.. – ничего не понимать мать.
– Да, я положил их здесь!
– Я не брала. Может, упали куда-то? – смотрит на Пашу. – А ты не брал?..
– Нет. Наверное, где-то там, среди инструментов... – предполагает он.
Отец начинает злиться. Угрожает и грубит. Паша имитирует поиск вместе с ним.
– Может быть, они выпали у тебя на улице или в подъезде? – интересуется мама.
– Какая улица?! Я положил их здесь пять минут назад. – Ты взял? – поворачивается к сыну.
– Не брал я никакие ключи! Стоял же всё время в коридоре!..
Имитация поиска набирает силу. Мама тоже искренне пытается помочь. Даже Паша верит в то, что они действительно "потерялись" где-то в инструментах отца.
"Главное, не сдаться в последний момент. Ведь я действительно не брал их", – поддерживает себя он.
Пятнадцать минут безуспешных поисков. Отец успокаивается. Присаживается и не знает, что дальше делать. Он в растерянности, и понимает, что если уйдёт сейчас, без ключей, то не сможет вернуться домой, и станет по-настоящему чужим человеком в этой квартире.
– Ну, что? Будем разыгрывать цирк здесь?.. Где ключи? – упрашивает он семью.
– Я не брал, говорю сразу. И хватит задавать один и тот же вопрос! – твёрдо держится сын.
– И я не брала!.. Я бы даже и не подумала взять... – добавляет честная мать.
Паша и мама устают и тоже присаживаются на диван. Мама продолжает разговор:
– Давай пойдём, и ты закодируешься?.. Как твой напарник. Ты же обещал!..
– Не надо мне никакое кодирование. Где мой ключ?.. – смотрит он в пол.
– Сходили бы, это же не больно и не дорого. Сколько людей делают так, – упрашивает мама.
– Я неясно выражаюсь? Верните ключи, и я уйду.
"Вот! Я вижу! Он сам хочет остаться, но гордость мешает. Главное дожать дело до конца!" – уверен Паша.
– Ну, почему ты такой грубый?.. Мы же хотим как лучше... – не успокаивается мама.
– Я сам знаю, как мне лучше!
– Ну а мне?.. Терпеть твои пьяные выходки?..
– Мне всё равно.
– Всё равно?.. Тогда я подаю на развод! – начинает злиться мать.
– Подавай, как хочешь! Будем делить квартиру.
– Почему это делить?! – внезапное удивление матери. – Квартира была куплена взамен того дома, который мне оставила бабушка, за то, что я досматривала её до восьмидесяти лет.
– Не знаю никаких бабушек! – резкий голос отца.
– Зато я знаю!.. Ты отказался от квартиры своей мамы в пользу сестры, а теперь хочешь делить эту?.. Не получится!.. Квартира – на мне!
– А я прописан здесь.
– Ну и что, что прописан?.. Как приписала тебя сюда, так и выпишу! – мама становится всё уверенней. – Я уже консультировалась по этому поводу с адвокатом.
Отец начинает теряться. Чувствует, что не контролирует ситуацию. Выдумывает разные отговорки, оскорбляет маму. Паша решает вмешаться:
– Сидишь здесь и разговариваешь в пьяном виде... Понимаешь, что ты несёшь и как оскорбляешь её?.. Сколько лет она мучалась с тобой, вёл себя, как последняя сволочь! А она всё равно заботилась о тебе, носила тебе еду в больницу два раза в день, когда тебя прошлой зимой пьяного подобрала на улице скорая помощь. Не помнишь уже?.. А я помню! Всю жизнь за тобой, сколько нервов ты ей испортил!.. Две недели ходила летом на завод и искала тебе там костюм для подводного плавания, по жаре, вместо отдыха на море, забыл уже это?..
Отец молчит и смотрит куда-то в сторону. Мама задумалась тоже.
– Всю жизнь уступает тебе во всём, а теперь ещё видеть тебя пьяного каждый день, зачем это ей? Мне лично не важно уже, уходи куда хочешь и навсегда, но хватит уже "ездить" на ней!
– Уйду, но верните ключи, – последние попытки отца.
– Ищи их, где хочешь, потерял где-то в пьяном виде, а мы теперь виноваты! – и Паша уходит в свою комнату, оставляя открытую дверь.
Мама снова старается успокоить отца и отговорить от ухода из дома. А если нет, то обещает, сразу открыть, если он потом захочет вернуться домой. Только бы успокоился и "взялся за ум".
– Сделаем тебе новый ключ, а потом пойдёшь, куда захочешь... Оставайся. Утро уже.
Он ещё долго смотрел в пол. Трезвел и понимал, что ему выпала удачная возможность остаться дома по причине ключей. И пьяная гордость не задевается слишком сильно. Мама поняла это и оставила его в комнате. Было слышно, что он переоделся, сходил в ванную, долго смотрел телевизор и постепенно заснул.
"Что же мне делать?.. Надо бы остаться дома и проконтролировать, чтобы он не отобрал у мамы ключи и не ушёл днём, когда я на работе..." – беспокоился сын.
И он был вынужден дождаться утра и позвонить своему руководителю с просьбой остаться дома по семейным обстоятельствам.
– Подробности напишу в письме. Спасибо, буду в офисе завтра, – закончил он разговор.
Было страшно. Что сделает отец, когда проснётся?.. Станет ли снова бушевать?.. Одумается ли?.. Сын и мать договорили спать по очереди, чтобы вовремя отреагировать на любые выходки отца. И Паша аккуратно стащил с кухни большой нож, спрятав его под подушкой. Только после этого он смог наконец-то уснуть.
А дальше?.. Не самый приятный, но удачный финал.
Опасения Паши не подтвердились, отец был спокойный и тихий. Не проявлял никаких эмоций, ходил на работу, приходил умеренно выпивший, ужинал и ложился спать. Неделя, две, три. Что-то должно было бы произойти.
Но мама не теряла времени. Она продолжала "работу", начатую сыном. Нашла адвоката по бракоразводным делам, который помог ей грамотно составить заявление в суд. Мама ничего не афишировала мужу, действуя скрытно, только иногда давая понять сыну, что процесс продвигается.
Отец получил повестку в суд и понял, что конец уже близок. После посещения районного управления милиции, он был сломлен сильнее, но ещё продолжал сопротивляться попыткам мамы наладить отношения в семье. А вот повестка в суд окончательно "прижала его к стене". И он сломался.
Несколько недель он готовился к посещению клиники. Мама помогала ему настроиться на новую жизнь, подкрепляя мотивацию. Он предупредил всех своих друзей, что будет выходить из этого хронического заболевания, чтобы никто не предлагал ему больше и, что все застолья и праздники откладываются на неопределённый срок.
Мама рассказывала Паше о том, как проходила эта процедура. Обязательное условие перед ней – это воздержание от алкоголя в течение двух полных суток для полного отрезвления организма. День начала новой жизни – несколько "братьев по оружию" сидят в помещении вместе с отцом. Ведущий врач начинает беседу с пациентами, расслабляет их внимание, внушает новые установки, действуя на их подсознание. Просит закрыть глаза и продолжает вводить в приятный гипноз. Несколько минут растягиваются в часы, новые личности вселяются в заблудшие души, слышен резкий хлопок, и врач приветствует новых людей.
– Спасибо, уважаемые посетители, теперь вы начинаете новую жизнь. Удачи вам всем! – прощальный голос спасителя.
Трудно поверить, но отец начал меняться. Его лицо возвращалось к нормальному виду, психическая деятельность устремилась к лучшему, и он продолжил давно начатый ремонт. Квартира изменилась, как и он сам. Прошёл год, два, а он всё держался и держался, удивляя семью.
– Он закодировался на пять лет? – спрашивал маму Паша.
– Да, потом можно сделать это снова, – отвечала она.
– Может быть, не придётся?..
– Будем надеяться на лучшее!
Паше искренне хотелось верить, что ничто подобное не повторится больше, и семья останется единой. Что эта история никогда не происходила наяву, а была только плодом его богатой фантазии. Или он просто читал какой-то рассказ. Может быть, даже этот.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Каждый раз, когда я прикасаюсь глазами к тексту, то снова и снова переживаю этот ужас. Рассказывая историю устно, вспоминая и выплёскивая её на бумагу, я чувствую в себе мерзость. Альфа и бета прочтение – последние шаги, которые нужно преодолеть.
Никогда не вернусь сюда больше!
ЧЕТЫРЕ С ПОЛОВИНОЙ ГОДА СПУСТЯ
Время летит, и я наблюдаю за отцом. Он изменился. Перестал дружить с алкоголем и начал жить обычными человеческими ценностями. Стал сдержан, терпелив, скромен и как будто утерял ту часть характера, из-за которой и родился этот рассказ. Его как будто подменили, перепрограммировали, и это временами печалит меня. Мне кажется, что мы украли часть его личности и сделали его инвалидом.
Но я утешаю себя. Как примесь неблагородного металла в золотой статуе, потемневшая со временем на воздухе, была эта часть его личности, связанная с алкоголизмом, и мы подменили её. Точнее, мы удалили этот грязный металл, и статуя, став немного меньше, восстановила свою форму и пропорции. Я говорю себе, не таким ли он должен был быть, не пристрастись к алкоголю в последние десять-пятнадцать лет?.. Разве не таким тихим и скромным был он до начала своей деградации, и, исключив эту часть, разве не добились мы той его природы, которая так естественно ожидалась бы быть в настоящее время? Наверное, именно таким он и должен был быть в этом возрасте, а мы просто помогли ему избавиться от загрязнения, только и всего!