Гуго Вормсбехер
Чтобы сохранить народ
Когда в конце 80-х годов мы возрождали из-под многолетнего слоя пепла движение российских немцев, то определили себе программной целью удовлетворение интересов всех российских немцев. Однако из тактических соображений мы решили тогда ограничиться одним требованием: восстановления республики на Волге. Как и первые две делегации в 1965 году, мы полагали, что это - ключевой вопрос. Даже сегодня, через четыре года после постигшей нас неудачи, можно, наверное, сказать, что требование это было тогда правильным. Почему же мы не получили республику на Волге ни тогда, ни до сегодняшнего дня?
Если сдуть взбитую пену в виде «противодействия местных партократов», «нежелания населения», «третьей Германии в сердце России» и прочей чепухи, то мы увидим холодную твердь экономического расчета, приоткрытую для нас еще в 1965 году Председателем Президиума Верховного Совета СССР А.И.Микояном. Он тогда сказал нам, завершая прием II делегации: «Республику на Волге восстановить было бы хорошо, но мы не можем на это пойти, потому что 500 тысяч немцев уедет тогда из Целинного края, а вести там без них сельское хозяйство невозможно».
Думаю, высказывание Анастаса Ивановича выходит далеко за пределы 1965 года. Оно позволяет понять, почему после 1956 г. смогли вернуться в свои автономии все депортированные народы, кроме немцев. Оно дает ключ и к тому, почему не была восстановлена наша республика ни в 1979, ни в 1989, ни позже. Советские немцы во время и после войны были слишком значительной рабочей силой там, где их содержали в лагерях и на спецпоселении. Вернуть их на Волгу - это было нерентабельно. В другом месте они были нужнее. Потому что работали хорошо и их было много.
Если с этой точки зрения говорить о сегодняшнем Поволжье, то встает вопрос: кому мы там нужны? Рабочей силы там и без нас достаточно; в результате конверсии из множества оборонных заводов может быть еще и выброшена на улицу масса безработных. А в другом качестве мы ни там, ни в другом месте не нужны.
Поэтому давайте отметим, что Закон о реабилитации репрессированных народов хорош, и Указ Президента о создании национального района и округа в Поволжье тоже неплох, а российско-германский Протокол о восстановлении нашей государственности вызывает до сих пор положительные эмоции (правда, в основном у одной из подписавших его сторон), - и на этом можно поставить точку. Благие намерения оставим в прошлом. Раз уж к нашему национальному вопросу всегда подходили как к чисто экономическому, то, наверное, и нам уже пора начать говорить на языке наступающего рынка.
В 1989 году немецкие специалисты подсчитали, что если Германия примет 2 миллиона российских немцев, то чистая прибыль от этого составит 84 миллиарда марок. Прибыль одной страны в данном случае - это потеря другой страны. Если перевести эти марки на сегодняшние рубли, то потери России и Казахстана - основных держателей немецкой рабочей силы - составят где-то за 30 триллионов рублей.
В связи с тем, что российских немцев всё же, вместе с побоявшимися указать свою национальность во время переписи и вместе с супругами и детьми из межнациональных браков, не 2 миллиона, а как минимум втрое больше, то эти потери составят уже 90 триллионов.
Распад СССР привел к тому, что половину этой суммы Россия как основа СССР уже потеряла, оставив ее в Казахстане, и Микоян сегодня рад бы был иметь те 500 тысяч немцев на Волге - тогда не пришлось бы России в прошлом году закупать хлеб в Казахстане. Вторую половину она может потерять, если и дальше ничего не сделает для решения проблемы своих немцев.
Однако Россия может не только избежать потерь, но и получить те 45 триллионов рублей, которые всё равно потеряет Казахстан. Дело в том, что в Казахстане у российских немцев будущего не предвидится: национально-территориальные образования там для них практически исключены, а без компактного проживания остаются лишь ассимиляция или выезд. В связи с вытеснением «некоренного» населения, к которому относятся и российские немцы, они будут лишены даже права на ассимиляцию, и им остается только выезд. Вопрос лишь в том, куда? Везде, кроме как в России, российские немцы будут «некоренными», т.е. им придется довольствоваться, как и прежде, должностями в основном от бригадира и ниже, и, конечно, изучать усердно третий язык, чтобы понимать указания, даваемые на государственном языке.
Таким образом, Россия может сегодня превратить экономическую трагедию в экономический подъем. Вполне реально, приняв 1,5 миллиона немцев из Казахстана и Средней Азии, решить целый ряд крупных, даже стратегических экономических проблем: освоение европейского Нечерноземья, повышение эффективности Черноземной зоны, решение продовольственной программы Москвы, Санкт-Петербурга, оторванной Калининградской области и Балтфлота, а также решение болезненной проблемы импорта зерна. Национальная проблема российских немцев предстает, т.о., одной из самых рентабельных экономических проблем России.
Потребуется, однако, ряд политических и иных решений.
Дело в том, что российские немцы, даже если они и готовы сегодня говорить на актуальном языке экономики, не желают больше мириться с ролью чисто рабочей силы. Российские немцы - целый народ. И как любой народ, российские немцы хотели бы сохраниться как народ. Именно это - а не восстановление республики, всегда было главной целью российских немцев.
Сохраниться как народ российские немцы могут только в России - при условии тесного общения их с народами немецкоязычных стран, прежде всего Германии. Но сохраниться в России как народ они смогут, только если они будут проживать компактно, иметь национально-территориальные образования, самоуправление и экономическую инфраструктуру, обеспечивающую их независимость. Для этого и требуются политические решения - как гарантия будущего российских немцев.
По-новому из сегодняшнего дня мы должны, видимо, посмотреть и на идею восстановления АССР немцев Поволжья. Мы выдвигаем ее уже тридцать лет, мы имеем три документа, в которых говорится о ее восстановлении - но республики не имеем до сих пор. Меня лично тревожат не сроки: вопрос о республике для нас всегда был принципиальным, республика на Волге всегда была для нас гарантом и символом будущего, условием полной реабилитации народа, и ради нее можно бы бороться и дальше. Но давайте и здесь посмотрим на всё трезвым взглядом.
Допустим, что на Волге руководство больше не против республики; что решения областных, районных больших и малых советов не отменяют Указ Президента России; что большинство населения также уже не против республики; что немцам не отказывают в приеме, предпочитая им других беженцев и СПИД; что интерес к немецкому вопросу не ограничивается стремлением получить под него что-нибудь из Германии; что фермерские проекты, российско-германские университеты, классы и детсады действительно создаются там для российских немцев.
Допустим также, что климат на Волге уже не засушливый; что в экологическом отношении Поволжье больше не представляет опасности; что земля на полигонах там только и ждала-отдыхала, пока немцы туда приедут; что грунтовые воды из-за водохранилищ и плотин не подняли соль до самой поверхности.
Допустим еще, что значительную часть домов, строящихся там для российских немцев за счет Германии, местные органы власти не будут требовать под заселение другими людьми - «для предупреждения межнациональных конфликтов».
Допустим, что там не придется селить немцев по 10-20 семей в существующие села или строить села разбросанными национальными точками на весьма большой территории; что лучшие земли республики не выделяются интенсивно в последние годы под дачные участки.
Допустим, что мы завтра получим всё необходимое для восстановления республики на Волге: указы, постановления, механизм и средства для их осуществления. Сколько российских немцев готовы сегодня, после всего, что мы увидели и услышали на Волге в последние годы, переехать туда?
Опять же допустим, что смелая программа переселения 200 тысяч немцев на Волге до 2000 года реальна и будет осуществлена. То есть, допустим невозможное. Что же мы будем в результате иметь?
Сегодня на территории бывшей АССР НП проживает, как известно, 500-600 тысяч человек, если не больше. Даже если туда приедет 200 тысяч немцев - будет ли это немецкая республика? Если же мы еще учтем, что их этих 200 тысяч минимум 30-35% полностью или наполовину русские - ибо 70% браков у российских немцев межнациональные; и только около трети из оставшихся 65% владеет еще в какой-то степени родным языком, и то диалектом, то как же такая республика позволит нам осуществить те надежды, которые мы с ней вот уже 30 лет связываем - возрождение и сохранение родного языка, национальной культуры, народа? Какая же это будет государственность российских немцев? Смогут ли сохраниться сами немцы, переехавшие на Волгу? И что делать остальным немцам?
Всё это при том, что мы допускаем максимально возможное, точнее, невозможное. Реальность же не настолько радужная, чтобы позволить рассчитывать на такие допущения. Это означает, что может быть только хуже того, что мы изобразили.
Значит ли это, что мы должны покончить с идеей Волги вообще? Нет, там сегодня уже проживает 40 тысяч немцев, туда хотят переехать реальные люди, привязанные сердцем к этим местам, и там можно вполне создать один или два национальных района. Мы не должны только, на мой взгляд, сводить и дальше всю проблему российских немцев к восстановлению АССР НП. Того, что у нас там было, и того, что нам сегодня нужно, мы уже там никогда не получим - и там всё стало иначе, и мы уже не те, какими нас выселяли оттуда в 1941. А то, что нам могут дать - уже никогда не будет тем, что нам нужно. Такова горькая истина.
Наша долгая преданность идее Поволжья имеет и другие последствия. Требуя только Волгу и отвергая всё другое, мы и Россию, и Германию заставили работать только в этом направлении. Они подготовили, преодолевая немалые препятствия, хорошие документы, но выполнить их не могут. Россия не может и предложить нам что-либо другое, так как мы всё другое априори отвергаем. Германия также не может говорить с Россией о других вариантах, ибо российские немцы, в основной своей массе уже понимая, что Волга больше не решение их вопроса, считают себя не вправе требовать от России что-либо другое.
Получился замкнутый круг. Никто не смеет признаться в том, что жизнь обогнала идею. Топтание на месте длится уже годы. Тратятся средства, время, но главное - ничего практического не делается для решения проблемы, иссякают последние надежды.
Попытка разорвать этот замкнутый круг заведомо невыполнимым ультиматумом: «Волга немедленно - или массовый выезд!» - тоже ни к чему привести не могла. Потому что «Волга - немедленно» было невозможно, а «массовый выезд» ещё массовее стать не мог.
Оставив идею нашей государственности, из-за её привязки только к Волге, в тупике, жизнь между тем пошла дальше. А нам наряду с прежней возможностью ассимилироваться и исчезнуть как народ в СССР, предоставлена еще одна такая же возможность - в Германии.
Потому что выезд в Германию - это та же ассимиляция и исчезновение нашего народа, что и здесь, только на другой, немецкоязычной и экономически более развитой, а потому для многих пока более предпочтительной, основе.
И давайте освободимся попутно еще от одной иллюзии: от иллюзии, что Германия из чистого альтруизма принимает российских немцев. Просчитанность прибыли от переезда немцев еще до придания ему массовости говорит о том же экономическом подходе. Не забудем, что отрицательный прирост немецкого населения Германии также делает ее интерес к нам устойчивым на долгие годы. Поэтому и с Германией мы, видимо, скоро вынуждены будем говорить на том же языке экономики.
Вопрос для нашего народа стоит сегодня так: будем ли мы и дальше твердить, укладывая чемоданы, о великих символах восстановления справедливости и о массовом выезде как протесте против невыполнения изживших себя требований, одновременно уходя как народ в небытие, - или соберем имеющийся ещё у нас достаточный интеллектуальный и конструктивный потенциал, чтобы трезво оценить ситуацию и найти выход из нее, обеспечив народу будущее? Полагаю, сегодня мы должны, наконец, и можем разорвать этот круг. Для этого мы должны честно заявить и себе, и России, и Германии: Волга для нас - уже не единственный, а один из вариантов решения проблемы российских немцев, который должен быть так же тщательно изучен, как и любой другой.
Этим заявлением мы создадим, наконец, условия для поиска всеми сторонами реального пути решения проблемы. Для многих из нас такое заявление - нелегкий шаг. Он требует и масштабности, и мужества. Но мы его должны сделать, потому что за нас его никто сделать не может, а не сделать его нельзя, если мы действительно хотим будущего для нашего народа. Можно без всякого сомнения сказать, что это самый серьезный вопрос из всех, которые обсуждались на наших съездах. И если мы его решим, это будет говорить и о нашей политической зрелости.
* * *
Второй блок вопросов, который хотелось бы предложить вашему вниманию, касается намечающихся практических дел. Мы считаем, что сегодня сложилась совершенно новая ситуация в отношении к нашей проблеме, позволяющая ее, наконец, решить.
Ситуация характеризуется следующими моментами.
1. Произошло кардинальное изменение отношения к проблеме российских немцев. Если раньше речь шла только о Волге, а там идея встречала сопротивление на всех уровнях, то сегодня уже 20 областей России, в основном европейские ее части, выразили готовность принять российских немцев. Мы ставим всегда два предварительных условия: компактность поселения и землю в бессрочную безвозмездную аренду с правом передачи по наследству. Эти условия практически всеми областями приняты. В общей сложности эти области готовы принять у себя более 1,5 миллионов немцев. Это практически столько же, сколько их должно уехать из Средней Азии и Казахстана.
2. За последние годы произошла в значительной мере децентрализация, разгосударствление государственной политики, в т.ч. и национальной. Центр уже не может один решать такие вопросы без согласия регионов. Но и регионы еще не в состоянии решать одни, без центра, ибо требуются законы, документы, принятые на государственном уровне. Это означает, что для решения нашей национальной проблемы мы должны одновременно работать и с центром, и с регионами, учитывая как интересы всей России, так и интересы отдельных её регионов.
3. За эти же годы резко возросло значение экономического аспекта во всей политике в центре и на местах. Сегодня практически невозможно решить ни один вопрос, если он не подкреплен экономической рентабельностью. Особый интерес вызывает здесь наш вопрос; мы понимаем, что российских немцев все эти 20 областей приглашают именно из экономических соображений: немцы считаются хорошими работниками; под них Россия должна дать средства, которые помогут решить ряд местных проблем; ожидается, конечно, что и Германия не будет совсем стоять в стороне. Сегодня такой подход регионов представляется вполне естественным, к тому же он создает четкую и прочную основу для долговременных деловых отношений.
4. Национальные вопросы в России всё больше обостряются. Ни один из них за все последние годы не решен. Немецкий вопрос представляется наиболее спокойным из всех, на примере его решения можно бы наработать определенный позитивный опыт, пригодный для решения вопросов и других народов.
5. Вопрос о выезде российских немцев практически отрегулирован, ажиотаж вокруг него будет всё больше спадать, люди вынуждены задуматься, что же им делать дальше - и тем, кто не собирается выезжать, и тем, кто будет ждать 5, 10, 15 или 20 лет своей очереди; то есть необходим поворот к практическим делам.
В этой новой ситуации важно определить, что нам действительно нужно, что позволит нам сохранить себя как народ, и как лучше этого достичь. Очевидно, что мы должны тщательно изучить все предложения, которые мы получили от областей.
Среди этих предложений есть одно, которое выделяется своей масштабностью. Это предложение от Псковской области. Она приглашает 500 тысяч немцев и разработала уже проект программы переселения. В проекте гарантируется компактность расселения, предоставление земли в бессрочную аренду и выделение бесплатно 50 кубометров леса на строительство дома.
Второе серьезное предложение - от 6 черноземных областей: Тамбовской, Воронежской, Орловской, Курской, Липецкой и Белгородской; они готовы принять вместе около 200 тысяч немцев.
Есть предложение от Ленинградской, Пензенской, Калининградской, Калужской, Ивановской, Нижегородской, Ульяновской и др. областей.
Речь, конечно, не может идти о том, чтобы начать создавать компактные поселения одновременно во всех этих областях. Собственно, пока речи нет и о том, чтобы начать хотя бы в одной области. Потому что прежде чем начать, нужно сначала знать, на каких условиях туда можно переезжать. В первую очередь, видимо, нужен закон или указ, регламентирующий и гарантирующий создание и существование таких компактных поселений в виде национального района или сельского совета. Должно быть определено финансирование такого проекта. Хотелось бы, конечно, знать и возможное участие Германии в таком проекте.
Поэтому алгоритм создания таких национально-территориальных образований представляется следующим.
После принятия необходимого Закона или Указа создается совместный рабочий орган из представителей России, регионов, российских немцев и Германии, который рассматривает все имеющиеся предложения и прорабатывает их. Затем отбирается 2-3 наиболее перспективных варианта и на их основе разрабатывается программа создания этих поселений. В программе указываются условия, предлагаемые переселенцам, гарантии для них и для местного населения, сроки выполнения работ, источники финансирования и долевое участие сторон. Эта программа согласовывается и подписывается всеми сторонами. Только после этого можно приступать к ее реализации.
Однако эта программа должна быть лишь частью комплексной программы решения проблемы российских немцев. В комплексной же программе должно быть предусмотрено и развитие уже существующих немецких национальных районов, и мероприятия по поддержанию культуры и языка у тех немцев, которые будут жить вне национально-территориальных образований; эта комплексная программа должна охватывать всех российских немцев и все сферы их жизни. Только тогда каждый российский немец будет иметь возможность определить, где и на что он может рассчитывать, и сможет сам решить, оставаться ли ему там, где он сегодня живет, переехать ли в какой-либо немецкий национальный район или уехать в Германию.
Надо полагать, что все вместе российские немцы никогда нигде не соберутся: ведь и до революции, и до войны они жили в ряде мест, но компактно. Эта же возможность выбора будет и у нас, если такой проект окажется реальным.
Возникает часто вопрос: а поедут ли немцы в такие новые районы? И стоит ли? Не лучше ли сразу уехать в Германию?
Излишне говорить, что переселение в такие районы - дело совершенно добровольное. Кто хочет ехать в Германию - ведь его никто не будет удерживать. Речь идет о тех, кто хочет остаться в России, кто хочет, чтобы российские немцы сохранились как народ; а также о тех, кто не может по каким-либо причинам уехать в Германию или не желает, чтобы его выталкивало туда отсутствие выбора здесь.
Можно сказать, что уже сейчас люди переезжают в эти области - и в Ульяновскую, и в Псковскую, и в Ленинградскую, и в Калининградскую, - хотя никаких национальных районов там еще нет и никакой поддержки от государства пока тоже. (...)
(1993 г.)