В детстве, где то с шести лет, мне часто снился один и тот же сон, что на рассвете я выхожу на балкон нашей квартиры на третьем этаже, облокачиваюсь на перила, они шатаются, и уже через секунду я стремительно падаю в низ. Я кричу от страха разбиться об асфальт и просыпаюсь.
Я пошел в школу, переходил из класса в класс, а сон продолжал мне сниться. Только уже реже. Последний раз он мне снился перед окончанием школы.
* * * * *
Ранний летний день. Ещё не очень душно, но уже чувствуется, что когда солнце будет в зените, то от жары асфальт будет плавиться.
Я и мой друг Алик стоим в тени дома на одной из центральных улиц Баку. Мы довольны жизнью. А почему бы и нет? Мы молоды и здоровы. У нас есть квартиры, машины, деньги, и нам не надо трудиться целый день в поте лица чтобы все это иметь. Просто в начале 90-х фишка так легла. Как говорят, оказались в нужном месте в нужное время.
- Жарко становится, - говорит Алик, рассматривая от нечего делать прохожих. - Сейчас бы мороженного.
Я по привычке всегда плачу в нашей компании, лезу в карман за деньгами, но в последний момент решаю, не делать этого. Почему? Да потому-что мне надоело всегда платить за него. Он не ребенок, и я не его папа. У него денег не меньше чем у меня. А может, даже, и больше. Пора кончать с его скупердяйством!
- Так купи, - говорю ему я спокойным голосом. - Вон, на углу продают. - Кстати, и мне тоже купи, - добавляю я.
Алик удивлен и ошарашен. Но все еще надеется, что платить за мороженное буду я.
- Ну, ты ведь знаешь, удача отворачивается от меня, когда я трачу деньги на удовольствия и развлечение. Мне потом фатально не везет и я теряю деньги, - хитрит он.
Вам наверное интересно, почему я дружу с этим скрягой? Так ведь я не знал в самом начале, что он первый жмот в городе! Это уже выяснилось потом. И ещё, жадность была его единственным недостатком. А в остальном он был идеальный друг, так как был честным, преданным и храбрым.
- Алик, - обращюсь я к нему откровенно, - можешь хоть раз в жизни заплатить за что-нибудь ты?
- Ты что, хочешь сказать, что всегда платишь ты, и я никогда ни за что не платил? - возмущается он.
- Алик, это утверждение, - улыбаюсь я, зная что ему не чем возразить.
Алик, с обиженным видом на лице, пытается вспомнить хоть один такой эпизод в свою пользу, но по-видиму не может.
- Это не правда, и в доказательство - я заплачу прямо сейчас за мороженное, - злится он.
Мы подходим к продавцу мороженого.
- Дайте нам два, - с видом покупателя чего-то очень дорогого, обращается он к продавцу.
- Вам какого? Импортного, или местного? - услужливо спрашивает продавец. - Импортное намного вкуснее, но в три раза дороже, - добавляет он.
- Ты какое будешь? - обращается ко мне Алик.
- Что за глупый вопрос! Импортное, конечно, - радуюсь я тому, что могу помучить его и заставить потратить больше денег.
- Дайте одно импортное и одно ... местное, для меня, - говорит Алик, - протягивая продавцу деньги.
- Алик, возьми себе тоже импортного, - советую я.
- Мне местное больше нравится, - отвечает он, не поворачивая глаз в мою сторону.
Местное мороженое есть невозможно. Там столько воды добавляют, что основным ингредиентом там становится… вода.
Вот скупердяй! На себе экономит, - думаю я.
Взяли мороженое. Отошли в сторону. Стоим. Едим. Я с удовольствием. Алик - без. Более того, каждый раз надкусывая очередной кусок он морщит лицо.
- Вкусно? - спрашивает он меня.
- Очень, - отвечаю я, и специально громко причмокиваю.
- Дай облизнуть, - просит он.
От этой просьбы я чуть не поперхнулся. Внутри меня закипело так, что я готов был задушить этого скупердяя.
- Всё, Алик! Я это больше терпеть не могу! Иди в жопу! - прикрикнул я на него, и направился к своей машине, припаркованной у дороги.
- Подожди. Ну куда ты? Давай на море поедем. Девочек возьмем с собой. Шампанское попьем, - поплелся он за мной.
От фразы "шампанское попьем" меня словно током ударило. Я остановился возле машины. Алик остановился в двух метрах от меня.
- Алик, пожалуйста, ничего больше не говори. Если ты произнесешь хоть ещё одно слово, я тебе в морду дам! Ты понял?
- Понял, - сказал он тихим и виноватым голосом.
Я не знаю, почему так разозлился и взъелся на него. Возможно жара подействовала. Но находиться рядом с ним не было больше сил. Я сел в машину и поехал домой.
Когда я отъезжал Алик кинул мне в след : "Какая муха тебя укусила"?
* * * * *
Не знаю, это положительная черта, или недостаток, но я не злопамятный, и не могу долго обижаться, особенно на близких людей. Поэтому, когда вечером мне позвонил Алик, я почувствовал, что незаслуженно его обидел. Тем более, что он, кажется, извлек из нашего разговора урок.
- Я все понял, - сказал он мне. - Ты был прав... Короче, я приглашаю тебя в ресторан.
Чувствовалось, что он сильно переживал, после нашего разговора и мне стало неловко за причиненную ему боль.
- Забудь, Алик, - говорю ему я. - Не надо никакого ресторана. Расслабься. Всё нормально.
- Нет, нет! Я настаиваю, - взволнованно говорит он.
Если честно, мне совсем не хочется пить в такую жару. Но обидеть друга второй раз за один день не могу.
- Ладно, пойдем.
- Ну, значит, договорились, - говорит он счастливым голосом. - Я заеду за тобой через час.
* * * * *
Ресторан, в который меня пригласил Алик, оказался обыкновенной забегаловкой в подвальном помещении. В те годы, после развала СССР, в Баку они росли как грибы после дождя. Ему это место порекомендовал какой-то знакомый его дальнего родственника. Я не очень доверяю качеству продуктов из которых готовят там блюда, и особенно опасаюсь паленой водки. Но Алик заверил меня, что место проверенное, и не стоит ни о чем беспокоится.
Мы распили с Аликом литровую бутылку "Аbsolut". Закусывал я овощным салатом, белым сыром, и запивал минералкой, а к еде не притронулся, так как её внешний вид все же не убедил меня, что это безопасно для жизни. Под конец, Алик расплатился с официантом, но все же зажал чаевые. Я сильно захмелел и не стал его особенно стыдить за это, так как хотелось поскорее домой, и лечь на диван.
Не помню как добрался до дома и когда. Проснулся от сильной горечи во рту и дикой головной боли. В комнате, несмотря на то, что работал кондиционер, было очень жарко и не хватало воздуха. Я кое как встал и вышел на балкон. Пахло чем то горелым и меня обдало горячим жаром. Все перед глазами закружилось, балкон зашатался, меня опрокинуло на перила, перебросило через них и я стремительно полетел вниз. Я хотел кричать, но не мог выдавить ни звука из-за пересохшего горла. Когда до земли оставались считанные сантиметры я все же собрался из последних сил и закричал…
Я полусидел на диване. Сердце сильно билось и я был весь в холодном поту, меня знобило, а конечности рук и ног так окоченели, что я не мог ими пошевелить. Мне страшно. Я хочу кричать, но в горле по прежнему сухо, и у меня не получается издать ни звука. Как диван оказался на балконе? Кто его туда передвинул? Я собрал последние силы и попытался встать, но ноги меня не удержали, меня перекинуло через перила, и я стремительно полетел вниз. Я хотел кричать, но у меня не получалось. Когда до земли оставались считанные сантиметры я все же собрался из последних сил и закричал…
Я лежал на полу возле дивана, виски и затылок сильно пульсировали, а из глубины что-то усиленно пыталось вырваться наружу. Кое как, на четвереньках, я дополз на ванной и около получаса сидел в обнимку с унитазом. Потом ещё час просидел под холодным душем. Затем, когда почувствовал небольшое облегчение, добрался до кровати и отрубился.
Проснулся только под вечер следующего дня. Кто-то сильно ломился в дверь. Это был Алик. Как ни странно, с ним ничего такого не случилось и чувствовал он себя прекрасно. До сих пор не пойму от чего я отравился. Ведь пили мы с ним из одной бутылки. Или, может это было не отравление, а ещё что то? Может какие то силы хотели мне что-то сказать или напомнить?
* * * * *
Через несколько дней по городу прошел слух, что в одной из бакинских забегаловок, возможно от палёной водки, скончались не то два, не то три человека. В Баку слухи быстро распространяются, и не всегда они правдивые.