Зимний вечер. Отвратительный зимний вечер, когда на улице ждет только стужа, равнодушно шуршащая поземкой. В самом низу гулкой лестницы бывшей петербургской гимназии охранник воюет с не очень трезвым гражданином. Гражданин не молод и неважно одет. «Местечковый» страж порядка пытается выпроводить его, подгоняя к тамбуру входной двери, похожему на огромный аквариум с матовыми от древности стеклами. Мужику никак не удается ухватить беспокойного человека покрепче: тот все время выскальзывает из его рук и что-то невнятно и сбивчиво бормочет. Охраннику может попасть за «беспорядки», которые беспристрастно снимает видеокамера наблюдения, и он почти умоляюще произносит: «Ну, замолчи ты, замолчи, наконец». В ответ – вопль, жуткий, звериный: «Я не буду молчать! Я не хочу молчать! Я не могу молчать!». Дежурный отшатывается, гражданин, испугавшись собственного потаенного «я», беззвучно плачет. В этот момент слабости наймит выталкивает его в «аквариум», закрывает засов. Гражданин уже не кричит, не бормочет, не плачет и не бьется в стеклянную стену. Не поднимая головы, он разворачивается и уходит в морозную темноту…
Куда он пойдет? Чувство истинного одиночества, когда некому даже позвонить, чтобы рассеять звенящую в ушах тишину, страшно и непредсказуемо. Слабакам боль истинного одиночества не по плечу. Ее не озвучивают на людях, но она всегда связана с горем и постоянно подбивает на крик страдающего от нее индивидуума. Эта боль точит изнутри, она сворачивает в клубок внутренности, подступает к горлу, просится наружу слезами. Но выплеснуть это страдание мучительно сложно: желание звуком выплюнуть из себя то, что гложет, почти нереализуемо. Одиночество замыкает, сковывает, отсекает, плетет глухой кокон вокруг человека. Вовремя крикнуть из него важно не для того, чтобы тебя услышали другие. Решиться на крик надо ради самого себя: услышишь, что кричишь – выживешь. Но выжить после одиночества – все равно, что пережить клиническую смерть. Крик знаменует новое рождение, после которого все будет «по-другому». Я хочу, чтобы тот немолодой, нетрезвый и беспокойный выжил. Я хочу, чтобы у него все было по-другому.
февраль 2010 г. - февраль 2011 г.