Гордость родилась со мною вместе,
мне она как друг, сестра-близнец,
с нею вместе думала о чести,
как охранной грамоте сердец.
Там прописан ярко алой кровью
тот непререкаемый закон,
как вести себя в делах с любовью,
даже если ею покорен.
Есть для чар нахлынувшего чувства
круг добра, что заперт на замок,
белым мелом он очерчен густо,
выведен как благо, как порок.
Гордость говорят, как и гордыня-
богом заповедный тяжкий грех,
только без нее мне жизнь - пустыня,
нет ее, и тает быстро смех.
Горьким наказаньем за промашку,
за неосторожность мне была,
та любовь с душою нараспашку,
что пришла, когда сестра спала.
Шаг за круг, и я уже пропала.
Миг, и я в плену у серых глаз,
в рабство абсолютное попала,
где я умирала, и не раз.
Узница любовного тумана,
что переступила свою честь,
видеть не могла в глазах обмана,
приняв за любовь простую лесть.
Милости любой от господина
преданно ждала за годом год,
сердца онемела половина,
позже превратилась в красный лед.
Хлест кнута словесного не чует,
эта половина и когда,
раны на здоровой, той, врачует,
хладно каменеет от стыда.
Гибла от сердечной этой муки
пленница бесчисленно в житье,
только за любовь цеплялись руки,
словно за спасенье свое.
Ласку заслужить за послушанье,
это было целью и ключом,
фальшь, что стала мерой пониманья,
принята опорой и плечом.
Видеть то, что хочется, несложно,
сложно изменить себе самой,
вытерпеть обиды тоже можно
только этот выстрел холостой.
Как любить того, кто бестелесен,
кто себя и то дает топтать,
кто в свою защиту бессловесен,
кто не может злиться и роптать.
Тот, кто руки преданно целует
даже за измену и вранье,
в мире не живет, а существует,
он не артефакт, а лишь сырье.
Жить не может искреннее чувство
там, где обоюдность - не среда.
Разве удержанье - то искусство,
что любовь с рождения ждала?
В цепи могут скованы быть руки,
ноги, только сердца не сковать,
чувство, как любовь - не сгусток муки,
силою нельзя завоевать.
Может и упругая резина,
так от напряжения устав,
лопнуть как граната или мина,
черные осколки разбросав.
Сердце не резиновое все же,
век не может призрака любить,
с душною темницею не схоже
ложе то, что счастьем должно быть.
Утро. Радость сладко потянулась,
узницу к порогу повела,
это гордость все-таки проснулась,
ключ от круга чести отдала.
Сказано, что силой мил не будешь,
мудрость эта полностью права,
если гордость вовремя разбудишь
будет и любовь всегда жива.