За окном кабины тепловоза осень. Ночь.
Горолькову хотелось спать. Широкий белый кинжал лобовой фары расклинивал темноту, выхватывал мчавший навстречу кусок железнодорожного полотна. Монотонный перестук колес навевал сон и многочисленные огоньки приборной панели сливались слипаясь друг с другом словно горсть разноцветных монпансье.
Сквозь дрему глухо звучал голос помощника. Что говорит, не разобрать. Гул какой то, не то в голове, не то в кабине. Под потолком тускло горит плафон.
Скоро развилка. Пять минут остановка. Пропустить встречный поезд. Иначе неминуемое столкновение.
Помощник машиниста толкает в плечо, будит.
- Чего тебе?
- Павел Германович, - говорит Шумайлов, парнишка, недавно из училища, опыта с гулькин нос.
- По рации передали, что встречный поезд задерживается.
- На сколько?
- Пятнадцать минут, может меньше. В любом случае нужно дождаться.
- Ясен перец.
- Лишь бы на больше не задержался.
- А тебе не все равно?
- Так по расписанию хотелось бы...
- Что по расписанию? Скорость добавь и нагоним. До Ёбурга аккурат вовремя доберемся.
- Но все таки.
- Что все таки? Раззява... - Беззлобно сказал Горольков и резко понижая скорость состава, - кто тормозить должен? За нами двенадцать вагонов. С людьми между прочим. Учитывай
- Виноват, Павел Германович. Заботался.
- Заботался... - Горольков хрустнул пальцами и оглядел приборную панель, - видишь, вон та красная кнопочка - что обозначает?
- Утечка воздуха, - не моргнув глазом сказал Шумайлов.
- Точно, утечка воздуха. А я тебе про нее говорил еще в самом начале. Значит что воздуха в левой тормозной магистрали не хватает и тормозить нужно заранее, иначе выскочим с запасного пути на аккурат на встречку...
В полумраке кабины было видно как слегка порозовели уши Шумайлова. А щеки наоборот, слегка побледнели. Видно, что струхнул. Ничего, научится, - подумал Горольков, - за жизнь всякое бывало. Было и такое, что из-за ошибки диспетчера едва не столкнулся с товарняком. Всякое бывало. и товарные вагоны под Пермью на откосе падали, тоже было. Очень уж там пути расхлябанные. Часа три как по тому участку проехали и слава богу.
Горольков посмотрел в окно. Поезд стоял. Равномерно глухо молот обернутый в вату стучал дизель. В свете фонаря метрах в сорока впереди красный фонарь. Гидравлическая колонка.
Шумайлов открыл боковую форточку высунул голову, стал смотреть назад. В тепло кабины влетел прохладный ночной ветер. Какая то птица очумело влетела в свет фонаря стукнулась клювом о фару и пропала в темноте.
- Давай, фару нам еще разье.... - сказал ей Горольков.
Встречным светом ослепил прогудел встречный поезд. Пассажирский скорый. Серые новенькие вагоны красный логотип РЖд темные окна, пассажиры спят, три часа ночи, сон самый крепкий.
Горольков устроился поудобнее, скрестил руки на груди, прикрыл глаза, сказал Шумайлову: бди и постарался уснуть. Еще краем глаза успел заметить ту красную лампочку неисправности.
Далеко впереди загорелся синий фонарь.
Шумайлов потихоньку двинул вперед состав.
Гидравлическая колонка проплыла мимо, красный отблеск фонаря скользнул по стенкам кабины.
Резко и зло заскрежетали шипя тормоза. Поезд дернулся вперед силясь оторвать заблокированные колеса и встал. Надрывно застучал компрессор накачивая воздух.
Горольков дернулся и открыл глаза. Красная лампочка мигала. Еще несколько замигали враз.
- Сорвали стоп кран, - сказал Шумайлов, - теперь полчаса разбираться будут кто дернул и зачем.
- В три часа ночи... - зевая сказал Горольков.
- Я сбегаю посмотрю, Павел Германович?
- Иди, - разрешил Горольков и чуть наклонившись вперед стал тереть лоб, разглядывая будто в первый раз приборную панель. Коротко хлопнула дверь. Осенний ветер принес прохладу и свежесть. И на фоне этого еще сильнее запахло соляркой и маслом.
Проводники соседних с седьмым вагоном ходили вдоль путей, светили фонариками на рельсы, переговаривались меж собой, хлопали дверьми.
Там, оттуда где они должны были уже ехать, слепя фарой из темноты прогудел встречный поезд. Нефтяные бочки пролетали мио масляно блестя в свете прожектора.