Они только что поженились.
Двадцатидвухлетний красавец Максим и девятнадцатилетняя красавица Ольга. До двадцати лет все дети красивы, но эти – картинка на контрасте. Широкоплечий высокий брюнет и тоненькая, с нежным переливом кожи, блондинка. Отыграли свадьбу и поселились у его разведенной матери в двухкомнатной приличной квартире, где молодым была выделена большая комната с балконом; «зала», как называла ее мать. Единственно жаль, что бабушка не успела на свадьбу из деревни приехать.
-- Сенокос дороже внука – сказала мама.
Зажили в любви и согласии. Свекровь не могла нарадоваться на невестку, а юная жена на атлета мужа. Женщины вместе готовили, гоняли чаи, строили планы, и дожидались любимого мужчину с учебы, за накрытым столом. И жили так три месяца, пока из мест лишения свободы, по УДО, ни вернулся старший сын и брат.
Гоп с прискоком.
Егорка, пацан авторитетный среди таких же местных орлов, свое возвращение отмечал широко, так широко, что батя их, с матерью разведенный, на четвертый день помер. А Егор дальше продолжил, но уже по другому поводу, скорбному. Так что, пришлось молодым с квартиры маминой съезжать. Они так на семейном совете решили: молодожены будут жить на квартире покойного отца, такой же двушке, а мать со старшим сыном здесь останутся, попробует она его выходить и на путь истинный наставить. Егор обошелся без комментария, лишь пробормотал с похмелья:
-- А как же.
Переехали.
Поживут, думали, с полгода, пока тесть, не последний человек в городе, им трехкомнатную в элитном доме достраивает. С подземным гаражом и, соответственно, приличным японским автомобилем. А потом переедут, и Олечка на работу выйдет, в фирму, к отцу помощницей. Умница выросла.
Снова зажили в любви и согласии; свекровь навещает, теща еды подбрасывает, тесть на рыбалку зовет, братан с советами не лезет. И жили так еще три месяца, пока молодой муж Максим, придя с учебы в неурочное время, не застал красавицу Ольгу в постели со своим лучшим другом Серегой.
Скандал, конечно, вышел страшный. Серега разводил руками, молодая жена ревела. Макс согнул вилку в четыре раза.
Что ее толкнуло на столь безобразный поступок, бог знает. Сквозь рыдания, можно было только разобрать:
-- Я же предупреждала… Ну я же…
Максим был раздавлен и убит, и хотя морду Сереге бить не стал, отношения с ним прекратил навсегда. А с женой своей красавицей, развелся на раз-два, не смотря на вопли и стенания родни с обеих сторон. Разведясь же, загулял по страшному. И учебу забросил и спортивный зал со штангами-тренажерами, и всех друзей-приятелей. С одной только своей однокашницей по институту Катей и виделся, время от времени. Точнее, она его навещала, немного прибиралась в квартире и готовила нехитрую еду, которую Максим почти не ел. Какая еда во время запоя. Влюблена была в него Катя, что тут говорить, с первого курса влюблена.
Мать заходить стала реже, тяжело им стало вдвоем, Максим, по каким-то неведомым причинам, часть вины за развал своей семьи переложил на нее. Мама только вздыхала:
-- Сыночек. Миленький.
Макс не отвечал.
Зато, чаще начал появляться братан Егорка, любитель выпить и поговорить о женском коварстве. Однажды привел с собой девушку, та представилась Нюшей, почти не пила, как-то закрепилась в квартире и пьяной жизни Макса, выжила Катеньку, и все чаще оставалась ночевать. Постепенно отвадила собутыльников, навела порядок в комнате, кухне, ванной, туалете, и стала поговаривать об узаконивании отношений.
В это время родственники прикладывали все усилия для восстановления разрушенной семьи. Бывший Максимов тесть, уговаривал Олю повиниться, упасть в ноги и посыпать красивые волосы пеплом. Обещал сыграть новую свадьбу пышнее прежней. Достроить, в конце концов, квартиру и вместо приличной «японки» купить неприлично дорогого «англичанина» внедорожного назначения. Оля соглашалась, бегала к бывшей свекрови и вела там таинственные переговоры. В результате, был разработан план по шантажированию Максима ложной беременностью.
-- А если он подсчитает?
-- Какое? Мужики в этом не бельмеса, дочка.
Наконец, делегация в составе тестя, мамы и Ольги, добилась аудиенции, и сделал предложение, от которого Максим отказываться не стал. Но по иным причинам. Он лелеял дальний и коварный замысел. Жениться еще раз и, пользуясь глубоким чувством вины изменницы, побыстрому переписать на себя квартиру, гараж и английский автомобиль. Нюше о своих планах рассказывать не стал, желая сделать сюрприз, явившись перед ней обеспеченным женихом и в легком сиянии жизненного успеха.
Пить он к тому времени бросил.
Наплетя Нюше с три короба о своей новой работе связанной с длительными командировками и, благоразумно согласившись после второй свадьбы жить у родителей невесты, Максим возобновил отношения со своей бывшей, но и будущей женой. Стали готовиться к торжеству. Народу решили пригласить поменьше и, как бы это сказать, немного постороннего.
Макс удачно лавировал между двумя дамами. Шиковал на подачки тестя, питался в гостях у матери и тещи, стрелял у брата сигареты. Начал ремонт отцовой двушки. Держал за руку Олю. Периодически звонил вернувшейся к родителям-алкоголикам Нюше. Приезжая из «командировок» встречался с ней на квартире отца, среди ремонта.
-- Здесь вот такие обои будут, да?
Ольге говорил, что как раз уезжает:
-- Ну, я пошел, зайчик?
-- Я буду тебя ждать, тигренок.
Он не сомневался.
Через месяц сыграли вторую свадьбу.
Предупрежденная заранее бабка, старая вешалка, опять не успела. Ее ждали со дня на день.
-- Нет, это ж надо – сказала мать.
-- Да ладно – ответил Максим.
Лучший друг Серега, наставивший рога Максу через полгода после первой свадьбы и не приглашенный на вторую по естественным причинам, переполненный негодованием, позвонил Нюше, и спокойно рассказал о повторном бракосочетании.
-- Что?!
-- А ты думала.
Нюша, захлебываясь слезами, в свою очередь, набрала номер Максима и потребовала его немедленного присутствия в «их» двушке, несмотря ни на какие командировки и прочую ерунду. Максим полетел как нахлестанный, встретил ее у подъезда, и попытался успокоить. Не тут-то было. Тогда они поднялись в квартиру, и он выложил правду. Уверяя, что все делается ради их общего счастливого будущего:
-- Клянусь тебе!
-- Как ты мог?!
После бурных объяснений, Нюша, залитая слезами, идет на радикальное примирение и закрепление пошатнувшихся позиций. Они ложатся на диван в маленькой комнате, но во входную дверь раздается звонок, а спустя небольшой промежуток времени, слышен звук открываемого замка.
Молодые люди вскакивают, теряя присутствие духа.
На пороге бабушка и мама.
Максим, с вытаращенными глазами, запихивает рубашку в штаны и пытается что-то сказать. Нюша с писком исчезает на кухне. Мама, открывает рот, потом закрывает его, снова открывает и произносит нечто вроде:
-- Ну, ты сынок даешь.
А бабушка ничего не произносит, устав с дороги.
-- Где тут туалет, внучек, еле дотерпела?
Макс показывает, бабка закрывается в туалете, а ведущая во вторую большую комнату дверь, наоборот, открывается.
И из нее появляется Оля, которая не то чтобы ревет ревмя, а как-то мелко икает и вздрагивает. Она все это время просидела в комнате не обнаруживая себя. Притаилась как мышка, сначала ошеломленная, а потом желая приобрести преимущество в будущих разборках с мужем.
Но, видать, перестаралась.
Выясняется, что мать Максима, еще вчера решила накрыть стол для бабушки в этой, только что отремонтированной квартире. Утром они с Олей пришли все устроить, а потом мама поехала на вокзал встречать бабку, а Оля осталась доделывать дела. Тут как раз и появились Максим с Нюшей, в процессе бурного выяснения отношений не заметившие чужого присутствия. К вящему удовлетворению сторон, надо полагать.
Вот такая история.
Больше всего жаль старуху, опоздавшую на первую настоящую свадьбу, но успевшую ко второму неотвратимому разводу.
Зря в такую даль моталась.