Я никому не верю. Никому. Даже себе! Я, как перевёртыш, то верила абсолютно всем, любого ухитрялась поставить на пьедестал, при этом жутко уничижая себя, за то, что я не такая и вообще-то никакая, ни на что не способная. И поэтому меня никто не любит, и не уважает.
С таким самосознанием прожила много занудных лет, вечно ища оправдание за несовершённые грехи, а если грешила, то тяжесть греха увеличивалась в тысячи раз по отношению к номиналу. Не могла спать по ночам, стыд сжигал душу. Но выхода не находила. Всегда кто-нибудь находился, который точно знал, что всё, что я не делаю - это просто кошмар.
И сколько я помню, с самых первых лет я всегда заглядывала в глаза родных и знакомых, да и незнакомых в надежде хотя бы на маленькое одобрение. Но до меня, маленького человечка и моей маленькой души никто не собирался и доходить.
И что делается в этой душе, никого не волновало. Живёт да и живёт. Бог, мол, с ней. Проходили годы. Я взрослела. Но детские переживания не ушли, они законспирировались, как самые настоящие шпионы. А шпионов, вы уважаемые, сами знаете, вылавливать очень трудно, и бывают случаи, когда до самого последнего вдоха они остаются шпионами. Но Славу Богу этого не случилось со мной.
Стояло самое настоящее лето с изнуряющей жарой и палящим солнцем. Самое невероятное, что может случиться в жизни – случилось! Мне предложили работу риэлтора в одной небольшой кампании. Первые мои шаги в этой коварной профессии, были похожи на бег с препятствием, причём на высоченных ходулях.
Сколько природа извела румянца на изнывающую от стыда душу и кожу, наверно даже прикинуть невозможно. Я краснела при малейшей мысли о своём бесстыдстве, о бедных и несчастных людях, которым приходится оплачивать мои услуги при продаже квартир. Я жалела их, как мать, не задумываясь, сколько времени и сил я потратила на исполнение этой услуги, сколько обуви износила.
Все клиенты в моём воображение казались ангелами с белыми крыльями. Однажды шеф доверил дело величайшей важности и срочности: провести с геодезистом межевание земельного участка. В радужном настроении на зачуханном «пирожке», кое-как уместившись вдвоём на первом сиденье с геодезистом, мы подъехали к жилому дому. Дом стоял во всю ширину земельного участка, захватив сантиметров шестьдесят чужой земли. Даже геодезист Артём стоял онемев. Наконец он спросил хозяина:
-Друг! А как нам пройти на другую сторону?
-Дарагой, что ты беспокоисся? Вот двери. Прахади любезный. Прахадите, дарагие, не стесняйтесь.
Прошествовав через весь дом, вышли на остальной участок, застроенный свинарником. И это в центре города! Вонь стояла невыносимая. Геодезист с водителем принялись за работу. Я иногда помогала, ставя в нужном месте веху. Когда принялись за участок под домом, словно из-под земли вылез хозяин соседнего участка.
- Я этому гаду никогда акт не подпишу. Пусть сносит стену! И отступает от границы два метра! Что глаза вылупил?Понаехали дармоеды, что хотят то и делают. Всех купили!
-Дарагой! Что ты нервничаа-ешь дарагой. Я же просила тебя, ты мне не отказаль.
-Паскуда! Я не отказал? Да ты, сволочь, ночью фундамент залил. А потом притих, и потом также, когда я уезжал на рыбалку стены возвёл. Приехал, а тут уже коробка стоит. Не подпишу!
Скандал разгорался с неимоверной быстротой. Не успели глазом моргнуть, в руках соседа появилось ружьё. В таком остервенении недалеко до греха. Парни схватили теодолиты и рванули к машине, я за ними.
Соседи уже отчаянно дрались, причём кричали каждый на своём языке, а матерились искони русским матом. Клиент выскочил к машине в разорванной, окровавленной рубахе. За ним бежал сосед с ружьём.
Слава Богу, машина хоть и дохлая завелась сразу. Мы мчались на всех парах, за нами слышались выстрелы. Перепуганный водитель остановил машину лишь у земельного комитета. Впервые мне не понравился клиент, впервые я увидела, а люди-то - мерзавцы!
Это же надо так выдурить соседа, и быть уверенным, что тот ничего не сможет сделать. Геодезист с водителем качали головами, курили и плевались, как верблюды. Работа оплачена, но не сделана. А как сделать! Здесь точно дойдёт до убийства. Армяшка-то точно подстраховался, купил всех кого надо. У соседа денег нет столько. Охо-хо…
А я не спала несколько ночей подряд. В моей голове не укладывалось случившееся. В памяти всплывали известные из истории межевые войны. Оказывается, они не канули в прошлое - живы по сей день...
Только стали забываться эти события, как спираль обучения жизни начала раскручиваться всё быстрее. Кто-то там на небесах решил основательно вернуть меня на грешную землю, мол, нечего витать в облаках. Бог? Может быть. Встречаю давнего знакомого Михаила.
-Алёна! Привет! Как хорошо, что тебя встретил. Мне сказали, что риэлтором пристроилась. Молодец! Ничего не скажешь, молодец!
-Какой из меня риэлтор! Сама всех боюсь: и продавцов, и покупателей.
-Слышь, Алёна! Я покупаю дом. Уже приглядел. Договорился. Задаток дал. Пойдём, посмотрим, а?
-Ну, ты даёшь! И задаток уже дал? А документы проверил?
Встречу назначили на вечер. Михаил встретил около дома. Домик завалящий, но хороший фундамент. Сразу видно, на нём можно поставить добротный дом. У ворот нас ждал цыган, бородатый плюгавенький, вертлявый мужичонка. Глаза так и бегают в разные стороны. Неприятное впечатление.
Может, показалось? Пригласил в дом. В доме грязно, цыганята носятся, цыганки на своём балакают. Расселись за круглым столом, застеленным грязной скатертью. Попросила показать документы на дом и паспорт. Цыган засуетился. Документов нет, они у тётки, тётка очень больна, а другая за ней смотрит. Как выздоровеет, приедут сами и покажут. Паспорта тоже нет. В милиции. Проблемы приходится решать.
-А как же задаток брали без паспорта?
-На племянника написали. А сейчас его нет.
-Как на племянника? Дом чей?
-Мой.
-Так он не имеет права брать задаток. Михаил, как ты мог отдать деньги без документов?
Михаил смущённо улыбается, он и сам не знает, как? Попросили, вот и дал.
- А если бы попросили жизнь отдать, ты бы отдал? А?
Решили все встретиться, когда приедут тётки. Цыган заранее просит сделать доверенность на продажу дома на его имя. Я не понимаю в чём дело. Зачем вообще доверенность. Дней через десять звонит Михаил, сообщает, что тётки приехали, сегодня собираемся. Вечерком в полном составе рассаживаемся за столом. Смотрю документы на дом. Тётки обыкновенные русские бабки, но не предельного возраста, в уме. Оговариваем цену дома. Я всё изучаю документы. И вдруг с ужасом понимаю, что истинными хозяйками дома являются эти бабульки. Наивные вдруг спрашивают, когда им будут давать задаток.
-Какой задаток? Михаил уже дал задаток в размере сто тысяч рублей. У него есть расписка, вот почему она написана не вами, я пока не поняла.
-Задаток? Эй, Лёнька, ты к нам приезжал, и мы у тебя заняли тридцать тысяч. Пять дней назад. Это ты нам занимал наши деньги? Где остальные семьдесят тысяч?
И закрутилось. Крики. Вой. Оказалось, цыгане сняли дом, прожили целый год. По договору должны были только платить за электричество, воду и газ. Никакой арендной платы. Но они даже копейки не заплатили. Жили целым табором, а все долги легли на наследниц.
Пока бабульки вступали в наследство, Лёнька, так звали цыгана, решил их кинуть. Стал давать объявления о продаже дома, представляться хозяином, нашёл Михаила, взял сто тысяч, расписку дал какой-то посторонний цыганёнок. Михаил даже не задумался о том, что творит. Цыган думал, возьмёт доверенность на продажу, бабулькам скажет одну цену, продаст за другую. Разницу в карман. И не малую.
Бабульки доверчивые, не понимают, как это их могут обмануть? Лёнька-то живёт в их доме, они его знают и всю его семью.Обманул, негодник!Написали заявление в милицию. Разборки шли долго. Цыгану пришлось вернуть все деньги, но под статью всё равно не попал, даже за мошенничество. Получается, мошенник мошеннику руку моет.
Оформила я этот дом. Михаил на его месте поставил терем. Красавец! Живи и радуйся!
Шли годы, а жизнь продолжала закручивать гайки. Одни мошенники, сменяли других. Конечно, много встречалось хороших людей, но это казалось естественным. Правильным. Но после досадных встреч с нечистоплотными людьми оставался горький осадок.
И, вот теперь, познав человеческую сущность, я никому не верю. Я так же заглядываю в глаза, но только я пытаюсь понять, как людям не стыдно поступать мерзко с другими. Инстиктивно я высматриваю совесть и часто не могу найти её, как и не могу найти ответы на свои вопросы.
Я также краснею от стыда, но за этих людей, и также схожу с ума по ночам. Но изменить ничего не могу. Стыд за себя отходит на второй план, и я боюсь, стать такой же, как они.
Придётся видимо там наверху, заново решать, каким образом вернуть мою веру в людей. Может мне работу предложат другую, нежную. Чтобы я начала улыбаться, и заглядывать людям в глаза, ища одобрение и поддержку, и вновь научилась краснеть за себя, а не сжиматься от страха перед очередной сделкой, ожидая подвоха.
Может быть…. Я не знаю… Я не верю… А вы?