Киевский театральный музей ждёт переселения… Будь у разума воля, люди наложили бы мораторий на законы, заставляющие уничтожать достояние народа. Но, пока правит в стране не разум, служители музея надеются без надежды… Не стала поучительной утрата музея Нестерова, с такими темпами – у нас не останется истории…
Была в музее 13 февраля на выставке народных инструментов. Экскурсию проводил сам создатель экспозиции Черкасский Леонид Моисеевич. Многие ли украинцы были в Лавре в этом музее? А ведь там есть что посмотреть, есть, что послушать и чему удивиться. Первое, чем завораживает посетителей Леонид Моисеевич – это музыкальный ящик – симфонион. Он сродни и шарманке, и патефону. Огромная стальная пластинка, в которой пробиты сотни отверстий и сделаны зубчики – вызывает одновременно десятки звуков чудесной мелодии и перед тобой всплывают картинки, когда девочки тайно делают свои первые танцевальные движения под музыку, готовясь к будущим балам…
Затем демонстрируется гудок. Нет, это не тот, что у паровоза! Так называлась первая древнерусская скрипка, изображённая на фресках Софии Киевской. Был точно такой же инструмент и в Карпатах, но назывался он «гусла». Играли на гудке скоморохи, и доставалось от них и попу, и пану, а посему вышел царский запрет на скоморошество, приказано было бить певцов ботогами. Собирали "инквизиторские" возы, выискивали, отнимали и жгли инструменты. Леонид Моисеевич пиликает на трёх струнах смычком из конского волоса и поёт про пана, обещавшего кафтан своему работнику, да уж больно долго ждать обещанного…
Последователем гудка стала скрипка. У Черкасского их множество. Стандартные, именитые и необычные. Есть и трапецевидная и круглая - совершенно без углов и узорчатая. Оказывается, чтобы начать делать инструмент, нужно высушивать древесину 25 лет! Спинку скрипки вырезать из клёна, из того места, которое ближе к корню, и распиливать нужно по радиусу, а использовать только южную сторону ствола. Струны делали из кишок неапольских овец, пасущихся на не солёных берегах - иначе струны рвутся. Лак из смолы трав с Тирольских гор... Тысячи тайн у создателей, тысячи секретов… Есть в коллекции и сосновая скрипка. По форме она, как настоящая, но распил нестандартный - видны годовые кольца и звук у неё - соответствующий...
Представлены в коллекции инструменты Данилы Бойченко, Марьяненко, Драпий-Драпировского, Геймана и Добрянского, которому поневоле пришлось "спекулировать" своим творчеством: чтобы расширить мастерскую - вырезал он на скрипке серп и молот и отправил такую красавицу Сталину, получив взамен возможность творить.
Что интересно: в России в оркестре народных инструментов домброво-балалаечный состав, а на Украине в его состав входят и скрипки.
Следующими экспонатами являются гусли. Есть и концертные - современные, и гусли-столы; и крыловидные на 7 струн (скоморошьи) и шлемовидные - на которых играли профессиональные музыканты в храмах, исполняли духовные песни. И мало кто знает, что именно по названию гуслей-псалтыря назван сборник Псалтырь.
А ещё не каждый догадается какой инструмент относится к смычковым, не имея смычка! Так же его называют "инструментом с вечным смычком" - это колёсная лира. 3-4 струны. Гайдн писал для неё сонаты, а лирники были когда-то и в шинках, и в церкви.
А вот кобзу и бандуру различали даже не все музыканты...
М.В.Лысенко, описывая инструмент Остапа Вересая, называл его и кобзой и бандурой. До середины 18 века у кобзы было 3-6-7 струн, а затем украинцы стали добавлять струны, прикрепляя их к корпусу.
И различаются они по принципу: как на них играют. В бандуре - защипывают струны, как на арфе. А на кобзе - лютнеподобно играют на грифе, а гуслеподобно - на корпусе.
В коллекции Леонида Моисеевича 200летние бандуры. Есть инструменты Лысенка и Ткаченко. Есть торбан - что-то вроде кобзы, но с глубоким корпусом, на таком играл когда-то Дорошенко.
Не менее популярными в народе были духовые инструменты. Самыми первыми были: коза, дудка, сопилка, свисток, зозулька-окарина. На гуцульщине донцовка и две донцовки, связанные вместе. Свистунец, от которого пошло понятие "свистопляска", - был ещё и оберегом. Перед встречей с завистником - посвистел, подготовился и не страшно! Теленка - пастуший гуцульский инструмент без дырочек. Высота звука зависела от прикрытия отверстия и силы дуновения.
Сурма в войске казацком была "полковой музыкой". Был в войсках и сигнальный рог, а трембита, которую слышно за 10-15 километров предупреждала о надвигающейся опасности, передавала по эстафете сигнал от далёкого дозора. Была она и ритуальным инструментом: сообщала о смерти, с её сигнала начинался сплав плотов и коров на водопой так же гнали по её сигналу.
Самым удивительным и смешным является бугай. Бочка с ручкой с одной стороны и натянутой кожей - с другой. Из центра барабана торчит конский хвост и если потянуть за него руками, намоченными в квасе - раздастся рёв не-то медведя, не-то коровы. Смешно:)
Самый маленький инструмент - дрымба. Есть у него братья и на севере, и в Монголии. На гуцульских свадьбах поют про неё частушки:
"Я соби дрымбу куплю, хоч и буду боса,
Нехай вона задрымбае биля мого носа"
Волынка - единственный духовой инструмент, на котором исполнитель может играть и петь одновременно.
А дальше пошли инструменты знаменитых "троистых музык": басоли и козобасы. Самодельные контробасы-барабаны с медными тарелками на козьей голове.
А ещё есть бубен, который выпросил коллекционер в другом музее, где хранился он в запасных фондах. Пришлось ему и попеть, и поиграть ради такой находки на вечеринках у коллег. Но зато, коллекция получила недостающий экспонат.
Цымбалы - ударный молоточковый, в котором по 3-4-7-8 струн, настроенных на одну ноту.
Так незаметно мы перешли к ударным инструментам. Летавры - огромные барабаны были в наличии у каждого военноначальника. Появились они в 11-12 веке и по рангу различались на малые, средние и большие - для главнокомандующего. Они наводили на противника страх, а ещё помогали его обманывать. Поставят литавры там, где нет никого, - приделают самобьющийся механизм, враги думают, что там войско, нападают, а войско бьёт их с тылу!
Музей ждёт своей участи, как нашкодивший котёнок... Ни в чём не повинные люди чувствуют себя как воры на суде. Кто-то взял на себя право решать судьбу учёных, судьбу киевских коллекций. Уже давно музей Киева, находившийся в Киевском доме - находится в картонных коробках. Люди не имеют возможности увидеть его экспонаты. Сколько ещё таких, никому не доступных коллекций, будет гнить в подвалах, пока власти будут делить между собой музейные, народные, а значит ничейные помещения.
Может быть, кому-то это и не нужно. Может быть, людям проще жить сегодняшним днём и не знать о каком-то там прошлом... Проще не иметь, чтобы не заботиться; забыть, чтобы не болела душа от знания...