«Странно мы живем…» – думал я, торопясь домой после работы. «Кому ведь скажи – не поверят…» Да уж, действительно, трудно поверить в то, что под одной крышей могут уживаться двое влюбленных парней и их бывший враг, безнадежно страдающий по одному из пары и ревнующий к другому… И ведь мы неплохо уживались, в общем-то. Хотя, Макс, конечно, не перестал капризничать и ворчать, он все так же обижался и озлоблялся по каждому поводу, не давал себя жалеть или заботиться о себе, язвил и иногда доводил нас с Жекой до белого каления. Что интересно, в спорах на любые темы, кроме профессиональных, Макс чаще поддерживал меня, доказывая Джену, что он совершенно не разбирается в жизни. Зато, когда разговор заходил о модельном бизнесе или фотографии, мне доставалось по полной.
– Мальчик, – белобрысый засранец презрительно кривил губы, лихо расставляя по местам вымытую после ужина посуду. – Не стоит говорить о том, в чем ты совсем ничего не смыслишь. А если ты думаешь, что трахаясь с фотографом, вдруг стал экспертом в фотоделе, спешу тебя разочаровать…
Я сначала обижался, но потом заметил, что мои обиды заканчивались нешуточными ссорами Макса с Женькой, который бросался на мою защиту. Ради спокойствия «в семье» я научился не обращать внимания на злобные выпады. К тому же у меня было секретное оружие, всегда срабатывающее безотказно: когда Макс начинал смешивать меня с грязью, доказывая, что даже мое появление на свет и то было ошибкой, я садился к Жеке на колени и под каким-нибудь предлогом начинал его целовать. Блондин тут же зеленел от зависти, поджимал губы и пулей вылетал из кухни, в которой, как правило, мы вели свои вечерние беседы.
– Ммм… Жестокий… – одобряюще мурлыкал Джен мне в шею, забираясь ладонями под мою футболку. – Как не стыдно дразнить бедного одинокого гея? Представляешь, какой у него недотрах?! Он только у нас ошивается около месяца…
Да, это было жестоко. Но совсем не из-за отсутствия у Макса личной жизни. Пожив с ним бок о бок, я увидел, насколько сильно он влюблен в Женьку. Невозможно было не замечать взгляды, которыми блондин провожал моего любимого, выражение боли в глазах, когда Жека подчеркнуто хамил ему в ответ на какую-нибудь колкость, и то, как Макс вздрагивал, если Джен случайно касался его. Странно, но я не чувствовал ревности. Наверное, я просто знал, что у них ничего не может быть – Жека всегда относился к Максу только как к приятелю, знакомому, коллеге по бизнесу, не испытывая к нему влечения. Мне было жалко Макса. По-человечески жалко. И я даже пробовал придумать, как ему помочь, но как тут поможешь?!
Некоторое время меня поражала слепота Жеки в отношении его друга. Ведь они были знакомы уже несколько лет, но Джен словно совсем не замечал тех признаков влюбленности, которые Максу не удавалось скрывать, как бы он ни старался. Иногда не заметить было просто невозможно: и я вглядывался в глаза Жени, пытаясь разглядеть хотя бы хорошо завуалированное понимание, но – нет, он как будто бы искренне не видел. И со временем я понял, что это причиняет Максу самую большую боль. Не невозможность занять мое место – а равнодушие Джена.
Один случай прочно засел в моей памяти: был очередной вечер и очередной спор на кухне, кажется, мы обсуждали: кому какие парни нравятся внешне. Макс не выдержал и брякнул:
– Да вот, не могу спокойно пройти мимо высоких стройных брюнетов, которым самим бы в модели пойти, а не фотокамеру в руках держать…
Мы с ним одновременно замерли, почувствовав неловкость, оба кинули быстрый взгляд на Джена, но тот совершенно спокойно пожал плечами и с искренним удивлением спросил:
– Тогда, прости, не понимаю – с чего ты запал на Игоря? Ведь совершенно не твой тип! Неужели, и правда, только из-за карьеры?
Макс побледнел, а мне захотелось подойти и стукнуть Женьку чем-то тяжелым. На секунду я поймал взгляд блондина, и мы словно смогли обменяться мысленными сообщениями:
«Черт, прости его… Он дурак».
«Ты видишь? Я значу для него даже меньше чем ничего…»
И все же, во всем, что касалось их запутанных отношений, и Жека, и Макс были полны сюрпризов. Блондин – при всей своей неразделенной любви – чаще всего злился на Джена, спорил с ним из-за каждой мелочи, мог довольно обидно обозвать. Он как будто специально вызывал в Женьке раздражение и ответную злость, иногда граничащую с открытой ненавистью. А может и специально… разве его поймешь?!
А мой «бессердечный» любимый как-то раз все же признался, что очень хорошо и давно знает о чувствах Макса, чем поверг меня в шок.
– Я знаю, что он меня любит. Не мечтает «залезть мне в штаны», а именно любит. Но я его – нет. И я хочу, чтобы он не надеялся понапрасну – чтобы не было ни одного предлога, понимаешь? Пусть лучше возненавидит меня – так будет проще всем.
У меня иногда голова шла кругом с ними. И мне начинало казаться, что я вообще ничего не знаю о жизни. Я даже как-то Наташке на это пожаловался.
– Что я у вас с родителями за тепличный ребенок?! Мне уже двадцать два, а я иногда себя ощущаю десятилетним подростком, который не знает, откуда дети берутся…
Но сестренка тут же принялась читать мне лекцию о том, что я должен быть благодарен за счастливое детство – «которое, как видишь, было не у всех» – и я заткнулся.
Тем не менее, не смотря на трудности их отношений, Жека и Макс довольно успешно работали вместе. Вернее – я честно не представлял, как именно они вместе работали и не перегрызли друг другу глотку, но результат был налицо: к концу второй недели Джен провел контрольный отсмотр фотографий и, в целом, остался доволен.
– Ну что же, ты не так уж безнадежен, дружочек… Пожалуй, теперь можно заняться и настоящим портфолио…
– Теперь?! А до этого, мать твою, мы чем занимались?!
Я, в общем, был солидарен с воплями Макса: действительно, почти две недели съемок, больше тысячи фотографий, ежевечернее нытье, как они смертельно устали друг от друга и от этой бесполезной затеи… Была надежда, что близится завершение сей славной эпопеи.
– До этого, звезда ты наша нераскрытая, мы тебя учили работать, если ты не заметил. Вот, посмотри сам: это – одни из первых фото, а это мы снимали вчера. Ну? Только не говори мне, что ты не видишь разницы!
Лично я разницы не видел – и там, и там было много Макса в разных позах, ситуациях, настроениях, обстановках. Я даже смутно встревожился, что вот сейчас мелькнет пара десятков фотографий в стиле «ню», но обошлось. Но Макс притих, почесал затылок и угрюмо выдохнул.
– Ну, ладно, положим, ты меня убедил, что ты у нас гениальный фотограф, и мы с тобой, типа, притирались друг к другу все это гребанное время. Ну, а сейчас что?
– А сейчас, милый ты мой, мы будем думать. Потому что тебе надо не «еще-одно-просто-портфолио-каких-тысячи», а нечто зашибенное, чтобы с ним не стыдно было сунуться в пару открытых конкурсов или прийти устраиваться в хорошее агентство. Идеи есть?
Идей не было. И мы убили еще неделю на то, чтобы «найти изюминку». Макс психовал и все больше терял уверенность в себе, Жека мрачнел, удаляя с камеры целые сотни фото, которые были «опять просто хорошими», даже я стал ловить себя на мысли, что все свободное время прокручиваю в голове всевозможные сюжеты или оригинальные композиции для фотосессии.
И вот сегодня, уже стоя на автобусной остановке в надежде поскорее оказаться дома, я получил загадочное смс от любимого:
«Детка, мы в Слайсе, приезжай – очень надо! Целую!»
Через десять минут пришло второе смс – и я долго пялился на него, размышляя о странностях моей «семейной жизни» в последнее время:
«Купи пожрать, тут одно бухло. М.»
Примерно через час-полтора я – уставший, слегка раздраженный потребительским к себе отношением, но нагруженный покупными сэндвичами и связкой бананов – вошел в непривычно тихий «Слайс». Открыл мне сам Костик – как всегда вежливо улыбающийся и невозмутимый.
– А, Сашка, проходи – они уже заждались, совсем озверели там. Ты еду принес? Молодец! Я, правда, их уже немного подкормил, но вам все равно тут еще долго торчать – пригодится.
Чувствуя, как все во мне обмирает от нехороших предчувствий, я прошел в зал. Там было почти совсем темно и тихо, только на барной стойке возлежал одетый во все белое Макс, а неподалеку возился с треногой для камеры Джен.
– Чччерт… – услышал я голос своего любимого.
Да, похоже, они тут действительно уже озверели. Я даже позабыл про то, что и сам устал – после института и работы – и толком еще не ел, и вообще не горю желанием снова иметь хоть какое-то отношение к модельным съемкам. Как-то почувствовал – видимо, десятым чутьем, что им сейчас хуже. Так что я скинул рюкзак и ветровку, молча, сунул Максу сэндвич и осторожно, как по минному полю, подошел к Джену.
– Сааашка… – протянул любимый жалобно и уткнулся мне в макушку.
Меня мгновенно затопила волна острой нежности, даже в уголках глаз защипало. Боже ты мой, как же я люблю этого ненормального, упертого, гениального фотографа… Я гладил Жеку по спине, тихо-тихо целовал в висок и ощущал, как он расслабляется, вздыхает уже спокойно, почти физически чувствовалось, как из него уходит раздражение и усталость.
– Наконец-то ты пришел… – блаженно прошептал Джен и лизнул меня в ухо, от чего я сладко вздрогнул и машинально прижался к нему покрепче.
– Ммм… ты меня для этого позвал, да? Стресс снять? – может, стоило на него обидеться, но меня охватило такое счастье, что я мог только беззлобно поддразнивать своего обожаемого деспота.
– Даа… Снять стресс, это оооочень важно… – шепот Джена становился все интимнее, а прикосновения все более целенаправленными.
Мне уже пришлось прикусить губу, чтобы не застонать в голос, как вдруг в тишине прозвучало ледяное:
– Мальчики, вам показать, где здесь челаут? Хотя, вы можете продолжать тут – я, так и быть, даже не отвернусь.
Женька мгновенно напрягся и издал звук, напоминающий утробное рычание большого кота, готовящегося выпустить когти и вцепиться в обидчика. Я понял, что пора переходить к отвлекающим маневрам, а не то скоро придется разнимать настоящую драку. Мягко отстранился от Жеки и спросил громко – у обоих:
– Ну, так и что у вас стряслось? И почему – тут? И зачем вам я, кроме снятия стресса и покупки сэндвичей?
Макс фыркнул и демонстративно уселся на стойку, откусывая огромный кусок булки с ветчиной. У него было подозрительно пакостное выражение лица, и я повернулся обратно к Джену, стараясь разгадать, что он задумал.
– Солнце, дело в том, что у меня возникла гениальная идея… Но для этого нам очень нужна еще одна модель…
В гениальность Женькиных идей я верил как в себя самого. Но вот вторая фраза заставила меня мгновенно почувствовать нехилую подставу.
– Нет.
Я развернулся и твердым шагом направился к выходу. В конце-то концов! Мы это уже обсуждали, Женька мне обещал, что больше не будет настаивать – а тут, даже не спросив, просто поставил перед фактом: «Приезжай и снимайся»! С каждым шагом мое настроение портилось, и в душе разливалась обида.
– А я говорил? Ха-ха! Хрен тебе, а не «Сашка выручит»! Собирай шмотки… только зря столько народу растормошили… – в голосе Макса прозвучало больше разочарования, чем злорадства, но мне было уже все равно.
Я остановился, словно налетел на невидимую стену. Сколько народу?! Повернувшись обратно в зал, я только сейчас заметил, что в районе диджейского пульта кто-то копошился, да и за сценой тоже мелькнула пара силуэтов. Обида сменилась холодным бешенством. Так значит, мое мнение настолько не имеет значение?! Он все спланировал, собрал кучу людей, заставил Костика открыть клуб в нерабочий день – а меня даже спросить не соизволил?! «Ты нам нужен» – и все, бля?!
– Саша, остынь, – тихий твердый голос, и успокаивающая ладонь на моем плече подействовали, как горсть холодной воды в лицо.
Рядом стоял Костик и смотрел на меня почему-то немного грустно и очень-очень серьезно.
– Это не значит, что он тебя не ценит. Просто он… он, гений, творческий человек. Они больные, повернутые на работе, понимаешь? И когда их осеняет – все остальное становится неважно. Могут забыть, что у тебя день рождения, что ты устал или болен. Не потому что им наплевать, а потому что… ослепляет. Пойми это раз и навсегда, иначе вы долго не протянете. Либо ты его любишь таким – какой вот он есть. Либо…
Честно говоря, не ожидал, что Костик будет толкать такие речи. Даже промелькнула шальная мысль нахамить – мол: «Какое тебе дело? Что ты меня лечишь?» Но что-то такое было в его глазах… Как у побитой собаки, которая вдруг вспомнила, что когда-то и у нее был «добрый хозяин»…
Но как бы то ни было, я почувствовал, что злости моей поубавилось. Даже почти совсем ушла – остался лишь горький осадок и усталость. Не глядя по сторонам, я пошел обратно в зал. Жека стоял, прислонившись затылком к стене и закрыв глаза. На его лице была такая же усталость пополам с обидой, какие чувствовал и я сам. Я невольно усмехнулся, вспоминая слова Костика: похоже, мне действительно придется мириться с некоторыми вещами, потому что это легче, чем объяснить Джену, что он не прав…
– Хорошо. Я помогу. Что надо делать? – спросил я будничным тоном, как будто только что произошедшей сцены не было в помине.
Жека резко открыл глаза, удивленно-радостно заморгал, затем улыбнулся и схватил меня в охапку.
– Спасибо! Блин, ты не представляешь, как ты меня выручишь! В общем, смотри, я придумал, что надо снять его как бы в ночном клубе – ну там, танцы, вечеринка, все дела… Но не может же он на вечеринке быть один?? А снимать абы кого я тоже не могу, правильно?..
Я слушал сбивчивый рассказ, видел, как снова загораются знакомым блеском любимые глаза… Костик прав – с этим нужно просто научиться жить.
Как и все гениальные идеи Джена, та выстраданная фотосессия в «Слайсе» произвела фурор. Я мог вспоминать о том вечере только с содроганием: Женька продержал нас до трех часов ночи, рычал и ругался, заставлял по десять раз переснимать одни и те же кадры, мы изображали «пятничную» эйфорию ночного клуба, еле держась на ногах от усталости… Но спустя два дня на мониторе Женькиного навороченного ноутбука я увидел шедевр! Из огромного количества материала Джен отобрал только чуть больше десяти фотографий, на которых Макс получился прямо таки роковым красавцем, плейбоем, звездой Голливуда – но при этом он оставался узнаваемым, был самим собой.
– Это… это же не фотошоп? – неуверенно спросил я, когда удалось перевести дыхание.
За что получил насупленный взгляд от Джена и подзатыльник от Макса.
– Идиотище… – выдохнул блондин, но в его голосе вместо ворчания сквозило непривычное восхищение.
– Саша, какой фотошоп?! Мы готовим портфолио – все должно быть максимально натурально!
Я виновато уткнулся в макушку любимого, снова и снова всматриваясь в фотографии. Удивительно, как много зависит от фотографа! Ведь я помню – как это было: обычные съемки на полутемном танцполе, где мы изображали радость движения, периодически сталкиваясь локтями и переругиваясь сквозь зубы. Но как же нужно было поймать освещение, ракурс, тени – чтобы получившиеся снимки скорее напоминали обложки дорогих модных журналов! На нескольких из отобранных Женей фотографий мелькал также и я. Боясь снова вызвать раздражение любимого, я все же спросил, что он собирается с этим делать.
– Ничего не собираюсь, – улыбнулся Джен довольно и чмокнул меня куда-то в скулу. – Не зря же ты на нас столько сил и нервов угрохал! Пусть тобой тоже полюбуются. К тому же, вы, мальчики, очень неплохо смотритесь вместе!..
Мы с Максом синхронно фыркнули и кинули друг на друга мрачные взгляды. Но спорить не решились.
С этого дня началось форменное сумасшествие.
Макс куда-то уходил, прихорашиваясь перед зеркалом по часу, потом возвращался и непрерывно курил, принципиально не отвечая на вопросы. С лица Женьки не сходило загадочное выражение, он с кем-то созванивался и отправлял кучу емэйлов, отмахиваясь от моих вопросительных взглядов. Эти двое теперь частенько обменивались какими-то одним им понятными фразами, похожими на шифр, запирались на кухне с ноутбуком, споря до хриплых ругательств, одинаково выжидающе смотрели на свои телефоны. Я… нет, я понимал, конечно, что это все у них только по работе, что это надо просто переждать, что им самим не доставляет большого удовольствие настолько тесное вынужденное общение… Но у меня все хуже и хуже получалось не обращать на это внимания и не чувствовать себя лишним. Настолько, что я начал раздражаться, огрызаться и уже был готов опуститься до демонстративных выходок.
А потом наконец-то Макса начали куда-то приглашать. Женька продолжал его курировать, постоянно напоминал, что не стоит соглашаться сразу и на все, они привычно переругивались, но даже я чувствовал, что «лед тронулся» и вся эта эпопея близится к завершению.
Мы с Жекой лежали, отдыхая после неспешного изматывающего секса. Макс ушел на очередную встречу, и у нас в запасе было еще не меньше двух часов, которые можно было провести наедине. Вообще, острая нехватка интимной жизни давно осталась позади – с тех пор, как Женька с Максом начали придуманный мною совместный проект, блондин милостиво выделял нам час-два в день на «трах» – как он выражался, уходя прогуляться или просто запираясь на кухне. И все же – это не было той полной свободой, какую мы имели раньше. Поэтому мы, конечно, использовали любой подвернувшийся случай, чтобы побыть вдвоем, не оглядываясь на дверь в спальню.
– Слушай, давно хотел спросить, – начал я, устраивая голову на груди любимого и передавая ему раскуренную сигарету. – А почему ты не покажешь эти фото Владимиру? Устроил бы Макса к вам в агентство, и закончились бы наши мытарства?
Сигарета вернулась мне вместе со вкусом Женькиных губ, а потом пальцы Джена зарылись в мои волосы, заставляя меня внутренне замурлыкать от удовольствия.
– Ну, уж это я сделал бы в последнюю очередь, – хмыкнул Жека. – Во-первых, сам не горю желанием работать с ним вместе, а во-вторых… В нашем городе агентства Игоря и наше – максимум, на что может рассчитывать модель. Строчка в резюме, конечно, значимая, но просто так уйти оттуда – скажем, если пригласит кто покрупнее, та же Москва-Питер – почти нереально. А столичным клубам не нужны провинциальные модели, у которых главное достижение – это скандал с предыдущим работодателем. Так что, если Макс действительно хочет пробиться в столицы, ему не стоит завязываться здесь с кем-то серьезным.
Я в очередной раз с огромным облегчением вспомнил, что больше не принадлежу этому бизнесу. Нет, правда, все эти тонкости и интриги были не по мне. Я уже повернулся на живот, собираясь доказать Женьке, что в жизни есть вещи гораздо интереснее модельной политики , но в этот момент в коридоре раздался характерный звук отпираемой двери.
– Вот блин… – Джена мгновенно сдуло с кровати.
Пока он лихорадочно натягивал джинсы, чтобы встретить Макса в прихожей и не дать ему шанса сунуться к нам в спальню, я с тоской думал о том, что, пожалуй, был бы не против, если бы блондин нашел себе работу в другом городе… или в другой стране…
Спустя некоторое время мы устроились на кухне, передавая друг другу бутылку пива, принесенную Максом, и слушали о его сегодняшнем собеседовании. По всему выходило, что вариант подворачивается неплохой, и даже есть возможность поучаствовать в различных конкурсах и кастингах, причем не только в нашем городе. Макс выглядел усталым, но довольным, хотя что-то его беспокоило, и это сильно чувствовалось. Джен даже не выдержал и спросил:
– Ну, и чего ты дергаешься? В чем там подвох? Или ты не из-за этого собеседования такой?
Блондин насупился и пожевал губу, как всегда делал прежде чем нахамить, но потом тяжело вздохнул и опустил взгляд.
– Не знаю… Тревожно мне что-то. Фотки этот мужик почти не смотрел, а вопросы задавал… в основном на тему моих отношений с Игорем – что было, что сейчас, почему меня уволили… То ли он хочет через меня Игорю насолить, то ли…
– Или ты параноик, – спокойно закончил за него Женька. – Любой модельный воротила в нашем городе, если он в здравом уме, будет интересоваться твоими отношениями с Игорем, чтобы, не дай Бог, не перейти ему дорогу. Так что расслабься и…
Резкий неприятный звонок в дверь заставил всех троих буквально подскочить. Так иногда бывает – вроде бы просто звонок, но уже от одного звука появляется ощущение опасности или приближающихся неприятностей. Во всяком случае, пока я шел к двери, узнать, кого к нам принесло, Женька с Максом напряженно молчали за моей спиной, от чего мне еще больше становилось не по себе.
И все же я оказался морально не готов к тому, чтобы увидеть в глазок невозмутимого Игоря с двумя амбалами за спиной. «Стоит черта помянуть, как он тут как тут…» Честно, у меня даже колени задрожали. Хоть я и обругал себя тут же – ну, сколько можно его бояться?! Но этот человек умудрялся каждый раз вызывать во мне безотчетный страх, а уж оказавшись перед нашей дверью, он вселил в меня почти что ужас. Не зная, что предпринять, я растерянно повернулся к выглядывающим из кухни Женьке и Максу. Джен всполошился, увидев выражение моего лицо, а блондин почему-то побледнел, глядя на меня такими же испуганными глазами, какие, наверное, были у меня самого. Почувствовал?
Звонок повторился, вслед за ним раздалось раздраженное покашливание, а потом голос Игоря отчетливо произнес:
– Может, вы меня все-таки впустите? Есть важный разговор.
Отчаянно желая, чтобы все это оказалось всего лишь наваждением, я снова глянул в глазок и столкнулся с жестким взглядом светлых глаз. Амбалы, кажется, тоже придвинулись ближе, словно давая понять, что дверь для них, если что, преградой не является. Вздохнув и попытавшись придать своему лицу спокойное выражение, я дрожащими пальцами отпер замок.
Игорь кивнул охранникам, чтобы те остались снаружи, и вошел в нашу уютную квартирку, которая сразу словно съежилась и потускнела от одного его присутствия.
– Мило, – произнес он сухо, бегло осмотревшись по сторонам. – Где мы можем поговорить?
Я не успел открыть рот, как сзади послышался голос Женьки – его тон был холодным и открыто неприязненным, и я вдруг так сильно испугался за него, что у меня даже сердце заболело.
– А что случилось? С чего вдруг такое внимание?! Ты мог бы пригласить нас к себе в офис или еще куда.
– Нет желания тратить время на уговоры и заверения в своих честных намерениях, – усмехнулся Игорь, копируя Женькин тон, и тут же снова стал серьезным и внушающим трепет. – Во-первых, у меня к вам двоим серьезный разговор, который не терпит отлагательств. Во-вторых… я приехал забрать кое-что свое.
У меня, натурально, душа ушла в пятки. В голове заметались мысли – одна глупее другой – в попытке разгадать, ЧТО мы можем быть ему должны? Но в этот момент из кухни робко вышел Макс. Мы с Жекой, по-моему, даже перестали дышать. Я переводил взгляд с Игоря на Макса и обратно, а они, молча, смотрели друг на друга, как будто вели мысленный диалог. Блондин выглядел растерянным и до крайности взволнованным – таким я видел его впервые. А Игорь… Он все еще излучал ледяное превосходство и самоуверенность, хотя, пожалуй… было что-то еще, что-то между этими двоими, но я не мог понять что именно.
– Ты меня слышал? Собирай свои вещи, машина внизу. У тебя полчаса. Если, конечно… ты этого хочешь.
Последняя фраза заставила меня буквально открыть рот от удивления. Так все-таки это был некий способ примирения? Судя по еле сдерживаемой улыбке и румянцу – РУМЯНЦУ! – на лице Макса, так оно и было. Блондин еще ниже опустил голову, то ли чтобы не выдать еще больше своих чувств, то ли чтобы не смотреть на нас с Женькой, и тенью юркнул в спальню, где хранились его вещи. Я беспомощно посмотрел на Джена и увидел в его глазах такую же, как у меня, смесь удивления с возмущением и неверием.
– Что это было? – Жека первый обрел дар речи.
А я вдруг сообразил, что мы все еще стоим в коридоре, и это в высшей степени невежливо. Поэтому, не дожидаясь ответа Игоря, я жестом пригласил его на кухню.
Мы уселись за столиком, Игорь отказался от предложенных чая-кофе, достал собственные дорогие сигареты, угостил нас, затянулся и только потом ответил.
– У нас были некоторые разногласия, но, в целом, нас обоих устраивают определенные отношения. И я решил, что Максим уже достаточно времени потратил, чтобы разобраться в себе – так что сегодня он возвращается в мою квартиру. Вы, кстати, должны быть мне благодарны.
Последняя фраза прозвучала полушутливо, и я только сейчас обратил внимание, что Игорь словно оттаял, как будто он испытал некое облегчение от реакции Макса. Однако Женька по-прежнему был настроен агрессивно.
– ТЫ решил?! Я что-то не слышал, чтобы ты его спрашивал! Ты с ним обращаешься как… с рабом?!
Я даже испугаться не успел – Игорь вдруг усмехнулся и посмотрел на Жеку очень многозначительным взглядом, от которого у меня по спине почему-то побежали мурашки.
– Как видишь, он не против. И я дал ему выбор. Но – поговорим о деле.
Мы с Дженом одинаково напряглись – я почувствовал, как он вздрогнул, и успокаивающе погладил его под столом по колену. Ничего хорошего я от этого разговора не ждал, но отвертеться от него тоже не было никакой возможности, а значит – чем скорее все обсудим, тем лучше.
Игорю действительно понадобилось не больше получаса, чтобы вновь перевернуть нашу с Жекой жизнь с ног на голову. Уму непостижимо, как этот человек умел вмешиваться в чужие судьбы и перекраивать их по своему желанию! Все наши вопли и уверения, что мы никогда и ни за что не будем с ним работать, были пресечены неоспоримыми доказательствами, что деваться нам, в общем-то, некуда, и – в отличие от Макса – нам даже выбора особого не предоставляли.
– Вы мне нужны – главным образом, ты, Женя. У меня есть шанс выйти на международный уровень, и я не собираюсь его упускать. Но мне нужен твой талант фотографа. Ты сможешь выбрать действительно хороших моделей и сделать с ними фотографии европейского качества. Я предлагаю год сотрудничества. Один год – и я больше не появлюсь в вашей жизни, если вы сами не захотите продолжать работать со мной. И никакого сексуального домогательства, обещаю.
Он усмехался, а я чувствовал как мир вокруг меня застывает, словно я поцеловал Снежную королеву… Я знал, что если Жека согласится – Игорь увезет его, снова – заберет его у меня… И словно в ответ на свои мысли я услышал следующее:
– Через две недели конкурс модельных агентств в Москве, в ноябре мы должны представить буклет в Испании, затем Германия и Англия. Где-нибудь да выстрелит, в этом я уверен.
– Я не хочу снова уезжать… Я вообще не хочу работать с тобой, но тем более не хочу мотаться по всему миру… снова расставаться с Сашей. Мы это уже проходили…
У Женьки голос стал совсем больным. Я подумал, что ему все равно придется согласиться – Игорь ясно дал понять, что в этот раз не отступится. И теперь все упирается в меня…
– А я не сказал? Александр также нужен мне – в качестве модели. А теперь еще и Макс получит свою долю успеха, раз ты можешь его так снимать. Недостающие типажи наберешь сам. Кое-какие наметки у меня уже есть. Итак – что вы скажете? Один год напряженной работы под моим руководством, чтобы потом избавиться от моего внимания навсегда. А проигрывать я не люблю…
Я даже не стал возмущаться, что меня снова тянут в этот ненавистный бизнес – почувствовал, что на карту действительно поставлено нечто большее. Женька еще вяло поторговался на счет рамок влияния Игоря на нашу жизнь в течение этого года, но я понимал, что, по сути, он уже сдался. Да и другого выхода, честно говоря, я не видел.
Окончательно нас добил звонок Игоря Владимиру. Судя по разговору, два извечных врага и конкурента могли вполне мирно решать деловые вопросы, а от суммы, которую Игорь предложил за «аренду» Жени, отказался бы разве что идиот.
– Завтра подпишешь в отделе кадров заявление об увольнении, даю вам неделю, чтобы уладить дела с учебой и твоей, Саша, работой. Через неделю вылетаем в Москву – дней на десять, пока просто разведать обстановку, потом здесь будем готовить материал для испанского буклета. Загранпаспорта у обоих есть? Саша – начинай заново отращивать волосы и береги кожу. Похудеть тоже не помешает. Если возникнут расходы – звоните.
Когда он ушел – самостоятельно закрыв за собой дверь и оставив на столе пачку дорогущих сигарет – мы с Женькой так и остались сидеть на кухне, не в силах вымолвить ни слова. Очень неприятное чувство – знать, что кто-то может так легко манипулировать тобой. Кажется, мы оба пытались представить, что нас ждет впереди, и как это повлияет на нашу дальнейшую жизнь. Было немного страшно.
– У тебя загранпаспорт есть? – спросил Женька пустым голосом, наверное, просто чтобы нарушить гнетущее молчание.
– Вообще был, надо узнать – не просрочен ли, – откликнулся я и машинально полез за телефоном.
– Куда это вы собрались?! – почему-то возмущенно вопросила Наташка на мою просьбу поискать паспорт.
– Да так… по работе, в ноябре-декабре, – мда, к этому еще предстояло привыкнуть…
– Вы главное пятнадцатого октября будьте в городе. У нас с Антоном свадьба намечается, а вы – почетные гости!..
…Слишком много новостей и событий за один вечер. Не было сил ни говорить, ни заниматься сексом. Мы с Жекой лежали на кровати поверх одеяла, задумчиво поглаживая ладони друг друга, слушали жалобное мяуканье Басика, потерявшего Макса, которого успел полюбить горячей преданной любовью, и пытались понять, что мы чувствуем. Мыслей было даже чересчур много – голова грозила лопнуть ото всех картин возможного будущего, которые в ней возникали.
Внезапно Женька судорожно вздохнул и рывком притянул меня к себе, почти уложив сверху.
– Главное, мы будем вместе…
Одна фраза – такие простые слова – а меня мгновенно покинули неуверенность, усталость и все сомнения. Да, какая разница – что там нас ждет в будущем, куда нас закинет судьба, какие еще «Игори» встретятся нам на пути! Главное – мы будем вместе.
– Главное, вместе… – шептал я, целуя закрытые веки любимого.
И нет ничего важнее.