Машина остановилась, тент приподнялся, и яркий свет заставил нас прищурить глаза.
- Ну, гаврики, вытряхивайтесь! – сказал капитан и поднял воротник бушлата. Мы широкими от удивления глазами смотрели на огромные корабли. Подгоняемые резким ветром прошли мы неорганизованным строем на паром – наше первое в жизни плавание выгоняло из нас весь хмель.
- Мне плохо!
- Потерпи, завтра приплывем.
- Не могу, похоже, морская болезнь.
- Пацаны, он догундит, точно за бортом окажется.
- А чо, давай его искупаем! – Толпа схватила гундосого земляка и, «огогокая» и, хохоча, начала переваливать его через борт.
- Пацаны, я не буду ныть!
- Молчи, сейчас поплывешь!
- Пацаны, я плавать не умею!
- Говно не тонет!
- Ну ладно, пацаны, пошутили и хватит, а то он штаны намочил.
Бедного парня опустили на палубу, и он с перепуганным лицом и дикими глазами убежал в каюту и до утра не высовывал на палубу носа.
К утру мы высадились на Сахалине.
- А где бананы? – спросил Тамч.
- В Караганде! Ты чо, откуда здесь бананы? Тут, наверное, круглый год зима.
- Да, похоже, Сахалин – вторые Сочи, солнце греет, но не очень, если выйдешь без тулупа посинеешь, как ….
Хохот раздался в толпе, но разом прекратился, когда Панк заорал:
- Стройся, мутанты!
И мутанты построились.
Наконец нас привезли в часть. Вот она, романтика! Вопли сержантов, горы снега, почерневшие лица солдат. Куда же мы попали?!
В бане, куда нас, как баранов, загнали всей толпой, мы отдали свою одежонку и получили новенькие камуфляжи и бушлаты, шапки и сапоги. Вышли из бани все одинаковые, с воинственными рожами. И опять команда, и опять «ГАЗ-66», и опять как кильки в банке.
- Куда мы едем? – послышалось из темноты.
- Туда, где нет труда.
- А ты кто?
- Я – душара, твой «дед», и если ты будешь задавать вопросы, то будешь помирать в упоре для отжима. Понял, запах?
- ?!
- А для тех, кто в танке, повторяю: вы все – «духи», дух подчиняется деду, уважает дембеля и боится старших корефанов. Дух – это трактор, который много работает и мало рычит. Дух – это маленький волшебник. А едете вы в «учебку». Там вы будете вешаться. Знайте одно: пресекаются суки (стукачи), чухоморы или чухи (те, которых вечно мучит голод) и олени (слабые и невыносливые). А те, кто будут «подсекать», делать все правильно и во всем угождать дедам, кто не будет «тупить» - отлынивать, - те будут служить, как мужики, - без проблем. Вам ясно?
Все затихли. Гул мотора «газика», который вез нас в «учебку», то и дело заглушался мощными порывами ветра. Уже порядком стемнело, когда «газик» остановился, и мы не могли разглядеть, куда попали.
- Выгружайтесь и стройтесь! – заорал сержант, и мы послушно стали выпрыгивать на снег.
- Веди их во вторую казарму и покажи каждому его место!
- Есть!
И нас, подгоняя, повели в казарму.
Казарма превзошла все наши ожидания. Вместо того, что мы привыкли видеть в фильмах про армию, нашему взору открылись все «прелести» реальной жизни. Серые стены с большими окнами были заделаны полиэтиленом, в дыры которого врывались потоки ветра со снегом. До половины окна были закрашены в грязно-серый цвет. Пол, на котором стояли двухъярусные кровати и тумбочки, был затянут тонким туманом и был сырым и скользким. Посреди казармы на полу постелен линолеум, эта дорожка называлась «взлетной», а места, где стояли кровати, были бетонными. Потолок обильно усеян каплями влаги, которые то и дело падали нам то за шиворот, то на макушку. Синие с черными полосками байковые одеяла и грязные желтые подушки наводили непонятную тоску.
Кругом ходили худые, с черными лицами и впалыми глазами солдаты и курсанты в латаных камуфляжах и растоптанных кирзовых сапогах, в грязных шапках, натянутых на самые уши. В глазах их читались усталость, подавленность и отчаяние. Со стороны они были похожи на зомби или на каких-то загнанных животных.
- Неужели мы будем так служить? – спросил отчаянным голосом Тамч.
Ему никто не ответил, все молчали, словно в каком-то шоке.
- Так, всем прибывшим строиться на «взлетке»! – крикнул сержант, и дневальный, который стоял на тумбочке возле выхода из казармы, не шевелясь, вдруг, выпучив глаза, заорал:
- Рота, стро-о-иться!
Мы вышли из проходов между кроватями и построились вдоль «взлетки». Несколько сержантов вышли на середину, презрительно глядя на нас.
- Так, пацаны, вы в армии, - заговорил один из сержантов, самый здоровый и свирепый, со странной фамилией «Примак». – Отныне вы уже не люди, а курсанты. Сегодня вы должны запомнить, кто в каком отделении, фамилии и звания ваших командиров отделений, взводов и роты, ознакомиться с распорядком дня, узнать, как заправляется обмундирование на «отбой». Не производить никаких телодвижений без команды и никуда не отлучаться! Расположитесь вы вот в этой части казармы, - он указал на кровати. – Каждого закрепим за отдельной кроватью и тумбочкой, одной на четверых человек, где вы должны поддерживать постоянный порядок.
- Вы должны выучить все «приколы», иначе вам будет худо, - продолжал Примак. – Питьевая вода вон в том бачке, - он указал на бачок возле тумбочки дневального, - вода кипяченая и всегда горячая, но пить вы будете только ее. Большая часть из вас, уверен, опустится ниже канализации, но некоторые, самые смышленые, будут подниматься, так что как вы себя покажете – такое к вам и будет отношение в дальнейшей службе. Мы не потерпим здесь приступов суицида и дезертирства, а также стукачества и чухоморства. Бежать отсюда некуда, вас все равно поймают – куда с острова убежишь! – и накажут. По всем проблемам обращаться к товарищам сержантам.
Он закончил свою речь и прошел вдоль строя, окинув нас еще раз свирепым взглядом. Затем прозвучала команда выбегать и строиться на ужин. Вначале нас построили в одну шеренгу по росту, затем мы выходили по четыре человека и строились в походный строй в четыре колонны.
- Так вы теперь должны стоять, запомните, кто за кем стоит, и не дай Бог, какой-нибудь урод встанет не на свое место. Ясно? А теперь шагом марш!
- Раз-два! Раз-два-а-три! – заорал сержант с узкими глазами по фамилии Хе, и мы дружным шагом пошли по утоптанной дороге по направлению к столовой.
- Рота-а-а, - мы продолжали двигаться.
- Р-рота! – крикнул Хе.
Мы, крутя головами и не понимая его, продолжали идти.
- Рота, стой! – мы остановились.
- К бою! – мы снова не поняли.
- По команде «К бою» вы должны упасть на свое изнеженное брюхо или встать в упор для отжима, в зависимости от обстоятельств, вам ясно?
- Так точно! – крикнули враз мы.
- Не слышу. Ясно?
- Так точно! – еще громче крикнули мы.
- Я не слышу. К бою!
Мы упали на утоптанную дорогу.
- Упор для отжима при-и-нять!
Мы приняли упор.
- На кулачки, и произвольно, но синхронно отжимаемся пятьдесят раз. Начинай!
Мы, косясь друг на друга, начали отжиматься, стараясь не поднимать головы. Хе, проходя мимо каждого из нас, бил нас сапогами то снизу, под живот, то сверху, по спине.
- Отныне когда звучит команда «Р-рота!» вы должны топать своими куриными ногами так, что я должен аж испугаться. При этом должен быть четкий строевой шаг с отмашкой рук, поднятой головой, и все такое. – Встать!
Мы встали.
- Напра-во!
Мы повернулись направо.
- Если я сейчас не увижу четкого строевого шага, вы будете тренироваться всю ночь! Вам ясно?
Мы, что есть силы напрягая голосовые связки, заорали:
- Так точно! – и эхо разнеслось по всему учебному центру.
- Нале-во! С места. Строевым шагом. Марш! – и мы зашагали опять.
- Р-рота…
Мы, отбивая такт, стали усиленно топать.
- Не слышу роты!
Мы стали топать еще сильней, и наш топот заглушил все возгласы Хе. Когда мы приблизились к столовой, прозвучала команда:
- Правое плечо вперед!
Мы начали метаться кто куда, затем еще не раз отжались и научились поворачиваться.
- Справа по одному. Шагом марш!
Мы стали входить в столовую, снимая шапки и пряча головы от порывов ветра.
Продолжение: http://www.proza.ru/2011/02/17/1229