ДОЧЬ

               
Лена умерла. Четыре дня как ее не стало. И все это время, я постоянно думаю о ней. Я по крупицам собираю воспоминания о тех, не многих встречах за прошедшие годы. Как их оказалось мало! Когда была возможность увидеться, часто возникали более неотложные дела, а родные? Куда они денутся? Встретимся позже. А позже иногда уже и не получается. Может, я был ей неплохим отцом, может быть. Но дедом для ее детей я был никаким.


Вечером я позвонил Лене:
-Где ты? Тебя не выписали?
-Нет, папочка. Перевели в другое отделение.
-Как ты себя чувствуешь?
-Немного лучше, правда температура тридцать семь и четыре.
-Я к тебе заеду в воскресение.
-Хорошо папочка.

Я положил трубку и подумал, а почему в воскресение, а не завтра в пятницу после работы. Как раз  и закваску свеженькую привезу, говорят, что полезна при болезнях. А утром, когда я ехал в автобусе, мне позвонил старший сын. Сначала я услышал его рыдания, а потом он сказал:
-Лена умерла…

Как я доехал до конечной автобуса, я не помню. Вышел, выкинул пустую бутылку для закваски – она мне была уже не нужна. В голове стучала мысль: «Почему я за три месяца ни разу не съездил к ней?! Почему?» - ответа у меня не было.

Я обвел ручкой в календаре дату «второе ноября». Проклятый день! Он разделил мою жизнь на ту, что была до, и на ту, что стала после. Я, вдруг, явственно ощутил, что Лены нет. Вообще нет! Она исчезла. Даже останков ее нет. Какая-то урна с прахом. И все. Ее ли там прах?  Хотя какая разница.

Я ее мог годами не видеть, но знал, что она есть. Живет, воспитывает детей. Любит сама, ее любят. Оказывается этого достаточно для счастья –  осознания того, что близкий человек где-то есть. В любое время можно было набрать ее номер и услышать родной голос:
-Да, папочка…

В моем телефоне осталось ее поздравление на мой день рождения: «Родственников не выбирают…Это хорошо, ведь я никогда не смогла бы выбрать никого лучше тебя. С днем рождения папочка!».

Я ее воспитывал с трех лет, в  девять удочерил, а, когда исполнилось семнадцать, мы с ее мамой расстались. Позже мама хотела познакомить ее с родным отцом, на что Лена ответила, что у нее есть папа и другой ей не нужен.

Я забрал десятилетнего Дениску, мы ехали ко мне домой. Дениска еще ни разу не был у меня. В машине рядом со мной сидел мой младший Саша, Денис сзади, и, вдруг, мне показалось, что Лена здесь с нами, сидит со своим сыном. Тяжесть, которая давила меня все эти дни ушла. Мне на мгновение стало спокойно. Все правильно, мы вместе и все будет хорошо. Лена, осталась бы довольна, если бы увидела сейчас нас.
Дома я показал Дениске, как помыться у нас в душе. Нашел какое-то белье. Позже захожу на кухню, моя супруга Жанна плачет. Я к ней:
-Что случилось?
-Я зашла в ванную взять грязное белье Дениски и услышала голос Лены. Она извинялась, что трусики у мальчика порваны, и она не успела их зашить. Я беру трусики, разворачиваю их, а там дырочка, – и Жанна опять заплакала. Потом успокоилась и продолжила. – Когда дети немного придут в себя, скажи им, что мама всегда будет рядом с ними. Она просила это передать. - У меня от всего этого навернулись слезы.

Рабочий выкопал яму слева от надгробия. Тридцать лет назад здесь захоронили ее деда, потом бабушку. Лена первые три года жила с ними. Сейчас они опять будут  вместе. Урну с прахом Лены держала ее дочь Алена. Она поняла, что сейчас, все то, что осталось от  мамы надо опустить в эту сырую землю. Она прижала урну к груди и молча плакала. Бедная девочка. Я подошел, обнял ее:
-Алена, родная, мама всегда будет с нами.
Я почувствовал, как вздрагивают в рыдании ее плечи. Алена разжала руки и отдала урну рабочему. Кто-то из друзей положил листок с молитвой. Я наклонился и бросил горсть земли.
-Прощай доченька. Будь спокойна за своих детей. Что в наших силах все сделаем – сказал я тихо сам себе и перекрестился.

Володя, мой зять, сидел напротив меня за столом. Молодой, красивый, могучий, а я его, оказывается, совершенно не знаю. Общее горе нас сблизило. Я видел, как он переживает потерю супруги, как мудро говорит. Для него эта рана на всю жизнь. Я спросил:
-Володя, у Лены были боли до химии?
-Были.
-А она знала, что все так серьезно?
-Она не знала. Знал я. Она могла только догадываться. Как-то мы сидели в холле больницы, а она сбрасывает мне смс-ку: «Вовка, ты веришь, что я поправлюсь, и у нас все будет хорошо?». Я прочел, а она смотрит  на меня… Что я мог ей сказать? – Володя замолчал, и на глазах его блеснули слезы.
-Володя, крепись. У тебя дети. Всю ношу горькой правды ты взвалил на себя и молчал до ее смерти. Правильно ты сделал или нет, - не знаю. А Лена жила достойно. Достойно и из жизни ушла.


Прошел уже месяц, как нет Лены. За все годы я столько не думал о ней, сколько за этот месяц. Ее номер в своем мобильном я не стираю, однажды не удержался и набрал его, когда автомат мне ответил, что в настоящее время связь с абонентом временно невозможна, стало не по себе.

 В первые дни после похорон я не мог спокойно смотреть на ее детские фотографии. Их не много, но они есть у меня. Возникало какое-то странное чувство, что мы вот там, черт знает в каком году, стоим, живые и радостные, а я заглянул туда и знаю, что ее ждет. У меня есть прекрасная фотография, где я с детьми стою возле березки. Вите года четыре, а Лене девять. Витя смеется, а у Лены улыбка Джаконды и я, молодой и красивый, обнимаю их. И мы счастливы!

Утешаю себя мыслью, что Лена отмучилась, что ей сейчас лучше там, чем было здесь. Что ее дети – это продолжение ее. Вот с ними сейчас и общаюсь, и становится легче. Вчера позвонил Алене:
-Что делаешь?
-Ужин.
-А где Дениска?
-На кровати лежит.
-Не помогает?
-Он чуть приболел. Два дня не ходил в школу по записке. Завтра пойдет.

Алена – умница. В свои пятнадцать лет и учится хорошо, и за братом смотрит, и за отцом.
Я думаю - жизнь у них наладится. Должна наладиться. Не смотря ни на что – все должно быть хорошо…