На холме - погост церковный:
буйство зелени и птиц.
За стеной - пилой неровной -
храм, как крепость без бойниц.
С трех сторон обрыв, как пропасть:
вид на запад, юг, восток.
Вон, в ту сторону – Европа,
там граница, Буга ток...
Очень старое кладбище:
плитам многим двести лет.
Дома два, два пепелища,
подле церкви - парапет.
Здесь провел три юных года,
здесь мужал, табак курил.
Среди бедного народа
по-молдавски говорил.
И еврейский был в почете:
все друзья - из тех кровей...
................................................
ВТ. Из сборника “Полынь”
В прозе всё выглядит не столь красочно, зато понятно. Квартира на Мазаракиевской было настоящим дворцом по сравнению с самодельным строением на Огородной улице. Она состояла из комнаты площадью 12 м2, маленького общего коридорчика и общей кухни. Но, главное, здесь было зарешёченное окно, выходящее в чужой двор богатых молдаван.
То строение, в котором мы стали обитать, принадлежало ранее дьякону Маслову – отцу девчонки старше меня на год. Я в неё благополучно и безнадёжно влюбился. Звали её Аня, и она совсем не обращала на меня внимания, хотя вытворял головокружительные фортели, например, залезал на колокольню церкви Воскресения Христа, ловил там спящих днём сов и летучих мышей. Все напрасно!
В обрамлении белой арки
зелень крохотной калитки.
Майским днем до зноя жарким
ждал и ждал - то было пыткой.
Не пришла, не объяснила,
День искал я встречи с ней.
Черных глаз магнит и сила
Жизни крах – излом бровей.
Грезил ночь и бредил день я,
Как в романах, ну, точь-в-точь,
Не боялся осужденья,
Хоть была ты дьяка дочь
...........................................................
И т.д. Из сборника “Полынь”
Двор был прекрасный. От зеленых ворот и маленькой калитки, встроенных в толстое цементное обрамление с иконой Рождества Иисуса Христа наверху, шла узкая тропинка, закрытая навесом сплетенных ветвей вековых акаций. Такой коридор через 50 метров оканчивался и открывался просторный двор. На дворе, прежде всего, взору представала сама церковь Рождества Иисуса Христа, которая была превращена в склад катушек бумаги. Я не видел, чтобы когда-либо за этой бумагой приезжали. Такое впечатление, что эта бумага никому не была нужна, а нужно было только основание, чтобы церковь не функционировала.
Церковь с её мраморной папертью занимала самое высокое место двора. На паперти было удобно собираться и играть в камушки, шашки и шахматы. Это было самое любимое место мальчишек, здесь разъяснялись трудные моменты алгебраических и геометрических задач, здесь задумывались наши мальчишеские планы.
За церковью шли огороды, а дальше шли кустарники и обрыв, с которого легко было наблюдать за передвижением “врага” и находился знаменитый Водоканалтрест, тщательно охраняемый объект.
Рядом с церковью росли вековые акации, по которым можно было забраться на крышу церкви и далее на колокольню. С колокольни вела винтовая лестница в помещение церкви. Внутри церкви я обнаружил только две катушки бумаги и был сильно удивлен, что это, наверняка историческая ценность, используется так по-варварски.
Моя мама очень боялась возвращаться с работы ночью. Её пугал переход через “туннель” от ворот и до церкви: всё мерещился какой-нибудь маньяк. Я караулил её по ночам и сопровождал при проходе эти пятьдесят метров.
ВТ.