http://www.realmusic.ru/songs/852189 Лайла
(байки старого брюзги)
Сбой произошёл изначально: если нацелился на что-то духовное, то нельзя по пути заходить за пивом и закуской. Пока я отоваривался в ближайшем к дому гастрономе, прямой автобус ушёл и на ЖД вокзал и пришлось добираться с пересадками, причём последний отрезок пути – в такси.
Однако, несмотря на ограниченность в средствах, ехать по льготному удостоверению пенсионера в общем вагоне не хотелось. Полцены наличкой проводнику – и я в девятом купе самого тёплого вагона. Вторым пассажиром оказывается высокий широкоскулый молодой брюнет.
- Владимир - представился сосед. – а вы – по службе, или на отдых? Транспортная милиция? – угадал? – тарахтел парень, попивая баночный энергетик.
- Не совсем. Я моряк. И приврал, поморщившись: еду в контору в Севастополь. Зовут Пантелей Ефимович. Мы обменялись рукопожатием.
Как мне показалось, Владимир насторожился. – Почувствовал, что лгу. Но мне было совестно сознаться незнакомцу, что еду на кастинг «Народна зирка Украины», который состоится завтра с утра в Симферопольском Дворце Профсоюзов. С моими-то сединами...
- А я – следователь по экономическим преступлениям. Домой после девяти командировок еду. Полтора месяца в поездах провёл, да в гостиницах.
- Наверное, рискованная служба? Наезды бывают? И подставить могут под, якобы, взятку?
- Ой, всё бывает.—он зачесал пригоршней упругую короткую стрижку над высоким квадратным лбом.— Однажды даже порчу напустили. Цыгане. У меня всегда давление как у космонавта 120\80, а тут 220\160. Думал, черепушка лопнет. Так жена в церковь пошла и отмолила.
- Интересно. За что же вы этих бедолаг бродячих – под суд-то отдали? – я прикрыл дверь купе, настраиваясь на информацию.
- Да детей воровали, уродовали и собирали в день по 500-800 гривен милостыни, с их же помощью.
- Как уродовали?
- Ну, конечности отрезали, языки.
Я ужаснулся: - Вот сволочи! А как вы узнали об этом? Наверное, когда детишки сбегали?
- Нет. Сбегать было некому. Они малышей, фактически, не кормили, чтобы жалость вызывать у прохожих. Трое умерло, а с четвёртым их вычислили: родители спохватились. Из неблагополучных семей обычно воровали деток. И вот, когда я последнюю точку в деле поставил, меня давление ка-ак прихватило! Старый цыган накаркал, что он меня проклял и даже поставил свечку за упокой. Но Танюшка что-то похимичила, потом к батюшке сходила – и прошло. А цыган, я узнал, вскоре на зоне скончался от инсульта. Вот она у меня какая: парень показал мне фото красотки-«дюймовочки» на дисплее смартфона. – Гордись, говорит: я – настоящая блондинка – вымирающий вид. Белая ведьма.
- Да. Светлая душа всегда тёмную переборет — согласился я, одновременно возражая: —Так что этому виду до вымирания ещё ой-ё-ёй....
Мой собеседник застегнул чехол мобильника и продолжил: - После этого случая я ушёл в отдел экономических преступлений. Подальше от цыган. Мне бы три года обязаловки после института отработать, чтобы деньги за учёбу не вычли, а там…
- А что, в Керчи тоже крутят-мутят с экономикой? – вздохнул я, переходя на более лёгкую тему, а заодно и на ты (по причине большой разницы в возрасте). – Ведь ты же сейчас в нашем городе работал?
- Да. Ещё как мутят! А, хотите, кальян раскурим? – неожиданно предложил парень.
- Вообще-то, я уже лет тридцать как бросил курить. – Не даю ему увильнуть от ответа, чувствуя острую тему.
- Я вам не могу рассказать в деталях. Есть такое понятие как тайна следствия.
- А в общих чертах? Я ведь не журналист. Если когда мемуарчик и черкану для местной газеты, так все имена поменяю.
В дверь постучали. Меня приглашал к себе проводник. Беря деньги, он опасливо присовокупил: «С вами в купе едет следователь по экономическим преступлениям, так вы уж там не распространяйтесь при нём, что да как.»
- Я уже в курсе. Не переживайте.
…Владимир вернулся в купе вслед за мной, ароматизируя воздух остатками дыма из лёгких. Интеллигентность не позволяла ему курить в купе при некурящем, хотя я вовсе не запрещал: ведь запах табака куда приятней выхлопов из уборной через переборку.
Открыв бутылку пива, угощаю.
- У вас там в вашей Керчи такие хохмачи! Деньги налогоплательщиков отмывают с помощью тендерных сделок. Только учтите, я вам этого не говорил.
- Ну, естественно. А это как?
- Легко. К примеру, чайник стоит 60 гривен, а его на аукционе оценивают в 600. Оформляют несколько фиктивных фирм-конкурентов с ценами ещё более завышенными и, в результате, «выигрывают» заказ на поставку нескольких тысяч единиц продукции.
- Ага! А разница, стало быть, оседает в карманы предприимчивых чиновников?
- Естественно. Вот и котёл для тепловоза, однажды дело было: стоил 500 тысяч, а через тендер - три с половиной миллиона. Деньги-то государственные.
- Теперь я понял, почему мне пенсию до сих пор не повысили: там у них наверху всё схвачено. Тындырят, черти толстопузые.
Видимо, чтобы не разболтать лишнего, молодой следователь вскоре отзвонился жене и, одев наушники, притих.
В Джанкое Владимир, попрощавшись, вышел, а я так и не смог заснуть: мне мерещились измождённые садистами детишки с отрубленными по плечи ручонками и вырванными языками: они клянчили у меня не то милостыни, не то - защиты.
Чтобы отвлечься от кошмаров, пришлось прокручивать в уме «Лайлу», которую я решил спеть на кастинге. Но в первую очередь в моём списке - другая песня. Ведь сегодня 13 февраля – день рождения великого Фёдора Шаляпина. У меня в активе - его замечательная «Ноченька».
ДК Профсоюзов по ул. Киевской,115 – тяжёлое трёхэтажное здание времён развитого социализма. В холле первого этажа полно народа. У входа с улицы – пара открытых лотков, где в ассортименте кофе и сладости.
Торговки увлечены обсуждением соискателей народного признания и похихикивают вслед входящим. Чуть поодаль - книжный базар. Атмосфера культурного события присутствует.
Первым делом занимаю очередь к столику администратора. Необходимо заполнить бланк участника. В нём, кроме стандартных – два интересных пункта (на украинском): 1. Расскажите о своей родине (в двух предложенных пустых строчках) 2. Как Вы намереваетесь потратить призовые деньги? (пишу: раздать долги).
В том, что я здесь старше всех, обнаруживаю первый плюс: единственный стул в зале ожидает именно меня. Публика возбуждена. Много красивых девушек и своеобразных парней. Но и «тех, кому за сорок» тоже в достатке.
Неподалёку молодой человек ставит пошарпаный стул с поломанной спинкой, поглядывая в мою сторону. Видимо, я по рассеянности занял не своё место.
На шатающееся возвышение взбирается молодой мужчина и требует тишины для стоящего рядом с ним на твёрдом полу выступающего. Это, стало быть – главный.
Главный произносит короткую речь, суть которой в том, что ему в течение трёх часов необходимо выбрать 15 человек из всей этой многосотенной массы. И в конце добавляет:
- Поэтому просьба ко всем: в первой песне показываем силу голоса, во второй – манеру исполнения. И – кому не повезло с отбором – быстренько освобождаем помещение.
Мне в обмен на заполненную анкету вручили четырёхзначный номер на липкой бумаге, которая раскладывалась гармошкой и клеилась прямо на одежду.
- Первая десятка пошла! Следующие - готовятся.
Ровно через две минуты – ещё десять человек с номерами на груди выстроились у двери студии. Мой номер 3732 неуверенно держится поверх свитера и готов сложиться обратно в гармошку.
Я во второй сотне. За мной – ещё человек пятьсот топчутся по залу, где яблоку упасть, как говорится – негде.
Вот из экзаменационной выбегает зарёванная кралечка, вытирая слезы об косичку. Я слышал как она распевалась в коридоре на втором этаже: на редкость сочное меццо-сопрано.
Наконец, появляется первая радостная физиономия. Одетая в норку бизнес-леди средних лет зычным торговым дворканто обращается к подруге через весь зал: «Маня, я, кажись, прошла в тур-р!».
Моя десятка изготовилась атаковать волшебную дверь. Я, к своему надвигающемуся несчастью, иду в атаку первым номером. И вот мы уже снимаем и кладём плащи и куртки в пустые кресла отсутствующих зрителей небольшого концертного зала. В это время предыдущая труппа заканчивает свой дебютный провал.
Пышную, но слабоголосую даму почтенного возраста прослушивают повторно. Причем она лепечет целыми куплетами, в то время как предыдущих выступающих судьи «валили» с полустрочки.
- У вас нет в репертуаре современных песен. – Развёл руками Главный. «Ландыши» – к сожалению, тоже не подходит. Это – шестидесятые годы
прошлого столетия. Выучите что-нибудь из репертуара современных исполнителей и приходите осенью. Мы вас с удовольствием послушаем.
- Так. Построились по номерам! – Юноша-помощник выводит нас гуськом в обозначенное полукружье наискосок от стола, за которым заседает комиссия специалистов по кастингу.
- Будьте добры – на исходную позицию (ой, это, меня).
- Это куда? – растерялся я окончательно.
- А вон звёздочка в полу нарисована.
- Что я должен делать? – задаю дурацкий вопрос, начиная понимать, что приехал зря.
- Петь, уважаемый. Вы зачем сюда приехали?
- Эй, ты, но-оче-енька! – взрываюсь я своим поставленным за 15 лет пения по керченским церквям баритоном. На шаляпинском фестивале «Ялта-2007» за исполнение этого романса мне даже диплом вручили с подписями киевской профессуры по вокалу.
Сидевшая справа от руководителя дама-вокалист встрепенулась. Её руководитель незапланированно удивлён: «Хорошо. Достаточно. А теперь что-нибудь из современного репертуара».
- Дочь родилась у шарманщика доброго Карло! – выдаю я снова на всю катушку и замолкаю по дирижёрскому жесту руки командира из-за стола.
Слежу за лицом профессиональной его напарницы. Оно готово дать «добро», но, видимо, я в планы её начальника не входил и женщина молчит, опуская глаза.
- Всё. Следующий. А у вас… голос есть, но всё в одном ключе.
Профи по отбору уверенно продолжает своё дело, а я чувствую облегчение: слава Богу, мотаться с концертами по стране мне не грозит в пенсионном возрасте.
Вот приеду домой и с удовольствием сяду за ноутбук. Уж я им всё скажу… но, дойдя до этого места в рассказе, никакой злости не чувствую. Почему-то вспоминается история попутчика-следователя про тендерные аукционы. В стране сейчас, благодаря политикам, всё идёт на потребу большого бизнеса. И, чтобы эта коммерческая фабрика звёзд не захлебнулась от перепроизводства, а народ продолжал верить в качество официально признанных светил, необходимо процесс держать под контролем. Не то эти небесные «бриллианты», в которые уже вложены средства немалые, могут и потускнеть. Кто же тогда их купит по завышенным ценам, оплаченным из бюджета? Они колесят по воинским частям, тюрьмам, школам. Их приглашают попеть на городские и государственные праздники и т.п. И не дай Бог кто-то пойдёт мимо кассы! А ну давай на кастинг! И – дозревай, пока не перезреешь.
Возможно, я сужу не объективно. Но мне было больно смотреть, как ломают малолеток, чтобы, наподобие того цыгана, показать прохожим их покалеченные души. Возраст участников кастинга по минимуму ограничен – с 16 лет. Но в паспорта никто при мне не заглядывал. Та рыдающая девочка-сопрано – была явно помоложе. Дай ей Бог не сломаться и когда-нибудь заблестеть. Полагаю, если б даже и сама Мадонна по молодости попала на такой кастинг, то её, полунищую посудомойку, да ещё с талантом, вряд ли кто-то бы заметил.
А если б и заметил, то, после двух прослушанных строк, сказал бы примерно так: «Всё. Следующий. А у вас… голос есть, но всё в одном ключе».
http://www.realmusic.ru/songs/854073/ Есть только миг (исполнитель- В.Нестеренко)