Не то чтобы упавшую, короче, сейчас расскажу.
Генрих Суриков с женой Изольдой и доченькой Полечкой, пришли в гости к чете Гайев. Ну, как к чете, Витя Гай – сильно пьющий системный администратор в налоговой полиции, его жена Роза – подруга Изольды, и собачка маленькая неизвестной породы, похожая на болонку.
Поздоровались в коридоре, переобулись в тапки, собачка потявкала на радостях, Полечка повосхищалась. Женщины пошли к столу, а мужчины на кухню, перекурить это дело и поговорить приватно. Встретиться давно планировали, но все как-то время не находили. А тут договорились, наконец, конкретно, состыковались, перезвонились и вот Суриковы у Гайев.
Витек предлагает:
-- Давай для разгону?
-- А, давай!
Выпили по чуть-чуть. Коньячку. Культурно.
Закурили.
А женщины уже кричат – зовут за стол.
Сели. Тут тебе и горячее, и салаты, и селедка под шубой. Огурчики малосольные, грибочки, хлебушек ржаной, водочка и вино белое полусухое. Роза говорит:
-- Накладывайте, ну что же вы.
Витя разлил, дамам – вино, себе и Генриху – водки. Полечке – компот, Роза сама делает, пальчики оближешь.
Выпили, начали закусывать. Полька, зараза такая, не ест ничего, вертится за столом, все норовит с собачкой поиграть. А собачка обалдела слегка от такого внимания, забилась под кровать и не высовывается.
Закусили, по второй махнули. Дамы раскраснелись, заблестели глазами. Мужчины выдохнули, огурчиками хрумкнули, за мясо принялись. Роза в духовке готовит, с пряностями какими-то специальными, в фольге. Красивое мясо, цвет аппетитный, пахнет так, что сознание теряешь от вожделения. Режется с приятной влажноватой упругостью. А отрезанный кусок, если потянуть, делится, мягко отрываясь волокнами. Эх.
Генрих кивает, Витя по третьей льет.
Ах-ах, дамы просят не гнать, не торопиться. Мужики выпивают, с улыбками снисходительными, что эти женщины в выпивке понимают, но и с любовью, свои же родные бабы, любимые.
Генрих грибочек на вилку цепляет, сопливый, маленький, испарина на нем густая и прозрачная, и листочком осенним пахнет. Водка ледяная. Чокается с Витьком.
Полинку пичкают, когда про нее вспоминают, а так сидит ребенок, занят своими делами. Огурец разглядывает, пупырышки на нем считает, пальцем по скатерти возит, на тетю Розу смотрит, какая у нее большая грудь. Интересно, она больше Полиной головы или меньше? И куда это собака делась? Неужели все еще под кроватью? Хорошо бы к ней туда залезть и почмокать ее в мордочку.
Изольда с двух неполных бокалов чуть-чуть поплыла, смеется, Роза тоже хохочет, вспоминают, как в прошлом году в бассейн абонемент купили и не разу не сходили.
Мужчины идут покурить.
В это время Полина не выдерживает и, спрыгнув со стула, ныряет под кровать. Отец ушел, мама с Розкой болтает, чего бояться.
Заглядывает, а под кроватью: нос, глаза, и хвостик стучит по полу.
Полечка тянет руку, хочет погладить по носу, вытащить, прижать к себе, поцеловать, а собачка упирается, ей это все не очень нравится. Сначала интеллигентно так сопротивляется, а потом не выдерживает, цапает дуру за палец.
-- А-а-а-а!!! – орет Поля.
-- Ой! – Вскрикивает от испуга Роза Васильевна.
А мать Поли Изольда, соображает быстро, привыкла, вскакивает из-за стола, роняя салфетку, и бросается спасать ребенка. Поднимает, вертит, ищет травмы. Дочь орет как иерихонская труба в непогоду. Из пальца течет кровь, нормально так собачка Пуся куснула девочку Полю.
Вбегают мужчины. Чуют, кайф порушен, но степень разрушений еще не ясна.
Генрих Августович:
-- Что?!
Витек:
--А?!
В семье Гайев, быстрее соображает Витя, видит Полю с пальцем, Изольду с платком, Розу с открытым ртом, не долго думая, накланяется, выдергивает собаку из-под кровати, относит к окну и выбрасывает.
Генрих, еще после своего «что» рот закрыть не успел, а остальные открыть.
***к, и нет собачки.
Что тут началось.
Поля в рев совершенно уже непередаваемый, дамы визжат как резаные, Генрих за сердце схватился, а Витя за бокал для компота, набухал почти полный водки, сказал: «ну, помянем», и выпил.
И смотрит на всех.
Хорошо второй этаж, Пуся только ушиблась не сильно и моральную травму получила, а если бы восьмой, например?
Сбегали, конечно, за собачкой, принесли домой, успокоили.
И ребенка тоже.
Выпили все на радостях, что обошлось, закусили кое-как, и стали Витю стыдить. И дураком и садистом, и даже пьяной сволочью. Хотя выпито было, смех один.
Поля, так та вообще на него обиделась смертельно.
Как и собака, кстати.
Но что характерно, каждая в своем углу сидели.
Пуся к Поле не пошла, принципы сильнее оказались, чем потрясение.
Уважаю.
Зы.
Финал 2:
***к, и нет собачки.
Летит, стало быть, с восьмого этажа.
Что тут началось, я описать не в состоянии.
Поля в рев совершенно уже непередаваемый, дамы визжат как резаные, Генрих за сердце схватился, а Витя за бокал для компота, набухал почти полный водки, сказал: «ну, помянем», и выпил.
И смотрит на всех, гад такой. Моргает.
Изольда с Розой, хотел его сначала избить, а потом плюнули.
Стали ребенка успокаивать.
Что тут сказать, испортил Витя вечер, сломал и праздник и дружбу. Ноги больше Суриковых в доме у Гайев не было. Даже мужчины на нейтральной территории не встречались, не говоря уже о женщинах, детях и животных.
А сколько лет дружили.