Я умудрился прислонить карту к оконному стеклу той частью, где должна была находиться Ващановка и остальная местность. Только, вот, рассмотреть подробности я смог не сразу – мешали посторонние линии, которые просвечивались сквозь карту. И линии эти очень интересно складывались… пока не могу подобрать нужного слова, но, они что-то означали. И нанесены они были таким образом, что видно их было только на просвет. Так-так-так! Красная линия идёт по краю озера, немного не доходя до Ващановки. Не доходя – это, примерно, район турбазы. От неё линия тянется вправо и вверх. На ней есть отметка - кружок и надпись «S1 – 6M», немного дальше – крестик. Потом есть ещё один кружок и три… назову их восклицательные знаки. Снова крестики. Сама линия заканчивается почти на середине озера, при условии, что она прорисована по суше. А это самое, «почти на середине», соответствует острову Хужир. Но, ничего случайно не происходит. И никогда не происходит. Этот тезис касается линий. Вот, передо мной карта. Ну, это и так было понятно с самого начала, что это карта. Но, линии, нанесённые на обратную сторону, являлись второй картой, указывающей на какой-то, или чей-то маршрут. И этот маршрут был спрятан от посторонних глаз. Кем? Пока не знаю, и это сейчас не важно. Допустим, УФОлогами. Которые, как оказывается, доверяли свою карту и свой спрятанный маршрут Штрауху. Конспиратор хренов! Досекретничался, и схлопотал по балде. Дай ему, Бог, здоровья!
Если с красной линией более-менее понятно, то синяя линия проходит, точнее, делает три петли, прямо по нарисованному озеру. Заканчивается она тоже недалеко от Хужира. Так. Что с третьей, зелёненькой? Она, как змея, пересекает раз, два, три… двенадцать раз синюю линию и на каждом пересечении стоит номер, но, не в хронологическом порядке. Интересно девки, то есть УФОлоги, пляшут! Что, вы, ребятки, нашли, если, во-первых, спрятали маршруты таким образом, а во-вторых, эти ваши рисунки кому-то очень нужны? И спрятали-то, как? Считай, на самом видном месте! Ай, да молодцы, УФОлогцы!
Что мне с этим делать, с маршрутом? Показать участковому и забыть? Нет, ни то, ни что-то другое. А что? Ничего. Пока, я не знаю, что делать, но, то, что я буду с этим разбираться – это точно! Только перед этим надо разобраться с теми, кто перестал петь под окнами романсы, а ходит под ними с ружьями. Или скоро пойдёт.
Ночь я провёл довольно активно. Устроив себе лежбище на полу, я часов до четырёх старательно имитировал детскую игрушку «Ванька-встанька», вскакивая на ноги от любого шороха – начиная от самого безобидного, и кончая кажущимся. Когда эта ночная зарядка мне поднадоела, я просто лежал в полудрёме, прислушиваясь к пробуждающейся природе Байкала.
Участковый Корчавин, обещавший приехать вчера вечером, так и не появился, а я ему сам не перезванивал. На это у меня не было желания. Уже перед отходом ко сну, я ощутил нечто, однажды испытанное мною – ощущение понимания происходящего. Не буду снова ассоциировать это чувство с пониманием во сне, но, оно пришло. Однажды такое было в Чехии, когда ребятки украли мою жену. Тогда моё ощущение понимания не давало взойти, и буйно заколоситься панике и бесполезным чувствам страха, обиды и ожесточения. Я просто знал, что будет всё в порядке и, планомерно, ожидал момента встречи.
Теперь, то же самое, происходило на берегу Байкала. Я просто знал суть происходящего, не имея ни малейшего представления о причинах поступков, и общей мотивации событий. Я только догадывался. Плюс ко всему, я имел предостережение, так сказать, в формате видеопослания. Вот с такими мыслями, и с таким настроением я встретил утро.
Когда на дворе стало намного светлее, чем ночью, мои прислушивания и повышенная готовность стали спадать по шкале активности, уступая место прагматичному поиску чайника, который куда-то девался, не поставив меня в известность.
Отыскал я его в домике, где отдыхал участковый. И как он здесь оказался? Я его не приносил – это точно! Тогда, как он тут…? А, если так разобраться, не всё ли мне равно, как? Важно другое, теперь горячий чай поможет скоротать время до начала новых событий.
Новые события начались в десять утра, предварив своё начало дурацким звуком из телефона. Когда я поменяю эту, с позволения сказать, мелодию?
--Да!
--Здорово, бродяга!
--Ёп… Валера! Ну, ты, блин… ты где? Как дорога?
--Твёрдая.
--Как вы доехали? Вы доехали? И как?
--Потом побазарим! Это, мы, типа, в Иркутске.
--Родной мой, типа в Иркутске, это может быть и в районе Калининграда.
--Не прикалывайся! Мы в город не попёрлись, на объезде стоим. Куда нам рулить?
--Всё, понял. Теперь понял. Значит так, поворачивайте на север в сторону Усть-Ордынского. Трасса там хорошая, она идёт….
--Не гони так шустро, я запишу.
--Это лучше. Только на капоте не нацарапай маршрут.
--Ой-ой-ой, как смешно! Давай, остряк, трепись дальше.
--Говорить медленно?
--Давай уже, не томи!
--От Усть-Ордынский трасса идет до Баяндая. Есть? Это, примерно, километров сто двадцать. А от Баяндая сворачиваешь на восток, и трезво глядишь на указатели. Основное направление – на Еланцы, но, до этого… этих Еланцев не доезжаешь, сворачиваешь на Бурхан-Туш. Это два слова, и пишутся с большой буквы. Проедешь эти два слова, ищи по указателям Ващановку. Из Ващановки снова меня наберёшь, понял?
--Ты не с тупым дело имеешь. Сколько от… Баяндая… твою мать, ох и названия у них тут!
--Ты ещё их музыку не слышал.
--Ладно, не пугай. Сколько там км?
--Валера, я не знаю. По карте, примерно, семьдесят пять.
--Терпимо. Теперь главное. Встречу правильно организовал? Как положено? Чтобы я не краснел за тебя.
--Я постараюсь. Приезжайте скорее.
--Попробуем. Ладно, мы двинулись. Жди нас сегодня.
Разговор закончился.
Мне предстояло до их приезда приготовить что-нибудь на закуску и…. А где я возьму коньяк с шайтан-травой? Машины у меня под рукой, точнее под задом, нет. Пешком топать в Ващановку? Оп-ля! У Штрауха есть! Он же пошёл за добавкой!
На всякий случай, я взял фонарик, и пошёл к дому, который, уже скоро сутки, не запирался.
Искать спиртное я решил в помещении за левой дверью, открывавшейся из предбанника.
Пистолет я взял в левую руку, под мышкой той же руки находился фонарь. Правой рукой я рывком дёрнул дверь на себя и резко отскочил в сторону. Или подумал, что резко отскочил. Последовала тишина. По-шпионски я заглянул в образовавшийся дверной проём, и увидел ступеньки, уходящие в подпол.
Их было шесть и, чтобы пройти по ним, а точнее, спуститься, мне понадобилось сложиться вдвое. Заканчивались ступеньки прямоугольной площадкой с двух сторон ограниченной стеллажами с банками и бутылками, а с третьей – земляной стеной. Среди коллекции всевозможных стеклянных ёмкостей, содержащих местный спиртовой продукт, я смог отыскать нужные. В процессе выбора я ориентировался, в основном при помощи фонарика, завершив поиск применением научного метода – пронюхивания.
Теперь можно подниматься на поверхность, выполняя сразу две задачи – выдавать на гора «огненную воду», и постараться понять странную вещь – почему Штраух, выходя из подземелья, не пошёл на улицу к страдающему лейтенанту, а завернул в комнату? А кто это мне сказал, что он вначале спускался вниз за спиртным? В комнате я водку не нашёл…. Эти завихрения в голове начали происходить оттого, что я начал переигрывать сам себя, неправомерно присвоив себе же должность детектива. На самом деле, Штраух двигался в другом порядке – предбанник, потом на шум в комнате, где и притаился под кроватью. Так и было. Я так думаю.
Подъём по последним ступенькам перед дверью был самым трудным – пришлось передвигаться, практически цепляясь животом за эти вырезанные в земле выступы, покрытые досками. Мешали ещё прижатые к тому же животу бутылки. Одним словом, я вышел.
Пересмотрев наличие провианта и его ассортимент, я понял, что таким меню я не смогу порадовать гурманов. На горячее - будет жареная картошка, для холодных закусок – всё остальное, что попадёт под руку. Плюс шайтан-трава под горячее и холодное.
Когда с ревизией субпродуктов было покончено, я откровенно заскучал. Чай, сигареты и созерцание озера не приносили того удовольствия, на которое рассчитывает скучающий индивидуум. Следовательно, надо себя чем-то занять.
Именно от скуки я достал из своей сумки пакет, найденный в доме Штрауха, и принялся рассматривать его содержимое.
В большом и плотном пакете находились листы бумаги примерно форматом А4, на которых напечатаны были… даже не знаю, как это называется. Такие рисунки показывают по ТВ новостям, когда передают прогноз погоды. По-обывательски, я бы обозвал их снимками с метеоспутника, который фотографирует облачность над определёнными участками планеты. Мне трудно дать иное название этим снимкам, может, они как-то специально и называются, но, то, что на них облачность изображена – я не сомневался. Я сильно засомневался в целесообразности сокрытия этих, если так можно сказать, распечаток. И было этих листов числом… два, четыре, шесть… двадцать два листа с четырьмя снимками на каждом и двадцать третий лист с одним изображением. И все снимки, или кадры, были одинаковыми! Ни хрена себе! Они что, собирались расклеивать эти листки на столбах, как объявления, типа, «Пропала собака»? Или я вообще ничего не понимаю, и, естественно, туп, или я плохо рассмотрел эти «весёлые картинки».
Начну сначала. Итак. Градуировка по широте и долготе, если это она, есть. На всех есть? На всех. Облако, или какая-то другая хрень, но, очень плотная по виду и напоминающая располневшую запятую, есть на всех? Есть. Ладно. Есть ещё какая-то мелочь около этой «запятой»… ну, вроде, как завихрение, если это выражение позволят мне синоптики, есть тоже везде. Хотя, оно, и не полностью совпадает с такими же мелочёвками на других снимках…. Тут, да, присутствует маленькое несовпадение, но, на этом разница и заканчивается. Играть с этими снимками в «Найди десять отличий» не выйдет. Отличий, максимум, два. Тогда зачем…. Что здесь ещё есть? Какие-то номера. На одиноком листе с одиноким кадром стоит, скорее всего, действительно номер 624. И что с того? Не знаю. А на остальных? На остальных снимках стоят номера 623 и 622. На следующих страницах это номера идут на уменьшение. Я снова пересмотрел все листы и увидел, что таки это правда – номера стремительно уменьшаются. Последний лист имеет картинку с номером 535. Что это теперь значит? Ну-ка, быстро думай, что это такое? Что первое пришло в голову? Коллекция. Чего? Какая коллекция? Снимков облаков? Нет, я по-настоящему балбес. Коллекция…. А что тут ещё за циферки? И буковки? Латынь, какие-то скобочки, звёздочки и… а вот это похоже на дату. Правда, через зад написано, но, похоже, что и правда дата – 11-03. Скорее всего, ноль три – это… март, одиннадцатое – день. А, вот и год проставлен – текущий и десятый. Получается, что их делали методом быстрого фотографирования, по-моему, этот метод так и называется, и делали их одиннадцатого марта. В общей сложности сделали 624 снимка за день. Нет, не сделали. Предыдущий кадр датирован девятым февраля, ещё один снова одиннадцатого числа, но уже января. Дальше снимки идут с датой прошлого года. И что это такое, а? И чем они кончаются? Январь две тысячи второй год. Здорово! Надо принять собако-охотничью стойку, и внимательно рассмотреть даты. Чёрт, мне лист бумаги нужен. Где его… ладно. Подойдёт и этот, с одним кадром. Так, считаем… так, ага… во как вышло…. Снимки делались один раз в месяц, и в период между девятыми и четырнадцатыми числами. И на каждом кадре довольно чёткое изображение одной и той же «запятой», которая, даже с учётом нанесённых географических координат, практически висит в одном и том же месте. Только я не нахожу снимка за этот месяц. А почему? По качану! Фотографов уволили! Навсегда! Нет, я в глупую сторону иду. Шрамко и Бондаренко ничего не снимали. Я не думаю, что у них для этой работы была аппаратура. Они по-лу-ча-ли эти снимки! От кого? От того, с кем договорился бывший КГБ-ФСБшник. Думаю, именно так и было. Только, вот, получить новый заказ никто не смог. А я могу смело предположить, что было на недополученном снимке.
Так всё-таки, что здесь заснято? Могу предположить, что облачность, В смысле – тучка, которая не медведь. Хорошо, пока пусть будет так. Не являясь специалистом в области стратосферы и остального воздуха, могу только предположить, что это действительно снимок какой-то облачности, сделанной с метеорологического спутника. Но, являясь абсолютным специалистом в области пустопорожнего рассматривания облаков от нечего делать, заявляю, что там, где обычно эти самые облака прикрепляются к небу, есть ветер. Который их перемещает из стороны в сторону и заметно видоизменяет. А эти, как будто сделаны под копирку, если не присматриваться к брызгам вокруг «запятой». И ещё одна штука – почему эти «запятые» появлялись только раз в месяц? Или их только снимали один раз в месяц? Нет, не сходится. Они, таки, появлялись раз в месяц и эти УФОлоги, под даты с девятого по четырнадцатое, старались попасть на озеро. Правда это, или нет – не знаю, но логика имеет место быть.
Слушай (это я от одиночества начал обращаться сам к себе), а что ещё можно раскопать, рассматривая эти снимки? Попробую простую логическую цепочку (как будто раньше я выстраивал сложные). Облако появлялось один раз в месяц, и дата его появления колебалась в пределах пяти дней. Что ещё? Не уверен, что очень просто взять и найти того, кто тебе регулярно будет присылать снимки этой облачности. Во-первых, надо найти поставщика именно из гидрометеоцентра, а во-вторых, поставщик и сам обратил бы внимание на странную периодичность появления этой «запятой». Не мог не обратить. Что тогда? Ух, ты! Вот это разлёт мыслей! Вот это меня понесло, даже попёрло! Я сейчас ловлю первую попавшуюся и подробно её озвучиваю. Метеоцентр не при делах совсем! Их спутники даже не пролетают над озером, а, если и пролетают, то ничего не снимают. Почему? Потому, что эту территорию отслеживает другое ведомство. Скорее всего, военное. Нет, вряд ли. В этом деле оно, пусть и не на вторых ролях, но и не в авангарде. Тогда кто? Думаю, что силовики. Те же ФСБ, ГРУ… что у нас ещё есть? СМЕРШ? Да, очень смешно! А вот если я прав даже на половинку процента, то это, дорогой мой майор, никакое не облако. Уфология, хоть наука и молодая и дерзкая, но чужой хлеб у «Прогноза погоды» не отбирает. А посему и облачность эта им ни к чему. Тогда выходит, что это…. Ух ты, аж жарко стало! Надо попробовать сделать ещё кое-что, прежде чем озвучивать свою догадку.
Итак, если последний снимок имеет порядковый номер 624, и он присвоен снимку от марта месяца одиннадцатого дня, то можно попробовать узнать, когда был сделан первый. Если делался только один снимок в месяц, а в году двенадцать снимков, то есть месяцев… итого… на руки наличкой получаем… Ё-моё!!! Надо пересчитать ещё раз. Опять вышла та же дата! Что же это получается? По моим расчётам выходит, что первый раз эта «запятая» заснята была между девятым и четырнадцатым марта… 1961 года! А двенадцатого апреля Гагарин сказал: «Поехали!» Хорошенькое дельце! Эта штуковина появилась до, во время и, что вряд ли, после запуска корабля в космос! Стоять, Казбек! Так, ведь, Гагарин улетал с Байконура, а это под Семипалатинском, в Казахстане, а не с Байкала. Хотя, оба слова начинаются на «Бай» Не отвлекаться! Почему эта «запятая» появилась тут? Хотя пора назвать эту штуку так, как мне хочется – НЛО! Теперь процент моей внутренней правоты возрос от половинки процента до десяти единиц. Значит, это НЛО, и оно себя проявило в апреле 1961 года, тогда же и было поставлено под контроль. Но, этот контроль смогли обойти, скорее всего, гости Штрауха. Вот почему они так часто тут бывали, вот почему при обыске в их домике ничего толком не нашли, вот почему….
--Алё! Хозяева! Где тут майоры проживают?
Сколько времени я провозился с этими кадрами? Ого! Почти четыре часа! Здорово! Даже приезд подмоги просмотрел.
Я кое-как сложил все бумаги в сумку и выскочил из домика. Передо мной, в состоянии полного куража, стоял Валера. Он поманил меня пальцем и сказал:
--Ну-ка, подойди сюда и обними папочку!
Когда мой порыв радости сблизил нас на расстояние вытянутой руки, Валера, не переставая дурачиться, властно остановил меня окриком.
--Стоять!
--Чего?
--У тебя всё готово для встречи меня?
--Ну… да.
--Тогда чего торчишь, как вилка в жопе? Подойди и обними папочку! По два раза говорить надо?
--Валера, иди в … туда, где вилка!
--Да ладно тебе, Я же рад тебя видеть.
--Я тоже рад, Валера. Очень!
--Тогда ладно. Вижу – ты здоров, чего и себе желаю. С дороги устал, настроение говно, а тут ещё эти названия, блин! Кто их придумал?! Что ни посёлок, то какое-то получучмекское слово!
--Ты ещё их музыки не слышал.
--Могу представить! Мы хоть поедим чего-нибудь?
--Да. Извини. Я сейчас картошку пожарю. Идём.
--Картошка – это долго. Она на второе пойдёт. Что у тебя есть? Ну, чтобы по шурику закусить?
--Всё равно надо идти в тот дом, - я показал на каменную двухэтажку Штрауха. – Там есть рабочая плитка, есть холодильник и там же посидим. А где…?
--На берегу. Всю дорогу канючил, что желает Байкал увидеть.
--Что он за человек?
--Рано судить. Из бывших, - Валера общепринятым жестом похлопал себя по плечу. – Свалил из твоей конторы….
--Она, блин, не моя!
--Теперь не уверен, дружочек, очень не уверен. А вдруг ты под прикрытием? А? Втерся в моё доверие и всякое такое…
--Могу послать тебя ещё раз в сторону торчащей вилки.
--Да? Тогда заткни мне рот! И можешь, при этом, тосты не говорить. Просто заткни и залей.
--Я уже третий раз тебе предлагаю идти за стол, а ты торчишь, как… слива в заборе!
--Это что-то новенькое! Запомню.
--Договори о своём напарнике.
--Много не скажу. Свалил из конторы то ли из-за малых доходов, то ли поскулился с начальством. Не в курсе. Самсон с ним сам столкнулся лет пять назад в одном деле. Короче, этот Гера повёл себя тогда честно, как мужик. Ну, и Самсон не забыл его подвиг. А когда Гера хлопнул дверями, Самсон предложил ему работу, что-то типа советника. А тут ты своими новыми погонами сверкать надумал, вот нас и пригнали сюда. Больше ничего не скажу, сами посмотрим на его внутренности, Гера! Не «Что», а тут барышня лягли и просют! Давай сюда! Знакомиться будем.
--Валера, я знал, что ты обдарённая личность, но чтобы цитировать на память украинских классиков…. Я горжусь знакомством с тобой!
--Не подкалывай! Я недавно фильм глядел по вашему классику – сказочный фильм! Голливуд – это районный дом культуры по сравнению с нашим кино. Гера!
Со стороны пирса к нам приближался мужчина. Лет ему было, примерно, сорок, может сорок два. Он был настолько худой, что, если бы ему сбросить ещё пару кило, но на его щеках через кожу были бы видны зубные пломбы. Про таких, как он, говорят «жилистый». Он был худ, но довольно широк в кости.
Седеющие виски, глубоко посаженные глаза и тонкогубый рот, который слегка косил в правую сторону при начале длинной фразы. Такой вот напарник появился у Валеры, и такой вот натройник появился у нас.
--Здорово, я – Гера.
--А Самсон говорил….
--У тебя было прозвище в жизни?
--В школе.
--А у меня оно осталось до сегодняшнего дня, а Самсон меня по имени отчеству зовёт. Так что….
Весь этот разговор прошёл без рукопожатий. Такое нарушение протокола быстро исправил Валера.
--Так и будете стоять? Может, вы и чокаться не будете?
--Извини, майор, мне первому не положено, я капитан. Без обид, ладно? Это шутка, хоть и глупая.
--Гера, где мой пистолет?
--В машине.
--Сейчас пойду, возьму пистолет и пристрелю вас обоих, а потом пойду к-у-ш-а-ть! Пока вы ещё живы, можете пойти со мной. Что решаете? Смерть или….
Подготовка к трапезе по случаю приезда долгожданных гостей проистекала следующим образом. Мы с Герой чистили картошку, а Валера резал и раскладывал по тарелкам то, что можно было резать, и ломал то, что резать ему не хотелось. Именно вид резано-рваной снеди и пробуждал его рецепторы, возбуждал азарт застолья и, по его мнению, делал изысканным фуршетно-банкетную сервировку стола. Каждый ведь имеет право на своё понимание прекрасного, как глубокомысленно изрёк Гера, с опаской поглядывая на стол.
--Ну, пожалуй, всё. Основная работа закончена. Можно и к столу, господа… офицеры. Твою дивизию! Вот даже не думал, что с таким вот….
---Продолжай-продолжай, - проговорил Гера, беря нож за лезвие, как будто намереваясь метнуть его.
--С таким вот… количеством друзей. Я могу так сказать? Это не обидно? Я так и знал. Ладно, хорош трепаться. А не расскажешь ли нам, дружок, всё с самого начала? Всё, что с тобой происходило?
--С самого начала?
--Именно так. И с подробностями.
--Хорошо, Я родился в Запорожской области, это на Украине….
--Кончай беса гнать! – Валера старался быть строгим командиром, но, выходило у него плохо. – Ты понял, о чём я спросил.
--Ладно, я понял. Добирался я до города Еланцы разными способами. Это ближайший и крупный населённый пункт около этой Ващановки.
--Ты сейчас прикалываешься или в натуре говоришь?
--Сейчас – в натуре. Только, ты бы пореже меня перебивал, а за это, я, в отместку тебе, расскажу всё, и с подробностями.
--Тогда наливай! В смысле – говори!
Я начал рассказывать. Благо, что чистка картофеля подходила к концу, поэтому моё повествование никак не повлияло на скорость орудования ножом. Гера, слушавший меня, как-то очень сосредоточенно снимал с картофелины верхний слой её дермы, что, собственно, и позволило мне снизить темп своей работы.
Говорил я, точнее будет сказать, старался говорить, внятно и подробно, обходя многозначительным молчанием выводы, сделанные мною позже. Излагал я только факты, которые знал лично. Интересно, а эта фраза правильно построена? Хотя, какая сейчас разница?
Время от времени я поглядывал на реакцию Геры. Но, он просто слушал и никак не проявлял свои эмоции. И Валера слушал, как мне показалось, внимательно, хотя не сводил взгляда с накрытого стола.
--И рассказ мой кончается вашим приездом.
--Предлагаю, вам, по очереди, следить за картошкой, - сказал Валера, наблюдая, как Гера режет оголённую плоть картофельных клубней. – Пора бы и к столу… уже бы… неплохо… тоже бы.
--Это всё, что можешь сказать?
--А тебе мало? Могу ещё добавить - пожалуйста. Так лучше?
--Валера, или лыжи по асфальту не едут, или я дурноватый. Тебя ничего не удивило из моего рассказа? Тебе всё понравилось?
--Во-первых, не психуй, а то колбасой подавишься. А во-вторых, садись и наливай. Что, интересно знать, ты хочешь от меня услышать? Пока никакой реакции на твою повесть не последует. Могу сказать, что я рад видеть тебя живым. Ты лучше не разевай варежку, и не давай высыхать нашей таре. Нам с Герой надо, сперва, покумекать. Потом мы зададим тебе уточняющие вопросы, а уж потом получишь наше мнение. По-другому не будет. Порядок запомнил? Тогда прямо по списку с первой цифры и начинай.
Я пожал плечами и взглядом попробовал добиться от Геры поддержки. Но, тот, когда выпил свою первую порцию местной водки, закатил глаза под лоб, скорее всего от удовольствия, и показал пальцем на сковороду. Я покорно пошёл к плите.
До третьей рюмки над столом буйствовала тишина. При ней Валера ел медленно, отрывая куски руками, а не откусывая. Гера упорно смотрел в тарелку.
--Наливай дальше, я скоро закончу думать и начну спрашивать.
--А я уже хочу спросить, - наконец-то поднял свои глаза Гера. – Твоё мнение о грузовике и пару слов об участковом. Потом спрошу ещё.
Я постарался ответить как можно подробнее, упоминая Епифаныча, мои подозрения, относительно участия одного и того же грузовика в Ващановской эпопее, и о неожиданных прозрениях по поводу лейтенанта. Имелся в виде пистолет под подушкой.
--Другими словами, ты, как Копперфилд, да? – сказал Гера. – Типа, прочувствовал ствол, и тут же нашёл его?
--Не, Гера, тут уже ты гонишь! Он два раза нам помогал. По правде – спасал. Один раз, когда перец один хотел рвануть машину Лесника, правда, рванул. Но, машина улетела пустая. А второй раз - в кабаке, у чехов. Тогда официантка ныкала ствол в нужнике. Так, что эти его штуки, - тут Валера сделал многозначащий, но такой же многонепонятный жест, представляющий собой кручение двух растопыренных пальцев, передвигавшихся от Валериного живота к носу Геры, - без базара! Я этому доверяю, Самсон тоже.
Гера воспитанно согласился с этим аргументом, и начал засыпать меня вопросами, которых я, откровенно говоря, не ожидал. В конце концов, он сказал.
--Дай мне координаты этого майора.
--Моего?
--А у тебя их много? Давай всех, я их переберу.
Получив от меня желаемое, Гера постучал пальцем по питной ёмкости, достал свой мобильный телефон и вышел на улицу.
Валера, со значением в лице и секретностью в голосе, кивнул, и проговорил, вытаскивая рыбью кость изо рта.
--Он – опер. Самсон говорит, что ему можно доверять. Пусть он пока покумекает над этой фигнёй. Да-а, блин! Слышь, а ты мне вот что скажи, Эта хрень с тобой с детского сада происходит, или ты позже этому научился?
--Чему?
--Из простого дела констролить катастрофу с трупами? Ну, блин, это ведь простое дело было, а? Приехал, глянул на ксивы, отзвонился Самсону – и домой! Так нет! Авария, два жмура, поддельные документы… не, не документы, а эти…, короче, ладно. Продавцу чуть голову не отрезал и ещё два дела расследовать взялся. Я бы так не смог. Ты в детстве говно не кушал? Большой ложкой? Ты не вздумай обижаться, а сам посуди! Тебя скоро никто даже за хлебом не пошлёт, блин, а то ты войну начнёшь. Слышь, а может, ты этого и добиваешься?
--Чего, этого?
--Ну, чтобы тебя не трогали? Типа, ещё раз отправите меня куда подальше – не обрадуетесь! Не, в натуре! Стоп-стоп-стоп! Не так. Тебя наоборот, использовать надо! Точно! Заслать тебя к врагам в гости, и им всем пипец наступит! Не, не так!
Валера в радостном кураже нёсся своими мыслями по ухабам хмельного разговора, куда глаза глядят.
–-Во как будет – мы тебя, я с Самсоном добазарюсь, будем использовать, как оружие массового раздражения! Мол, так, братва, не хотите по-хорошему, приедет к вам наш человек. Приедет только на один день, но, тогда вы нам уже должны будете за то, что мы его назад отзовём! Да, блин, ты специалист, однако!
--Веселишься?
--Не поверишь – от души! Только не обижайся, лады? Не, блин, с тобой точно, пипец полный!
--Теперь закончил?
--Ага.
--У меня вопрос есть. А чтобы ты делал, окажись на моём месте в этом заповеднике, в этой, блин, перевёрнутой машине и, ещё тогда, когда тебя коронуют майором ФСБ? И кто коронует?! Менты! И пистолетом награждают! Чтобы ты….
--Тихо, тихо! Я же только шучу…. Никто не виноват, что ты попал в такую жопень, и ещё не ясно, кто бы остался в живых, окажись на твоём месте. Я, если тебе вдруг станет интересно, чуть не поседел, когда узнал про твои приключения. И я по-настоящему рад, что ты в поряде! А шо, мне надо тут слезьми рыдать? Ты, того, иногда не по делу психуешь, понял? Налил бы, лучше. Во-от, это уже правильно.
В домик вошёл Гера. Он устроился на своём месте, и резко дёрнул головой из стороны в сторону, отчего раздался угрожающий хруст. Взяв стопку в руку, он сказал.
--Веселитесь? Давайте накатим. Появилось несколько непоняток, надо обсосать. Ну, что? Пьём?
--Гера, и где мы пропадали?
--Сделал пару звонков. Мне перезвонят, тогда и отчитаюсь, а пока надо ещё поотвечать, не против?
--Задавай.
--Первое. Какое у тебя сложилось впечатление от тутошней жизни? Что тебе не понравилось?
Я вспомнил свой вопрос «что тут не так?» Как минимум, мы с Герой начали плыть в одну сторону.
Отвечал я долго. По времени это заняло два разлива с глотанием и третий, предтостовый, разлив. Снова упомянул машину, рыбную ловлю Штрауха, печать нотариуса, ничего не значащие «дела» двух «рыбаков» и остальную мелочь, которая, лично для меня, при пересказывании вслух, уже мелочью не казалась.
В наступившей тишине Гера взял бутылку, понюхал её и поставил на место. Потом посмотрел на ногти правой руки. Мне стало интересно, что его так озадачило в моём повествовании? Но, он не дал моему интересу материализоваться в вопрос.
--Что по документам на эту недвижимость?
--От Штрауха я почти ничего толком не узнал, но, в его тайнике нашёл акт передачи им прав собственности на это базу… никому.
--То есть?
--Эта графа пустая. Можно вписать кого угодно, Хоть Валеру. Акт нотариально заверен.
--Тем же нотариусом?
--Я не посмотрел….
--Акт у тебя?
--У меня.
--Вот и выходит, дорогие мои собутыльнички, что дело сделано! Самсон получит участок, а мы можем ехать домой. Так? Нет?
--Не всё так просто.
--А ты, блин, не усложняй ситуёвину. Ты из-за этого договора сюда приехал? Или я не в курсах всех ваших планов?
--В курсах. Но тут, Валера, происходят вещи, которые имеют тенденцию развития к худшему. Валера, слово «тенденция» - не мат.
--Иди в зад, философ! Я знаю, что означают твои словесные экзерсисы, мудрило.
--Ну, теперь я за тебя спокоен. Могу смело умирать – смену себе подготовил.
--Я же тебе сказал, куда надо идти. Наливай и проваливай туда, куда сказано. И продолжай!
--Слушаюсь! Так вот, ребята, я очень не люблю делать две вещи, не люблю до отвращения – извиняться и объясняться. Поэтому, я стараюсь поступать так, чтобы не доводить ситуацию до этих двух вещей. К чему это я?
--Не знаю, это ты тут говоришь.
--Я не спрашиваю, я рассуждаю. Это я к тому, что, если мы заберём акт и поедем к Самсону, то, через пару недель, мы, втроём, будем стоять перед ним, как обосравшиеся первоклашки, и блеять, что-то, типа, « я не знал», « я не видел»… я не…. Понимаешь меня? Ведь я у Штрауха, в его Форт Ноксе, нашёл не только этот акт. Там есть кое-что похуже. Сейчас принесу показать.
--Не торопись, - сказал Гера. – Пойдём вместе.
--А, я, типа, выпал из доверия, да?
--Выпала из доверия эта турбаза. Валера, занавесь окна.
Мгновенно испарившаяся Валерина шутливость, уступила место сосредоточенному действию. Значит, собственную манию преследования я могу полностью исключить из немногочисленной коллекции своих болезней. Слава Богу!
Когда мы вернулись обратно, все общепринятые условия светомаскировки были соблюдены, и эту науку Валера довёл до совершенства.
Я начал демонстрировать свои находки, начиная с порезанной карты, и снимков облачности в виде запятой. Постарался дать внятные объяснения своим умишкозаключениям, относительно происхождения этих «весёлых картинок», и результатам вычитания порядковых номеров, с целью определить первоначальную дату производства снимков.
Я имел благодарных слушателей, сидевших тихо и не мешавших мне говорить. Одно только я не понял – или им понравился стиль моего изложения, или они просто охренели от услышанного. Но, пока, это было не важно.
--Да-а, блин…, - что-то подобное выдавил из себя Валера. – Это всё, или….
--Это, пока всё. Есть ещё фотки, диски, и какие-то страницы с рукописным текстом. Но, я их ещё не просматривал. Не успел. И… ещё….
--Не останавливайся.
--Была ещё одна штука… - Я, помня недоверчивость Геры к моим «предчувствиям», которые мне на самом деле просто преподнёс мальчишка-велосипедист, теперь уже не решался озвучить. Не то, чтобы он меня подавлял… а, чёрт его знает… я, скорее всего, боялся, что он высмеет меня, Ну, может и не высмеет, а будет только иронизировать, хотя хрен редьки не дешевле. Тем более, что это у него уже получалось, совершенно, при этом, не используя слова.
--Не хочешь – не говори.
--Короче, было ещё одно предупреждение. Вчера вечером.
--Говори! – Сказал Валера, опуская на стол бутылку, так и не вылив из неё ни капли.
--Я видел, как меня застрелили. Если я всё хорошо помню, то стреляли из охотничьего ружья. Стреляли два… раза.
--Стоять! Это где было?
--В домике, который мне отвели. Он… там, - я махнул рукой в сторону озера.
--Гульдыбан пока отменяется. На время.
Валера принял управление нашим праздником на себя.
--Пошли, покажешь нам, что там и как было, Гера, хорош лыбу тянуть! Подъём!
Как настоящие профессиональные заговорщики, мы сначала осмотрели окружающую территорию, используя слегка приоткрытые двери и отодвинутые в сторону одеяла на окнах. Не найдя ничего интересного, что могло бы нас заставить передумать, мы осуществили выход в открытое прибайкальское пространство.
Двигаясь цепочкой, что, по замечанию Геры, являлось самым идиотским способом построения пехоты, мы дошли до моего домика. Валера отделился от нашей компании и, поднявшись на крылечко, прислушался к возможным звукам внутри дома. Не услышав таковых, он резко дёрнул дверь, стараясь вскочить вовнутрь, используя в качестве второго оружия фактор неожиданности, Первым оружием был пистолет.
--Валера, дверь открывается от себя, - сказал я и продемонстрировал, как открывается мною лично воображаемая дверь.
--И можно уже не прятаться. От твоего шума в соседней деревне только глухой не понял, что ты собираешься войти. Просто толкни дверь и всё. Сможешь?
--Отставить шуточки! Я разминаюсь. Заходите! Теперь показывай на месте.
--Значит так. Я себя со стороны не видел. Я был просто самим собой. В дверь постучали. И вот именно в момент стука, я… не знаю, может, увидел, может ещё как… я понял, что тот, который стучит в дверь, смотрит вправо. Нет, влево. Вправо – это от меня. И, значит, слева от него был ещё кто-то. Вот. Я иду к двери и… вот отсюда, - я показал на окно, - раздался первый выстрел. Я почувствовал боль в правом боку от лопатки до поясницы. Зачем-то я оглянулся на выстрел… и, тут же, получил второй заряд. Сюда, в грудь. Я упал. Входная дверь открылась, и кто-то вошёл. В рабочих ботинках, джинсах и длинном плаще. Я неудобно лежал, и видел только ноги. Вот. Потом у меня пропал свет и... всё.
--Дальше!
--Дальше - я стою охреневший, один в комнате, прислонился к стене… и боюсь вздохнуть.
--Следы на теле остались? – Подал голос Гера.
--Не прикалывайся.
--И не думал. Если это правда, то придумано нормально. Со стороны улицы, тебя видно хорошо через окно. Один отвлекает, а второй валит. Нормально. Если это правда.
Валера не дал мне слова и решил ответить сам.
--Гера, это та штука, которую я приму к сведению в первую очередь. И обязательно! Заодно и помолюсь, чтобы она не случилась. Ты этого не пробовал раньше, а я пробовал. Блин! Я уже становлюсь суеверным, твою мать! Но, живым! Всё! Больше не обсуждаем – правда это, или нет. Это предупреждение принимаем за основу, и… пошли обратно. Обсудим это на жидкой основе.
Гера пожал плечами и с видом – ты старший, тебе и чудить, первым вышел из домика.
--Я хотел спросить, - снова заговорил Валера, - кто проводил штурм большого дома? Дверь, по-взрослому, высадили.
--Вообще-то - я. Тоже не в ту сторону её открывал.
--А вы не братья? По-моему, это у вас семейное – ломать двери.
--Ой-ой-ой! Как же смешно!
--Значит так. Если вы и дальше будете так же веселиться, то к себе домой я вас не приглашу. Будем встречаться под открытым небом.
--Слышь, - обратился ко мне Валера, переходя на заговорщицкий шёпот. – Он, типа, иронию показывает. Типа, глумится. Но, мы себе цену знаем, да? И не реагируем. Мы выше этих насмешек, да?
--Я всё слышу! – Таким же шёпотом отозвался Гера и распахнул перед нами дверь. – Входите. По одному. На входе ничего не трогать!