Елена Кириченко
(отрывок из повести)
http://www.proza.ru/2011/02/16/1194
Из старинного зеркала в дорогой золоченной оправе на Жоржа весело смотрело красивое, холеное лицо молодого повесы. Роскошный чуб светло-пепельного цвета ниспадал на лоб, подчеркивая стильность только что подправленной прически. Синющие глаза из-под пушистых и длинных, совсем не мужских ресниц, блестели очередной интригой и озорством. Пиджак в крупную яркую клетку щеголевато облегал стройную фигуру. Оставшись довольным образом в зеркале, Жорж засмеялся, открыв при этом ровный ряд белых и здоровых зубов. Он понимал, что его внешность является предметом зависти соперников и объектом воздыхания встречающихся дам. Красив, дьявольски красив! И главное, никаких усилий не приложил для достижения такой красоты, даже пальцем не пошевелил. Все от мамани. Наградила сыночка сполна! И вспомнив о ней, Жорж призадумался.
Да никакой он не Жорж, Юриком маманя нарекла... Поежился, вспомнив, как с остервенением, до крови дрался с поселковыми пацанами, с гиканьем и хохотом кричащими ему вслед: «Юрец-огурец!» Среди толпы всегда находился кто-то, кто обязательно надрывно и ехидно подсначивал: «Соленый огурец!» И от этого по синюшным худым щекам слезы лились еще сильней, грязной струйкой попадая в рот. И губы, разбитые в драке до крови, щипало, и он чувствовал тошнотворную соленость во рту и с ужасом думал: «Ну почему, почему они соленые?» Неужто, он и вправду соленый огурец?
Жорж грустно усмехнулся, вспомнив переживания пятилетнего мальчишки. Как ни старался, но ничего радостного из своего детства так и не припомнил. А раз так, то нечего и вспоминать. Экая невидаль, нищее детство в грязном, вечно пропитом доме! Не он первый, не он и последний. Образ мамани, какой-то безжизненный и что-то тупо мычащий, всегда распластанный на рванной кушетке, проступал все реже и реже. Память, защищаясь, опускала завесы. Если б не соседки, кто знает, может, и околел бы еще в малолетстве. Но Антонина одежонкой снабжала, сын у нее несколькими годами раньше рос. Заведет, бывало, к себе домой, оденет Юрика и уже в новом наряде выпроводит. А его оставленные вещички перестирает, заштопает и принесет в узелке домой. А тетя Паша, грузная и с трудом передвигающаяся на больных ногах, взяла себе чуть ли не за правило: раз в день, но сытно и вкусно, кормить Юрика. Добродушно шептала своему мужу, покалеченному в шахте: «Не обеднеем мы с тобой, Петя, если пацана прикормим. Ему-то, ублюдчонку, тоже жить как-то надо. Даст Бог, может, еще и парень видный будет».
Как в воду смотрела! Теперь парень мог быть эталоном любого модного глянцевого журнала. Но другая у него деятельность, и прибыли больше, но главное, ас он здесь, профессионал! А кто сказал, что быть альфонсом – это просто? Попробовали бы… Может, тогда в ресторанах и гостиницах меньше неслось бы вслед насмешливого шепота: «Смотри, смотри, альфонс со старой тарантайкой вышивает…» Жорж кисло усмехнулся и этим словам, и своим мыслям. Денежки даром никто не платит… И альфонсу тоже… И с чего этот добропорядочный гражданин так опрометчиво решил, что деньги альфонсу даются легко и просто? А попробовал бы вот… именно с этой «тарантайкой»… или с другой… третьей… И не просто попробовал, а сделал бы так, чтоб денежки свои они отвалили, да сполна. Не каждому, ох, далеко не каждому готовы отстегнуть длинные рубли эти избалованные, капризные пристарковатые дамы. А Жорж смог! И может! Такая роскошь, в которой он теперь живет, доступна далеко не каждому бизнесмену. Эх, маманька, маманька, скочюрилась ты раньше срока в своей конуре! Хоть бы душу свою непутевую отвела, хоть бы денечек пожила в хоромах! А теперь Жорж один, на всем белом свете один! И надо опять идти на работу, ждет новая богатая мадам.
И только пиджак в клеточку возвращает Жоржа в игривое и азартное состояние. В другом наряде на встречу идти он не может. Пробовал несколько раз, но все валится из рук. И как противна становится бородавка на отвисшей щеке партнерши, и до белого каления раздражают ужимки этих сентиментальных молодящихся дурочек, и становятся несносными и тошнотворными все эти сюси-пуси! И только пиджак в клеточку, поразивший еще в ранней нищей юности его мальчишеское воображение, возвращает ему энергию и азарт, уводит от одиночества и тоски в мир грез!
Вечереет. Сумерки, заглянувшие сквозь бархатную драпировку штор, напоминают о предстоящей работе. Жорж энергично распахивает дверцу шкафа. Длинный ряд пиджаков в разнообразную клеточку предстает пред взыскательным взором ловеласа. На этот раз Жорж выбирает самую яркую, огненно-желтую клетку. Все, на работу, пора на работу!