История третья
Крым 86
А это заключительная часть Крымской эпопеи. Правда, она была менее событийна, в ней участвовало меньшее количество действующих лиц, а потому будет значительно короче предыдущей, имевшей место за год до этого. Некоторым участникам прошлогодней поездки понравилось бродяжничество по прибрежным просторам без гроша в кармане. Кому-то даже показалось, что именно такой образ жизни и есть норма поведения на юге, именно так, т.е. без еды и крова, и должен проводить время на курорте нормальный советский отдыхающий.
- Если бы в прошлом году мы работали в экспедиции, как все, чего-то бы не хватало, - говорил мне наш бывший казначей Сергей. – Все произошло именно так, как и должно было произойти. Т.е. хорошо, что нас, все-таки, выгнали, это как раз перевело поездку в нужное русло, сообщило всему отдыху недостающий колорит.
Одним словом два оставшихся уже совсем отчаянных авантюриста, два Сергея, сейчас даже трудно сказать, кто из них был большим любителем острых ощущений, решили отправиться по следам своей прошлогодней поездки, желая, видимо, пережить приключения в том же роде, что и в предыдущий раз. Но, как известно, нельзя войти в одну реку дважды. Для обретения полноты бытия все же одного авантюрного настроя было недостаточно. Поездка получилась скомканной, дерганой, словом, именно такой, какой она и должна быть, пройдя от начала до конца под знаком пофигизма.
Первым делом друзья решили навестить Николаевку – ближайший от Симферополя курорт, куда они прибыли вместе с палаткой полные самых радужных планов. Приятели вознамерились по старой традиции разбить ее прямо на берегу. Но трудности начали преследовать их буквально с первого дня. Начать с того, что установить саму палатку оказалось делом совсем не простым, вследствие отсутствия на берегу какого бы то ни было вспомогательного материала: колышков и палок, на которых можно было бы ее натянуть (собственные колышки они захватить не удосужились). В результате было воздвигнуто некое шаткое сооружение из подручных, случившихся на тот момент в радиусе ближайшего километра средств. В нем было весьма трудно узнать палатку, ибо крепилась она на некой ржавой рогатине, торчавшей из земли и доходившей до половины нужной высоты. Весь вид ее вызывал жалость, и как бы говорил, что она здесь ненадолго, а именно, до первого порыва ветра. В дальнейшем, пользуясь уроками Николаевки, наши путешественники пришли к выводу, что палатку на ночь–другую можно вообще не ставить, что установка ее есть лишняя, трудоемкая операция, гораздо проще, наподобие спальника, расстилать ее прямо на земле. Это упростило вопрос с ночлегом до предела.
Пожив в Николаевке пару дней, за которые с ними не произошло ничего заслуживающего внимания, и, выйдя из бюджета на несколько большую сумму, чем планировалось, участники похода решили устроить разгрузочный день и, переменив место пребывания, отправиться к местам боевой славы, в Евпаторию. Путь до нее было решено проделать пешком, при этом, не беря с собой в дорогу ничего из еды. Это должно было здорово разгрузить их организмы. Дорога заняла всего полтора дня. Проведенная в пути ночь под звездами осталась одним из немногих светлых воспоминаний о той поездке.
В дороге друзья все время что-то пели друг другу под гитару, это отлично сокращало путь. Но вот до Евпатории остался заключительный участок шоссе, длинною в несколько километров, который, в принципе, можно было проехать на попутке. Мнения разделились. Один утверждал, что попутка нарушает чистоту эксперимента – дойти до Евпатории пешком без какой бы то ни было еды, - другой возражал на это, что несколько километров, осиленные на колесах, не имеют принципиального значения, ведь второе условие – отсутствие еды – сохраняется. Его оппонент заявил, что уступить ему значило бы пойти по пути наименьшего сопротивления. Друзья прошли еще километр по жаре, обгоняемые многочисленным автотранспортом. Наконец, первый компаньон сломил свое сопротивление. Махнув на принципы рукой, он поднял ее, ловя попутку. Их принял кузов грузовика, заполненный рабочими, которые, увидев гитару, тут же попросили новых знакомых спеть. Но если они охотно пели для себя, то здесь, оказавшись перед аудиторией, почему-то стушевались. В принципе, получилось не очень хорошо, их приняли, как родных, подбросили бесплатно, а те выказали себя угрюмыми, замкнутыми личностями.
В Евпатории Сергеи уже не имели, как в прошлом году, постоянной дислокации, а ночевали в разных местах, где придет в тот или иной момент охота. Сегодня – здесь, завтра – на 100 метров левее, благо, бескрайняя песчаная полоса, тянущаяся от маяка, позволяла это сделать.
Вообще, в Евпатории день на день не приходился: если один выдавался очень веселый, то другой – наоборот, очень грустный. В отличие от прошлогодней поездки, в которой все дни были одинаково вдумчивые и направленные, имеющие целью выжить, такая разноголосица впечатлений в нынешний приезд была следствием разногласий, имевших место между самими участниками экспедиции, по причине их разного подхода к жизни. Если одному спутнику хотелось свести заботы о бренном теле вовсе к нулю, обратив все наличные средства в их жидкий эквивалент, то другой, напротив, служил сдерживающим фактором, говоря, что нужно еще думать и о завтрашнем дне, и что тело должно быть поддерживаемо не одним лишь жидким хлебом насущным, т.е. пивом, но еще и некоторым количеством витаминов.
Вот один из «веселых» дней.
Друзья собрались пойти в летний кинотеатр, но… не выливать же ящик пива, взятый перед этим с жутким боем (на дворе бушевал разгар антиалкогольной компании). Поскольку кинотеатр был открытый, они решили, конечно же, билетов не брать, а попасть в него, перебравшись через стену. Если одного Сергея удалось перекинуть через нее относительно бесшумно, то второй, у которого за спиной болтался рюкзак со сложенными в него 20-ю бутылками, своим звоном и сопровождающими его приземление восклицаниями привлек к себе внимание всего зала. Больше всех ими заинтересовалась одна из зрительниц, которую внезапное появление наших героев заинтриговало еще даже больше, чем события, разворачивающиеся на экране.
Кое-как усевшись со своим рюкзаком на свободные места, друзья уставились на экран, но сколько в него не пялились, ничего понять не могли. Впрочем, что-то понять старался лишь один из них, второй и не пытался. Поскучав на сеансе минут 5, он толкнул локтем своего приятеля:
- Доставай!
Компаньоны достали по бутылочке, снова огласив округу стеклянным звоном. Как назло, бутылки о скамейку не открывались. Тогда подал голос второй:
- Граждане, - сказал он негромко, но отчетливо. – Не найдется ли у кого лишней открывалочки?
Никто не откликнулся из темноты на отчаянный призыв. Друзья, опечаленные покинули поле битвы, так и не узнав, о чем же, все-таки, был фильм.
Открывалку они нашли в рядом стоящем лагере археологической экспедиции. Там их угостили не только открывалкой, но и песнями. Посидев у костра археологов часок – другой, друзья снова отправились на поиски приключений. Следующие, кого они встретили, были две девушки, идущие навстречу. В одном из друзей проснулся «основной» инстинкт, и он плотоядно вытянул руки в сторону приближающихся подружек.
Поскольку сказать он уже ничего не мог, ему оставалось только издавать призывный рык, сопровождаемый мелодичным позвякиванием пустых бутылок, которые предусмотрительно складывались в рюкзак для последующей сдачи. Девушки предпочли уклониться от свидания: завидев друзей метров за 100, они резко свернули в сторону.
Возвращались к месту ночлега наши герои одни. Где-то на полдороге одному из них надоело идти, и он заявил своему товарищу, что, поскольку берег везде одинаковый, он останется ночевать здесь, под шелест волн и крики чаек.
Второй сказал:
- Ну и ладно!
После чего продолжил путь уже в одиночку.
К оставшемуся лежать на песке товарищу подошел какой-то мужик и спросил:
- Ты что тут делаешь?
- Лежу, - ответил тот.
-Понятно, - протянул мужик. – Загораешь? А сколько времени сейчас, не знаешь?
Лежащий поднял к глазам часы:
- Половина двенадцатого.
- Спасибо, - сказал мужик и отправился дальше.
Спустя некоторое время, явился первый участник событий, он принес мерзнувшему на берегу другу свой свитер. Обратно они возвращались уже вдвоем.
Исходя из того, какими были «веселые» дни, про грустные лучше не писать вовсе.
В общем, пожив неделю в окрестностях города, друзья оказались сыты Евпаторией по горло. Следствием этого явилось их решение перебраться в Судак.
В Судаке, как всегда, возникла проблема ночлега, ибо на городском пляже палатку было не поставить, а окрестности города занимали отвесные скалы. Спать же, подобно альпинистам, над пропастью в гамаке, нашим путешественникам еще не приходилось, а потому и не улыбалось
Выручила Судакская экспедиция. Наверное, археологи, имея дело с камнями построек, разрушенных ни одну тысячу лет назад, убеждаются в иллюзорности незыблемости человеческих очагов, а потому сочувственно относятся ко всем бездомным.
На пляже к одному из приятелей случайно подсел археолог, и, догадавшись по одному его виду о главной, волнующей собеседника проблеме, предложил ночлег в лагере экспедиции, - благо условия жизни это позволяли - места в крепости было более, чем достаточно (ее члены спали на крепостных стенах или же просто на земле).
Вечером приятели предстали пред светлые очи экспедиции. Своим появлением они не вызвали ни в ком никаких особенных чувств. За столом шло некое вялотекущее веселье не то по поводу чьего-то дня Рождения, не то – отсутствия какого бы то ни было повода. На друзей никто не обратил внимания. Все продолжали заниматься каждый своим делом – кто-то вяло пощипывал струны гитары, что-то мыча себе под нос, кто-то молча курил, задумчиво уставившись перед собой в пространство, погрузившись, очевидно, в самосозерцание. Двое лысеющих юношей (как выяснилось впоследствии, - выпускники ФИЗТЕХа) вели научный спор о втором постулате теории Эйнштейна, козыряя перед окружающими своей ученостью и эрудицией.
Продолжалось все это до тех пор, пока один из Сергеев не взял в руки гитару и не развеял дремотное состояние коллектива разудалой песней Розенбаума.
По окончании песни на них взглянули другими глазами. Все, что было на столе: сигареты, выпивка и нехитрая закуска – было предложено вниманию новых гостей..
Встречать рассвет между бойницами крепостной стены, стоящей на скале, уходящей отвесно в море, было романтично. Расстилающийся до самого горизонта гладкий, темно-синий ковер, сверкающий под солнцем тысячью искр, как бы переносил наших героев на 700 лет назад, давая почувствовать себя средневековыми стражами крепости, охраняющими сон генерального консула свободной республики Генуя. А спуск из крепости в город по веревке, привязанной к одной из бойниц, висевшей для членов экспедиции, не желавших при выходе делать крюк через ворота, рождал незабываемые ощущения: вися над пропастью, можно было вообразить себя самим древним консулом, спасающимся из осажденной крымскими татарами крепости.
К сожалению, действительность резко контрастировала с радужными утренними мечтами, бывшими на самом деле продолжением ночных сновидений. Как всегда, будучи жертвами стесненных жизненных обстоятельств, приятели выклянчили у кого-то их московских знакомых перевод в размере сорока рублей. Конечно, капля в море их поистине безграничных аппетитов.
Получив деньги, вместо того, чтобы возможно дольше растянуть их, закупая лишь самое необходимое, друзья отправились в ближайший кабак, захватив с собой двух отдыхающих красоток, которые, по-видимому, надеялись найти в их лице щедрых спонсоров до конца своего пребывания на курорте. Откуда им было знать, что их добры-молодцы спят на крепостной стене и питаются остатками с общего стола экспедиции?
Когда 2-ой Сергей заказал в кабаке всей компании коньяку, 1-ый слегка удивился. Когда 2-ой повторил заказ, 1-ый удивился еще больше и начал мысленно вычитывать стоимость выпитого. Когда же после небольшого перерыва напарник в третий раз проделал ту же операцию, первый Сергей уже мысленно махнул на все рукой, поняв, что их денежный перевод растаял, как утренний туман, не оставив о себе даже воспоминаний.
Второй Сергей после любил описывать тот вечер в контексте изменений выражения лица своего компаньона.
-Сначала, когда я заказал в первый раз, Серега поднял одну бровь, - вспоминал он. – Затем, после второго заказа у него полезли на лоб уже оба глаза. А после третьего – лицо вытянулось и сморщилось, и уже из кабака он вышел, девяностолетним паралитиком на негнущихся, деревянных ногах.
Такое впечатление его напарник производил на своего напарника со стороны.
Но если второй Сергей все-таки, вынес некий дивиденд со своих трат, вылившийся в проявления взаимности со стороны одной из приглашенных, то первый, не претендовавший, в свою очередь, ни на что, выбросил причитающуюся мне половину денег, попросту, в трубу. Ну да ладно.
Впоследствии друзья отделились от экспедиции, ночуя на наклонном выступе скалы, с левой стороны подступавшей к крепости. Пятачок был укрыт со всех сторон густой зеленью, так что снизу его было практически невозможно увидеть. Друзья расстилали палатку и залезали в нее. Там же они хранили днем и свои вещи. Пятачок был настолько узким, что на нем с трудом могло уместиться два тесно прижавшихся друг к другу человека. Малейшее неосторожное движение грозило падением с сорокаметровой высоты.
Очень часто друзья просыпались утром, свесившись до пояса над пропастью. Непонятно, вообще, как они остались живы, но еще непонятней оказался мотив, которым компаньоны руководствовались, поменяв широкую и удобную крепостную стену на пологий и неудобный выступ под ее основанием. Очевидно, не последнюю роль сыграл здесь Амур, выкинувший с друзьями свою очередную злую шутку, неожиданно завладев вторым Сергеем. Он переживал короткий, но бурный курортный роман и не желал осуществлять его завершающую стадию на глазах у всей экспедиции. Некоторые моменты требуют уединения. Наверное, поэтому он переселился вместе с палаткой на ту уютную площадку, где, правда, с риском для жизни, но парочка могла уединиться. Что касается его спутника, то он, помыкавшись в экспедиции некоторое время один, и не желая оставлять товарища ни в каких жизненных невзгодах, в конце концов, присоединился к ним.
Несколько ночей они умудрялись спать на этом боевом плацдарме все втроем, каким-то чудом не срываясь при этом в пропасть. Но если с влюбленными все было более-менее ясно, ради друг друга они часто готовы идти на какие угодно жертвы, то во имя чего вместе с ними рисковал жизнью и третий, не имевший к их роману никакого отношения, непонятно. Очевидно, во имя дружбы, которая, что бы ни говорили скептики, но в переломные жизненные моменты тоже чего-нибудь да стоит!
Очевидно, воспоминания об этих ночевках между небом и землей сподвигли первого Сергея сделать однажды второму следующее заявление:
- Слушай, ты мне такой друг, такой друг!
- Ну, какой? – спросил заинтересованно второй Сергей.
- А вот какой. Я женюсь, и в первую брачную ночь сам лягу слева, жену положу справа, а тебя – посредине, если тебе ночевать будет негде!
Очевидно, именно это признание побудило 2-ого Сергея на свадьбе своего друга, случившейся через несколько лет после описываемых событий, на призывы гостей: «Горько!» - вставать каждый раз вместе с молодыми.
Но все это было уже после. А сейчас путешествие подходило к концу. Деньги были истрачены, романы окончены, счета подведены – пора было возвращаться домой.
Окончательно поиздержавшись в Судаке, и заплатив десятку за автобус до Симферополя, друзья столкнулись в оном с простой арифметической задачей, решить которую не могли, не смотря на неоконченное высшее образование. Судите сами: весь наличный запас, включая подкожные, составлял 13 рублей, а два билета до Москвы стоили 40.
Что может быть унылей занятия сидеть на вокзале и провожать завистливыми взглядами поезда, следующие один за другим в Москву под хватающие за сердце звуки «Прощания славянки»? Тем не менее, именно этому в высшей степени содержательному занятию друзья посвятили два последующих дня, питаясь доброхотными пожертвованиям случайных знакомых, то и дело подсаживающихся к ним, будучи привлеченными звуками гитары. Обещания проводникам расплатиться через некоторое время после приезда имели весьма малый успех, и компаньоны, в конце концов, должны были решиться на некий прожект, имевший, впрочем, столь же малый шанс на успех, как и простое сидение на вокзале.
Придуманный вторым Сергеем план был прост, как все гениальное, и так же невыполним, как идея вечного двигателя. Он хотел купить билеты до ближайшей станции в сторону дома, а после затеряться где-нибудь между сумок и чемоданов и так, - свернувшись калачиком в какой-нибудь авоське с апельсинами, - незаметно доехать до Москвы.
Подойдя к кассе, друзья вступили в ожесточенный спор по поводу конечного пункта прибытия – обоим, конечно же, хотелось, чтобы он был поближе к Москве, но при этом приходилось также учитывать и свои весьма ограниченный финансовые возможности. Вообще, непонятно, о чем было спорить, имея в наличности 13 рублей! В конце концов, друзья купили билеты до ближайшей станции Джанкой. «И слава Богу», - прибавим мы, - «что не дальше!» Почему – будет видно чуть ниже. Заплатить за билеты пришлось 12 рублей. Последний оставшийся рубль второй Сергей в знак того, что он окончательно рвет с соображениями здравого смысла, прострелял в тире, чем окончательно похоронил надежды своего напарника потратить оставшиеся крохи хоть на что-нибудь путное.
Поезд, в который они сели, был вечерним, в Джанкой он приходил ровно в полночь. Однако, этот мистический, роковой час не поселил в наших путешественниках никаких дурных предчувствий.
Загрузившись в вагон, стремясь оттянуть как можно дольше новую встречу со своим проводником, наши горе–пассажиры, столь мечтающие стать зайцами, углубились в темноту соседнего спящего вагона, намереваясь заночевать там где-нибудь на багажных полках. Тем не менее, беглецы были разысканы бдительными железнодорожными служащими и в точном соответствии со станцией назначения, указанной в их билетах, без всякой жалости выставлены вместе с вещами на пустынный ночной перрон.
Накрапывал мелкий противный дождик, и было крайне неприятно вылезать во мрак зябкой ночи из теплого уютного вагона, который своими светящимися окнами столь призывно манил их несбыточными мечтами о встрече с домом.
Встреча между тем отодвигалась на неопределенный срок. Оставалась последняя иллюзия, с которой второй Сергей никак не хотел расстаться – идея ехать автостопом. В рассказах друзей это всегда выглядело мило и даже романтично. Вы ловите первый встречный грузовик, едете на нем в любой конец бывшего Союза, после вежливо улыбаетесь шоферу, говорите: «Спасибо!» - и вы у заветной цели. Многие, судя по их рассказам, пересекали автостопом чуть ли ни всю страну, не истратив при этом ни копейки наличных денег. Вдохновленные этими рассказами, Сергеи тоже решили попытать счастья.
Первая, пойманная возле вокзала ночная попутка в сторону Симферопольского шоссе подвернулась достаточно быстро – тут нашим героям впервые за несколько дней действительно повезло. Но, отвечая на вопрос ее пассажиров, куда ехать, друзья повергли последних в полное замешательство: «В Москву» прозвучало в этот полночный час, в Джанкое, за тысячу километров от столицы эффектно. Почти так же, как: «На Луну!».
- Вы, ребят, конечно, большие шутники, - был ответ, - но нам сейчас острить некогда. Если хотите, подбросим до Симферопольского шоссе.
На первых порах приходилось соглашаться и на это.
Так приятели очутились на Симферопольской автостраде. Однако остановить машину в час ночи оказалось занятием бесперспективным. Друзья решили лечь спать, справедливо рассудив, что утро вечера мудренее. Заночевали они в придорожном кювете вместе с какой-то бродячей собакой, проникшейся к ним безусловным доверием.
Конечно, мечты они питали самые радужные, но факт остается фактом: на следующий день они ловили машины шесть часов – с 6-ти утра до полудня, не остановив ни одной.
Конечно, было самое время напомнить неисправимому оптимисту коллектива, выступавшему в свое время главным застрельщиком в транжиринии общих денег, его походы в кабак с девочками и коньяком, оправдывавшему все свои безумства единственным заклинанием: автостоп. Теперь, когда мираж рассеялся, очень кстати было указать ему на его прошлые ошибки. Но первый Сергей великодушно не стал этого делать. Неизвестно, отложилось ли что-нибудь в бедовой голове его напарника после тех событий – скорее всего нет, ибо, в конце концов, проблема отъезда разрешилась неожиданно легко.
Видя серьезность положения, уже на последние гривенники первый Сергей позвонил домой и попросил прислать денег на билет. Монеты у него кончились прежде, чем он успел сказать, куда, собственно, следует их высылать. Вернулся он на опостылевшую обочину, где его встретил напарник и ставший уже родным бездомный пес, в полном унынии: деньги дома есть, но как сообщить, куда их переслать?
Оба в задумчивости чесали в затылке. Как вдруг 2-ой Сергей, осененный внезапным порывом вдохновения, посещающим человека лишь в самые решающие, переломные моменты судьбы, оставив без внимания все свои карманы, десятикратно обысканные и перерытые им прежде, потянулся в самый дальний, - расположенный на коленке, которым он, казалось, никогда не пользовался, - и, о чудо! Достал оттуда неизвестно как уцелевшую 15-копеечную монету – их последнюю надежду и упование. Окрыленные успехом друзья, уже больше не рассчитывая на призрачные перспективы добраться до дома своим ходом, отправились на переговорный пункт. Столь вожделенный московский номер безнадежно молчал однообразными безответными гудками.
-Ничего, к вечеру кто-нибудь обязательно появится, - подбадривали друг друга приятели.
В ожидании вечера они бесцельно бродили по городу, и из глаз их мягко струился тихий свет надежды.
Наконец, телефон ожил. Оказалось, что, не имея точного представления о точном местоположении любимого внука, бабушка первого Сергея выслала деньги в Симферополь, куда наши ловцы удачи и отправились незамедлительно на 1-ой же электричке зайцами. Хорошо, все-таки, что их высадили именно в Джанкое, а не где-нибудь под Курском, иначе дорога домой превратилась бы в настоящее кругосветное путешествие! Теперь Москва, не смотря на видимое удаление от нее, все же начинала обретать вполне зримые, конкретные очертания.
Получив деньги, Сергеи с удесятеренной энергией ринулись на вокзал. Билетов в кассе, естественно, не было, но сам факт их отсутствия друзей мало интересовал. Кого высаживали ночью с поезда без гроша на глухом полустанке, того так же мало беспокоит наличие билетов в кассе, как и присутствие в вагоне свежих цветов и чистых ковровых дорожек. Приятели, не глядя, подошли к 1-ому попавшемуся проводнику, договорились о сумме и через 20 минут покинули негостеприимную крымскую землю. Правда, перед вокзалом второй Сергей снова завел разговор о ящике пива, якобы нужным им еще даже более чем отъезд домой, но бунт быстро был подавлен владельцем перевода, на том простом основании, что он теперь имел приоритетное право распоряжаться финансовыми потоками. Новый казначей объявил, что лично он отправляется обедать, почему и был окрещен паникером и нытиком в одном лице. Впрочем, его, прожившего весь последний месяц со своим спутником, как на вулкане, это сообщение мало взволновало, ибо нервы у него за время поездки закалились как никогда, а посему друзья вполне мирно отправились в ближайшую столовую.
Все-таки, они купили ящик пива в дороге, и проводник, рассчитываясь с ними перед Москвой (он почему-то не взял деньги вперед, за что и поплатился), обнаружил, что недополучил десятку из своего законного (точнее, незаконного) гонорара. Впрочем, второй Сергей, как инициатор покупки пресловутого ящика, клятвенно обещал ему эту десятку вернуть, и даже оставлял паспорт, но вовремя спохватился, что паспорт дороже десятки.
Так вполне мирно закончилась эта южная эпопея, показавшая, что романтизм, конечно, вещь хорошая, но более уместная где-нибудь в стихах или песнях, нежели в реально прокладываемых маршрутах далеких путешествий.
июнь 2004 гг.