Митя проснулся рано, около семи, чтобы приготовить завтрак для Сонечки. Она любила поспать подольше. Одеяло Соня от жары сбросила, жемчужная кожа светилась на фоне черной простыни. Митя прикрыл Соню – чтобы не продуло. Ветер из приоткрытого окна хоть и летний, но прохладный.
Ветер приносил запахи цветов из сада. Пела иволга. Митя слушал иволгу и готовил лазанью. А еще он поставил на плиту сироп. Удивительный рецепт дала Мите соседка по дачному поселку – мятное варенье. Само название – нежно, сладко и чувственно… как Соня.
К половине одиннадцатого лазанья была готова, и кофе закипел в турке. Соня проснулась.
- Чем это так дивно пахнет? – спросила она.
Митя покачал головой. Сонечка возникла в кухонной двери как бесстыжий призрак: острые груди с сосками, которые всегда торчат в разные стороны, белый живот, татуировка - гирляндой лилий вокруг пупка, тонкая полоска русых волос стекает прямо в раздвоение точеных бедер.
- Соня, сколько раз я тебе говорил – неприлично ходить по дому голой. Иди умываться.
Соня - как ребенок в свои двадцать четыре года, честное слово.
Митя легко подтолкнул Соню в комнату. Но Соня сама знала свои обязанности, она давно выучила утренний супружеский распорядок. Соня встала коленками в кресло. Мите оставалось только подойти и соединиться с Соней. Здесь не требуется нежность, ведь Митя – Лидер, а Соня – Подданная. Митя властно положил руку Соне на шею. Она прогнула шею и спину, и подалась навстречу Митиной грубости. Митя не раздевался. Лидер – владеет и направляет, поэтому он более защищен. Нагота – это унижение. А унижение и Лидер – не сочетаемо.
Мелко порезанная мята уже два часа томится в сахарном сиропе, запах – нежный, сладкий и чувственный… как Соня.
Соня всхлипнула, дрожь пошла от блестящего копчика вверх по спине.
- Теперь завтракать, - сказал Митя.
Для завтрака Соня оделась – в черный шелковый костюмчик, расписанный норманнскими рунами. Митя соображает в рунах, и костюм покупал он – со значением. А Соне все равно, какие древние тайны написаны на ее боках и бедрах. Она кушает лазанью и пьет кофе с ложечкой липового меда. Митя знает толк в кофе.
-Что такое ты варишь, Митя? – спросила Соня, заглянув в медный таз.
- Мятное варенье. Когда мята дойдет до готовности, я процежу сироп и положу в него арбузные корки.
- Как интересно. Где ты взял такой необычный рецепт, Митя?
Соне интересно все, что щекочет нервы и эмоции. Наверное, поэтому она вышла за Митю, ведь он умеет воздействовать на все пять человеческих чувств.
- Я пойду погуляю по саду, - сказала Соня.
Митя не возразил. У Сони есть свобода выбора. Она могла выйти за художника Вадима или за финансиста Митю. «Художник» звучит привлекательно, но Вадим не умел варить турецкий кофе, играть на рояле и вызывать у Сони оргазм сосанием кончиков ее грудей.
Митя очистил арбузные корки от зеленой твердой части. Нарезал корки аккуратными квадратиками. Соня прополола клумбу с белыми розами и гиацинтами.
- Хороший денек! – крикнула Соне через забор соседка Даша. Соня подошла поближе, и завязалась дачная неспешная беседа…
Митя включил DVD и поставил новый диск, привезенный вчера из города. Мелодии Эннио Мориконе – самое печальное и самое тонкое в современной музыке. Соня опаздывала ровно на четверть часа. Митя уже отбил мясо и поместил его в духовку. И овощи тушились, и мятное варенье накинуло на сад сеть своего аромата.
Вам кажется, что мята холодная? Ничего подобного. Она – горячая. Соня это знала.
- Уже второй час! Надо за молоком сбегать! – сказала Даша, взглянув на мобильник.
Соня пошла в дом на цыпочках. Она опоздала на полчаса. С двенадцати до часа у Мити обеденный перерыв.
- То, что сейчас я в отпуске, тебя не извиняет, - как-то сказал ей Митя.
Соня дважды нарушала распорядок. Наказание следовало сразу, и оно было неправдоподобно, сладко и страшно. Митя приказывал Соне лечь на диван вниз лицом. Стягивал с нее трусики, включал погромче диск «Романтик коллекшн» и отсчитывал удары тонким ремешком от Сониных летних брюк.
В первый раз Соня получила двадцать ударов, второй раз - уже двадцать пять , следовательно, сейчас надо было ждать тридцати. Притом, Митя каждый раз после экзекуции не разговаривал с Соней до вечера. А эмоциональный голод был для Сони страшнее боли.
- Даша, подожди! – крикнула Соня. – Я с тобой!
Улица дачного поселка была обсажена соснами и кустами жимолости. Солнце сыпало веселые искры. А Соня не могла слушать Дашину болтовню. Она думала о том, что сейчас с Митей.
Он привык перед обедом пройти в спальню, снять галстук, расстегнуть верхние пуговицы рубашки. Его брюки расстегивала Соня. Она давала своему мужчине пару минут наслаждения. У нее тренированные губы, Митя часто говорил ей комплименты – профессиональный минет, точно по правилам японских гейш.
Подумать, что Митя будет в гневе, Соня не могла. Митя никогда не впадал в гнев. Гнев – еще унизительнее наготы, потому что он вытаскивает наружу все слабости и скрытые пороки человека.
А что же будет с Соней без Мити?
«Я уеду к родителям», - подумала Соня, - «Сколько можно быть сексуальной рабыней со штампом в паспорте…»
Она шла с Дашей и чувствовала себя абсолютно свободной. В конце концов, у нее есть диплом, и она может пойти работать. И вернется к Вадиму, который, хоть и не умел доставлять ей оргазм сосанием кончиков грудей, но был искренним и без всяких извращений.
Черный Митин Ниссан догнал Соню на углу, около магазина.
- Соня, - сказал Митя, - ты ушла в магазин без денег и без мобильника. Ты совсем как ребенок.
- Точно, - сказала Соня, - я такая глупая!
Даша засмеялась.
- Тебе повезло с мужем, Соня.
В машине Митя и Соня не разговаривали. Соня вылезла из Ниссана, прошла через сад, не чувствуя на себе взгляда Мити. Он смотрел на кроны деревьев.
- Вишня уже поспевает. Через неделю можно собирать, - сказал он сам себе. Соня прошла в спальню. Ремешок лежал поперек подушек. Слезы потекли у Сони по щекам. Она услышала, как за спиной у нее Митя включил «Романтик коллекшн» - на максимальную громкость.
Ровно тридцать, как и ожидала Соня. Митя выключил музыку и пошел на кухню, Соня – за ним. Митя налил ей рюмку коньяка (когда-то он говорил, что коньяк лучше всего снимает болевые ощущения) и стал накрывать стол: отбивные, овощное рагу, листовой салат. При этом Митя молчал, и на Соню не глядел. Соня выпила залпом коньяк и села. Сидеть было больно, и Соня продолжала всхлипывать, пока ела.
Митя уменьшил огонь под мятным вареньем. Арбузные корки следует варить не меньше четырех часов, а в конце добавить грецкие орехи.
Соня ждала Митю в комнате – в своем кресле, как обычно – прогнув спину и шею.
Никакие житейские мелочи не должны нарушать распорядка жизни.
© Copyright: Антон Рагозин, 2009