Ностальгия

Александр Самоваров
И еще я очень любил электрички. Эти чертовы львовские автобусы, обычно забитые под завязку еле  ползали, а в электричке какая мощь! Приезжаешь на Савеловский вокзал, успеваешь сесть на последнюю электричку, она  почти пустая, вокруг уже летняя ночь, мимо пролетают подмосковные станции, в окна врывается теплый ветер!

И сколько всего разного интересного было в этих  поездках.

Как-то ехал уже вечеров 31 декабря, народ полупьяный, но веселый и я сказал бы даже нежный. Но напротив сидел сумрачный мужик, здоровый такой мужик, но до того погано ему было на душе, что его внутренняя боль вся была написана на его лице.  Скоро Новый год, а тут такая скорбь.

А один пьяный товарищ положил на полку санки прямо над этим сумрачным мужиком, и не укрепил их. Вагон качнуло посильнее, и санки упали прямо на голову депрессивному товарищу. Тут перед ним все бросились извиняться и виноватые, и те которые были не причем.

Он же  отмахнулся рукой, типа того, что не берите в голову, мне уже все равно, падают мне на голову санки или не падают. Но странное дело, это невольная забота и внимание сыграли свою роль, и он как-то успокоился и немного просветлел лицом.

Или тоже 31 декабря  еду я домой от родителей, приближается моя станция, выхожу в тамбур, а там выход перекрывает здоровой мужик, я его спросил – выходит ли он сейчас?

Ко мне  медленно оборачивается красавец с сумрачным взглядом, в расстегнутой дубленке и спрашивает вкрадчиво: «Братишка, а ты точно хочешь выйти в эту сторону?» И тут я понимаю, что в задумчивости я перепутал стороны, платформа должна была «подъехать» справа, а я повернул налево. И сказал мужику, что все нормально, я могу выйти и с другой стороны.

И тут в тамбур заходит контролер, вещь небывалая для 31 декабря, это усталая, несчастная какая-то, но молодая женщина, что тоже странно для контролера. Я ей показываю свой билет, мужик в дубленке нараспашку и горящим взором показывает какое-то удостоверение, и тут я понимаю, что он очень пьяный и только благодаря своей силе так твердо стоит на ногах.

И этот мужик неожиданно говорит контролерше сходу: «Малыш, ну их всех, поехали со мной!» И в низком голосе его звучат такие ноты, которые не могут не задеть женской души. Т.е. вот сейчас, только ради нее он бросает все и готов ей служить.

- Мужчина, ведите себя прилично - говорит контролерша, но как-то распрямляется и не уходит.

- Малыш, - рокочет его голос, - я для тебя все, что хочешь, что хочешь куплю, кого хочешь вырублю.

Тут моя станция, двери открываются, я выхожу, но слышу, как обессиленная контролерша лопочет: «Мужчина, что вы себе позволяете». А в ответ звучит: «Малыш…»

Чувствовалось, что под этим безумным натиском колени-то у бедняжки уже подгибаются. Но, зная немного женщин, думаю, что никуда она с ним не поехала,  а потом жалела всю жизнь.

***
Если бы мне на выбор предложили время, в которое я хотел бы попасть, то я бы знал куда хочу. Нет, я не хотел бы в Древнюю Грецию посмотреть на Александра Македонского, и в Древний Рим бы не хотел. Ну чего там смотреть, все тоже самое, что и у нас, те же арийцы-индоевропейцы, такие же мужики и бабы как мы. Хотя там бы я прижился без проблем.

И тем более не хотел бы в какой-нибудь Вавилон, в Карфаген или на Ближний Восток. Там все черные такие, жестикулируют, торгуются. Это не мой мир.
   
Я бы хотел в мою Москву, например, в 1980 год. В мой любимый,  добрый город!