В пол-второго ночи я села в поезд, чтобы доехать до Иркутска. Поселившись на заказанную кассиру верхнюю полку (подальше от туалета), я провалилась в качающееся небытие. Утром я увидела своих попутчиц. Две азиатские девушки. Одна сразу предложила мне еду. Восточное гостеприимство и радушие. Она представилась: Минавар.
После второй минуты знакомства Минавар высыпала мне все подробности своей жизни. Мне….после второй минуты….. Она жила в Киргизии, у нее двое детей, мальчик 7 лет и девочка 3-х. Муж работал в Уссурийске и редко наведывался к семье. Началась война. Киргизы прогоняли всех узбеков, приехали они туда или родились – без разбора. Под покровом ночи, через кукурузные поля, Минавар с детьми удалось убежать и добраться до лагеря беженцев. Она решила переехать к мужу. Через месяц поняла, что они ему не нужны. Он не приходил домой ночами, кричал на детей, бил ее. «Он меня вот так бил, вот так, пинал ногами» Минавар, сжав кулачки, пыталась изобразить озверевшего мужа. Когда ей все это надоело, отчаянная женщина позвонила родственникам и попросила у них деньги на побег. Договорилась с соседкой, чтобы та получила их на свое имя, купила билеты и отправилась на вокзал. Однако, муж сообразил, где она может быть. Он прибежал, забрал детей и сумки, успел даже кое-какие документы отхватить. Женщина осталась на вокзале, рыдая и не представляя, что же ей делать дальше. К ней подошла начальница вокзала и предложила вариант обмена билета на другой поезд. «Уезжай – посоветовала ей тетка – раз он так делает, лучше не будет, уезжай» И она поехала. В Новосибирск, к родителям. Села в вагон и….
Я слушала мягкую, с восточным акцентом речь Минавар и никак не могла понять, как она вообще, может есть и спать, когда там остались ее дети? Но только я начинала ей об это говорить, ее лицо становилось фарфоровым. Возможно, это такая защитная реакция организма на нервный стресс.
- Муж каждый день пил. Он ругал детей, когда они играли и кричали. Но ведь они же дети!
- Минавар, а он их сейчас кормит? Стирает им вещи? Моет их?
- Незнаю. Он этого никогда не делал.
Что можно сделать? В Уссурийске живет знакомый, но он детей не имеет права забрать у отца. Да если и заберет, кому он их отдаст? Забрать может только опека или соцзащита. Но только в том случае, если дети в асоциальных условиях. Сердце снова рвется, ну как там маленькая девочка? Она плачет без мамы. Нет. Закрываю сердечную дверь на амбарный замок, так нельзя. У самой дома остался 8-летний сын, с ним сестра и соседи.
Предлагаю Минавар найти телефон опеки и просить их забрать детей.
Минавар, тем временем, нашла телефон учительницы сына. Позвонила ей и попросила дать ей поговорить с сыном. Сын взял трубку, отвечал, но заучено: да, да. Оказывается, рядом папа. Значит, он все же заботится о детях. Я в растерянности. А если там все в порядке? Никакая опека не заберет детей. Пытаюсь это объяснить Минавар. Она плачет и сквозь зубы цедит: «Ну и пусть сам воспитывает детей». Возможно, она что-то мне не договаривает. Рассказываю Минавар наши законы и призываю ее, обязательно вернуться за детьми. Ну, нельзя маленьким без мамы. Никак нельзя.
Поезд едет, торопится. Приближает меня к делам, а Минавар увозит все дальше от самых родных и беззащитных существ.
- Минавар, ты же возьмешь с собой брата и вернешься, заберешь детей? Ты же обязательно их заберешь?
- Да, вернусь.
Вот только сердце почему-то мне подсказывает, что ничего не изменится больше в судьбе этих двух ребятишек. Не изменится к лучшему. Мама смогла уехать. (Я бы….нет, не буду, зачем снова сердце рвать) Папе они не нужны. У папы непонятные амбиции
- У мужа там огромный долг. Двести тысяч долларов.
- Точно долларов? Не рублей? Ты не путаешь?
- Не путаю. Он пытался бизнесом заниматься.
Ну, это слишком серьезные деньги. Последствия таких долгов, как правило, печальны. Все вместе это означает, что в скором времени, какой-то детский дом может пополниться двумя нерусскими детьми: мальчиком Достонбеком и девочкой Робией. При упоминании детского дома я закидываю свое сердце в самый дальний уголок организма.
К сожалению, в органы опеки дозвониться не удалось. Телефон на городские номера не срабатывал. И мы решили позвонить учительнице.
- Татьяна Дмитриевна, здравствуйте. Меня зовут Наташа, я еду в вагоне с мамой Достонбека…
Учительница пообещала сообщить администрации школы и в органы опеки. Ну, по крайней мере, мы смогли настрожить хотя бы одного человека. Хотя надежда очень слабая.
Мы засыпали Минавар вопросами:
- Как ты вышла за него замуж? По любви?
- Папа выдал. Я его даже не видела до свадьбы.
- Как вы жили в Киргизии?
- Там красиво, цветы, фрукты, там тепло.
- А почему в Россию бежите?
- У нас нет прав человека. У кого деньги, тот и прав.
- С кем ты жила, пока муж был в Уссурийске?
- С его мамой. Я работала, все деньги отдавала ей.
Ох уж эта восточная покорность! Минавар даже на вокзале не вызвала милицию по той причине, что не должна она по своим законам делать мужу плохо. Какая же ты сволочь узбекская Алимжанов Усман! Ты не достоин такой женщины, как Минавар. Умница, с высшим медицинским образованием, она покорилась вашему менталитету и негласным законам, в которых прописано, что женщина – это низшее существо, ее место на кухне и в детской.
Когда я ехала из Благовещенска в Белогорск, поезд шел тихо-тихо, мягко и даже противно. А этот с Белогорска, нормальный, колеса стучат, как и положено: «тук-тук, так-туки, так, дын-дын, бум». Словно аритмия сердца.
Но лучше пусть стучат. Стук- это движение. А движение – это жизнь.
В этой истории все имена и фамилии подлинные. Совпадения с реальной жизнью 100%.
И, главное, что история еще не закончена.
Через два дня я позвонила Минавар:
- Ну что вы решили со своими родственниками? Когда вы едете за детьми?
- Я незнаю. Я ничего незнаю. Папа сказал, что так нельзя забрать детей у отца. Наши обычаи не позволяют. Наташа, а ты позвонила в опеку еще раз? Ты попросила их?
Я развела руками……Это восток…..
Благовещенск-Иркутск
20 сентября 2010 г.