Рыжий пацанёнок Петька едет в деревню. Начало июня. Сдав с грехом пополам переводные экзамены, третьеклассник Пётр Ивин едет на всё лето к бабе Маше.
- Пусть ребёнок на природе сил наберётся и здоровья, – сказала мама папе.
Папа не против, чтобы его сын был здоровым и сильным. Мама собрала узелок с одеждой, папа вывел из сарая велосипед. Бабушка живёт в Ильинке, а она от города за тремя горами-холмами лежит, без велосипеда не дойдёшь. И вот они поехали…
- Ты рот закрой, – говорит папа. – Ноги держи подальше, а то в колесо попадёшь.
Петька сидит сзади на багажнике, держится за кожаное, на блестящих пружинах, сиденье. Папа крутит педали. Узелок висит на руле. Так они едут с полчаса по городу, пока, наконец, начинается песок. По нему велосипед заносит, он буксует, и Петька всегда ждёт, что они вот-вот упадут вместе с велосипедом. Но Петьке не страшно: падать на песок не больно.
Скоро дорога ползёт в гору, – как раз там, где стоит старый ветряк. У последнего дома – колодец с журавлём. На завалинке сидит старый дед. Он всегда там сидит, и отец, всякий раз останавливается и здоровается со стариком. Петька слезает с багажника. Отец достаёт воду на дорожку. Журавль поскрипывает, словно жалуется и на свою дряхлость, и на немощь деда, который уже не может его починить. Умрёт дед – развалится и журавль.
- Давай, Петюнь, попьём, а то до самой Ильинки воды не будет, – говорит отец, отхлёбывая прямо через край ведра.
И Петька, хотя ему вовсе не хочется, пьёт воду. Тоже через край. Ломит зубы, сладко пахнет железом, но вкуса никакого. Обливая майку ледяными каплями, Петька пьёт про запас.
- Спасибо, Данилыч, – говорит отец деду. – Ну, мы пошли…
- Паняй с Богом, – и дед машет клюкой на прощанье.
Отец и Петька берут свой велосипед: отец за рогатый руль, Петька поддерживает за пружины сиденья. Начинается подъём в гору. Дорога не очень крутая, потому что гора невысокая. Но на велосипеде ехать отец не может. Солнце ещё невысоко, поэтому идти не очень жарко. Лёгкий ветерок обдувает их. Дорога – степной большак – пустынна и хорошо укатана. Петька снимает сандалики и шлёпает по гладкой и тёплой земле. Поют жаворонки и ещё какие-то птахи, стрекочут кузнечики. Отец и сын выходят на обочину большого поля.
- Пап, чего там посажено? – по-хозяйски указывает пальцем Петька.
- Просо.
- Это из чего веники делают?
- Ага…
- И кашу пшённую варят?..
Отец ленится отвечать. Он занят дорогой, ему тяжело катить на подъёме велосипед. А Петьке и так давно всё известно: и про просо, и про веники с пшённой кашей. Но он не может молчать, радость и ликование переполняют его. От полноты жизни, от ощущения собственного важного «я» в общем строе окружающей его природы.
На обочине поля голубеют васильки и много-много жёлтого дрока, пряно пахнет донник. Разноцветные бабочки порхают над цветами. Петька всё примечает, ему нравится всё вокруг: и гладкая накатанная дорога, и пестрота полевых цветов, и журчанье жаворонка в голубой синеве неба. Глазами он ищет неприметный в поле бугорок. Возле него отец всегда сажает Петьку снова на велосипед, и они едут до следующего подъёма.
Вот и бугорок.
- Ну садись, поедем, – говорит отец.
Так они едут до начала глубокого оврага – возле самой дороги большая трещина в земле, она ширится, углубляется и круто пропадает где-то за выступом горы. Здесь опять начинается подъём.
- Одну гору проехали, скоро дома будем, – говорит Петька.
Он знает, что бабушкин дом – это дом, где родился и вырос его отец, а значит, это родной дом самого Петьки.
Идти становится всё труднее. Солнце припекает не на шутку. Лицо отца мокрое от пота, из-под фуражки выбиваются влажные пряди волос. Петьке проще: у него нет картуза, и солнце жжёт лучами его вихрастую макушку. Оттого она у него такая золотая, что он всё лето бегает с непокрытой головой.
Вдали показываются верхушки деревьев Дедова леса. Там ещё звонче поют птицы, ещё больше цветов, а главное – там прохладно.
- Пап, уже лес видно. Поехали…
Поскрипывает велосипедная цепь, сверкающие обода ослепительно блещут солнцем.
- Пап, а как лес зовут?
-Дедов лес.
- Почему? Его что ли дед посадил?
- Может, и дед. Давно то было…
- Когда меня и тебя не было?
- Да, видишь, деревья большие – значит, давно.
- А в лесу волки есть?
- Может и есть в глубине, а здесь нет.
- Поехали, пап, быстрей, – говорит Петька, оглядываясь, и на всякий случай покрепче обхватывает отца за пояс.
Петька каждое лето ездит в Ильинку по два-три раза. И всё-то он уже давно знает: и про лес, и про деда, и про волков. Но всегда ему нравится задавать отцу эти вопросы. Потому что за то время, пока он не был у бабушки, изменилось всё: подросли деревья, стали ярче цветы, веселее поют птицы – и обо всём этом обязательно надо спросить. Петька, хотя и маленький ещё, но уже понимает, что он хозяин на этой земле, а хозяину всё надо знать.
Когда кончается лес и начинается третий подъём, Петька в дали, в низине, видит Ильинку. Сначала блестит дуга речки Подгорной, потом меж садов показываются красные, зелёные и белые крыши домов. Под горой сельское кладбище всё в зарослях сирени, а напротив его ворот Петька быстро отыскивает и бабушкин двор.
Начинается самая трудная дорога – крутой спуск по краю глубокого оврага. Петька немного боится – а вдруг откажут тормоза!
Отец, наверное, тоже не доверяет своему велосипеду. Он молча слезает с него, и они с Петькой, сдерживая шаг, спускаются с горы. Опять отец впереди слева придерживает за рогатый руль свою машину, а Петька изо всех сил тянет на себя сзади багажник.
Внизу их встречает родная Ильинка, деревенька, где так любит бывать Петька, куда отец ездит чуть ли не каждый свой выходной – на встречу со своей малой родиной.
- Бабушка Маша! Ура-а-а-а! – орёт Петька, как оглашенный, и врывается во двор, распугивая кур. – Ура-а-а-а! Я приехал…