Мистики вокруг нас столько много, что мы порой даже не понимаем этого и не пытаемся как-то себе объяснять необъяснимое. Я же только расскажу то, что происходило со мной или моими близкими людьми.
Первое непонятное и необъяснимое приключение, страшное – почти до остановки дыхания, случилось со мной в том раннем детстве, когда, говорят, дети видят то, чего уже не видят взрослые. Ведь бывает же так, что ваша кошка чувствует присутствие некого сгустка невидимой энергетики в доме, а вам и невдомёк, кого это она там так неласково встречает. Говорят, что и у людей есть такое свойство, но только в очень раннем детстве. Кажется, это до пяти лет происходит с человеком, а потом дар утрачивается.
Жили мы в Калаче в казарме железнодорожных рабочих. Большие сени и две комнаты составляли нашу жилплощадь. Первая комната – это нечто вроде кухни и прихожей вместе, вторая считалась «залом», но больше напоминала спальню. Огромная двухместная кровать с панцирной сеткой и сверкающими никелированными боковинами, замысловато увенчанными металлическими шариками, детская железная кроватка, украшенная гнутыми прутьями, раздвижной массивный стол на четырёх грубых лапах, и такой же неповоротливый монументальный шифоньер составляли меблировку «зала».
Нас было четверо: отец, мама и мы с братиком. Я спала в первой комнате на железной кровати, которая стояла недалеко от печки. Напротив, вдоль стены поместили длинную узкую скамейку хозяйственного назначения. Там же было и ведро с питьевой водой – в доме не было ни колонки, ни водопровода.
Зимой с Северного Кавказа к нам погостить приезжала бабушка, и она спала на одной кровати со мной – больше нЕгде. Я ворочалась у неё под боком, никак не могла улечься, потому что мне было тесно: бабушка имела довольно объёмную в то время фигуру, как мне казалось, и она подавляла меня и в прямом, и в переносном смысле.
В ту ночь все спали крепко. Отец, как всегда храпел так сильно, что его было слышно, кажется, и у соседей, живших за стеной. Сколько себя помню, папенька своим храпом всегда отличался особо.
Бабушка пыхтела надо мной, как большой вулкан, готовый вот-вот извергнуть либо струю едкого газа, либо облако пепла.
Я была в том возрасте, когда дети по ночам спят так крепко и «мёртво», что никогда не просыпаются без причины. Не понимаю, чего это мне вдруг взбрело открыть глаза среди глухой ночи. Возможно, сознание что-то уловило. Возможно, мне хотели наглядно показать, кто в доме хозяин. Но то, что это было не во сне, а самой настоящей яви – я уверена всегда.
Я увидела, что в комнате находились два человеческих силуэта, которые пили воду через край ведра. Я видела это отчётливо, но никаких звуков не слышала. Одна сущность сидела на табурете и, наклонив голову над ведром, лакала воду из него. Другая, похожая на женщину с длинными волосами, стояла за спиной лакающего силуэта и ждала своей очереди. Тот, кто пил воду, время от времени делал передышку и распрямлялся на табурете. А стоящая за ним фигура, словно бы поглаживала его плечи. Оба силуэта были будто плоские, но вполне реальные.
Я заворочалась сильнее, чтобы бабушка проснулась. Никаких изменений: бабушкин вулкан пыхтит, отцовский храп из другой комнаты накатывает, словно морской прибой, тихо посапывают мама и братик.
Я начинаю кашлять, чтобы эти тени поняли, что я их вижу. Но сущности не обращают на мой кашель никого внимания и продолжают быть в комнате у ведра с водой. Я не могу ждать, когда же они исчезнут: страх такой, что всё тело цепенеет, и дыхание затаивается, словно вот-вот остановится. Я натягиваю одеяло на голову. «Вулкан», должно быть, только что выпустил едкую струю газа, но меня это никак не может выгнать из моего укрытия: снаружи страшнее. Я засыпаю, цепенея от ужаса…
Утром не смею никому ничего рассказать. Только слышу, как мама говорит, что очень тяжело открылся крючок на двери:
– Наверное, домовой был и закрыл так крепко, – говорит мама спокойным будничным голосом.
Я размышляю о домовом, но не могу понять, почему их было два. Потом я много раз пыталась как-то объяснить себе это явление.
Луна не могла дать такую живую тень: сущности двигались вполне реально, вполне натурально склонялись над ведром. Кошки в доме не водилось, и я не могла её с испугу принять за сущность. Родители спали в своей комнате сном праведников – о том свидетельствовали громовые раскаты отцовского храпа, значит, это не они пили ночью воду через край ведра...
Тогда кто же? В человеческом облике, но с повадками кошки?