(Из книги «Музыкальный христос Моцарт».)
Солнечный Орфей.
Задумаемся над великой фразой: «Божественной силой музыки побеждаются химеры страха смерти». Моцартовская тёмная ночь побеждается высоким солнцем его музыкальной гениальности. «Волшебная флейта» больше, чем небесная музыка, с помощью которой человек должен пройти земной путь. Моцарт – светоч Миннэ. В руках его – минническая свирель.
Вольфганг Амадей находится под прямым водительством Отца чистой любви. Он сам по себе посланник другого Божества, пришелец из иной цивилизации. Отсюда его полное одиночество при жизни и убогие похоронные дроги в конце… Никто во всей 84-ой смешанной не может его понять, даже такие выдающиеся умы и музыканты, как Гёте, Гайдн и Сальери.
Идея его «Волшебной флейты» сводится к следующему: музыка обладает неизъяснимой таинственной силой, побеждающей страх смерти. Тайна музыки – в присутствии Миннэ!
Музыка на миннических высотах содружествует с универсальным кредо Гипербореи и богочеловечества в целом: свобода, равенство и братство в любви Христовой. Вспомним моцартовское понимание гениальности: любовь и только любовь. Его сердце - нежнейшее, чуткое. Каждая эпистолярная заставка, каждый самый малый штрих нашего зальцбургского пастушка открывает другое Божество, другие врата, другого человека, другую церковь.
Тайна волшебной флейты в том, что нет и не было такой музыки на земле. Поэтому никаких у него ни предшественников, ни последователей.
Моцарт, как и Христос, абсолютно уникален. Его личность может быть воспринята лишь через призму гармонии катарского креста. Да, музыка Миннэ, но прежде – победа над узурпацией. Мог бы тысячу раз обрести земную славу, но слишком презирает мамону и ненавидит тиранию сильных мира сего.
Высший смысл искусства и культуры, если всерьёз говорить о феномене Моцарта, - через синтез превосходящих любви, доброты, премудрости, чистоты и красоты помочь человеку преодолеть химеры адаптационной перелепки, победить люциферианский сон. Культурологическим жезлом, силою истинного искусства (будь то музыка, архитектура, поэзия, живопись) пробуждать сознание божества, вскрывать в человеке превечные начала.
Победить до одной тысячи химер, атакующих человека в его земные дни: похоть, ложь, коварство, земные страсти, магнитные притяжения, фатальные программы… Как это непросто! Какой же ключ дарует истинное искусство? Золотой ключ Миннэ. Жемчужина Миннэ побеждает деспотизм, авторитарность, фобии, травмированность.
Блажен и свят только тот, кто достиг гармонии четырёх высочайших гиперборейских добродетелей: небесная любовь в превосходящей премудрости при условии запредельной доброты и совершенной чистоты, дающих идеальную красоту и преупокоенный мир. Вот шестЕрица, вводящая во внутренние замки восстановленного богочеловека.
Моцарт как менестрель в совершенстве владеет перечисленными добродетелями. Он несказанно щедр и добр, изумительно чист сердцем и благороден. Его любовь носит не земной – пренебесный характер, и лик исполнен таинственной премудрости.
«У него не два, а тысячи глаз».
Современники отмечали его дивные глаза. Говорили: в Моцарте нет ничего, кроме гения и огромных сияющих неземным светом, богодухновенных огненных очей. Глаза его как море, глаза его как небо. Глаза Моцарта больше самого Моцарта – глаза самого Божества. Вглядываясь в них, можно прочесть историю всего человечества. В них отражаются спектры всех времён и эпох. Его глаза как две пренебесные чаши.
В его глазах все им написанные оригинальные клавиры и партитуры, все его оперы, мессы, оратории, реквиемы, миниатюры, сонаты, квартеты, секстеты…
Вся нескончаемая гениальная нотопись – и озвучиваемая отдельными инструментами, и оркестровая – запечатлена в его глазах.
На какой глубине он видит и читает! Прозревает музыкальные замки во внутреннем. Каждого из своих друзей считает таким же гением, маленьким Моцартом – стоит только дотронуться до внутренней музыкальной шкатулки и допытаться до правды.
Человек - светильник непорочного сердца.
Сердце человека божественно. Любой чернорабочий или слуга может иметь золотое сердце. Бессмертное божественное сердце человека не может быть унижено ни при каких обстоятельствах. Изначально непорочный, человек сейчас оскорблён и унижен. Необходимо восстановить достоинство человека.
Человек достоин – именно потому, что в нём сокрыта эта золотая крабица, бесценная сокровищница с жемчугами духовных добродетелей. Да, она глубоко спрятана, но в свой час проявится.
Наш гениальный Отец.
Моцарт знает Небесного Отца не понаслышке. Моцарт дивен, иллюминативен, трисиян, лёгок, прекрасен, божественен! Не только музыка – каждый жест его музыкален. Им восхищаются зальцбуржцы, парижане, пражане. Он живая музыкальная азбука, живой учебник другой симфонии – не светских и церковных властей, а сочетания в одно божества и человека. Той самой теогамической симфонии, которая недоступна ни зальцбуржским капельмейстерам, ни венским архиепископам.
Моцарт гениален. Но как гениален Отец, пославший его в мир!
Моцарта как гения потрясает именно гениальность Отца. Гениальность же Моцарт понимает, в ключе превосходящей интеллектуальности, премудрости, доброты, всеведения, предвидения, милосердия, но более всего – любви.
Собственно, гениальность Миннэ – основная тема Моцарта как величайшего из миннезингеров. И Моцарт сегодняшний (да-да, сегодняшний, а не 200-летней давности) в письмах прививает слушателей своих сонат, симфоний, квартетов и опер к подобному всетрепетнейшему переживанию гениальности промысла Божия – абсолютно великолепному.
Моцарт в свои 22 далеко превосходит католические штампы и стереотипы. Напряжённый духовный поиск ведёт его к другому – доброму Отцу. Он находит Его в своих дорогих братьях-иллюминатах, среди которых и обретает столь вожделенное утешение - консоламентум.
Речь о гениальности Божества может идти только по отношению к нашему Всевышнему, как видели Его катары, гипербореи и аталанты, как видит Его Моцарт – и только в аспекте Его превосходящей любви, доброты и светоносности.
Истинный гений несовместим со злом, он всегда преимущественное добро. Величайшая гениальность – это любовь, какой нет на земле. А значит, наш обожаемый Отец – сверхгениален!
Тайна музыки Моцарта в том, что она непорочна. Трели менестрелей непорочной цивилизации.
Ипостаси катарского креста – превосходящая премудрость, любовь, чистота, доброта – великолепно отражена в его музыке. Сколько в ней премудрости! Сколько доброты! Архетипические разливы. Первозданная чистота. Красота, гармония и мир.
Орфеева песня вводит в вечность, в афтарсию. Она вне времени, вне пространства – атлантическая. Музыкальные архетипы богоцивилизации.
Возможна ли непорочная цивилизация? Да. Слушайте её.