Девчонки-мальчишки – слушайте! Я Леонид – сын Льва – приглашаю вас в удивительное путешествие, в гости к людям-Ящерицам, живущим на глубине девяти с половиной тысяч лет от поверхности нашего времени. Итак, надевайте свои самые надёжные хроноскафандры и – за мной! Не пожалеете!
НЕЗВАНЫЙ ГОСТЬ
(Двадцать третье погружение)
Отравив Земляного Зайца, Гага-Гиена потерял покой: почему, увидев посиневший труп, шаман Огр не потребовал объяснения у своего помощника? Вообще – не сказал ни слова? Ведь старик-Олень наверняка понял, что не болезнь, а яд отправил Агра-Угу на Нижние Пастбища… ох, неспроста молчит Старший шаман! Готовит возмездие! И, в отличие от него самого, старик-Олень будет действовать гораздо тоньше: прибегнет не к яду, а к колдовству. Ведь, несмотря на возраст, Мана шамана Огра в полном порядке. Нисколько не ослабела – и? Есть ли в мире сила, способная противостоять колдовству? Да – есть. Другое колдовство. Более сильное. Вот только… если бы он, Гага, был способен к такому колдовству! Но ни к какому серьёзному колдовству шаман-Гиена не был способен и, зная это, пошёл по проторённой дороге – наветы, интриги, сплетни.
К глубокому разочарованию Гаги оказалось, что и на этой испытанной стезе старик-Олень умудрился опередить его: когда Младший шаман с наигранным страхом в голосе поведал вождю о юных отщепенцах, которые своим нечестивым пристрастием к козьему молоку вот-вот погубят людей-Ящериц, Зеб-Зар одарил Гиену презрительным взглядом, и только. Двумя днями раньше старик-Олень не просто рассказал вождю о бывшем ему откровении, но и сумел убедить Бешеного Слона не перечить воле богов: дескать, образовав новое поселение, юные раскольники воплотили великий замысел бога-Дракона Рарха. Более того – отделившиеся от людей-Ящериц мальчишки и девчонки не представляют ни малейшей угрозы: если они выживут, то образуют новый народ, а если погибнут, значит – не судьба. В любом случае, как ни мало людей-Ящериц, но живущим на этих бесплодных землях надо радоваться потере нескольких лишних ртов. Ведь уже одиннадцать вёсен, слава богине-Матери Ие, не было ни смертельного голода, ни повального мора, и если ещё три-четыре зимы люди-Ящерицы переживут без существенных потерь, то потребуется приносить в жертву всех первенцев, а не одного из пяти, как сейчас. И не только мальчиков, но и девочек. Ибо жизнь на краю пустыни требует жестокого самоограничения, а попробовать отвоевать у соседей плодородные земли – к сожалению, не с их силами…
В пересказе вождя услышав доводы Огра, Гага-Гиена сначала закипел от злости, - опередил-таки, старый чёрт! - а после, до конца узнав планы старика-Оленя, Младший шаман едва не задохнулся от радости: надо же! Нет, невозможно! Слишком хорошо, чтобы быть правдой! Он столько мучился, столько интриговал, даже пожертвовал ценным помощником и, спрашивается, ради чего?! Когда всё само собой устроилось так, что лучше и пожелать нельзя! Оказывается, вредный старик вместе со своей протухшей Маной собирается покинуть людей-Ящериц и поселиться среди юных раскольников! Вместе с наглым выскочкой Кликом – своим новым учеником! Что ж, туда ему и дорога – к ужасному горному богу Гарку! Который ещё до зимних суховеев погубит и самого старика-Оленя, и всех, вообразивших себя мужчинами, мальчишек! Зато он, Гага, уже через одиннадцать дней сделается Старшим шаманом! Если не по званию, то – по месту! Ведь, кроме него, у людей-Ящериц не останется шаманов! Ни сейчас, ни в будущем!
Однако, вспомнив презрительную улыбку, которой его «одарил» вождь в начале разговора, Гага-Гиена засомневался: от стойбища людей-Ящериц, до привала юных раскольников меньше четверти дневного пути, и когда разлившаяся река полностью войдёт в свои берега старику-Оленю не составит труда заявляться в стойбище хоть каждый день! Не говоря о мерзком мальчишке Клике! Нет, само собой ничего не устроится – ему ещё предстоит нелёгкий труд. И первое, что предстоит сделать: не выдать своей радости Зеб-Зару, ибо Бешеный Слон явно не в восторге от его, Гагиного, скорого возвышения. И Младшему шаману удалось скрыть свою радость – при прощании ни взгляд, ни голос не открыли вождю обуревающих Гагу-Гиену страстей.
К разочарованию Мары, вместе со стариком-Оленем, Грам-Гваргом и ещё двумя взрослыми воинами в горы пришло одиннадцать девушек из брачных групп Урса и Гирха, а также пять женщин – жёны Хромого Носорога и его товарищей. Особенно Пчёлку раздражала Гева, до обожания влюблённая в юношу-Леопарда худая, рыжеволосая девочка. Казалось бы, в придуманном Марой невозможном брачном союзе отведя Канарейке место первой жены, двоюродная сестра Урса не имела оснований ревновать брата к рыжеволосой обожательнице, однако же – ревновала. Тем более – что её, девчонку шести вёсен отроду, ни Гева, ни другие девушки из брачной группы Урса не воспринимали всерьёз: мелкота, путающаяся под ногами, и только. Даже несомненный приоритет Пчёлки в отношениях с козами и собакой не внушал должного уважения – подумаешь! За прошедшие от начала сезона дождей три луны разве что полная дурочка не научилась бы обращаться с животными!
Уязвлённое самолюбие Мары тешило только то, что пришедшие раньше юноши не изменили своего почтительно-снисходительного отношения к ней: да, малышка, но какая малышка! Повелительница коз, сестра будущего Великого вождя – прирождённая хранительница очага! А то, что ей только шесть вёсен, никого из юношей не смущало: ну да, не через две, а через четыре весны Мара вольётся в брачную группу Урса и Гевы, ну и что? Стало быть – девочки… И девочки, за исключением Гевы, стали выказывать Пчёлке должное уважение. Чему в немалой степени способствовали тумаки и затрещины, перепадающие время от времени особенно непонятливым задирам. Нет, Мара не была ябедой и никогда не рассказывала юношам о своих обидах, но в стойбище из тесно поставленных шалашей все на виду друг у друга, так что…
Гева, Пчёлка и Лива варили мясо: вернее, варили Гева и Лива, а Мара, будто бы им помогая, вздыхала о том счастливом времени, когда она, будучи единственной девочкой среди восьмерых мальчишек, командовала представителями сильного пола – увы. С приходом девушек жизнь вошла в привычное русло, и Пчёлка утратила статус хозяйки. Если не навсегда, то до времени, когда ей исполнится десять вёсен и она вольётся в брачную группу Урса. Вольётся – чего уж… Мечты о том, чтобы юноша-Леопард принадлежал только ей и Геве – глупые детские фантазии. Не говоря о брачных обычаях людей-Ящериц, сейчас, оказавшись под одной кровлей с девушкой-Канарейкой, Мара поняла: делить Урса с Гевой для неё будет куда тяжелее, чем принадлежать к его брачной группе. Ведь сразу к нескольким женщинам не ревнуют – ревнуют к единственной жене-сопернице. Вот если бы юноша-Леопард всецело принадлежал ей одной… ишь, размечталась!
Почувствовав, что она вот-вот разревётся из-за глупой ревности, Пчёлка потихонечку улизнула от костра, на котором готовилась пища и отыскала Гаву. Набегавшаяся с утра собака устроилась в тени тамарискового куста – лежала на брюхе, опустив голову на передние лапы и вывалив язык. Присев на корточки, Мара обхватила голову четвероного друга и, плача, стала жаловаться собаке:
- Тебе хорошо, Гава, ты здесь одна – главная. А я, я… - Пчёлка всхлипнула и, слизнув скатившуюся по щеке слезу, продолжила: - я тоже одна, но только не главная, а самая маленькая. Раньше меня все любили, а сейчас, когда пришли эти противные девчонки, даже Урсик – а-а-а… не только не поцелует лишний раз, но даже и не отшлёпает – а-а-а… будто я ему совсем чужая – а-а-а…
Оборвав исповедь, Мара безудержно разревелась. Собака, утешая девочку, лизнула её по лицу и сочувственно заскулила. Приободрённая Пчёлка поцеловала пса и продолжила жалобу. Однако, едва девочка произнесла несколько слов, собака насторожила уши и, резко вскочив с земли, с громким лаем понеслась прочь – к козьему стаду.
Зверь. Судя по бешеному лаю пса – крупный. Мгновенно забыв о детских обидах, Мара выпрямилась и внимательно осмотрелась по сторонам. Ни в кустах, ни у камней, ни на горном лугу, где паслись козы – никого. Если бы не громкий лай Гавы, то не только она, но и охраняющие стадо юноши нисколько бы не встревожились. Однако за прошедшие две луны люди научились понимать собаку и сразу догадались: зверь серьёзный. Не гиена, не волк, не леопард, а лев. И хорошо – если один. А если – парочка? Да, сейчас при козах четверо юношей и один взрослый мужчина, но пара голодных львов – не шутка! Мальчикам не загородить дорогу могучим свирепым хищникам – львы вдосталь похозяйничают в стаде.
Осознав опасность, Мара не поддалась первому порыву, не побежала к козам, а вернулась к костру – к Геве и Ливе. Которые, не понимая собачьего языка, продолжали, как ни в чём ни бывало, варить похлёбку. Пчёлка не преминула возможностью выказать своё превосходство: со словами, - девчонки, сейчас здесь будет десять голодных львов! - сестра Урса схватила большую ветку и сунула её в огонь. Испугавшиеся невесты юноши-Леопарда, не раздумывая, последовали примеру Мары. И только вооружившись пылающими факелами, старшие девочки с сомнением посмотрели на Пчёлку: десять голодных львов? Здесь – среди многолюдного стойбища? А не разыгрываешь ли ты нас – малявка?
Между тем, услышав предостережение Мары, вокруг поварих собрались ещё четыре девушки и выбравшийся из шалаша взрослый мужчина. Присутствие воина окончательно успокоило девчонок – действительно! На многолюдное стойбище могут напасть только сумасшедшие львы! А никак – не голодные! Но чтобы десять львов разом сошли с ума… а не задать ли Пчёлке хорошую порку?! Чтобы впредь не шутила дурацкие шутки! Не смущала старших!
От воспитательных намерений рассерженных девушек отвлёк мужчина. Вслушавшись в собачий лай, воин сказал, что да – к козам подкрадывается лев. А вот осмелится ли он напасть на охраняемое стадо…
…лев осмелился. От стойбища до лежащего ниже козьего выпаса было шагов пятьсот – девушки хорошо видели, как засуетились пастухи-мальчишки: закричали, забегали, замахали копьями. Правда, скоро угомонились, и только приглушённый расстоянием собачий лай ещё некоторое время свидетельствовал о случившемся переполохе. Хорошо знакомая с голосом Гавы Пчёлка поняла: опасность миновала. Атака отражена. С потерями? Или дело ограничилось лёгким испугом?
Скоро выяснилось – с потерями, но небольшими: напавший лев утащил одну козу. И если бы это был не лев, а леопард, как четыре дня назад, ничего страшного: хищного зверья вокруг в избытке, потерь не избежать – ну, и что? Поймают и присоединят к стаду других коз – не проблема. Однако – лев… Хорошо – если самец-одиночка, а если – из прайда? Расположившегося неподалёку?
Собравшиеся в стойбище юноши на разные лады обсуждали эту тему, но ничего дельного, кроме того, чтобы усилить охрану, никто не предложил. Да, ещё, разумеется, многие порекомендовали провести основательную разведку, но все чувствовали: этого недостаточно. Когда разговоры зашли в тупик, слово взял шаман Огр.
Февраль 2011.