Сержант Абас отчитывалась перед двумя нянями и Саммером, опять заглянувшим в гости к Гуффи. Приехал он опять поздно, мальчик уже спал. Хотя в этот раз Джо Саммер приехал и не за тем, чтоб общаться с ним. Он выслушал сержанта, проведшего с парнишкой четыре часа своего дежурства.
- Он задает вопросы так, как будто итак знает ответ. – Мина улыбнулась. Черные глаза сверкнули теплом. – Но спрашивает, чтоб узнать, одинаково ли мы мыслим с ним. Я заметила, ему даже нравится, если я затрудняюсь ответить. Он начинает хорохориться, будто воробей, желающий выглядеть крупнее, и смотрит на меня…по-взрослому. Нет, без превосходства, а типа: «Да ладно, я тоже в этом деле не совсем разбираюсь».
Все улыбнулись. Посчитав, что да, на маленького Лоренса это похоже. Он умеет быть и терпеливым и великодушным.
-А вы заметили, - вступила ночная няня (Няня Ночи), - он бывает даже как-то по-особому тих, когда у него отбирают его подарок? Заметили?
«Я бы даже сказал, покорен», - подумал Саммер, но промолчал.
Дневная няня, та, что научила Тедди говорить спасибо по-французски после каждого приема пищи, качнула головой, согласившись. – Думаю, он не возмущается, потому что боится остаться один. А так, так с ним тут все дружат. Даже старшая девочка. Я даже видела один раз, как она отвела его в сторону и, представьте, сама подарила ему леденец. И сказала, подождите, я запомнила... «Француженка» подняла голову и посмотрела на потолок. – Она сказала: «Прости. Я ведь ничего не знала. Но ты ведь не сердишься на меня? …А на него? …И правильно. Тем более что ОН уехал. …Возьми, он клубничный. Мой любимый».
-И правда, какая милая девочка, – закончила дневная няня и, улыбнувшись, оглядела всех.
Саммер решил, пора вечеринку заканчивать. – Так, МИЛЫЕ… дамы. …А ведь я пришел проститься с вами.
-Как?!
Больше испугалась, что босса куда-то переводят, сержант Абас. – Куда? Вы уезжаете, куда?
Саммер, тихонько взявшись за локоть сержанта, успокоил компанию. – Нет, нет. Я никуда не уезжаю. Да и не много желающих на моё место…в данный момент.
Он поблагодарил двух дам без звания, и сказал, что в их услугах ни он, ни мальчик ВРЕМЕННО…не нуждаются. – Быть может, потом, а пока… - он посмотрел на сержанта.
То, что у того растут усики – Саммер никогда не замечал. Сейчас, вдруг остановив взгляд под острым носом своего «юбочного» служаки, он смутился. Быстро произнес: «В общем, сержант, вам в помощь прибудут ещё двое, вот уже…сейчас. А вы, - это уже к гражданским лицам, - вам спасибо и до свидания. И совет: пока в этот дом не заглядывать. Ни за какой надобностью».
Парочка Гуффи, подслушивавших разговор за дверью одной из детских спален, переглянулись и болезненно сморщили лица.
Двое «качков» из Управления заняли позиции и, пожелав сержанту Абас спокойной ночи, приготовились ждать врага. Тот, как сказал Саммер, уже отбыл из Мексики, как всегда, «надув, полицию всех наций и мастей». - И возможно, очень возможно, заглянет сюда – в Лос-Анджелес, чтобы «обидеть нашего свидетеля».
***
Никаких таких мыслей сначала у Мерфи не было.
Карибское взморье, остров солнечной - Куба. Там ему и в голову не приходило, что кто-то ему что-то должен. Но, отдохнув, как будто чуть-чуть успокоившись, из-за внезапной смерти отца, в Штаты запросился Рикки.
-А куда бы ты хотел?
-Ой, я бы… - Рик закатил глаза, - В Нью-Йорк полетел, я бы, а что, я бы в Вегасе с денек потусовался.
-А…деньги? На что будем тусить?
Вопрос был неожиданным для Салемана. – А разве у НАС уже кончились?
Мерфи полез в карманы обеими руками. Вывернул донышком вверх. – Пусто. А у тебя?
Рик ответил по-простому: «А у меня и не было».
Молчание Мерфи затянулось. Пауза имела значение. Салеман посерьезнел и сказал: «Хорошо. Я думаю, что мне удастся восстановить лицензию, и …я могу начать практику хоть … ну,…когда угодно».
Мерфи кивнул. – Это хорошо. Но так мы попадем в Вегас не ранее следующего года.
Рик тут же: «А ты что предлагаешь?»
Мерфи, бок которого под пристальным наблюдением врача, зажил скоро, без последствий, почесал голую грудь и мечтательно улыбнулся. – Есть одна мысль…
А мысль возникла интересная. Он решил вернуться к парнишке, которому доллар подарил. «Ведь этот сопляк теперь богатеньким стал. Думаю, опекун его без особого напряга отсыплет мне…». – Есть мысль, Рик. Но нужно лететь в Лос-Анджелес. Ты как, согласен?
Салемал легко ответил: «Да!»
Мерфи показалось СЛИШКОМ поспешно и СЛИШКОМ легко. И тогда он ВЫНУЛ из кармана КОЕ-ЧТО. Это были ПОГОНЫ. И Френк …развесил отцовы капитанские регалии на плечах доверчивого сына.
-Что это? …Боже?! – Салеман скинул пагоны с плеч, будто горящие уголья. – Что это, Френк?! Зачем ты их взял?! Френк, ЗАЧЕМ?!
-Ну, хорошо, хорошо. – Мерфи поднял пагоны с пола и спрятал в тот же задний карман штанов. – Ладно, я поношу.
Истерика доктора Салемана была не долгой. Немного прошло времени, потом были объяснения, объятия, поцелуйчики, поглаживания и, наконец, когда сопли Рика высохли, он сказал: «Когда летим, Френк?»
-Сейчас, умница. Пора.
***
Рик был, конечно, слабым помощником. Но с машиной на подхвате – это обеспечить он мог. Мерфи решил со столь впечатлительного друга больше и не спрашивать. Рик жил в снятой для него квартирке, в доме старого вояки – бывшего летчика военной авиации. Френк общался с обоими только по телефону. То есть, в лицо его хозяин квартирки не видел.
Месяца три Мерфи обдумывал план захвата Лоренса, таясь в одном из брошенных домов на окраине города. Улицы по-весеннему пахли крокусами, а специалист, «который желает познакомиться», нудно и терпеливо ждал момента. Френк был бы и рад подступиться к парнишке поскорее, моменты были, но никак он не понимал «женской» логики его «полицейской няньки». Та, вроде бы как бы, и не по-женски действовала (и, уж точно, не по-мужски).
И вот однажды Мерфи страшно повезло. Таясь от камер под капюшоном узенькой курточки (а Френк серьезно похудел, пока решился на похищение парнишки), он подошел к дому Гуффи очень-очень близко. И успел заметить в коридорное окно такую картину: телка с замашками азиатского евнуха брила себе подбородок!
Мерфи аж просиял. «Отец Небесный, …погляди-ка, кто тут нам с тобой невестой будет». Мерфи решил проследить за полицейской нянькой до её дома.
Но Саммер бдил в три глаза! Он и дом своего сержанта в юбке охранял. И на этом Мерфи чуть не прокололся. То есть, он дал полиции фору, потому как засветился у дома Абас.
Всё управление «точило ножи», Саммер потирал руки: «Вот он и проявился. Ну, наконец-то, мы перестанем искать эту чертову черную кошку в черной комнате».
На столе Саммера уже недели три валялось сообщение из Мексики, что в один из ломбардов Акапулько была сдана бриллиантовая брошь, разыскиваемая полицией Штатов. «Чертова брошка! Ну и где твой новый хозяин?»
И вот он отыскался. «Но с какой целью он крутился возле дома Абас?»
И Саммеру «открыли глаза». …Но сначала слух дошел до Спока. Сержант зашел к боссу и рассказал о своем виденье, зачем преступнику красться в дом сержанта Абас.
-Так она… мужчина?!
Спок дернул носом. - Сэр, теперь это не обсуждается.
Саммер вобрал в легкие воздуху, громко посопел носом и потянулся к нижнему ящику стола. Решил закурить. Но был день. Рабочий день. И пришлось с вожделенным занятием подождать. Да и плакат не снятый со стены ТРЕБОВАЛ выдержки. - Гарри, вы …точно это знаете?
-Я не проверял, сэр, но… в Управлении об этом знают. Сержант Абас сверху - женщина, а там… - в общем, для Голубого Психа – она объект что надо.
Саммеру стыдно было обсуждать такие детали с подчиненным. Он вдруг смутился и попросил Спока заняться текущими делами. Сам же после долго смотрел в окно и думал… о жизни за бортом. «Я что так стар? Почему меня это так заводит? Просто… заводит!» - В смятении окружной шериф повторял про себя слово «заводит», а вообще-то думал он о слове «выводит из себя».
«Объект что надо. А девчонка эта… ну, вот черт! Но ведь прекрасно служит! Служит делу, округу, …стране. Но зачем, если хороший честный человек, …зачем…это?.. – Саммер закурил.
Курил, таясь. И всё думал об Абас. Потом размахал дым рукой, вызвал Абас к себе. В кабинет.
-Садитесь. – И тут же…- вам служить у нас не надоело?
Мина округлила глаза. – Простите, сэр…
-Я вопрос задал.
Абас вскочила со стула. - Нет, сэр! Никак нет!
-Вот как.
-Да, сэр! Мне нравится служить под вашим началом, (чеканно) окружной… шериф… Саммер!
Саммер болезненно оглядел округленький бюст полу дамочки и горько покачал головой. – Ну так чего же вы… садитесь. И больше не вскакивайте.
Помолчали. Абас поняла, в связи с чем её пригласили. Просто не зная, с чего начать трудное признание, она прокашлялась и сказала: «Если он придет, я сумею за себя постоять, сэр. Вы не сомневайтесь».
-Если вы … попадетесь ему, там уже может, и ПОСТОЯТЬ не придется. – Саммер скосил глаза на сержанта. – Почему вы мне сразу не сказали, когда задание получали?
- Я не обязана, сэр. Я получала свои звания за службу округу.
(Немного раздраженно) - Это я знаю, …и всё же, а,…ладно! Идите. Охрану дома мы усилим. Надо бы только понять, что ему от вас нужно?
-Я могла бы …он же знает меня, как воспитательницу мальчика, а не как полицейского. Я могла бы прикинуться…
Саммер вобрал в легкие воздуху. Посмотрел ДЕВУШКЕ в глаза. - Был такой Джошуа Фридман, говорят, и вправду, талантливый программист, он тоже думал, что он такой на свете единственный. Что с ним, то есть, в его окружении, этот негодяй будет совсем… ручным. Берегитесь. И никакой самодеятельности. Сначала все действия обсуждайте с вашим руководителем группы.
-Так точно, сэр!
-Ну… ладно. И не забудьте, возможно, он прибыл в Лос-Анджелес с любовником.
-Я знаю про это, сэр.
-Ну вот и помните, …чтоб без САМОРЕКЛАМЫ… ваших достоинств. Идите!
***
Генерал рассказал Рики притчу. Говорит, в Талмуде, который он силиться понять, по словарю изучая современный (!!) иврит, много разных историй записано. «Старая талмудическая легенда гласит, что из двенадцати колен десять – проклятых и только два – святых». И тут же, на кухне, где они встречались по утрам за кружкой кофе, он спросил своего квартиранта: «Ты кто будешь? Ты за большинство или в ангелы пробиваешься?»
Рик отупел от ВОПРОСА. А когда позвонил Мерфи, он тут же передал этот вопрос ему. - Френк, что он имел в виду?
Мерфи тихо посмеялся и отрубил связь. Он стоял в засаде, опять возле дома Абас. Одним глазом следя за камерой, что устроили на дереве, а вторым – всеми остальными чувствами - за ловушкой, устроенной, под деревом явно для него.
Рядовая шутка – сеть, которая при попадании на неё, взмывает высоко под крону дерева. Френк сам ставил такие, когда полгода учился стрелять по живым мишеням в отряде спецгруппы в Африке. Вспоминая о тех днях, он впадал в тоску, вызванную и совестью - тоже - и срочно менял место и окружение, навеявшее воспоминание. Мерфи было трудно справиться с человеческим табу в себе, убивая зверей и людей, он убивал что-то в себе самом и всё это РАДИ НАВЫКА.
Вообще-то это был последний день, когда он хотел засветиться у дома полу женщины, которая носила широкие короткие пиджаки, легко скрывающие оружие. (Мерфи уже и пистолет на ней разглядел и нож, который она носила на позвоночнике). У Френка был план, как засечь места, где прячутся полицейские, укрывшиеся у дома дамы-полицеского.
Похожего на себя человечка Мерфи зацепил взглядом уже давно. По телефону они договорились, что за триста баксов тот посидит в салоне его машины у дома Абас. Тридцать минут – триста долларов – нормальная сделка. Свою одежду он передал в сумке, оставленной Френком у обычного мусорного бачка во дворике за назначенным рестораном.
Мужик отработал деньги. Полиция разработала план его захвата, хотя подозрения у людей Саммера были: Мерфи по полчаса на глазах не торчал. Сколько раз они пытались словить его – он исчезал, будто был знаком с каждым кустиком и проулком Лос-Анджелеса. Мужика взяли. Взяли, допросили и отпустили. А Мерфи засек схему слежения. Быстро её все равно сменить не могли.
Теперь он знал, где сидит снайпер и успел отскочить от окна дома «последней няньки Лоренса». Снайпер, получив приказ ранить человека, очень похожего на разыскиваемого преступника, нажал на курок. Сеть взмыла в верх с цветочным горшком, украшавшим фасад дома, и пуля пролетев через улицу разбила горшок в куски. Мерфи же, дернул через заборчик к соседям. Ранил в плечо полицейского, дежурившего там. И, не задев перепуганную семью, устроившуюся перед телевизором, отстрелил дверной замок, вышел на улочку, хорошо за камуфлировавшуюся в тенях ночи.
Мерфи не дано было услышать грозный бабах – удар кулака Саммера по столу: «Опять! Опять?! Не верю, что он умнее нас, НЕ ВЕРЮ! Усилить патрулирование дома сержанта Абас. Внимательнее, внимательнее и осторожнее. Кого там ранили?»
Они сосредоточили силы у кафе Гуффи, окружили спецназом дом его, теперь ещё и Абас, а преступник вылез совсем в другом месте. В месте, в котором его Саммер никак не ждал.
Это случилось сразу же, утром другого дня после ранения полицейского.
- Простите, я хотел бы заказать себе брюки.
Приемщица заказов в ателье «Куртье» смерила Мерфи взглядом. Стандартная мужская фигура. Она посчитала, что капризный клиент вполне б нашел приличные брюки и в магазине. Но привычно она ответила: «Пройдите в примерочную. …Аманда? Амми, …заказ на брюки прими».
Мерфи вошел в примерочную, задернул шторы. И в скорости в огромном переднике на темной в нитках юбке и серой (как бы безразмерной) кофте к нему в кабинку вошла миссис Гуффи. – Добрый день. Какие бы вы хотели брюки?
Она подняла лицо, чтоб, как обычно, лишь вскользь, ознакомиться с лицом очередного клиента. Сперва она даже не сообразила, кто перед ней. Но тут же, когда Мерфи, распахнув пластиковый кулек, вытряхнул перед ней личные вещи её собственного сына - Альберта, она тут же, уже не поднимая глаз, ПРЕКРАСНО знала, что за человек стоит рядом, и, держа её на мушке пистолета, спокойно говорит: «Мне бы хотелось что-нибудь обычное, но как можно быстрее. Тут не широко, тут – вот так. Из вашей ткани. Нет, лучше темное что-нибудь. Но…не слишком траурное».
И дальше очень тихо и неразборчиво для приемщицы за шторой кабинки: «У меня не так много времени, миссис Гуффи. Слушайте внимательно: я хотел бы договориться: ваш мальчик найдет вас через час у входа в «Национальный банк», куда вы должны будете прибыть с вашим маленьким квартирантом. Вы будете держать его за руку, будете идти, не оглядываясь, мимо дверей банка. Вы будете ходить туда – сюда, пока не встретите вашего сына. Вы поняли, …что участите полиции в процессе – это мучительная смерть вашего ребенка на ваших глазах?»
После того, как муж рассказал ей, что «этот» сделал с няней Лоренса, - Аманда понимала, что последнее - вполне возможно. И она чуть не потеряла сознание, ПОНЯВ это.
В одну секунду она вспомнила, как рожала своего Берти. Это она придумала назвать долгожданного сына Альбертом в честь князя Монако. Мальчик был необычайно красив при рождении. Аманда князей только такими себе и представляет.
Мерфи не дал ей упасть. – не надо пылить, уважаемая. Уверяю вас, выполнив мои условия…
Но в условии убийцы была просто не выполнимая деталь. – Но его выгуливает только полицейский.
- Вы о том полицейском, что в юбке с разрезом? Мы знакомы. Думаю, тут проблем не будет. Хорошо, пусть она присутствует. Погуляйте у банка втроем.
- А Берти…
Мерфи улыбнулся. Кожа на лице его дернулась и съехала чуть назад вместе с ушами. - Да, да, конечно. Вы встретитесь.
-А Тед, …господи, зачем он вам нужен, он же совсем ребенок?
Мерфи выглянул в щель за штору. Приемщица вела себя спокойно. За одной дверью – мирно шили и сметывали, за другой - как будто тоже без шороха.
Френк смерил взглядом женщину, которая даже не попыталась воспользоваться тем, что он на неё не смотрит, потом, оставив сумку на трюмо, раздвинул шторы, вышел из кабинки и, пройдя мимо удивленной приемщицы (ведь заказ оформлен не был), вышел из ателье.
Полиция взяла в кольцо банк. Абас и Мамаша Гуффи, держа Тедди Лоренса за руку под пристальным вниманием снайперов, прошлись возле входа в «Национальный банк» …ну раз десять- пятнадцать, пока Спок понял, что Мерфи снова их разыграл.
Впрочем, СВОЁ слово он сдержал: на противоположной стороне улицы остановилась машина – такси. Открылась дверь и пятилетний мальчуган, как научил дядя, крикнул: «Мама, я здесь!»
Таксис описал человека, заплатившего ему за подвозку мальчика к матери, якобы служащей банка. – Он объяснил, что он – сожитель этой женщины. Что мать и сын собираются ехать в парк на аттракционы. Сказал, что ему позарез нужно ехать по делу и некогда заниматься – возить парнишку туда- сюда. Да, он назвал мальчика Бертом. Сказал: «Ты ведь скучаешь по маме, Берти?» Тот ответил, что да. Этот человек кивнул мне: «Давайте к банку. Она там работает служащей». Он заплатил. Что мне было делать, отказываться? У нас не так много заказов. …Он нанял меня у дома на Песочной. Я думал, это дом мальчика. Они вроде от двери вместе шли. Вместе с этим мужчиной. …Нет, я не узнал в нем никого. …Да что вы, …я на эти развешанные портреты даже и не смотрю!»
Отыскали дом, у которого стоял мужчина и мальчик Берт. Откуда их взял таксист. Опросили парнишку. Живущие в доме на Песочной никогда последнего не видели. И в их доме никакой посторонний человек не появлялся.
Саммер приказал: «Допросите мальчика при матери. Дайте ей список вопросов, а сами, ну посидите где-нибудь за шторой, что ли. Он точно что-то знает, этот парнишка хитер, я его уже немного ЗНАЮ». И ребенок сказал матери, что мужчина забрал его с репетиции спектакля. Ко дню Независимости дети частного сада - школы готовили поздравление. Пятилетний Линкольн вышел за кулису и, … оставив свой след на сцене в виде потерянной бородки, исчез. Так больше на сцене под софитами и не появился. Усыпленный хлороформом мальчик, был завернут Мерфи в ковер и открыто (Френк был в форме уборщика наружной территории), вынесен за пределы сада- школы. А уже через час возвращен счастливой матери. Как и было обещано парнишке (если всё сделает, как он сказал). Ну и его матери - тоже.
***
-Не нравятся мне его игры, - поворчал Саммер в присутствии начальника отдела по расследованию убийств.
Сухопарый начальник Спока, видно, совершенно не заинтересованный в здоровом расположении духа босса работник, добавил к негативу в настроение главы Управления ещё один крыжик. – Вы в курсе, что из ЦРУ поступило поручение НЕМЕДЛЕННО снять фото преступника с сайта мэрии?
-Не понял. - Саммер развернулся к гостям своего кабинета всем корпусом, до того, он сидел и с тоской поглядывая в окно. – Кто отдал поручение?
Спок, присутствовавший при разговоре третьим, позволил себе вмешаться: «А кто вообще сунул фото разыскиваемого преступника на сайт мэрии?»
-Сунул – я! – Огрызнулся Саммер. – И конкурс придумал я! ...Другое дело, почему фотография там зависла? Я приказал завершить игры, когда мы нашли нужную нам фотографию.
Том Кросби поправил на носу тяжелые очки, изуродовавшие его мясистый нос глубокой канавкой. – Значит, так: фотографии там появляются СНОВА И СНОВА. Вчера начались сбои в сервере. Этими фотографиями кто-то решил устроить обвал и блокировать сайт. И за это нам накатили. – Он достал из черной папки, которую держал на коленях, (то есть, под столом) лист с факсом, содержащим грозную аббревиатуру. – Фотографии там есть и сейчас. Одна – та, что во время конкурса запустила Линда Гуффи, второго засекли недавно. Прямо с мобильного телефона её кинул на сайт Риккардо Салеман. Он купил телефон, оформив его на свой имя. Кто пытается обвалить сервер – пока не ясно. Но этот человек, или группа лиц копируют фото первой и второго и снова тыкают ими в сайт, делая заголовок «Самое симпатичное лицо Лос-Анджелеса». Подписываются как Ч. Ангел. Пока не ясно, что это: имя человека или группировка хакеров. ЦРУ этим серьезно озабочена. Дано указание, … прекратить БАЛОВСТВО.
Саммер прочел поручение. Потом долго смотрел на того, кто моложе его и эффективно его подсиживает. «Хорошо. Но почему я вижу это только сейчас, … факс пришел вчера вечером?
-Да, да. Но РОВНО в восемнадцать часов.
Саммер хмуро кивнул. «Ну да, конечно, моего секретаря, как и тебя, ветром сдувает, когда мои склянки бьют вам в стенку». В слух он согласился. – Хорошо, это пришло вчера к концу дня. Но почему мне его передаешь ТЫ? Передаешь, уже зная содержание. …Полковник?
Том Кросби даже гордился тем, что имеет в присутствии босса управления ВСЕГДА своё личное мнение. Разговаривая с Саммером, он никогда не смотрел ему в глаза. А может, и вовсе не смотрел, сквозил взглядом в сторону. Сотрудники управления шутили, что для начальника отдела по убийствам окружной шериф вот уже десять лет – СТАРЫЙ ГНОМ.
-Девчонка Гуффи протестовала против лица, признанного победителем. Она выслала протест и фото Мерфи на сайт. Как самое симпатичное лицо. Я отправил в школу человека. Тот поговорил с ней, и девушка ВСЁ ПОНЯЛА. Она тут же, пришла домой и сняла своё требование. Когда фото появилось вновь, мы вычислили Салемана. Теперь он на «привязи». Простите генерал, но я думал, что вам будет интересно СРАЗУ знать, кто этим занимается.
Саммер смотрел на Кросби и будто бы чего-то ждал. Чего-то ещё.
Чего? - информации о ТРЕТЬЕМ участнике обвала сайта мэрии. Этот «третий» раздражал его надписями на улицах города. Теперь своей грязью он испачкал сайт города. Ну, раз Кросби взял на себя ответственность: кинулся исполнять чужие поручения, пусть скажет, что откопал и по поводу третьего участника.
Кросби дернул кончиком носа. – Что касается Ч. Ангела, то тут мы в поисках.
Саммер посмотрел в сторону Спока. Взгляд его был смысловым. Оперативник кивнул, извинился и пошел к дверям.
Саммер кашлянул. Спок замер.
- Сержант, обдумайте и такой вариант: буква «ч» может означать определение – «черный».
Спок кивнул и вышел из кабинета. Пошел выяснить, кто посмел дразнить солидное учреждение? На уме у Гарри было: «А я так думаю, этим делом развлекается сам Мерфи. Он же водил дружбу с Паркером, а тот по сведениям - хакер. Одна шайка!»
Как только младший подчиненный вышел, два старых приятеля (ну и старых соперника за высшее кресло) остались с глазу на глаз. Саммер «проглотил» ошибку своего секретаря, передавшего письмо через Кросби. Теперь его интересовало иное. - Кто такой О. Макли, Том? В каком он звании в ЦРУ?
Кросби дернул плечами. - Есть разница? Ну, …вообще-то, это делопроизводитель Чака Парми. Он – полковник ЦРУ.
-Чака я знаю. Мне любопытно, какого хрена его воспитанник мне указывает?
Кросби передернул плечами. Поправил на носу очки. Голос босса управления будто издали до него доходил. До его носа. А уж когда он в уши попадет, … то и вообще можно не вскакивать. Уже пережито. Очки снова легли в углубление на носу полковника Кросби. – Он указал на нашу ошибку, Джон. Лучше он, чем кто-то из менеджеров повыше. Те б не поручение, а сразу приказ отправили. – Взгляд поверх головы Саммера. – Легче б было?
-Я что, объявил преступника симпотягой?! Там было тридцать тысяч фотографий. - Саммер смотрел в глаза - окуляры, видные его дальнозоркости превосходно. – Какого черта ОНИ влезли? Помощь – это понятно, но указывать, …да хоть бы и на ошибки, …мы дела ещё не раскрыли. Оно в процессе.
Его визави чуть слышно сопел носом и был спокоен. – Я сразу сказал тебе, Джон, …эта затея с конкурсом – бесполезная ерунда. Серийных убийц на такое не ловят.
-Она дала след!
- А тот ли?
-На фотографии оказалось второе лицо. Это врач, врач с судна, где произошло «странное происшествие», внезапно капитан – отец этого врача, свернул себе шею. Вот никогда он не оступался на лестницах на корабле, а как только у его сына завелся дружок – Голубой Френк, так тут – раз! и сразу …умер от перелома шеи. И тут же становится понятным то, что мексиканская сторона посчитала за странность- брошка с пиджака Лук, полученная ею в наследство от убитых под Лос-Анджелесом двух членов семьи Лоренс.
-Хоть один отпечаток, принадлежащий Мерфи, на той брошке был? … А на трупе капитана, …на его личных вещах? – Кросби самому пришлось ответить на свои вопросы. Саммер смотрел на него, уставившись, как кобра. - Нет. Нет, Джон. И я повторяю, то, что говорил раньше: мы торопимся. Я больше скажу, ТЫ спешишь, Джон. Спешишь повесить на зарвавшегося АНГЛИЧАНИНА всё, что твориться в твоем округе.
- Нашем!
-Хорошо. Хорошо, …нашем.
-Его отпечатки были в деле убийства Джошуа Фридмана.
- Один! На бутылке из-под минеральной воды. И что?! – Кросби задрал брови, вопрос был произнесен дерзко. Но, опять же не в лоб, а все скользом, всё около головы босса Управления. – Я могу взять твой стаканчик из-под карандашей и подкинуть его завтра же на место преступления. …Это будет уликой? – Жест - очки легли в борозду на носу. – Как, Джон можно пить из бутылки, оставив отпечаток лишь одного пальца? А стаканы, какие там были, все начисто протерты салфеткой. И на других бутылках – ничего. – Кросби снизил голос, заговорил быстрее. – Мы погнали в порты НАШИХ лучших специалистов оперативников (но вообще-то Том имел в виду только Спока), те рыли там, рыли, и что? Мерфи зарылся ещё глубже. Мы не смогли перехватить его в наших границах, а тамошняя полиция запретила нам соваться в её дела.
Саммер выслушал всё. Услышал всё. То есть, и новость, что Мерфи всё-таки имеет английское гражданство, на чем и раньше настаивал Кросби, и то, что мексиканская сторона «плевать хотела на наши проблемы, у них всё раскрыто, дело капитана Салемана вошло в разряд «несчастных случаев».
Когда вошел Спок, генерал-шериф лишь взглянул на него, указал на кресло и продолжил полу спор с начальником отдела убийств. – В Мексике труп с его визиткой. А визитка принадлежит НАШЕМУ трупу. Американская сторона будет настаивать на участии в расследовании убийства капитана с «Макарены».
- ЕСЛИ это убийство. Да и нет каких-то особых доказательств, что Лук убивал Мерфи. Толку-то от участия наших людей в мексиканском расследовании? …ОН уже снова тут. И надо хоть на чем-то его поймать. И чем-то припереть. Думаю, вы согласитесь, генерал, что это и есть – наша задача.
Генерал что-то своё на уме имел.
Спок вмешался в разговор. – Простите, …но ведь сын этого капитана пошел за Мерфи после убийства отца. Что за покорность? В чем её причина?
Кросби недовольно дернул губами. Присутствие Спока усиливало позицию его оппонента. Он ответил с нескрываемым пренебрежением: «Послушайте, сержант Спок, зачем НАМ ТУТ забивать голову тем, кто и кому покорен? Вот лично у вас, что, дел других нет?» - Кросби сдвинул очки на место.
Да, так выходило, что оперативник, служивший в его отделе, устраивал босса управления более чем он – полковник Кросби. – Не знаю, в чем тут дело, гипноз или выгода, управляющая совестью некоторых людей, но … он пошел. И теперь, ну раз, вы ПРИКАЗЫВАЕТЕ, заниматься ещё и делом смерти капитана с «Макарены», хорошо, мы будем искать обоих. – Взгляд в сторону Саммера. Разумеется, мимо его головы. – Но это только усложнит нам работу. НАШИХ дел, это не раскрывает. Салемана Мерфи встретил после трех преступлений в нашем округе. …Но если ЭТО ПРИКАЗ…
Саммер выслушал. Заглянул в компьютер, нет ли новостей из больницы, куда был отправлен его человек, раненный у дома Абас. - Как думаешь, Том, а почему из дома Лук он взял в качестве сувенира именно брошь?
-Ответа пока нет. Поймаем – спросим.
-А у меня ответ есть уже и сейчас. – Саммер поиграл пальцами по глади стола.
Врачи сообщали, что угрозы для жизни полицейского нет, но понаблюдать за раной в течение ночи стоит. – Всё перерыто вверх дном. Что же он искал в доме Лук? Что требовал с женщины, пытая её? Старая болезненная женщина, чего б она не отдала? Какое сокровище?
-Кроме бугатти и броши ей отдавать было нечего. У самой - только немного наличных на счете. Всё это, - Кросби поморщился, взглянув быстро на Спока, будто ждал, что тот кинется его поправлять, - ну, кроме броши, всё остальное - она завещала детскому приюту, что на той же улице, где стоит её дом. …Зря убийца её пытал. Я повторяю, её убийство - не обязательно дело рук Мерфи. Впрочем, мальчик был ей дорог. Может, она защищала какой-то из его интересов? А почему же не ту же брошь? Для мальчика – это память о его матери.
Саммер задумался, обыгрывая в уме и такую версию. Но дернул головой, будто стряхнул лишнее, и сказал о другом: «А если предположить, что это сам мальчик? Ведь возможно, ей прелагалось выкрасть того, кто ей всегда доступен. Она отказала и … тем привела в неистовство этого зверя.
Все задумались. А Саммер продолжил развивать начатую мысль: «Есть косвенное свидетельство о том, что эта дама уже пыталась выкрасть кое-что у семьи Лоренсов. - Саммер многозначительно покашлял, - …Их сына. Супруга Гуффи мне рассказала. После смерти своих работодателей Анна Лук пожелала почитать какой-то дневник. Аманда Гуффи утверждает, что она спрашивала о нем у её мужа. Дневник Арчи Лоренса. Тот решил, что Анна Лук боится, что в дневнике есть информация о её «проделке». Он предупредил жену о том, что узнал от кузена о попытке похищения мальчика, но вместе они подумали и решили, что беды не будет, если нянька полистает тетрадь, перешедшую по наследству её крестнику. И Гуффи эту тетрадь ей дал. Не совсем, конечно, почитать. Как будто лишь для того, чтоб … «успокоить» женщину. Оказывается, он тоже порылся в дневнике, но читать не стал. Жена его сказала, что мужу наскучили «незнакомые ему фамилии незнакомых ему людей».
-Какое право он имел…
-Он опекун, сержант! И имеет право распоряжаться наследством мальчика в его пользу. Однако … после гибели Лук он не нашел дневника на обычном месте - в бардачке её машины. Там дама обычно возила тетрадь, читая её лишь время от времени. Там вещи не оказалось. …Да я и сам видел, там …ничего не оказалось. В машине ничего не было.- Саммер оглядел присутствующих. - Так может, Мерфи тоже домогался дневника Лоренса? ПРИЧИНЫ ИХ УБИЙСТВА мы так и не знаем. А тут … дневник убитого. На причину, вроде бы, тянет.
Кросби хмыкнул. Он повторил слово «вроде бы» про себя. А после задумался. Насупился и сидел, глядя в пол между своих колен.
Саммер заметил ПРИЗНАКИ удивления в лице полковника. Спок же про дневник слышал, но не придавал значения старой тетрадке умершего Лоренса. Мало ли кто пишет прижизненные мемуары? Слова и акценты генерала Спока тоже удивили. – Это … стоит проверить. Это же ТОЛЬКО версия?
Саммер, будто вовсе не собирался никого удивлять своей новой информацией (полученной после пристрастного разговора с матерью Альберта Гуффи, чуть было не отдавшей в лапы Мерфи и второго мальчика – собственного сына), не ответив на вопрос сержанта, спокойно перевел разговор на другое: «Кстати, полковник, почему вы назвали Мерфи англичанином? Что, разве его гражданство установлено?»
Кросби кивнул, начиная бубнить о том, что надо бы выяснить у душеприказчика, что за «стенания молодого Вернера» тот читал, листая дневник Арчи Лоренса. И ему не нравилась манера Саммера, кидать одну мысль, цепляться к другой, а потом вдруг снова дернуть за первую. – Ты сам настаивал, что Френк Мерфи, окончивший магистратуру и преподававший в Кембридже и убийца Джошуа Фримана – это два разных человека. Я отправил туда человека с бумажкой от Чака Парми. – Кросби быстро улыбнулся. - Иногда внимание к нашим проблемам со стороны наших незваных контролеров имеет хорошие результаты. И, знаешь… - Кросби прокашлялся, будто только что заметив присутствие «лишнего» в кабинете, знаете, генерал, - взгляд глаз - окуляров поверх уха Саммера, - бывшие коллеги Мерфи, которым была предъявлена фотография с мобильника подружки дочери Гуффи, подтвердили – это ОН – Френк Мерфи. Это их преподаватель. Бывший преподаватель. Отпечатки его пальцев достать было проще простого. Он до сих пор числится управляющим в фирме, выдающей лицензии. Отпечаток в деле убийства Фридмана – теперь его можно внести в дело с именем Мерфи. Кстати, новоиспеченный магистр был уволен с кафедры за нелицеприятные связи со студентами. Парочка парней. Он крутил с ними обоими. – Кросби поставил оправу очков на место, - как видите, очень даже общие черты с нашим героем.
- Для чего же он прибыл в Калифорнию? Да ещё и, убив по пути несчастного художника Огайо, затем своего французского друга сердца и парочку Лоренсов? - Спок посмотрел на Саммера. – Из-за дневника?
Однако Кросби понравилась гипотеза с дневником Арчи Лоренса. Правда, ему нужно было точно знать, что было в дневнике. – Возможно, в дневнике Лоренса есть что-то, что Мерфи нужно знать или скрыть?
Саммеру была приятна очередная победа. Споря с Кросби, неприязнь к последнему уходила, появлялась трезвость в выводах, уверенность в своей правоте и взвешенность выдвигаемых гипотез. – Полковник, давайте не будем сейчас, не имея представления, что ЭТО ЗА ВЕЩЬ, ломать голову. Про дневник – это я так сказал. Тут сержант прав, надо бы перепроверить слова жены Гуффи. Поговорить с её мужем, заглядывавшим в дневник, с душеприказчиком Лоренсов. В таком деле, конечно, лучше бы все мелочи держать перед глазами, но… спешить не будем. Это только версия. – К Споку. – Гарри, что с фото, кто устроил обвал сайта?
- Рики Салеман – точно не при чем. Он, как и Линда сделал это только один раз. Что касается «ангела», то тут сложнее. Группировок с таким названием куча. Все они…ангелы. Есть и чёрные и красные. Наверное, и белых полно. Только, сэр, не в том суть. Сайт отаковали с разных адресов. Тут даже не районы, тут СТРАНЫ замешаны, сэр. Думаю, слово «ч.ангел» тут могло быть паролем или призывом к атаке.
Теперь Саммер был удивлён. А полковник Кросби тихо торжествовал. Но лицо его оставалось покойным и официальным. – Что, собственно, и подтверждает мою мысль о том, что нет ЕДИНОГО дела Мерфи. Пока задача – поймать его и взять признание об участии хотя бы в одном из них.
Саммер покачал головой. Он был НЕ согласен.
-Спасибо, сержант, с этим «ангелом» - пока не ясно. Отправляйтесь теперь к семейке Гуффи. Думаю, там уже немного успокоились. Мальчик им возвращен. Выясните, что там за тайна с дневником Арчи Лоренса. – Взгляд на Кросби. – Вот, ваш начальник, КСТАТИ, тоже заинтересовался этим.
Спок посмотрел на Кросби. Тот и головы к нему не повернул. Раз Спок прыгает через его голову – флаг в руки. Пока он смолчит. Пока.
Сержант снова извинился и вышел. Исполнять приказ генерала.
***
Именно в час, когда окружной шериф наводил мосты со своим другом - оппонентом произошло событие, которое несколько подвинуло полицию к развязке в деле.
Рики Салеман выследил, куда каждый вечер отправляется его друг, исчезая совершенно, то есть, даже не отвечая на его частые звонки на мобильный телефон.
Обещал себе Мерфи, что больше не пойдет, дразнить полицию, караулившую дом Абас, а всё ж пошел. Физика поманила. На этот раз он пробрался к «сержанту в юбке» через крышу её дома. Подошел не близко, но видел, отдыхающую Мину хорошо. Через гибкое зеркало, пущенное через воздуховод в её спальню.
Два часа ночи. Возле дома останавливается машина. Кто-то, таясь, крадется к входной двери дома Абас. Полиция в напряге. Передают объект от одного к другому, расположившемуся ближе.
«Это Риккардо Салеман. Внимание. Необходимо выяснить, что ему нужно от Абас».
А тот …отмычкой открыл дверь (не умел, друг научил), вошел в дом, не замечая, что сработала сигнализация и хозяйка уже в курсе, что произошел взлом входной двери.
Она переговаривается с коллегами по оперативной рации: «Кто?! И что ему нужно? Хорошо, я поговорю с ним». Разумеется, Мина успевает одеться полностью, пока «жук» крадется по лестнице в её спальню. Крадется и сам себя успокаивает (в слух): «Я ведь только выяснить. Это важно, я только…».
- Рик?...Пс.
Рик замер. Мерфи, заметив суету своей «красавицы», прислушался к происходящему в коридоре. И увидел, сильно озаботившись тем, своего друга!! - Рик, сюда, скорее.
Салеман тут же превратился, забыв зачем шел, в послушного героя очередной истории своего друга- любовника. – Ты здесь?
- А вот тебя б лучше здесь не было.
-Френки, я…
-Тише. Теперь тише, - он поманил к себе Салемана.
Они оба увидели Мину. Та, туже затягивая халат (надетый на полный парад, включая джинсы и кофточку, под которыми скрыты пистолет и нож) шла к ним навстречу. – Кто здесь? – Мина огляделась. Перегнулась через перила и посмотрела в сторону гостиной.
Камера в гостиной работала. Но там было тихо. А скрип Мина услышала на лестнице, потому она стала спускаться по ней, постоянно замирая и прислушиваясь. – Кто здесь?
Зная, где она прячет пистолет, Мерфи постарался так обхватить её, чтоб иметь под руками сразу весь арсенал. – Ну вот… мы и встретились. - Мерфи не просто лапал женственного мужчину, он пытался забрать пистолет, которым бы очаровательное существо легко и наверняка умело воспользовалось.
И Рик ВСПОМНИЛ, зачем он взламывал дверь чужого дома. Он буквально визжал, наблюдая за реакцией женщины на тесные объятия Мерфи. Та будто даже не собиралась оказывать сопротивление. Как супруга, ждавшая ласки, а вместо этого получившая храп, заснувшего мужа, она кривилась, скидывая с себя руки насильника, и молча контролировала ситуацию.
Пистолет Френк у неё все же отобрал. Но прежде получил от Рика пистолетом по плечу. Тем самым, что был привезен им с корабля отца. – Черт, так ты за этим сюда ползал каждый день?! За этим?!
Через связь, которую Мина специально оставила включенной, расположившиеся у входа в дом её коллеги слышали разговор. И Мерфи как будто о том догадывался. Он пытался обнаружить передатчик, продолжая шарить на верхней («аппетитной») части тела Мины. Рика же он пытался заставить замолчать и жестами, и мимикой показывая: «Тише!», - но тот был слишком огорчен. Слишком растревожен ревностью и подозрениями, чтоб заметить сигнал беды. – Здесь нет никакого ребенка. Ты говорил, тебе нужен только он, а сам?! Ты врал мне! Ты ходил к бабе, …ты скотина, Френк! Ты, ты… да прекрати же её ощупывать!! – Мерфи получил ещё один удар рукояткой пистолета в плечо. - Это отвратительно!!
Приходя сюда Мерфи, обсчитывающий всегда массу всяческих невероятностей, просчитался в главном. Он ДОВЕРИЛСЯ.
Чтоб прекратить визг любовника, обнаживший ему нерв совести, Френк выстрелил дважды, подряд и прострелил обе ступни Мине. Та вцепилась, было, в его горло, но он ударил её локтем.
Сержант, раскинув руки, полетела спиной назад и, сломав проем перил, свалилась на пол нижней гостиной. Мерфи успевал пижонить. Из кармана он вынул пару погон и, будто карты, кинул их в сторону сержанта, ещё не коснувшегося хребтом пола гостиной. – За храбрость, герой!
И тут же распахнулась входная дверь. Мерфи видел это через полу прозрачную стену, отделявшую гостиную от прихожей. Он выстрелил и туда, стена со звоном рассыпалась в стеклянную крошку. А ещё он выстрелил в глазок камеры, тот давно уже раздражал своим подглядыванием.
В него стали стрелять ответно. Это были двое вбежавших в дом, а ещё Мина. Сержант, держась за перилла лестницы обеими руками, превозмогая боль, поднималась наверх. У неё нечем было стрелять, она действовала скорее психологически, и Мерфи, потащив Салемана за собой, побежал. Путь был один - наверх, на крышу. – Скорее, Рик, скорее… - Он толкал его впереди себя, указывал путь, но Рик всё оглядывался. Он всё оглядывался, как Орфей на свою Евридику, и …тем затруднял дело. – Френк, прости, я…
До Рика дошло, что происходит. Что он влез в дело, что он ПОМЕШАЛ. Но искаженное воображение снова мешало ему быть трезвым и хотя бы помалкивать, не сбивать Мерфи с мысли: как убежать им обоим?..
Его приятель снова ввязался в неприятность с законом. Теперь вместо розовой прогулки до Вегаса их обоих могла ждать пуля. И вдруг в голове Салемана промелькнула мысль: «А за что погибну я?!» – А я, Френк?! Что будет со мной?!
Крикнув: «Не время!» - Мерфи оттолкнул Рика от себя. Кинул позади себя без ответа и рванул спасаться. Побежал к люку, ведущему на мансарду. Мерфи посчитал, что Рик может сработать на него, как приманка. Пока полиция занимается им, он – как раз их цель – уйдет.
Мина ДОТЯНУЛАСЬ до припрятанного ею в коридоре ножа. Она с наслаждением метнула его, попав Салеману в лодыжку. И, разумеется, Рик больше не захотел бежать.
А вот Мерфи бежал дальше.
-Френк?! Френки?! – Рик кричал, пока обида не взяла верх. Тогда он вытянул вперед руку и, глядя в спину исчезающего друга, выстрелил. – Исчадие ада, исчезни же ты совсем. – И ещё выстрел. В ту же цель. - Никому, никому!!
Абас выбила из его руки пистолет и ударом колена в живот перегнула пополам.
НИКТО из присутствовавших в это время в коридоре второго этажа не ожидал, что Мерфи ВЕРНЕТСЯ, уже, в общем-то, добравшись до двери мансарды. При этом подкрался он Абас незамеченным. Не видели его с нижней гостиной и двое полицейских, вбежавших в дом. Раненный в плечо и легкое Мерфи пнул Абас в спину. Не устойчивая женщина покатилась с лестницы вниз. За нею следом полетел пистолет. Теперь на лестнице валялись два пистолета…с почти целым комплектом патронов.
Френк приподнял приятеля, жестко захватив за плечики его одежды (Вообще-то Мерфи ещё сильнее похудел за месяцы пребывания в Лос-Анджелесе, Рик же, взаперти, под присмотром генерала, умеющего печь пирожки, серьезно прибавил в весе), Френк его грубовато тряхнул. - Ты же говорил, что он для ТВОЕЙ безопасности!
Двое полицейских, хорошо теперь видевших парочку с лестницы, замерли с пистолетами в руках, готовые кинуться в атаку. Кровью была пропитана вся спина Мерфи, а у его напарника - так и торчал из лодыжки нож. Полицейские соображали: стоит ли поражать их на смерть? Решили, лучше взять так, не стреляя.
- Я забыл про это, Френк. Ты – про меня, а я, … а ведь я люблю тебя.
Мерфи расцепил пальцы, и Салеман свалился ему под ноги, как мешок. Буквально в то же мгновение, как спрятавшиеся за «винтом» лестницы порешили кинуться на парочку. Мерфи рванул в сторону, полагая, что последует выстрел и, с проворством крысы, вырвавшейся из капкана, снова двинул в сторону мансарды. И, пока полицейские спотыкались об Абас и забившегося в истерике Салемана, пока они начали метиться в него, отчего-то желая не попасть в голову, пока решились стрелять, Френк уже захлопнул за собой дверь. Ту, что отделяла коридор от мансарды. Одина из пуль долетевших до него, задела плечо. Но в отличие от ран, нанесенных ему другом, это был пустяк. Френк толкнул от себя крышку люка и, подтянувшись всем телом, минуя ступени наружной лестницы, выскочил на крышу.
На крыше его ждала засада. Но произошла досадная ошибка. Полицейскому, ожидавшему преступника на крыше, передали, что Мерфи НЕ ВООРУЖОН. Мерфи выбросил пистолет Мины, но у него оставался свой. Полицейский кинулся наперерез, желая взять его в тиски, и …получил прямое ранение в шею. Человек схватился за горло, Мерфи оттолкнул его и побежал по крыше, гремя подвижными плитками кровли.
Теряя кровь, полицейский прицелился и попал Мерфи в ногу. Тот пригнулся, захромал, но бежать не переставал. Бежал по крыше в сторону соседнего дома, где проживала ещё одна «любительница», только уже не массажа, а ...мужского стриптиза (Френк заработал на этом деле столько, что хватало и на оплату комнаты Рика и еду им обоим). Теперь крышу дома Абас и соседнего дома соединяла перекинутая им заранее деревянная лестница.
И скоро она осталась позади Мерфи. Тот её скинул, оттолкнув ногой, как только оказался в относительной безопасности.
***
Утром Саммер был вне себя от бешенства. – Как?! Я же сказал – всем быть на местах!
Но Мерфи так задурил людям Саммера голову, что они уже не знали, где им нужно действительно усердствовать, а где просто отбывать дежурство. Просто прислушиваться, просто вглядываться в ночь. Не могут люди всё время быть в напряжении, даже если их работа - сплошной напряг.
Но и делая скидку на усталость и раздражение подчиненных, Саммер понимал, что требует с них правомерно: «Требовалась малость: оцепить дом. Разве это оцепление?! Почему близкое расположение соседнего дома - не рассматривалась вовсе?! …Что Кришви? Нашли, кого ставить на крышу, он ведь даже плохо видит после наступления сумерек! ...И всё, давайте кончать с попустительством преступнику! Оштрафовать немедленно эту любительницу …семичасовых стриптизов! Она, видите ли, НЕ ЗНАЛА! Оштрафовать! И немедленно дать фото по всем местным каналам телевиденья – пусть ни у кого не окажется причины утверждать, что они не знают серийного убийцу в лицо!»
Кто порадовал босса, так это опять же - сержант Спок. Ещё до совещания тот зашел, чтоб рассказать боссу, что успел выяснить по поводу дневника Арчи Лоренса.
Спок, трудясь с бумагами и свидетелями по делу Лоренсов, не знал об очередном проколе коллег в доме Абас. Не знал, что отдел получил серьезный нагоняй.
Столкнувшись при выходе из кабинета Саммера с Кросби, он только и сказал: «Что ж, я тогда вернусь к «тайнам». Продолжу работу с дневником. Кое-что я уже узнал. Представьте, дневник-то не папаши мальчика, а деда. Его тоже Артуром звали, и работал он …на ЦРУ».
Кросби, будто знавший о том раньше «сопливых подхалимов», посмотрел на починенного, как на ничто. Кивнул, что расслышал, и вошел в кабинет босса управления. То есть, в открытую перед ним Споком дверь.
В кабинете были все начальники отделов, даже те, кто к делам, в которых подозревается Мерфи, никакого отношения не имел. Но они – люди управления и потому должны учиться на ошибках других. И Саммер выдавал всем и для всех. – Мы перестали соответствовать, господа коллеги. Мы перестали быть оперативниками, обязанными стрелять прицельно, мы перестали быть генералами, умеющими верно определить задачи для подчиненных.
Через двадцать минут разноса, руководители отделов уже занимались своими обязанностями. Разумеется, накрученные им хвосты требовали усердия. Люди отделов суетились более обычного.
Спок, например, к концу дня собрал все письменные показания свидетелей, где хоть как-то звучали слова «дневник Лоренса». Собрал всё воедино, чтоб картина положения оказалась целостной. Правда, не хватало лишь самого дневника Лоренса.
Дав папке название: «Дневник Арчи Лоренса (к делу об убийстве Арчи и Лизы Лоренс)» и, получив от Кросби задание: представить все документы боссу немедленно, в виду их важности, тут же с удовольствием пошел в кабинет Саммера.
Кабинет был закрыт на задвижку. «Значит, смолит». Спок оглянулся на секретаря. Указал на себя пальцем. Жест секретарю знакомый. Он позвонил в кабинет. – К вам сержант Спок, сэр.
Задвижка отодвинула.
Саммер уже успел «размахать» дымок. Но запах был тот самый, от сигарет.
-Сэр, я с докладом. Кросби посмотрел всё, сказал, важно.
-Давайте!
Спок балдел от запаха. Не то чтоб тот ему нравился, он же не курил, но какой-то кайф от душка был. Когда-то, разговаривая с Саммером «по душам», он услышал следующее: «Не понимаю, что происходит с теперешними детьми? Почему молодежь так жестока? Ведь жалеют китов, тюленей, да что там, крыс, на которых опыты делают, и за них заступаются. Митинги устраивают, акции, а почему же не жалеют себе подобных? Сегодня опять три дела на моем столе. Всё - преступления несовершеннолетних. Вот - дело об убийстве дочерью матери и отца. А вот это - убийство школьницы. Подружка обиделась, приревновала и … вытолкнула приятельницу из окна многоэтажного дома. ПОЧЕМУ?! В мои шестнадцать мы тоже не были паиньками. Учились курить, ухаживали за девушками…». Спок тогда слушал это и думал: «Ну да. Я в мои шестнадцать - не был столь идеальным. Мы покупали травку у старшеклассников и имели большой опыт по охмурению девочек из младших классов. Но и я, задумываюсь, чем будет заниматься моя дочь… в её шестнадцать?»
Саммер глядел на него и, видно, поняв тяжелые мысли сержанта, принялся утешать верой в лучшее: «Но надо верить, сержант. Надо жить и верить. Верить, ведь большинство все же не возьмутся за пистолеты и ножи. Мы ж с вами – на этой стороне. У вас есть дочь, у меня внуки – полезные, хорошие ребята. Надо верить им и в них. Будем! Будем, Гарри! Наши дети не пойдут за такими, как эти. Как эти, что мучают и убивают друзей ради часа удовольствия и для собственной гибели. Будем верить!»
Спок снова задумался. Почесав нос одной рукой (в другой - была папка), он ответил, что и дети, и родители их и даже ВЕРЫ теперь – всё разные. «Я вот думаю, сэр, почему люди тянуться к богу и ко всему такому, не реальному. Сэр, вы правы, МЫ ПЕРЕСТАЛИ ДОВЕРЯТЬ друг другу». Спок смотрел на свою папку с бумагами. То, о чем он подумал, он не скажет никогда, но не думать об этом – он не может. Потому что и здесь, в Управлении – тоже - не всякий всякому доверяем. «Вот взять Кросби. Он ведь не просто прочел всё это, он тут же стал звонить кому-то, дергать кого-то за усы, всех их спешно уверяя, что это ОН разгадал в убийстве семьи Лоренсов след выкраденных когда-то в ЦРУ каких-то очень важных документов. Он тут же сделал копии некоторых свидетельств и, минуя все запреты о том, что пока следствие идет, детали дела не разглашаются, передал факсы нужным людям! И даже не в одно место. А после, глядя на Спока, улыбнулся (не улыбается Кросби никогда, просто «рот тянет в стороны») и сказал: «Это дело охватывает широкий круг интересов, сержант. Надо держать ухо востро, иначе мы снова можем получить от наших коллег из ЦРУ по шапке».
Спок вздохнул от таких явлений в Управлении. Он их не поддерживал, но и остановить пока не мог. Потому теперь он опустил, не выждал начальника перед боссом, но намек на участие в деле ЦРУ дал: «Шапка, по которой обычно «дают», если что, на ВАШЕЙ голове, сэр. Вам нужно ЭТО знать. Дед мальчика был очень плохим человеком. Он шпионил для нас и против нас. Кросби считает, что это та иголка, которую мы искали в соломе дела об убийстве Лоренсов и попытке похищения их мальчика. Как вы и хотели, сэр, как мы хотели, нашлось, наконец, то общее, что связывает все эти СТРАННЫЕ дела».
Сейчас, вспоминая про тот разговор, совершенно машинально, Спок перевел взгляд на черно -белое назидательное объявление для курящих. И вдруг он расслышал шуршащий звук. Саммер сминал пачку сигарет. Конечно, Саммер понял взгляд сержанта иначе. Но воспринял его правильно. Смятую пачку он выкинул в урну.
Спок улыбнулся. - Бросили?
-Я и не курил. Что там у тебя, что за доклад, давай подробности!
Прочтя название папки, Саммер хмыкнул и принялся читать. Он читал и перечитывал листки, аккуратно подшитые сержантом (заново, после расшивки Кросби). Потом, уяснив все, генерал-шериф откинул папку в сторону. – Значит, там не стенания молодого Лоренса, а …вовсе даже не молоденького дедушки. И что же он там мог написать?
-Раз он служил МИ6, будучи резидентом наших спецслужб, … написано может быть что угодно. Тогда были времена, быстро сменяющиеся происшествиями на высшем уровне.
- Да что ж так долго воняют те времена, - недовольно огрызнулся босс полиции.
-Тогда был жив Айк, были проблемы с Россией. Тогда входил в политический вкус Кеннеди. Ну и Никсон с его радостью от прослушивания.
-Блеф! Кроме омерзения ни Никсон, ни кто другой из порядочных людей от прослушивания не получает.
-Но, сэр, согласитесь, он него есть польза.
-Только политикам!
-Вы знаете, что парочка Салеман - Мерфи поссорились из-за ревности? Это Салеман выстрелил в приятеля, потом уже наши КОЕ-ЧТО добавили. Прощальный разговор приятелей записали наши ребята. Лично слышали, через оперативную связь.
Саммер брезгливо дернул мясистой щекой. – Мыло театральное. Лично подслушали, …рады. Мне стыдно другое, сержант, мне стыдно за «кое-что» другое моих людей! Шляпы! Девчонка вела себя как мужчина, а эти…раздумывали: стрелять – нет?
Лицо генерала стало чуть пунцовым. Если честно, ему действительно серьезно досталось и не только от ЦРУ. Звонил губернатор, сенаторы. Что отвечать? Он сказал, как есть: «Упустили».
Тихо стряхнув последние … огорчения, босс управления помолчал. Двинулся, было, рукой к нижнему ящику, но, тут же замер и снова выпрямился в кресле. - И что, это - отец посчитал наследством для маленького сына? – Саммер указал пальцем на черную папку. – Этот компромат на умерших политиков?
-Или на вывихи в методах разведки. Кем он больше был: нашим или человеком МИ6? Его сослуживец, кстати, отец О. Макли, вы ж прочли, он не уверен, что Арчи оставался НАШИМ человеком. О. Макли утверждает, что Лоренс мог работать ещё на ряд разведок. У него было достаточно и опыта, и хитрости. – Спок коснулся ценной папки рукой. - К тому же и что, что такого? Хорошее наследство. Некоторые родители ещё большие проблемы на детей весят. Мой сосед, например, живет на пособие для больного сына. Пьет, приглашает в дом женщин. А возьмите Гуффи. Его жена легко согласилась обменять своего ребенка на жизнь чужого. Если бы не бдительность Абас, так бы всё и случилось. Верить всем – остаться с носом самому. Да только год от года становится все труднее определиться, КОМУ ВЕРИТЬ?
Саммер подумал об Абас. Вспомнил их последний разговор здесь, в кабинете. Ему стало немного стыдно за своё … недоверие к этому человеку. - Как она?
-Уже бегает! Опять к парнишке ушла.
Саммер нахмурился. А Спок, продолжал: «Опекун Лоренса, …вам уже доложили? Нет? Он начал делать ремонт в кафе за счет наследства, полученного отцом мальчика после смерти дальнего канадского родственника. В отделе по борьбе с финансовыми махинациями уже отправили письмо в попечительский и опекунский совет с просьбой проследить за суммой вливаний в бизнес опекуна денег мальчика».
Саммер сердито сопел. Он давно уже не был у парнишки в гостях. Вообще-то он так никогда не сентиментальничал, чтоб ездить по домам, наблюдать жизнь тех, кто фигурирует в его делах – этого никогда. Джо Саммер считал: каждый должен соответствовать месту. Но, увидев парнишку, пережившего горькую беду, раз, потом второй, ему захотелось увидеть его ещё раз. И Саммер даже объяснил бы, почему. Если б кто его спросил. Его не спрашивали. Но ответ уже был: он - дед двух парней – двух крепких внуков. И он НИКАК не хотел потерять этого парнишку. Было бы уже ТРОЕ, кому он будет верить и впредь. Потому что ответственен за них. А в маленьком Лоренсе ни злобы, ни страха, ни даже желание спрятаться, чтоб все отстали и не мешали ему плакать в одиночестве. Ничего такого! Это жизнестойкий и определенно счастливый судьбой человечек.
Саммер вспоминал лицо парнишки, но …кроме серых глаз ничего четко сейчас представить не мог. Это всё потому, что он быстро растет. И …меняется. – Вечер только начинается. Не прокатиться ли нам до дома Гуффи вместе, сержант? Хочу узнать, как самочувствие нашей Мины.
***
Мерфи ранен. Серьезно ранен. Саммер отдал приказ отслеживать любые обращения к врачам, даже частным. Были назначены люди, которые не просто обзванивали и предупреждали о мерах административного воздействия в случае нарушения этого распоряжения, они задействовали все средства оповещения: радио, Интернет, телевиденье, СМИ. Кругом «виды» преступника и строгое напоминание: «Не оказывать НИКАКОГО содействия!» Теперь Мерфи открыто называли «опасным преступником». Ведь он же ХЛАДНОКРОВНО целился в полицейских. Хотя …и не убил никого.
Абас, например, поняв странность в поведении Мерфи, не смотря на ранения и серьезные ушибы, была серьезно удивлена. Она поделилась своими сомнениями с Самером, когда тот встретил её, гуляющей во дворе дома Гуффи с ребенком.
-Вы понимаете, окружной шериф Саммер, ведь он же наверняка знал, что я не просто няня у мальчика.
-Да, думаю, он и о бОльшем догадывался. – Тихо пробубнил босс и вздохнул, стрельнув быстрый косой взгляд на округлую грудь сержанта.
-И это – тоже меня удивило. Он ведь ходил к дому несколько раз. Он видел, мальчика здесь нет. Думаю, он хотел познакомиться. Со мной. – Вообще-то Мина была в этом уверена. Мерфи вел себя именно так, когда они сблизились на лестнице в её доме.
-Что мешало ему воспользоваться своим пистолетом? Что мешало ему пристрелить меня из моего, который он у меня нашел? Ни что. Мы стояли так близко, что исключить меня из игры – было делом секунды. – Абас остановилась. – Сэр, он же лапал меня и не выпускал из рук, пока этот истерик не закричал на него.
Тед шел, держась за руку Спока. Они, разумеется, не были свидетелями ТАКОГО разговора, шли позади пары. Сержант Спок что-то рассказывал мальчику. Тот, глядя на лиственницу (они говорили о ней), задавал свои вопросы. (Спок решил, что любовь к этому делу (к вопросам-расспросам) - это, и тут психолог прав, ТРАВМА, а не врожденное детское любопытство).
Мина, глядя на мальчика, продолжила говорить о своих предположениях насчет намерений Мерфи, заговорив с боссом ещё тише: «Сэр, он не хотел меня убивать. А значит, он ВЕРНЕТСЯ».
Саммер тоже остановился. Смотрел на высокие сапоги на ногах человека, серьезно служившего общему делу безопасности людей его округа. – Мина, как там ваши ноги? Сапоги, я понял, это вы специально стали носить. – И тут же, будто вопрос снят. – Я готов дать распоряжение о переводе вас в другой город. Куда бы вы хотели уехать… на время, пока это всё не закончится?»
Мина не глядела на босса. Она глядела на парнишку, собиравшего в ладошку желтые мягкие иглы лиственницы. – Я бы хотела остаться. – Она посмотрела на Саммера. – Если можно.
-Вот только без геройства, пожалуйста. Как ноги, что с поломанными ребрами?
- Дышать немного трудно, хожу …тихо. Но я могу и побежать. …Сэр, я МОГУ! Показать?
-И куда же вы побежите? – Саммер оглядел маленький задний дворик дома. Высокий забор с трех сторон. Генерал окрикнул парочку у дерева. – Возвращаемся! – К Мине. – Завтра за вами будет послана машина. Вы поедите в больницу. Четыре дня на поправку. Потом, если не передумаете, можете вернуться сюда.
-К Тедди?
Саммеру самому не хватило пятнадцати минут, чтоб наговориться с парнишкой.
Тедди бесслезно вспоминал об отце. Он сказал: «Я не любил ту тетрадь, которая в коже». И Саммер почему-то тоже почувствовал угрозу от тех восьмидесяти листков, которые были вшиты в сафьян. В ту пережеванную правду предателя – ему даже из любопытства взглянуть не хотелось.
Для Мины, отвечая ей, он кивнул. – Хорошо, если захотите, вернетесь к Тедди.
Саммер сам взял за руку ребенка и повел его в дом. Более получаса запрещено было светиться с Лоренсом даже во дворе дома (кстати, окруженного так, что уж и соседям надоели болтающиеся под окнами полицейские).
Саммер вздыхал, думая о том, что, скорее всего, дело заберет инстанция повыше, то есть даже не Калифорнийское управление полицией, а ЦРУ. А это значит, скоро в доме произойдет смена …нянь мальчика.
- У вас самая теплая рука из трех.
Саммер не понял фразы. – Что? У меня теплая рука? А у кого три?
-Не у кого. У вас… – Тед остановился. – Разве вы сами не чувствуете, она горячая.
Саммер, глядя на парня, вдруг понял, почему ему сложно было запомнить лицо парнишки целиком. Тедди изменился лицом. Он похудел и только глаза – по-детски открытые, были любопытны и веселы как прежде. – А почему ты такой худой, Тед? – Саммер присел, потормошил парнишку, будто щекочет. – Ешь плохо, или плохо кормят?
Гуффи мать стояла у дверей. Она вопрос слышала. Она вообще хотела бы услышать всё, о чем говорилось на дворе её дома. Аманда думала, что обсуждают её. Что эти люди обсуждают меру её НАКАЗАНИЯ. – Ничего такого! Тед ест как все! Да что там, даже больше Берти! – Она выскочила на дворик. Присела рядом с Тедом.
Саммер, разумеется, уже стоял на ногах. Он смотрел на женщину сверху вниз. На её жалкую попытку оправдаться.
– Тед, скажи дяде начальнику полицейских, что ты хорошо кушаешь. Сегодня ты съел больше Берти, ведь так?
Мальчик задрал голову, посмотрел на Саммера. По-видимому, ребенок понял, что «дяде» его ответ не нужен. Он посмотрел на женщину, заменяющую ему мать. И кивнул. Он подтвердил её слова.
Саммер отвел глаза. Больше никому не сказав ни слова, он двинулся (через дом Гуффи) на другую сторону улицы. Там вздохнул полной грудью и … сел в машину. – Поехали. Устал!
Водитель недоуменно смотрел на босса через зеркальце над лобовым стеклом. – Сэр, а как же, … доберется сам? …Понятно. – Ключ повернут, мотор - заведен.
Из дома выбежал Спок. Сержант успел заскочить в салон. – Простите, я …спросил у парнишки про дневник. Сэр, а ведь он снова ОБМАНЫВААЕТ. Сэр, - Спок вобрал в себя воздуха, чтоб успокоить дыхание, сбитое бегом, и выпалил: «Я тут же спросил: «Ты умеешь читать?», знаете, что он ответил?»
Саммер развернул шею. Уставился на подчиненного, но «любимчика» в виду особой смышлености. – Что?
-Он сказал, «что некоторые буквы очень трудно понять». Сказал, те бывают не такими, как в тетрадке Линды. Старшая девчонка Гуффей, оказывается, учит его читать. Но по своей тетрадке! А в её тетради, я проверил, ПЕЧАТНЫЕ буквы. Она научилась писать, будто на машинке строчит. Печатными. …Сэр, мальчик ВИДЕЛ её! Тетрадь отца! Он лжет.
-Да, он её видел. И это не ложь. – Но Саммер понял, Спок неспокоен, потому что есть идея, какая у него идея- тут нужно было понять, потому что выражаться кратко – сержант так и не научился. Вернее, жена приучила его к детальным ОБЪСНЕНИЯМ: где, когда был, с кем, что делали, кто, как был одет?
-Сержант, перестаньте запыхаться. Ничего не понял, давайте, вразумительное объяснение вашим подозрениям. Что сказал вам мальчик?
-ОН ЧИТАЛ её, а это значит, уже после, как Линда кое-чему его научила по своей тетради. Это стало возможным совсем недавно, сэр. Скорее всего, он видел дневник в руках …ну, отца – это понятно, но и НЯНИ – мисс Лук. И возможно, та комментировала при этом кое-что из ею там прочитанного. А мне-то он ТОГДА сказал, что не знает, что такое «дневник».
Саммер хмыкнул. – Хе! – И дальше мысли про себя: «Мальчик может ПРЯТАТЬ тетрадь отца. По словам Чарли Гуффи, его кузен возможно сильно дорожил этой вещью. Она шла в списке наследуемого Тедом …ПЕРВОЙ. Отец ПРЯТАЛ её от остальных. Прятал и, думаю, научил этому сына». – Спок, вы молодец! …Хотя, давайте так, договоримся, без присутствия кого-то из родных парнишки – вопросов ему не задавать. Лоренс - объект интересный, но не будем забывать, что он человек, имеющий права, да ещё и ребенок. – Саммер погрозил пальцем. – Сержант, дальше - без самодеятельности.
***
Когда фотография Френка Мерфи не прошла в финал (в полуфинале она была!) конкурса «разработанного» Саммером, возмущалась не только Линда Гуффи, действительно закидавшая сайт и возмущениями, и обвинениями в подтасовке и …фотографиями (все одной и той же, другой у неё не было). Были ещё люди, которые были за победу «симпатичности» Мерфи. Понятно, среди них был Рикардо Салеман, узнавший о конкурсе уже после его завершения, но тоже, закидавшего сайт мэрии фотографиями своего любовника. Но был ещё один человек, который … ОДИН РАЗ даже позвонил на телефон редактора сайта.
-Простите за беспокойство, мистер Харрис, вы уже окончательно выбрали победителем конкурса этого …парнишку из офиса Марка Дугласа?
Редактор был в недоумении. Он не знал ни Марка Дугласа, ни того, что победитель конкурса работает в офисе. – По единогласному решению жителей города и судей, выбранных ими же, победил Дак Куппер. Это всё, что я могу вам сказать, мистер, …мистер...
-Этот темнокожий парень? А… разве нельзя, то есть, я бы мог спонсировать продолжение «взвешивания» результата конкурса.
-Сэр, понимаете, …простите, с кем я разговариваю?
- Вы с серьезным предложением имеете дело, мистер Харрис. Так что же, может, вы из троих - двоих сделаете ваш окончательный выбор? Может, договоримся? Я поставил на другое лицо, и очень не люблю проигрывать…. Вы меня понимаете, мистер Харрис? Я хочу, чтобы победил ДРУГОЙ человек, вы меня понимаете?
Дурень редактор (Саммер, после, как узнал о предложении, выразился словом потяжелее), резко оборвал разговор, полагая, что выслушивает назидание от расиста. Другого разговора с неожиданным спонсором уже не было. И Генри Стаффорд очень тем был огорчен.
Но этот …спонсор…за три дня и пять сотен баксов нашел-таки нужного ему человека. Выяснил, где тот временно обитает. (А полиция до сих пор найти его не может, ведь ей и в голову не пришло, что Мерфи деньги не из воздуха делает, он их ЗАРАБАТЫВАЕТ)! Вот через редактора сайта «Даю работу на час» некто Стаффорд быстренько и нашел место обитания подранка. Только Мерфи и раненный не дурак. Он «ушел» из квартиры, как только заслышал шуршание отмычки в замке.
Для Генри Стаффорда – человека в Лос-Анджелесе известного и влиятельного в виду близости к губернатору (он его брат) и, разумеется, в виду тех сумм, которые известный человек, дарит родному городу ко дню его основания, для него и адрес генерала в отставке – Арнольда МакДира нашли быстро. Через своих в управлении полицией стало известно имя того, кто скрывается вместе с серийным лос-анджелесским убийцей. Имя Риккардо Салемана стало ему известно. Его лицо - тоже. Когда в одном из магазинов на Песчаной улице камера засекла это лицо, тут же позвонили секретарю Стаффорда. И указали район обитания напарника Мерфи. Дальше - дело техники. И богачу стал известен адрес проживания Салемана. Как только тот ушел в магазин, генерал в отставке перетряс все его вещички. Нашел и пистолет, из которого позже Рик и подстрелит Мерфи. Генерал (он же генерал!) сделал один выстрел из оружия. И пульку сохранил. А вечером спросил жильца … про «колена». К которым Рик принадлежит: к святым или напротив? Когда Мерфи, как обычно, позвонил генералу, чтоб справиться, всё ли с его другом в порядке, МакДир, кроме того, что сообщил ему, что Рикки в кутузке, но только на сорок восемь часов, так как против него ничего серьезного у полиции нет, возьми, да и продиктуй ему цифры, за которые он получил целых две сотни баксов. От кого – не важно!
Мерфи легко номер телефона запомнил, а когда пришлось совсем туго (пулю, что осталась в нем - он вытащил, но раны надо было лечить, а как это сделать без жилья и ухода за ранами?), он набрал, …так, на всякий случай, тот самый номерок.
И так в доме родного брата губернатора штата Калифорния… оказался тот самый человек, которого объявили на весь лос-анджелесский мир, «отъявленным преступником». (Он же в полицейских стрелял, а это серьезно наказуемо).
Стаффорд оказал ему огромную услугу. Он дал ему возможность поправить здоровье.
Френк прекрасно понимал, что спрячься он сейчас в любом углу Лос-Анджелеса (а уехать он пока не мог), его найдут. Найдут и …конец карьере. Поэтому он был искреннее внимателен к Стаффорду, пытаясь с первых же минут знакомства, понять, что за человек, оказавший ему такую царскую услугу.
-Вы мне симпатичны, мистер Мерфи.
-Мы знакомы? – Френку делали перевязку, как раз тогда, когда вечно занятой Стаффорд, наконец, появился в своем доме на холме.
-Нет. Я не думаю, что у нас могут найтись общие знакомые. Нет. Но ваше лицо и ваша… энергичность - мне импонирует. Что я могу для вас сделать?
Мерфи дернул плечами и тут же зажмурился, простейший жест, доставлял ему боль. – Лечите.
-Это всё? – Стаффорд с любопытством разглядывал полуобнаженного мужчину. Тяжелые открытые раны на его спине и плече. И непроизвольно восхищался умением своего гостя снести, причиняемую ему боль. – Это…всё?
-Да. А на что вы ещё способны, …всё.
Фраза не прозвучала вопросом. Гость вроде бы не любопытствовал. Но может только пока. Стаффорд улыбнулся. – Хорошо! Тогда, как вы тут с доктором закончите, я …приглашаю вас на ужин. Подниметесь ко мне. Вас проводят.
***
Абас было дано задание, осторожно выяснить у мальчика, где в настоящее время находится дневник Лоренсов. Эту вещь теперь в доме Гуффи все ОЦЕНИЛИ.
Когда тетрадь появилась в доме, к ней отнеслись, как к вещи, которая должна быть вынута из шкафа лишь лет двадцать спустя. Тогда, когда ребенок вырастет в нахального парня и пожелает поинтересоваться, что он получил от своего папаши в наследство и сколько? Потом тетрадку попросила няня Теда - Анна Лук, потом Линда попыталась (по просьбе мальчика) научить его читать «другие» буквы – буквы, написанные в тетради. Абас и сама вспомнила, что однажды видела на столе девушки тетрадь в сафьяновой обложке. Но Линда уверяет, что она её возвращала Теду. Тот всячески отрицает, говорит, что не брыл. Где правда в детских недомолвках – Абас не знала. Давить на детей она не могла. Но важно было уже то, что ОНА существует – ТА тетрадь.
Мине и самой стало любопытно, а что там, в той тетради? Что такого мог написать двойной агент, чтобы всполошить серийного убийцу? Но каждый день задавать один и тот же вопрос смышленому парнишке – это было б перебором в игре. Абас полагала, что окольными разговорами – так будет проще капать в одно и тоже место. А там, если конечно этот дневник ЕЩЁ существует, у парнишки она сможет кое-что выяснить.
Гуффи все перетрясли в доме. Старшие девочки – искали в своих комнатах, у младшего сына – искала «лишнее» в комнате мать. У Лоренса в комнате искали специалисты (собственно, они порылись и во всех остальных комнатах дома, но тихо, тихо). Дневник не был найден. В третий раз перетрясли все в доме Лоренсов. И теперь оставалось ждать и верить, что дневник не утерян, не украден, и мальчик знает (не забыл), где тот лежит.
Сегодня Абас поинтересовалась о деле так: «А когда ты жил у себя в доме, ты где больше всего любил прятаться, когда играл в прятки с детьми?»
Мальчик задумался. Только один раз на дне его рождения в их доме были дети. К Теду пригласили детей Гуффи и детей соседей. Дети все были разного возраста. Игры как таковой не получилось. Но в прятки дети все же сыграли. И Тед вспомнил, где он спрятался. – На мансарде, за ширмой. Только меня там никто не пошел искать. Я ждал, ждал, потом вышел и сам, … сдался. Сдался сам.
-Понятно. – Абас задумалась. Слух ей резануло вполне взрослая фраза – «сдался сам». Она улыбнулась. – Пришлось…сдаться. Как же это должно быть трудно: прятаться, скрываться, а вот после пойти, и сдаться самому.
-Это ведь не стыдно?
-Конечно, нет.
-Мне и папа говорил, сдаться самому не стыдно.
-Папа такое сказал?
-Ну да.
-Вы часто говорили с ним о том, что стыдно, а что не стыдно?
-Не часто. - Мальчик помолчал. – Нет, не часто. Только когда я тетрадку доставал. Чтобы только посмотреть. А папа после ругал меня. И говорил, что мне должно быть стыдно. Ведь я обещал.
-Да, когда обещаешь, нужно выполнять. Уж такие мы взрослые, у нас так.
Мальчик замолчал. Мина попыталась восстановить тему. - И тетрадь, должно быть, папа перепрятывал, так? – Абас улыбнулась. – Ну, я же знаю, если кто секретик нашел, его нужно тотчас перепрятать.
Мальчик согласился. – Ага. - И снова молчок.
Мина пыталась находить нужные слова. - Значит, …он полагал, что эта вещь, что она … будет интересна только, когда ты вырастешь.
-Какая вещь?
Мина улыбнулась шире. Перебор в такой теме всегда мог вызвать нежелательно затянувшееся молчание мальчика. – Да тебе любая вещь твоего папы будет впору, когда вырастешь, Тед!
-Ну да. …Я же вырасту? …Со мной ведь НИЧЕГО не случиться?
Абас вздрогнула. Взглянула на малыша, живущего с таким вопросом в душе, и тут же, превозмогая боль (а та ещё после четырехдневного отдыха в клинике чувствовалась), присела перед ним на корточки. Взяла за руки. – Конечно, ты вырастешь, Тед. Ты станешь большим, красивым, умным мальчиком.
-С усами?
-А как ты захочешь!
Мальчик смотрел на женщину, не мигая. Потом, ну раз та так близко теперь и как будто откровенна, спросил о том, что его волновало уже давно. – Только у меня ведь не будет таких… как у вас, ну…этих, ведь так?
Абас качнуло. Ноги её ещё больны, не устойчивы, она упала назад себя. …Короче, присела. – Тед?! Тед, ты подглядывал?
- Вы написали на коврик в туалете. Меня отругали из-за вас. Я спросил у Линды, как же так, почему и женщины могут написать мимо унитаза? А она сказала мне, что я дурачок. Что это невозможно, чтобы мимо. Если женщина не пьяная. И я… - Парнишка опустил глаза. – Подглядел. Вы – наполовину мальчик, так?
Абас вдруг услышала голос … ГОЛОС собственной матери: «Стыдно! Минсуло, это позор! Стыдно, бойся гнева Аллаха, дитя! Что ты сделал с собой, мальчик?!»
Мина сморгнула, медленно поднялась на ноги. Отряхнула юбку, как истинная дама, огляделась, не заметил ли кто её промаха. Потом она отряхнула руки, после, достав из сумки влажные салфетки, вытерла ими испачканные руки. Потом зачем-то взяла другую салфетку и …начала тереть ладошки парнишке. – НЕ ПАЧКАЕМСЯ больше, …хорошо? ХОРОШО, Тед?
Тедди понял, о чем его попросили. Он кивнул. Потом сунул ладошку в руку женщины, и сам повел её в дом. Он уже начал чувствовать минуту окончания прогулки. Получасовой прогулки между заборами в дворике дома его отчима.
***
Не то, чтоб они стали любовниками – этого не было, но отношения их приобрели характер однозначный: Генри приятно было общество его гостя, приятно было держать его за руку, плявать нагишом в бассейне или нежиться в джакузи, рассказывая о прожитом дне. Ему приятно было делать подарки Френку, баловать его марочным вином и деликатесами, а после … ждать благодарного взгляда в ответ. Он ему был нужен, …важен, он поднимал настроение, тонус, он был даже физически ПРИЯТЕН мужчине.
А Мерфи считал: что парню просто тоскливо среди обычных людей. То есть, Френк сразу понял: с ориентацией у человека всё в рамках общественных норм и потому на ласках он не заморачивался сам и не ждал их от своего покровителя. Ну любит подержать за руку, погладить её – пожалуйста! Ему это было не вновь, и не доставляло никаких ощущений. То есть, неприятных – тоже нет.
Зато Френк изучал дом и местность вокруг. Дом Стаффорда располагался на холме. Обзор очень даже замечательный. Он изучил алгоритм действия охранников, знал их посты, уже, правда, в общих чертах познакомился со схемой расположения видеокамер в доме. Он даже знал уже, где укрыт хозяйский сейф, к которому Генри обращался, чтобы прихватить к ужину при сечах какую-нибудь безделушку в виде браслетика, брелока или цепочки. Теперь Мерфи был обвешан ими, как рождественская ель, (то есть и на ногах «цепи» имелись). Он знал теперь режим работы Стаффорда. Почти не таясь, без стеснения, он поднимал трубку параллельного телефона, когда Генри общался с семьей: женой и старшим сыном. Узнавал голос «тихой шептуньи» - дочери Стаффорда. …А ведь прошло всего пять недель с тех пор, как полиция, с удвоенной, да что там, …утроенной силой кинулась искать его, перелопачивая каждый участок города.
- Что будешь есть, …пить? Как всегда: только легкий коктейль и зелень с сухариком? – Генри щурился от удовольствия, он отдыхал в присутствии своей живой игрушки. - Френк, я не понял, ты прикидываешься или, в самом деле, не ешь толком? Посмотри, есть мясо, дичь, сколько я привез рыбы, …Френк, ты МЕНЯ УДИВЛЯЕШЬ своим недоверием. – Он хихикнул. – Боишься, отравлю?
Стаффорд пил текилу, виски, коньяки. Закусывать любил серьезно мяском, макая его в ароматные соусы, потом брался за рыбу или высасывал мякоть отварных морепродуктов. Ел причмокивая, как поросенок, весело и всё, поглядывая на того, кто … отказывается от такого добра.
Он спрашивал, потому что НЕ ПОНИМАЛ, почему гость не ест. Ни в его присутствии, ни без него.
Френк, глядя на дерганье пламени свечи на столе, засек время смены караула у двери. «Ага, вот и охрана сменилась. Значит, уже девять». Улыбнувшись, переведя взгляд на нового покровителя, он ответил вопросом: «Ты страдаешь метеоризмами, Генри. Тебе никогда не приходило в голову, отчего тебя так вспучивает?»
-Пукаю, …и что? – Генри сыто ухмылялся, типа, я в своем доме.
-Нет, ничего. – Мерфи, как кокетка, сначала повел плечами, потом смял улыбочку. – Я только ОТВЕТИЛ на твой вопрос.
-Так ты боишься завонять?! – Стаффорд рассмеялся. – Ну ты даешь! …Нет, просто …даешь, парень! …Он не ест, чтобы не пукнуть, …нет, вы слышали? – Спросил хозяин всего тут у своего слуги, прикрывающего задницей деверь. Разумеется, крепыш тамошний и ухом не повел. Молчок!
И вдруг Стаффорд перестал смеяться. Цыкнув зубами, он снова посмотрел на Мерфи. – Ты что, и, правда, работаешь на разведку?
Мерфи (тоже и ухом не повел): «Разумеется».
Генри смотрел, смотрел на него и как загогочет…га-га…га ну…ты…..ха…ха, «разумеется», …ха…ха, типа, все мы тут… - Стаффорд сделал жест пальцем отчертив в воздухе круг, - из разведки. Нормально! Га…га…а ты не хочешь меня спросить, Френки, откуда мысль навеяло?
Мерфи опять жеманно передернул плечами. Мол, нет, мол, не хочу.
Картинка, конечно, поразительная, учитывая, что у мужчины - гея тридцати одного года поджарое, мужественное сложение тела. А поджившие плечи крепки настолько, что смешливого обжору он мог бы задушить, зажав его короткую шею в локтевом сгибе руки. – Не хочу.
-Почему? – Генри смял улыбку. – Это ПОЧЕМУ?
-А зачем мне знать твоего информатора, я с ним все равно разойдусь во мнении.
Стаффорд сидел, смотрел на визави, не знал, что и думать по поводу такого ответа. Толи его надули, то ли Мерфи так дурачится, что фиг поймешь, скрывает он что-то или посмеивается, как над лохом, которого надули за его же деньги.
Генри припал пузом к столу. – Послушай, …как тебя, …ну, допустим, Френк, …нет, я серьезно. Я знаю, это уже обсуждается. Делом твоим уже заинтересовались в ЦРУ. А это, знаешь, куда серьезнее организация, чем полиц-кооператив старика Саммера.
-А кто это?
-Как?! Ты не знаешь имени своего врага?! – Стаффорд снова хохотнул. Снова цыкнул зубами и опять приступил к пробе то того, то этого с блюд на столе. – Вот потому-то он тебя и подстрелил. – Генри сунул руку по крышку блюда и вытащил красного, ещё тепленького рака. С хрустом его преломил и отсосал клешню. И снова произнес: «Ха…ха…».
Стаффорд ел в этом доме только руками. Как древний римлянин. Макал мясо в соус и, обливаясь им, тащил кусок в широко раскрытый рот-пасть. – А это, (чав, чав…пу…у…ук…) ха…ха…ха, простите, … это, друг мой, Френки, ЕСТЬ старый бык, желающий не отдать твою мокроту в то самое ЦРУ. Ему самому орден получить хочется.
Мерфи, слушая чавканье и пуканье (к которым всё так и не привыкнет), пил свой коктейль и внимательно следил за суетой охраны у двери. Парень-крепыш явно получал какую-то информацию в уши по связи. Выслушав кого-то, парень осторожно пришагал к боссу. – Мистер Стаффорд, там какой-то спок. Я не понял, это фамилия или что. Говорит, что из управления полицией. Говорит, у него есть для вас …бумажка.
Вообще-то парень расслышал слово, речь шла о повестке, но так категорично пересказывать разговор со парнем всего лишь в сержантском звании - он не рискнул.
-Ну так пусть он ей подотрется…ха…ха,…скажи этому спокуше, мы ужинаем. Или так: у меня гости.
-Я сказал, но он настаивает. Говорит: «Я подожду, когда ваши гости разъедутся».
-Вот урод!
-Он сказал, что это важно и потому хотел бы вручить по… ну, ту самую бумажку вам в руки.
-Не сдохнет, передав через тебя!! ПшЁл!!
Сказав «пошел», Стаффорд задумался. Парень не успел дошагать до двери, как он его снова окрикнул. – Эй, вот, что: узнай, что за человек и забери у него… бумажку. – И снова Генри рассмеялся. Но немного натужено. – Ха…ха, вот ур-роды, никакого покоя! Трудишься, трудишься для них, вот, приезжаю сюда всего каких-то два раза в неделю, …а они с бумажками …в окна лезут, засранцы. – К охраннику. - Ну, что стоишь, ЗОВИ ЕГО СЮДА! Раков пусть поест. …Вот, тут осталось. – Он пренебрежительно кинул рачий хвост в сторону спины охранника.
Мерфи внимательно слушал и приглядывался к своему покровителю.
И понял он, что Стаффорда уже кто-то предупредил об опасности. Кому-то стало известно, о связи его с разыскиваемым преступником и этот КТО-ТО заботливо предупреждает. «А теперь он оправдывается. …Он боится. Не знает, как завершить знакомство. …А я знаю».
***
А ведь действительно испугался. Генри раздобыл фотографии из дел, в которых подозревается его квартирант. Фото растерзанного тела старой женщины – Анны Лук; вытащенных из моря двух трупов – Лоренсов, фото убитого в затылок приятеля Мерфи – Олли Паркера и разрубленного дарственной саблей художника Огайо. И ему намекнули: «Это только «тутошние» трупы».
Генри не пожалел, что ринулся искать любопытного для него человечка. Но он жалел о другом: о том, что приятный для него собеседник оказался СТОЛЬ НЕПРИЯТНЫМ человеком ВООБЩЕ. И, разумеется, он начал понимать, что ЧЕЛ, которого он уже стал называть мылым Френки, может оказаться неадекватным в определенной ситуации, … стать угрозой и для него.
Как только охранник вышел, и в огромном пространстве верхнего этажа дома остались только двое, Френк поднялся из-за стола.
-Что, уже поел?
-Поел, …попил…
Стаффорд улыбнулся. Он УЛЫБНУЛСЯ, указав пальцем в угол просторной комнаты. – Выход там. Он ведет на крышу. Пилот вертолета готов отправить тебя, куда будет угодно. Этим (кивок на дверь) - я скажу, что ты похитил вертолет. С пилотом… С ним сам договоришься. Дорогой.
Мерфи кивнул. И медленно, прислушиваясь к каждому шороху за спиной, но с вида – спокойно - пошел к потайному выходу на крышу дома Стаффорда.
Вертолет поднялся в воздух. К Стаффорду приблизился всё тот же крепыш - охранник: «Сэр, я не понял, Том - он у ворот дежурит, сказал, что этот …спок – он делся куда-то. Может, передумал, …на чет повестки? То есть этой, бумажки».
«Сам ты бумажка, дурак!» - думал Стаффорд, вытягивая и кривя свои полные губы. С грустью глядя в угол, в котором скрылся Мерфи, он покачал головой, будто о чем-то сожалея.
Потом, вздохнув, потянулся за бокалом. Медленно, будто уже не лезет, допил виски. Потом снова стал есть, хватая с блюд руками. Снова чавкал, когда ел, снова пукал, откидываясь спиной на спинку высокого стула, но …как-то уже скучно. Не весело ему было. А, напившись, наевшись до отрыжки, он неуклюже дернул рукой и крикнул парню по-немецки: «Ком цу мир!»
«Ну, началось…», - запечалился крепыш и приблизился. «Щас петь заставит».
Мало, кто б распознал хамоватого немца в этом напористом американском бизнесмене днем. Вообще, в обычной жизни Генри Стаффорд, как все те, кто женится на богатых невестах по контракту, был вполне дрессируем и даже тих. Мерфи, услышал как-то тенорок в ванной комнате (Стаффорд заливался, путаясь в тональностях и словах, заменяя их звуками трубы, пел арию герцога из «Риголетто»). И понял Френк, откуда сердце молодца Генри. И легко перешел на разговорный немецкий. Ему даже нравилось, что в его разговоры никто не вмешивался в доме. Вышколенные слуги из поселковых людишек, не знали родного языка баварца.
Неуклюже поднимаясь из-за низкого для его рослости столика, Генри попал рукой в креветочный салат. Вытирая крепкие руки, сплошь покрытые густыми рыжими волосками, мокрыми губами он задул горевшую на столе свечу и ругнулся: «Бумажки, мать вашу, … вот с Френки я б…- Генри хохотнул, - я б п…поговорил. …Веселый, … интересный, … много повидал, …говорит по-людски».
Охранник повел хозяина спать. Сегодня тому засыпать без долгого общения с гостем. Тот куда-то пропал. Крепыш оглядывался, но Мерфи так и не появился.
«Ихь либе дихь, майн либе фрау, …майн либе фрау, ихь ли…и…и…ибе…».
Завтра, когда хозяин встанет, как всегда с утра хмурый и малоразговорчивый, уже другой - свеженький парень из охраны дома высыплет ему на ладонь все те миленькие подарочки, которые были скинуты Мерфи при прощании с гостеприимным домом.
Гость НИЧЕГО у Генри не забрал. Чтоб не возвращаться.
А сам он, уже без лишних в кабине, летел в Мексику. Та была уже совсем рядом.
***
Рик отсиживался за решеткой. Было время поразмышлять. А мысли в голове бродили всякие. Но больше он думал о выбранном пути. «Не мы выбираем путь. Не мы! Не нас и судить». Он отвергал любое посягательство на свою совесть. Он искренне считал себя невиновным. Однако он стал часто молиться. Как-то даже потребовал священника и исповедовался, рассказав о любви к мужчине. «К человеку, падре. К ЧЕЛОВЕКУ, который, без сомнения достоин любви. Но для других он, …возможно, и не хорош. То есть даже, может быть, …но я, у меня лично нет причин разлюбить его. А любить – ведь это же не противозаконно в глазах Господа? …Нет? Ах, ну да, да, законов семь. Но ведь я не виноват, что один из них так сильно сблизил меня и этого человека. Я ведь не виноват. Это провидение. Значит, это мой путь. Я должен его пройти. Ведь так? ...Спасибо, спасибо, за поддержку, падре? Значит, я прощен? …Благодарю вас, святой отец. Что? …Нет! Нет, об этом я ничего не знаю. …А почему вы …решили, …нет, нет, мой отец умер. Он упал с лестницы. И умер. Бедняга».
Как-то, ещё когда он безмятежно жил у генерала, встречаясь с Френком в условленных местах, Рик попросил: «Скажи, ты ведь скоро поедешь назад, в Мексику?»
-Рик, тебе уже домой захотелось?
-Нет! Нет, …конечно, …нет. Я… насчет отца. Его могилы. Родни у нас много, но, …нашелся ли кто, кто взял на себя труд по-людски похоронить его.
-Совесть твоя чиста, умница. Ты меня отругал, … и крепко. Всё. А распорядиться насчет погребения ты мог, если б захотел и отсюда. За тобой ничего нет, Рик. За самоволку врачей не секут. Просто выгоняют с работы.
Рик глотал горечь вместе со слезами. Но он молчал. Он не делал никаких заявлений, и слов обвинений – никаких.
Мерфи помолчал, поглядел на него, потом взял его руку в свою. - Скажи, на чей адрес отправить деньги?
-Ты не понимаешь, я, я боюсь другого, Френки. Я боюсь, что он будет ПРЕСЛЕДОВАТЬ меня теперь.
-Хо! – Мерфи хмыкнул. – Ты же практикой давно занимаешься, Рик. Людей режешь …скальпелем.
-Нет, ты не понимаешь. Отец был человеком сильной воли. Он мечтал одолеть пятьдесят морей.
Мерфи не понимал. – А не преодолел и сорока ступеней.
-Френк, …бога ради!
-Рик, не спеши к Богу! Я честно предупредил тебя.
Салемал прикрыл глаза обеими руками. – Да, …да. Только бог не отдает команд НА ПРОИЗВОЛ. Это всё люди придумали. Тебя ОБМАНУЛИ, Френки. Я понимаю, теперь тебе трудно поверить в обратное. Так же как и мне. Я люблю тебя. И с этим я теперь …умру.
-Не надо умирать, милый. Не сейчас. Пойдем, я угощу тебя в кафе, я сегодня при деньгах. Кстати, вот, на, это за квартиру твоему генералу. Как он, тихий? (Рик уронил деньги под ноги)
-Ты был не прав с моим отцом. Ты… неправ, Френк.
Мерфи поднял купюры, потом обнял приятеля. Поцеловал в лоб. – Ладно, к чему спросил? Отец приснился? Так тебе в церковь нужно.
-Нет, я о,… чтоб помянули.
-Нет, Рик, поминки я организовывать не умею. И не проси.
Рик снял с пальца перстень. – Вот. Отец подарил. Положи ему на могилу. Ну и … прощение попроси. За меня.
-Заочное прощение просишь? …Ладно. Я тебе его передам.
-Френк!! – Рик расцепил объятия и оттолкнул руки друга. – Френк, имей хоть каплю … (Тише, и уже он сам прижался к груди Мерфи) ) Я его боюсь. Отнеси это ему. Верни. Он сниться мне.
Мерфи погладил друга по голове. – Дурачок, у меня найдется, чем расплатиться за твою неугомонную совесть. А ты … ладно, пошли, я сам отведу тебя в церковь. …Вместо ужина в кафе, устроим тебе ПОКАЯНИЕ.
-Я…боюсь, Френк.
-Ты ни в чем не виноват!
-Я знаю.
-Вот и помни об этом, когда будешь исповедоваться.
-А про нас?
-Про нас, про вас, слушай, разберись, отчего у тебя совесть приболела, ладно? (они приблизились к костелу). – Ты ведь католик? Ну, тогда – вперед!
-Френки, я б…
(Уже чуть сердито) - Не пыли, Френк. Я устал. (И уже на ходу) Души, встретившись, не подерутся.
Он помахал Рико рукой, … на мизинце которой был пресловутый подарок капитана.
***
Лицо Мерфи засекла камера в зале одного из банков. После выяснили, он снял со счета две тысячи долларов. Счет был действительным. Активным. На него перечислялась ЗАРПЛАТА управляющего одной из кембриджских фирм. Та будто занималась легальным бизнесом. Выдавала лицензии.
Женщина, отсчитывавшая клиенту наличные, хорошо запомнила такой факт: мужчина по фамилии Мерфи поигрывал, держа в пальцах левой руки какую-то странную монету. «По виду старинную. Золотую. И ещё - на мизинце его руки был перстень. Тоже, как будто старинный. Белое золото».
Когда ей показали монеты, приближенные к тому описанию, что она дала, полицейские Тихуаны ахнули: их банк посетил клиент, имеющий в руках золотые луидоры!
Поскольку дело о смерти капитана Салемана с «Макарены» было закрыто с резолюцией – «смерть по неосторожности», Мерфи как преступника в Мексике никто не искал. Но вот американская сторона - ТА очень просила сообщить им, если вдруг ИХ «подозреваемый» вновь появится на просторах Мексики. И такое сообщение и фото Мерфи с протоколом – письменными показаниями работницы банка – это Саммер получил. – Ну хоть бы чуточку изменился!…Гад.
-Он никогда не изменится, пока мы не посадим его на тюремную диету.
- До Европы долететь двух тысяч хватит.
Кросби снова парировал: «Слава тебе, убрался».
Саммер вздохнул, глядя на фото молодого крепкого мужчины в белом летнем костюме. – Мы с тобой, Том, седеем, болячки заводим, бегая за ним, а он…
Шериф с последней их «встречей» с Мерфи сильно сдал. Он то тревожился, что дело передадут в ФБР, то ЦРУ прижимало его своими требованиями, тогда он потирал руки: «С глаз долой…».
Только знал Саммер, в первом случае подонку будет открыт путь в Китай. Эта страна как-то особенно зла на этого преступника. Только не верил Саммер, что такой тип …долетит до правосудия Китая. «Легкой смерти» он Мерфи не желал никак. Саммер упирался рогами, желая сделать из Мерфи вечного обитателя самой отстойной тюрьмы Арканзаса.
-Том, скажу правду, мне трудно. Мы истерли в кровь руки, ну куда мог деть ребенок тот дневник? Если б найти, мы б придавили этого подонка по полной. Ну хоть бы и с помощью Чака Парни и всего их бюро.
-Да, но… дневника мы не нашли. – Кросби поправил очки и поелозил в кресле посетителя. Кресло хозяина кабинета явно было удобнее.
- Ну вот как я могу приказывать своим ребятам и сегодня, и завтра бдеть в три глаза? У меня ж на других участках больше полгода по дежурным оперативникам недобор. А этот, … он оказывается, в Мексике! …А если он там только деньги снял, только на солнышке погреется, да снова сюда?.. Том, потерпят пусть твои люди. Объясни им, не снимай парней ни с дома Гуффи, ни с дома Абас. Ну и кафе, и места работ и учебы семейства – пусть все останутся на своих местах, Том. …Он появится. Он ОБЯЗАТЕЛЬНО вернется».
Кросби (про себя) «Доиграешься!», - в слух: «Ты бы здоровье поберег, так напрягаться-то».
«Ты про задницу мою? Ничего – она выдержит. Не такое выдерживала», - именно так ответил посиживающему его лицу окружной шериф Саммер.
***
- Заходите, сеньор, у меня не дёшево! – Зазывал приезжего владелец маленького кафе.
Мерфи зашел. Выпил кофе. Минеральной воды. Потом заказал комнату, заплатив за три дня.
Хозяин кафе, сдававший комнаты приезжим, никогда не вмешивался в отдых своих постояльцев. Например, Мерфи исчез на те три дня, на которые снял комнату, то есть снял и …пропал – и на это было хозяину кафе плевать. Тем более что ему заплатили (и не плохо) за то, что если кто будет интересоваться: постоялец каждый день заказывал массаж шеи, бутылочку текилы и …был тих. И разумеется, в комнате – у себя. «Спал, наверное. Да, трое суток – это ж не долго. Моя жена пол жизни уже спит, и что?».
Такую же чепуха молол и другой хозяин кафе, уже с соседней улицы. Сказал, постоялец такой был у них. Трое суток жил. «Только на часок - два отлучался. На кладбище ездил. Сказал, знакомого проверить, на месте ли? А так, так всё тут был: спал много, массаж делал. …Чего? Плеча. …Какого? А…правого. Всё тут жил. Я видел». Слово в слово сказал это хозяин кафе, когда к нему ВДРУГ заехал какой-то шустрый тип, назвавшись полицейским из Лос-Анджелеса.
Спок только воду заказывал. Ему наливали прямо из крана, кидали кубик льда и денег за то не требовали. Почему-то. Просто недовольно ставили стакан на барную полку – и отворачивались. Ничего он не заказывал, только воду и пил. Хозяин кафе кисло смотрел на него, потому как понял, не полицейский это. Он принял его за кредитора. И он даже УБЕДИЛСЯ, что господин – кредитор, так как лично видел, как тот «мистер скок» зашел и в соседнее кафе и тоже интересовался: «А не снимал ли у вас комнату некий Мерфи?»
И вот же совпадение! Мерфи и на той улице комнату снимал, и тоже на три дня. На следующие три дня.
А где летал - мотался тот Мерфи, загорелые от счастья жить на солнце мексиканцы американцу не сказали. Махали руками и отворачивались от него. «А пошел ты! Ничего не заказал, воду только. …Что там, в Лос-Анджелесе, вода кончилась что ли?»
Но настырный Спок след все же откопал. И радостно докладывал Кросби: «Мерфи был в Мексике. Устроил себе алиби и улетел частным рейсом в Португалию. Скорее всего, это не окончательный его выбор. Уверен, он полетит дальше. Спок».
***
Но ошибся сержант. Мерфи опять его надул.
Френк смотрел на силуэт Эйфелевой башни и соглашался с парижанами: «Торчит. Как же это прекрасно». Потом заметил, подошел официант. - Простите, вы уже сделали ваш выбор, месье?
-Пожалуйста, …куриный бульон, белый бездрожжевой поджаренный хлеб и говяжью вырезку в виноградном соусе. На десерт - …вот это - мусс с белым шоколадом. И, пожалуйста, воду. Попрохладнее.
-Что будете пить, месье? – Официант открыл меню так, чтоб акцентировать внимание клиента на двух страницах перечня вин. - Очень рекомендую это…
Мерфи качнул головой. Ткнул пальцем. – Вот это, пожалуйста. Официант похвалил выбор и принес сразу две бутылки вина, выбранного сорта. Предъявил клиенту.
-Сегодня это: светлое, полу - сладкое. Из Бордо урожая тысяча девяносто седьмого года.
-Отлично, месье! Именно этот год дал Бордо лучший урожай винограда. Если желаете, вино я могу налить прямо сейчас.
Пока ждал заказ, Мерфи пробовал вино и разговаривал по телефону. По-испански, хоть и был в нем не силен.
«Да, сеньор, - отвечали ему из Мексики. - Этот тип тут был. И в соседнем кафе – тоже спрашивал. Я сказал, как вы просили. Не стоит, сеньор, ведь вы же мне заплатили».
Мерфи убрал телефон. «Суетятся. Ничего. Вы ещё долго будете тратить на меня деньги своих налогоплательщиков».
В руке Френка был луидор, который он должен был вернуть в дом коллекционера.
Дом одинокого коллекционера старины – месье Клико - был продан. Интерьер в доме уже был сменен. Но, новые хозяева, учитывая, что старого хозяина больше нет, решили не менять коды замков на воротах и дверях дома. И Мерфи использовал карточку, припрятанную им в камере хранения железнодорожного вокзала в бауле, полным мужской одежды на всякий сезон.
Бассейн в доме был тот же. Только у одной из стен была заменена плитка. Но тон новой, свежей, в общем, совпадал со старым – был голубым. Френк походил вокруг бассейна, глядя вниз, на дно, потом разделся, спрятал одежду и … нырнул.
Он вставил луидор в щель между парочкой плиток, заметными лишь его глазу (ведь он же клал эту плитку), ящичек тайника выдвинулся. Френк сунул руку глубже в тайник, откинулась стенка ящичка и, почувствовав пальцами пакет, забрал его. Слегка пузыря ртом (правое легкое теперь было не таким сильным, как раньше), он выбрался на поверхность.
Из дома Френк вышел … без луидора, но с паспортами на имя Адольфа Штоца, Адольфа Мопса и Адольфа Попса. «Ишь ты, как фантазия пузырит, - ворчал Мерфи по-французски. - Что ж они меня сразу Адольфом Гитлером не записали?»
Отгуляв по городу день, вечером он был уже загородом, в аэропорту. - Один до Сан-Франциско.
Позади его, в очереди стояла молодая женщина. По-видимому, американка. Мерфи засек мягкий калифорнийский акцент. Она просто задала вопрос: «В отпуск?»
Мерфи не оборачивался. Не к нему вопрос.
-Я слышала, в это время там цветут каштаны.
-Каштаны – это в Париже. Там - секвойи.
-А, так вы тамошний?
Мерфи надоел допрос женщины, которой просто нечем и некем заняться. – Нет!
И надо ж так случиться, что именно эта болтушка оказалась его соседкой в салоне для vip пассажиров.
- Селямюналейкюм!
Френк, не поднимая глаз: «Аллейкюмселям!»
- Мерфи, вы так и будете притворяться, что не узнали меня?
Самолет ещё был на земле. Но Мерфи понял, бежать некуда. Перед ним стояла Абас.
Они серьезно друг друга разглядывали.
Он узнал её и сразу озаботился мыслью, как от неё избавиться. – Моя фамилия Штоц. Простите, вы случайно, УЖЕ не выходите?
-Нет. Я заинтересована лететь вместе с вами.
Мерфи понял, для этого НЕЧТО, конечно, интереснее остаться на борту. – Тогда садитесь уже. До Нью-Йорка далеко. – Он посмотрел в окно. Земля – вот. Но даже если он очень постарается, всё равно ему могут помешать бежать в аэропорту. - Я надеюсь, долетим БЕЗ ОСОБЫХ проблем.
- Я ТОЖЕ на это надеюсь.
Мерфи улыбнулся. В его голове кружили разные способы избавления от ПРИСТАВЛЕННОГО к нему человека. Он полез рукой вы карман, нащупал предмет, провозимый им как сувенир (с чеком из магазина, как положено!) и улыбнулся шире. – Силь ву пле, ПОЛУ МАДАМ.
Мина не прореагировала на провокацию. Села на сиденье рядом.
Мерфи больше не обмолвился ни словом. Время было навалом. Он решил использовать его для максимально комфортного для себя отдыха. Чем, естественно, намеревался испортить отдых посланнику Саммера.
Он часто посещал в буфет, подолгу там задерживался. Много ел, пил коньяк, заигрывал с барменом и подолгу засиживался в туалете. Он ни с кем не общался по телефону, не пытался приобрести (или отыскать) на борту что-нибудь, что бы послужило ему орудием убийства. Абас передала Кросби: «По мнению таможенников из Парижа он не вывез ничего, что вызвало бы подозрения. «Пассажир по имени Адольф Штоц прошел самый пристрастный досмотр». Так мне ответили в парижском аэропорту. На самолете ведет себя спокойно. Я бы сказала «намеренно спокойно». Флиртует с барменом. Много пьет и ест, но всё только в баре. Практически не сидит на своем месте».
И действительно на этот раз баул был проверен настолько тщательно, что только нитки не пожевали, только мелочь в кошельке не пососали те, кто искал хоть какой-то криминал, чтоб задержать господина Штоца во Франции. «Ну раз не взял ничего – пусть летит. Все равно в деле по убийству господина Клико фактов, указывающих на месье Штоца у нас нет. Он - ВАШ «больной», - сказали полицейские в таможне, - вот и лечите его сами».
Некий Мерфи – его б французская сторона ещё б могла задержать. Но только для выяснения, когда в последний раз он видел живым Ника Клико. «Не Адольф Штоц, а Френк Мерфи участвовал в реставрации бассейна в доме Клико и был близок к последнему». Однако ходивший под псевдонимом Клико потомок русского генерала имел массу «приближенных к телу» молодых людей, а уж его бассейн кто только тогда не брался реставрировать. «Что ж всех подряд подозревать?» Проводившие извлечение трупа Клико чуть позже… забрали всю старину со стен, провели аукцион, обогатили редкостями Париж. Конкретно против Мерфи – ничего. Его теперь и привратник не узнал бы. Тот до сих пор уверен, что под именем Френк в доме трудился какой-то турок.
В общем, Кросби правильно поддержал идею Саммера, «аккуратно сопроводить Мерфи на эту сторону». Во Франции Мерфи, скорее всего б всего, отпустили с миром. А уж против господина Штоца, который в Париже был проездом (только в ресторане побывал и в один из магазинов заглянул), у французской стороны и вообще - НИЧЕГО!
Штоц - Мерфи летит в Нью-Йорк. Там его ждут. Из самолета не выпрыгнешь. Ждут, значит, встретят. Но вот беда! Ай, ай…катастрофа, которую какой-то там Мерфи никак бы не проспонсировал.
Пилоты чудом спасают самолет и пассажиров. Почти всех спасли, посадив самолет на мелководье у острова Большая Инагуа. Это на Багамах. И Мерфи не мог не воспользоваться случаем. Он не просто стянул спасжилет с сержанта и под водой набил ему морду (Мерфи – то считал, что есть за что дать наглому выродку, обвесившемуся божьими прилепками сверху и снизу), во время серьезной драки, Френк раздвинул челюсти Абас и …заставил проглотить бронзового Будду.
«Салям-то салям, да только кто посчитает тебя приверженкой ислама? …Только ишак!» С чужим святым, застрявшем в рваном пищеводе, сержанта Абас всё-таки нашли. Мерфи на то, конечно, не рассчитывал. Но тело не задели акулы, его прибило к берегу. Местные полицейские, посчитавшие гражданку Абас ПРОСТО УТОНУВШЕЙ, быстренько запаковали непонятно какого рода тело в резиновый мешок, и …срочненько переправили его в Штаты. В лос-анджелесское управление полицией. «Тело гражданки Абас господину Дж. Саммеру, затребовавшему для ОПОЗНАНИЯ».
Допрос одной из стюардесс оставил Саммера в сомнении. «Абас звонила с борта. Сказала, что Мерфи ведет себя адекватно. Ест, пьет. Стюардесса утверждает, что пассажирка с седьмого места vip салона серьезно подавилась чем-то во время обеда. «Девушка утверждает, и оснований не верить ей, у нас нет, что, приступив к поеданию заказанных мидий в винном соусе, госпожа Абас сильно раскашлялась. Именно в это время самолет, будто налетев на какое-то препятствие, качнуло. В правом двигателе начался пожар».
- А что же сосед её, …он не обедал в это время? - Спрашивал Саммер по прямому телефону с островом.
-Господина Штоца вообще не обедала. И не заказывала обьед. Когда предложили обеда, они пили. Пили херес и флиртовать с бармен. В баре.
-Он остался жив?
-Бармен? Да, Она осталося жив. …Пригласить к телефона? Хоросё.
И бармен ПОДТВЕРДИЛ слова стюардессы. – Да, этот господин, он был всё время рядом, на глазах. Мы очень подружились. Очень хороший человек. Нет, у меня не возникло никаких подозрений. А в чем Адди замешан? …Простите.
«Саммер (про себя) «Да пошёл ты к черту, любезный!». - Дайте трубку …другой стюардессе. И, пожалуйста, той, что хорошо говорит по-английски. …Спасибо.
Другой голос. Уверенный, хороший английский. - Когда самолет начало раскачивать, мы были над океаном. Естественно, я предложила всем пассажирам надеть спасжилеты и занять свои места. Но даме с седьмого места тоже был спасжилет. Что, не было? …нет, нет, я помню точно: все пассажиры были в спасжилетах, я сама проверяла. Наверное, она его просто плохо застегнула на себе. Ей было так плохо, мы думали, она подавилась осколком моллюска, она ведь заказала мидии.
-У вас такое случалось раньше? …Чтоб давились осколками?
-У нас нет, но я слышала, такие случаи бывали в местных ресторанах.
-Дальше про полет.
-Мы помогали всем покинуть свои места. На господине Штоце тоже был спасжилет. Все двери самолета срочным порядком были открыты. Самолет не может держаться на поверхности воды часами. Счет шел на минуты. Глубина, правда, была ещё приличная. Нам сказали, метров пять. Но как назло, рядом кружили акулы. Крупных не было, но некоторые пассажиры испугались, начали махать руками. С берега спешила помощь. Люди садились в лодки и катера, вытаскивали из воды людей, отпугивали акул. Было метров сто до берега. Семнадцать из двухсот пассажиров утонули. С ними и госпожа Абас. Мне очень жаль. …Какая статуэтка? Простите, что? О, боже! Нет, когда даме попала статуэтка в горло – я не знаю. Но точно не с нашим обедом. У нас все строго проверяется. …Почему на ней были синяки? Не знаю. Может, ударилась об что-то на берегу? Её ведь нашли чуть позже, чем остальных пассажиров. Вернее, троих прибило к берегу только через сутки. …Нет, я не видела, как спасся сам господин Штоц. Но я видела, как он вытаскивал людей и на покрывалах относил их ближе к домам островитян. Да, возможно, он спасся среди первых. Он же …крепкий мужчина. Нет, потом я его уже не видела. Мы все дали показания и нас отпустили. Что? Да, он тоже был среди тех, кто давал показания полиции.
-Чист как Ангел. …И долго так будет продолжаться? – Саммер нервно крутил в руках карандаш. Глаза его косили на черный стаканчик заманчиво пахнущий тобачком.
Кросби был хмур, как никогда. Он тоже слышал телефонный разговор с людьми, обслуживающими пассажиров самолета, совершившего аварийную посадку. - А ты отдай его китайцам. Там законы суровые. Им двух отпечатков пальцев Мерфи в доме убитого собирателя Будд хватит, чтоб его расстрелять.
-А как же ЭТО? – Саммер небрежно показал карандашом на распоряжение о сворачивании дела Мерфи. На листе, пришедшим факсом, стоял знак ЦРУ.
-Ну и сколько ты его намерен «сворачивать»?
- А пока не поймаю. – Саммер был настроен решительно. – Тут ведь сказано «сворачивать», - у нас есть время.
Сенека говорил, что чтоб удержаться от ярости, лучше ничего не делать: не ходить, не двигаться, не говорить. Саммер сидел в кабинете допоздна и слушал, слушал…донесения. Только сделать ничего не мог. Иначе – ярость бы переполнила его.
***
И Мерфи всё же был пойман им. Но опять же как попался…. Опять же из-за НЕПРОФЕССИОНАЛИЗМА его напарника (любовника).
Рик был жив. У него был изъят телефон. Он в камере Салеману незачем. Но ему принесли телефон.
Саммер был сух. – В ваших интересах, если Мерфи будет нами взят.
-Идите к черту!
Саммер держал руки за спиной. Потом вытянул одну, протянул мобильный заключенному под стражу до суда. – Попросите его внести за вас залог, и мы вас выпустим.
-Вы не имели право держать меня дольше сорока восьми часов!!
-Хорошо, что вы знаете ЭТОТ закон. Но есть другой…
Поступило заявление, сразу, как был взят под стражу Салеман. Заявление от почетного гражданина Лос-Анджелеса - генерала МакДира. Тот сообщал, что после того, как «исчез из его дома квартирант – некто Риккардо Салеман, оказывавший ему медицинскую помощь на дому, исчез и его пистолет». Именное оружие. Саммер и его люди в момент выяснили, что ИМЕННО этим пистолетом и отстреливался в доме Абас Френк Мерфи. И причина задержать Салемана наподольше – сразу появилась.
Генерал-шериф и сообщил о ней доктору Салеману.
- Если вы сделаете это, мы вас выпустим. Разумеется, только до суда. Вам всё равно придется ответить за то, что вы похитили чужое оружие, которым позже воспользовался преступник, стрелявший в полицейских. …Но мы не будем настаивать на наказании вас в качестве сообщника серийного убийцы. В обратном случае – срок ЗНАЧИТЕЛЬНО выше, Салеман. Вы же это понимаете. …Хорошо. Вы звоните ему, он передает залог, … и вы на свободе.
-Идите к черту!
Саммер вышел из камеры. Телефон положил на пристенный столик.
Салеман крепился двое суток. Очередной ночью не выдержал, позвонил. Разумеется, не Мерфи, а генералу, у которого снимал квартиру.
МакДир откликнулся. Сказал, что да, его друг звонил. Спрашивал, не заглядывал ли он – Рич… «случайно». - Я сказал, что вы не заглядывали.
- Послушайте, Арни, вы б не могли …внести за меня залог. Мне обещали, что меня выпустят до суда.
-Отчего ж нет, могу!
Не выпустили бы! Ни за что! В таком деле замешался! Но, …Саммер сам расслышал то, что прибавил генерал в отставке в разговоре с подозреваемым: «Мне ж ваш друг денег дал. Кучу! Сказал, берите, сколько будет нужно из этой суммы. Для вас, - я так понял. Ну, какой залог нести, куда? Только вы уж после получения распишитесь. Не знает он, наверное, подписи тамошних полицейских, а вашу-то - уж точно не забыл. Это для отчетности».
Саммер распорядился выпустить Рика Салемана на свободу. До суда, только до него. А МакДира – немедленно на допрос.
И вот парочка встретилась. Но где? В доме Гуффи – вот где устроил встречу приятелю Мерфи. «Придет, - подумал Френк, – значит, не забыл. Значит, стоит доверять. А уж если не появиться…». Рик пришел. Он бы жизнь отдал, только б увидеть Френка живым и невредимым. Ведь это он в него дважды выстрелил. Он чуть не убил того, за кого теперь готов был, кажется, и жизнь положить.
Но Рику страшно НЕ ПОВЕЗЛО. Его друг всё ещё не поправил голову!
Мерфи убил новую няньку мальчишки. Пришлось, ведь паршивец никак не говорил, где дневник ПРАДЕДУШКИ. Глядя в серые глаза пацана, Мерфи силился понять, что твориться в мозгах четырехлетнего дурашки? «Я ведь сейчас пристрелю её. Тебе разве не жаль эту тётю …с пистолетом под мышкой? Нет? Не скажешь, где тетрадь? Может, ты просто забыл? …Тоже нет. Нет, нет, нет, слушай, ты мне начинаешь нравиться парень. Только тогда у меня тоже нет выбора. Я сделаю тебя РАВНЫМ СЕБЕ. Ты понимаешь, дурачок, о чем я? …Я считаю до трех, ты вспоминаешь,что нужно и эта теня – няня снова рассказывает тебе сказку про белого бычка. Нет - тёти тоже больше нет».
…Раз, два, три… Выстрел, сержант полиции, так и не сумевший вынуть пистолет из кобуры, падает на пол. К НОГАМ несговорчивого мальчика!
Рика, пытавшегося прекратить всё криками: «Френк, не надо, Френк, я тебя умоляю, ради меня, ради всего святого… и так далее», - его трясло мелкой дробью.
-Это же ребенок, Френк. Он же ребенок!
-А Я КТО?! Ты гляди, как он смотрит на меня. ЭТО - РЕБЁНОК?! Ему живого человека не жаль стало. За бумажки...
И тут мальчик заговорил. – Мне папа сказал, его нельзя другим показывать.
Мерфи затих. Присел перед Лоренсом. – А тебе, значит, можно было его читать?
-Мне – да.
-И ты … читал?
-Я пытался.
-Уже хорошо, - Мерфи посмотрел на Рика и кивнул. – Значит, он все-таки ЕТЬ! И он ЗДЕСЬ!! – К мальчику. – Ты меня хорошо слышишь?
Парнишка кивнул. Глаза - яркие блюдца. Рот- замок.
- Тогда слушай: там, в той тетрадке твой дедушка, ну в общем, БО…ОЛЬШАЯ сволочь, … так вот он - вовсе неизвестный ни тебе ни мне человек, он написал плохое о МОЁМ ОТЦЕ. Твой отец это ПРОЧЕЛ. И что он сказал после: «Что б это НИКТО не читал!» Так?
Парень кивнул.
-Так! …А ты прочел. Ты ПОПЫТАЛСЯ. – Мерфи ткнул в живот мальчика дулом теплого пистолета. – Ты, ты…ГЕРОЙ!
За дверью шум. Это в дом ворвались полицейские. Двери Мерфи блокировал, заставил, закидал всякой мебелью. Френк подождал, пока люди доберутся до двери, ведущей на мансарду.
Мерфи слышал, полицейские уже близко. Он прижал парнишку к себе. Отгородив его от возможных выстрелов в дверь мансарды. А после крикнул. – Будете стрелять - раните мальчишку! Я привязал его к двери.
Риккардо закричал: «Нет! Френк, нет!»
Мерфи слышит, за дверью приказ: «Дверь блокирована живым щитом. Пусть берут с крыши!»
А Френк снова к Лоренсу: «Если ты отдашь его мне, я стану хранить его так же, как ты, очень-очень сильно. Никому не дам его прочесть, ведь я же не хочу, чтоб моего отца знали как плохого человека. Для меня он был хорошим. Ты понимаешь, меня?»
Парнишка на шум за дверью не откликнулся. Но, возможно, …возможно, он откликнулся бы на просьбу человека, который стоял перед ним. Возможно, если бы он не знал, что этот человек УБИВАЕТ людей.
Снайперы устраиваются у окон соседних домов. Мерфи понимает, что есть, возможно, единственный выход – через воздуховод и - на крышу. – Рик, …подержи мальчика. Я скоро!
Рик схватил парнишку за шиворот и, потащил его к слуховому окну. Он хотел видеть ЭТО САМ!
Мерфи осветили прожекторами с крыш соседних домов. Снайперы Кросби были наготове. Только одного отпечатка – по американским законам мало для того, чтоб стрелять в человека.
Вот только ГЛАВНЫЙ свидетель где-то там же, на крыше …должен быть.
- Если они убьют его, я придушу тебя, мерзкий гаденыш! Это всё из-за тебя, …из-за тебя…
Рико трепал парнишку сильно, да только Мерфи не ошибся, оставив его именно ему, а, не взяв с собой. Сам бы он МОЛЧАНИЯ Лоренса не вынес. А Рико … терпел.
***
Мерфи больше не стрелял. Он показал пистолет, махнул им и …скинул с крыши. - Стреляйте! Вот он я, …ату! – Он крикнул громко, чтоб все слышали.
И тот, кто, таясь, шел на него, целясь в спину – то же. Чтоб он видел, что убийцу можно взять живым.
Френк развел руки в стороны. А тут мелкий противный дождик превратился просто в ливень. И первая гроза по весне …бабах!!
Холодок пошел по широкой спине Саммера. В рваной, облепившей его одежде, лохматый, раненный в кровь Мерфи на фоне черного в молниях неба походил на распятье.
-Не стрелять!
-Сэр, мы можем опять упустить его. Офицер Баркли как раз сейчас за его спиной.
-Вы ж видите, одна его рука прикована наручником. Там же на крыше наш слабовидящий Кишви. …Разглядел его. Приковал. Молодец. Только вот, не ранен ли сам, что-то не видать его. А рука Мерфи точно в браслете, …взгляните в бинокль.
И снова холодок пошел по коже Саммера. Лучше б он не видел этой жуткой КОМЕДИИ. «Ему б ещё терновый венок и всё - слетят с меня погоны генерала под давлением общественного мнения и адвокатского натиска».
Саммер отвлекал себя тем, что пытался заметить на крыше раненного Кишви. – Вот и хорошо, что за спиной он. Свяжитесь с Баркли, пусть не раздражает, пусть не приближается к нему. В стороне на мушке подержит. В случае возможного побега – пусть стреляет. – Никак не хотел Саммер, чтоб эта КРЫСА, скинулась с крыши или упала от единственной пули в бесшабашную башку. Легкой смерти он Мерфи не хотел. - Гарри, посмотри, может, я не заметил, ты видишь на крыше Кишви? Если можно, передайте и ему, чтоб не приближался. Возможно, краденый пистолет у преступника не единственным был.
И тут Спок вскрикнул: «Босс, там мальчик! Он на крыше. Он вылетел из слухового окна!»
Тедди не рвался из рук Рика. Оставленный в покое, он тоже наблюдал за тем, что происходит на крыше. Они оба будто смотрели на спектакль из-за кулис. «Аплодисменты метанием пуль» - так назвал представление, исказив чью-то шутку, Салеман.
Но тут, наконец, ворвалась в комнату полиция. Мальчишка испугался и рванул на крышу. И тут же покатился с неё. Рика кинули носом в пол, а …парень, парень летел в тартарары.
Раздался крик ребенка. Он заставил напрячься всех. Саммер даже прикрыл на мгновение глаза, когда тело ребенка пересекло границу крыши.
Мерфи вытянулся силою воли в струну. Нет, была б вторая рука свободной – было б проще, а тут, чтоб ухватиться за падающего мальчика, ему пришлось тянуться скелетом, мышцами, … сознанием и …удержать скользкую ручонку в мокрой руке.
Кишви, раненный Мерфи в живот, подтягивался ближе. Он был недалеко от Мерфи, он хотел помочь…мальчику. Но Мерфи удалось дернуть Лоренса на себя.
Он сделал это сам.
Живот мальчик был оцарапал, а так, …перелетев через низкое ограждение, он мягко приземлился на раненого Кишкви, ничего себе не сломав.
Так двое смертных совершили подвиг, который ВСЕГДА ЗАЧТЕТСЯ.
***
-Думаешь, …выкарабкается?
-Не скажу, что мне все равно. Раньше сказал бы, чтоб провалился, а теперь…
Кросби поправил очки, посмотрел в сторону Саммера.
Запах лекарств в кабинете босса Управления - явление неожиданно противное. - Что изменилось, Джон? Ты, наконец, понял, что нам при наших уликах не справиться с натиском его адвокатов?
- Он мог и не протягивать руки мальчику! Зачем он это сделал? Да и вообще, как?! Нет, ты видел, ты видел, …даже самый длиннорукий из Управления попытался дотянуться до точки, где находился ребенок, …ОН НЕ ДОЛЖЕН БЫЛ сделать это!!
-Но сделал… из-за дневника. Мальчик же всё рассказал. Джон, …он профессионал. Он выполнял ЗАДАНИЕ. Смерть ребенка Лоренсов – полное фиаско его миссии. Но пока Тедди Лоренс жив, пока жив сам Мерфи… Это его работа, Джон. Только и всего. На крыше не произошло ничего противоестественного.
Саммер боялся закрыть глаза. А как случиться, то падающие горящие перекрытия дома замелькают в мозгу, то вдруг видит: вспышкой молнии осветило часть неба, и … он замечает на его черном фоне человека, раскинувшего руки и будто кричащего ЛИЧНО ЕМУ: «Стреляй!».
«Господи, как же это хорошо, что ни у кого из ребят не сдали нервы. Никто не выстрелил».
Саммер качнул головой. Уставился на полковника. И вдруг закашлялся, потянулся к стакану с водой. А в том было лекарство. Генерал сморщился, но все же допил горечь.
И видение ушло.
Спока как не замечали. Хотя сержант вполне понимал, что происходит. У генерала Саммера нервный срыв. Друг – полковник Кросби - пришел вывести его из этого состояния. (А тут сержантик …не к стати!).
Спок не выдержал затянувшейся паузы и вмешался. - Никто, кроме мальчика не знает, где дневник. Это – так. Только адвокаты могут настаивать: Мерфи не хотел убивать няньки Лоренса, и не он погнал мальчишку на крышу. По факту: ТОТ вывел неадекватного человека из состояния равновесия, и выстрел произошел случайно. После мальчик испугался. Он испугался вбежавших в комнату полицейских, и сам выскочил на крышу. Сам поскользнулся, и если бы не наш «герой»…
Саммеру не понравились мысли его сержанта. – Сержант, не дайте себе запутаться в ощущениях. Мы не засуживаем героя, мы хотим отдать под суд преступника. На глазах Лоренса он застрелил троих человек. К черту шпионские страсти, в наших руках преступник, теперь это доказано. – Голос генерала стал ровным, спокойным, он растерял восклицательные акценты.
Кросби понравилось вот ЭТО настроение генерала. – Да, Спок, шли бы вы уже домой.
Спок побледнел, …потом покрылся красными пятнами, нос его будто заострился, … только Гарри не вышел из кабинета, хотя его гнали. Он посмел продолжить спор титанов. – Сэр, вы как-то рассказывали мне беглую криминальную биографию этого параноика.
-Будьте внимательнее в выражениях, сержант Спок.
Спок насупился. Но, помолчав, продолжил. Саммер смотрел на него и ждал, что он - все время шедший по следам оперативник, скажет.
- Сэр, пытаясь выяснить ТОЧНОЕ гражданство этого типа (а это Саммер никак не верил, что Мерфи – англичанин), я попытался вновь пройтись по его «следам». Более детально вникнуть в дела, в которых его подозревают. Вот, например, информация из Китая. Убийства коллекционера миниатюрных статуэток. Первая странность: зачем же он пришел, за нецке или жизнью коллекционера? Два отпечатка на вазе, стоявшей на окне, через которое, как полагают китайские сыщики, вор проник в дом, когда хозяин занимался своими цветами. Но Мерфи видела в доме служанка. Они в лоб столкнулись. Она после и скажет, что это мог сделать он. Но ведь он её не тронул. Он, по её словам, направился в комнату с буддами. Да, это направление. Оттуда он мог попасть и в цветник. Но ведь он мог туда и не ходить. Убитого находят в комнате с коллекциями. И неплохо раскрашенного, упакованного в глину. Это ж каким нужно быть невозмутимым скульптором, чтоб, зная, что по дому гуляет служанка, продолжать невозмутимо заниматься подобным творчеством? Убитого находят. В коллекции цело золото, нефрит, а двух бронзовых миниатюрок нет. Почему? Полагали, что он забрал наиболее ценные. Сэр, я заглянул в каталог вещиц, подобным тем. Я нашел такие же в Центральном китайском музее. Да, эти две нецки были ценными. НО! не менее ценными, чем девять остальных нецке, поставленных преступником вокруг «рукотворного» Будды. Он берет только две. Почему? …Я к этому ещё вернусь. Служанка утверждает, Мерфи из дома не выходил. Ну понятно, в дверь – нет, а в окно? И почему она настаивает, что в окно мог выйти ТОЛЬКО убийца? А вор, ТОЛЬКО вор – почему нет? Потому что у коллекционера не было ни друзей, ни врагов, а Мерфи так скоренько втесался в друзья? Но это не противозаконно даже в советском Китае, а для Мерфи - не проблема. Мы сами в этом убедились. С такими, как Мерфи срабатывает даже такая ненормальность, как шведский синдром. Он нравится и тем, кого мучает. И вот я возвращаюсь к похищенным двум нецке. Следствие приостановлено в виду выбывшего из страны преступника. Его ищет Интерпол. По требованию Китая. Странно, в Китае его УЖЕ ищут как преступника. Не как свидетеля, а сразу подведя под дело статью. И вдруг Мерфи возвращается! …Он вернулся в Китай после Бразилии. Он появляется в доме убитого китайца. Появляется во время … чаепития служанки. Та, якобы спасается, выплеснув на него кипяток. Мерфи исчезает из дома. Зачем он возвращался? После заявления служанки дом заново обыскан. В одном из тайников, принадлежащих старому хозяину дома – ОТЦУ НОВОГО, - Спок делает многозначительную паузу, - был найден один из похищенных Будд. Тайник был открыт. Китайские сыщики полагают, что Мерфи что-то оттуда забрал. Что? Глупый вопрос. Никто кроме Мерфи и СТАРОГО ХОЗЯИНА ДОМА о том не скажет. Но Китай вдруг перестает тискать и подпинывать Интерепсол. Он начинает «полагать», что второй нецке – тоже в доме. То есть, они уже не ВИДЯТ преступника в Мерфи. А после аварии самолета над Багамами и второй нецке был возвращен Китаю. Таможня Франции утверждает: «Нецке был. Но был куплен в магазинчике на бульваре Роз. Есть чек и подпись продавца на чеке». И продавец утверждает: господин Штоц был в магазине и покупал нецке – бронзовую фигурку Будды. Франция - не Индия - вывози хоть тысячи Будд! Сам черт теперь не докажет, что именно китайский нецке был в пищеводе Абас. Китай взял его, как ТОТ. Но мы-то выглядели лохами, мы НЕ ЗНАЕМ, что взял Мерфи в Китае! …И брал ли? …Сэр, сегодня китайская сторона заявила адвокатам Мерфи, что у неё «нет претензий к господину Мерфи». Но она «желала БЫ заполучить его «как свидетеля убийства на территории Китая». Ну, это НОРМАЛЬНО? …Сэр, я думаю, они чем-то там «наелись». То есть, кто-то указал им, или подсказал, что речь изначально шла не о Мерфи. И до них, наконец, дошло, кто СЛЕПИЛ ИМ Будду. …Сэр, это по Китаю. Аналогично на требования адвокатов Мерфи, а люди это серьезные, если вы успели заметить, по Украине, аналогично по Бразилии, и Франции – там может случиться то же самое, если вдруг тамошние власти поймут, что шпион работал ПАРАЛЛЕЛЬНО. Параллельно чьим-то интересам. Но что он клинически ненормален – это уже даже сами адвокаты не отрицают. Ну да, им теперь удобно на том настаивать.
Саммер выслушал. Потом, встретившись с холодным взглядом «окуляров» за оптикой, скислил лицо. Китай и его мало интересовал в деле Мерфи. - А что же вы думаете, сержант… о наших проблемах?
Спок, быстро, немного боязливо посмотрел на Кросби. Но делать нечего, нужно отвечать через его голову. И вновь, взбодрившись, глядя только на Саммера, продолжил. – Наши дела, я рассматривал по аналогии. У нас его отпечатков, то есть из конкретных претензий к нему – только один. Да, вы правы, адвокаты скажут нам: «Брейтесь! Бутылка подброшена. Презумпция невиновности. Попробуйте доказать обратное. И у нас будет проблема. Очередная. По аналогии: у Огайо он взял, то есть вырезал кусок картины – нарисованные персики. Их мы нашли … в руке несчастного Паркера - Фридмана, полагая, что Мерфи «просил покойного» расплатиться за ночлег с фермером. Но дальше непонятно. Что он забрал ещё? Чтобы … вернуться на ферму. А ведь он ВЕРНУЛСЯ туда! Мы-то полагали, чтоб убить свидетеля. Но тогда мы не знали, как действует серийный убийца по фамилии Мерфи. Фермер увидел его издали. Уходившим с его фермы. Мерфи застрелил его пса. Тот мешал ему что-то достать из одного из пчелиных ульев. И что ОСТАВИЛ при собаке наш шутник – мы тоже не знаем. А это может быть и коврик для молебна и луидор, который он взял, скорее всего, в Париже у Клико – то есть, опять же только домыслы. А может он кусок картины Айвазовского при дохлой собаке оставил, ведь несчастная мисс Лук лежала на одной второй куска светлого неба. Кусочка не хватало – Украинские сыщики это подтвердили. А может, возле собаки был найден камень… с сабли, которой был зарублен Огайо, ну если тот не просто выпал и случайно был засосен в трубу пылесоса работницей дома. Фермер мог скрыть то, что он нашел возле тайника. Да и не рассказал бы он и про тайник, не проговорись случайный прохожий, позвонивший в полицию, что он видел, видел одновременно и Мерфи и фермера, следившего, как тот уходит. Фермер запуган. Но он бьется о стену головой и твердит: «Ничего не было, ничего не брал!» Тогда что же, мы сами, выходит, придумали ФИШКУ Мерфи? Нет, уверен, нет! И опять же, потому что считаю, Мерфи больным. Зацикленным на чем-то. Фишка есть! Она есть в каждом деле, где он был замечен. И последнее: что он взял у Лоренсов? Ну что оставил – мы теперь знаем – сережку Паркера. Её нашла Абас, когда отвозила парнишку на свалку, посмотреть на папину машину. И втора фишка – он вернулся! Он назначил встречу Салеману именно в доме Гуффи! Там, где есть Лоренс! Судя по его ранним действиям – он за чем-то вернулся. И что-то оставил. Хорошо, он пришел за дневником. А что ж с другим, а может, он всё же ТАМ что-то оставил? Что ищет Интерпол? Кусок картины, коврик, луидоры, забранные из дома Клико? …У него было двадцать три минуты, пока наши дежурные не засекли входящим в дом Салемана. Они уже вместе с Мерфи вошли в комнату, где были нянька и мальчик. Он не бил ребенка. Что, только из-за неловкости? Он просил мальчика отдать ему то, что может скомпрометировать его отца. Вот теперь пойми: что он делал в доме, пока мы не знали, что он там? А может, мы зря хватаемся за дневник? Может, есть и второй интерес? Да и история о «скомпрометированном папе» кажется нелепой. Ведь Мерфи, как известно, сирота. Что он искал кроме дневника? Или прятал? … Он БОЛЕН! Чем – не знаю. Может, он всего лишь фанатик? Ему тридцать. В страшные игры он играет от силы четыре года. Кто-то ж им рулит эти четыре года?
Мерфи отвезли в федеральную тюрьму… ДО СУДА.
***
Сеанс связи, организованный Саммером.
- Вот …Тед. Он мне сказал, что у него есть, что вам сказать. Но сначала, может, ВЫ что-то хорошее скажите? …Ребенку.
-Он чей, ваш?
Мальчику было любопытно. Это как кино. Он мог видеть себя в зеркальце видеокамеры, а того, кто с ним разговаривает по видеосвязи, он видел на экране. Ему удивительно и немного страшно. Но рядом тот, кому он уже доверяется.
Саммер рядом. И внимательно следит за Мерфи. Тот видеть его не может, так как генерал сидит напротив парнишки. Зато он слышит его голос. - Ну так что, Мерфи, есть что сказать парнишке, которому вы спасли жизнь?
- Один - ноль, парень. В твою пользу. ПОКА.
Саммер молчал. Он вдруг пожалел, что согласился на эксперимент. Прозвучала явная угроза. И если её понял ребенок….
Саммер отказался от проведения очной ставки, щадя психику Лоренса, а тут вдруг…согласился на видео сеанс с преступником. - И всё?
Мерфи кивнул. Мол, да, всё. Он смотрел на мальчишку. Смотрел так, будто ничего личного к нему не имеет.
Саммер кивнул оператору, это сигнал прекратить съемку. Эксперимент не удался. Мальчик не захотел сказать о тетради и полиции.
И тут, просекя жест Саммера, Лоренс крикнул: «Подождите! А как же мой рисунок? Вы же сказали, что я могу показать мой рисунок».
Саммер посерел лицом. Волосы на голове зашевелились. Да, разговор был, но он только обсуждался. Теперь в руках мальчика ничего не было. И собственно обещаний со стороны Саммера - тоже. Он лишь сказал: «Да, ты можешь показать ему свой рисунок, свою красивую новую футболку. Ты ему можешь показать себя». И вдруг, оказалось, …тут ОКАЗАЛОСЬ, мальчишка его использовал!
Камера снимала. Мальчик придвинул к ней быстро вынутую им из-за пазухи картинку.
Мерфи смотрел с экрана. Сначала на его лице было равнодушие. Потом вдруг Саммер заметил движение (едва уловимое, кстати) в бровях. И глаза, глубоко-синие, будто чуть-чуть шире приоткрылись. Будто Мерфи ЧТО-ТО УЗНАЛ.
-Вот, я вам нарисовал. – Сказал мальчик. И тут же замахал рукой. – Всё! - Тедди, будто испугался чего-то. Будто ТОГО, что могло идти СЕЙЧАС от экрана. – Всё! Выключайте! …выключайте же, …теперь всё! Скажите ему, …им, скажите! ВСЁ!
Френк разгадывал ДЕТСКИЙ ребус. Но разгадка, будто не всполошила его, а так, немного удивила.
Камера работала. Лоренс затих. Потому что со стороны экрана послышался вполне человеческий голос.
Мерфи похвалил его. Правда, хмуро: «Ого, парень,…да, это что-то».
-Вам …нравится? – У мальчика прилипли волосы ко лбу. Он будто вспотел от шоу, в котором принимал участие. – Нравится?
Мерфи: «А что это?»
-Это -…бананы. Их много. – Мальчик будто ОЖИЛ. - Вот и вот. …Вот же они, среди листьев! (типа, ты что, не видишь?) Он указывал пальцем, одновременно тыча рисунком в камеру. Потом, видимо понял свою ошибку и начал действовать иначе. Он положил листок на стол и с тал двигать его, перемещая ближе к камере. – Вот, же!
Мерфи был в затруднении. В каком «банане» искать нужную ему вещь? – Эй, парень, а пальма где растет? Где стоит эта банановая пирамида, ты сам-то помнишь?
Тед рассмотрел свой рисунок. Смешно, по-взрослому, начал признаваться: «Вот с пальмой у меня… никак. Я не умею её нарисовать. И вообще, она такая некрасивая, сухая, в каких-то нитках. Бананы - они красивые.
-Ну да, бананы они … - Френк вздохнул. Тоскливо улыбнулся, обернувшись к прозрачной стене (между ним и охраной), – согласен, они - красивые.
-Они – да. – Подтвердил мальчик и посмотрел на свой желто - зеленый игольчатый рисунок.
Мерфи задумался. А уж как задумались представители полиции во главе с Саммером….
Френк смотрел на иглы, смотрел, и вдруг улыбнулся. Будто понял, в чем штука. - Эй, так ты близко к ней подходил, так? Снизу – там сухие листья и мох. Но ты в следующий раз наверх смотри, когда близко подходишь. Не на мох, а сразу на бананы.
-Наверх? Зачем? Они же не наверху.
Начался диалог. Мерфи объяснял, что бананы всегда НАВЕРХУ. Мальчик почему-то упрямился. Настаивал, что НЕВСЕГДА. Мерфи развернулся к стеклу, за которым сидели охранники, разглядывающие его через это препятствие. Руки заключенного под стражу были в наручниках. Но нарисовать две параллельные прямые, над ними ярус из веток, под ними - связку бананов – это Мерфи смог. – Вот! Так они и растут. Смотри ввысь, когда стоишь под ней. На мох не гляди, он действительно неприятный. (Он заметил непонимание в глазах парнишки) …Что-то не так?
-Вы - другое нарисовали. Это же веник для пыли. – Тед покачал головой. – И бананы там не такие.
Мерфи скривил губы. – Ну,… вообще-то, парень, пальмы бывают разные. Ты все-таки, которую имел в виду? Ту, что растет в кадке в доме у Гуффи? Или ту, что на улице, перед кафе?
У Саммера дернулись уши.
Только и кадку уже проверяли на наличие тайника. И под пальмой, что на улице - полазали. «Но надо б повторить», - подумал Саммер.
А Мерфи вдруг наиграно зевнул и сказал: «Слушай, парень, давай-ка спать. Ты в своей постельке, а я – в своей. – В сторону прозрачной стены. – Всё! Я больше не хочу общаться. Этот авангардист мне надоел.
Насилие над заключенными в Штатах не приветствуется, а уж над теми, кто только ВЗЯТ под стажу… - тем более. И Мерфи быстро освободил от общения с мальчиком.
Камера была выключена с другой стороны.
Только через полчаса Мерфи снова был вызван на «общение». В той самой комнате, что предусмотрена для ведения допросов с прослушиванием, его ждала личная встреча с генералом Саммером.
***
Но у Мерфи было время, чтоб обдумать то, что сказал ему мальчик. Ещё и ещё раз, прикрыв глаза, Френк вспоминал все движения и слова парнишки. Над чем задумался Мерфи серьезнее всего? Над странными, скользящими движениями картинки по столу. Лоренс прижимал картинку пальцем и возил ею по столу. «Вот!» … «Вот!» И слова: «Вы другое нарисовали». …«Наверх? Зачем? Они же не наверху». … «Зачем? Они же не наверху». Вот Мерфи и задумался, что такое ускользает от него, какое-то смутное воспоминание навеяла эта попытка мальчиком ОЖИВИТЬ картинку, придать ей движение. И ещё бананы,… которые как будто не растут, потому как никогда не бывают «наверху».
Саммер появился.
Дверь открылась, и вошел крупный представительный мужчина. Мерфи узнал человека. Но, разумеется, вида не подал. А человек не стал представляться. Начал сразу: «Я пришел, передать вам привет от вашего приятеля. Он снова под стражей. Но… не рядом».
-Спасибо.
-Что-то желаете ему передать?
-Известный факт.
Саммер надменно отвернул лицо. – Что ещё за «факт»?
-Деревья, растущие вблизи ярких фонарей, живут меньше, чаще болеют и выделяют меньше кислорода.
-Это всё?
Мерфи кивнул.
-Это что же, как это понимать? Как угрозу? От вас, что ли, держаться подальше?
-Вы ж сами только что сказали, что он не рядом. Я к тому, что … доволен.
Саммер присел за стол. - Только этим? Только тем, что ваш приятель от вас подальше? – Саммер смерил сидящего долгим взглядом. Смотрел на него с некоторым любопытством.
Лично они встречаются впервые. За карьеру Саммера было только два серийных убийцы. С теми – Саммер разговаривал. Вот и решил, не нарушать традиций (те сидят, крепко привязанные, глядишь и этого – посадят надежно). - Мерфи в ваших похождениях многое непонятно, но то – ладно, разберемся со временем. А что случилось с сержантом Абас?
-А что такое с ВАШИМ сержантом?
Налице Мерфи безразличие стороннего наблюдателя.
- Хотите, я приглашу сюда вашего адвоката?
-У меня их сорок, …кажется.
-Количество – не главное. Тут есть один. Ваш. Пригласить? Я согласен, если он будет фильтровать мои вопросы. Но мне очень хотелось бы услышать ваши ответы лично. Тут некоторые утверждают, что вы …больны.
-А! Так это допрос? Тогда, конечно! Адвоката сюда. И врача!.. Кто-то ж должен подтвердить …или опровергнуть ваши слова.
Саммер помолчал. Потом снова прямо посмотрел в глаза Мерфи. – Это не допрос. – Он указал за стену. – Там – ваш адвокат и мой заместитель. Разговор не протоколируется.
Мерфи смотрел на Саммера. Он читал его досье в электронном виде. «Дослужился до генерал - лейтенанта. Скоро выпрут на пенсию. Начальник отдела по расследованию убийств скоро с удовольствием сядет в его кресло. А может, даже сменит и кресло».
-Что вы хотели знать?
-Вы летели в самолете, который попал в крушение над Багамами. Следствие застопорилось на версии о попадании постороннего тела в вентилятор двигателя.
-Вы и падение самолетов на меня решили повесить? Только одного? (молчание Саммера), …А, сразу всех.
-Рядом с вами занимал место наш человек. Это … сержант Абас. Вы знаете, что с ней произошло после, как самолет упал рядом с островом?
-Понятия не имею.
Саммер дернул щекой. «А что я хотел? Чтоб он сказал мне, как убивал несчастного парнишку? Ну, то есть, …сержанта. Ведь не в его интересах». И уже более жестко спросил: «Я тут сказал, что вы спасли жизнь мальчику, ну ведь вы понимаете, …я надеюсь, что я сказал это только для мальчика. Не появись вы в его жизни, он бы не имел «счастья» быть вами спасенным».
-Не я его на крышу звал.
Да, тут с фактом не поспоришь! Но Саммера ответ подхлестнул. «Пусть он не ответит на все вопросы, но может, хотя б на который-то из них он ответит. Ответ САМ!»
- Если бы вы …
- Вы кто по званию? (цепи, связывающие руки и ноги звякнули) А, ну ладно, без прелюдий. В вашей жизни, Джонатан Мари Саммер сорокового года рождения, уроженец Пасадены, сирота, рыбак, студент, официант, бакалавр, мойщик посуды (Мерфи будто припоминал что-то, но вообще-то он шпарил наизусть) потом вы снова …студент, лейтенант действующей армии, потом майор и, …наконец, вы - окружной шериф в чине генерал – лейтенанта. В вашей жизни уже только сослагательное наклонение действуют. Вот ЕСЛИ БЫ вы… В моей же – только модальные глаголы: знать, держать, смотреть и видеть, слышать, дышать и обидеть, ждать, надеяться, терпеть, ненавидеть и вертеть!
Саммер был удивлен на информированность Мерфи. Но ничем этого не выразил. Только чуть более нахмурился, посчитав, что такой спец, как Паркер, мог взломать данные Управления и передать их для «вечернего чтива» своему приятелю.
-Хорошо. Зачем вы приехали сюда? За дневником Лоренса? За тетрадкой с воспоминаниями? Но тогда к чему было совершать столько убийств? Лоренс - ребенок, но четырехлетний парнишка сумел толково дать показания. Вы УБИЛИ – это его слово – убили его родителей. Потом вы, «вы забрали его к себе в машину» - это слова мальчика. То есть, вы похитили уже психически травмированного вами чужого ребенка. Потом вы нанесли ему физический ущерб, выкинув его из машины. Плюс, доказанное убийство офицера полиции в доме Гуффи. Плюс - ранения полицейских в доме Абас. Что, считаете, что творимых вами ГЛАГОЛОВ будет недостаточно, чтоб заслужить пожизненное? …Сядешь! Вот тут я обойдусь без частицы «бы».
-А вы б и в этом случае от привычки не отказывались. Вам БЫ умения отстаивать все это, а ведь сил может и не хватить. - Сказав это, Мерфи вдруг нахмурился, тихо вздохнул и замолчал.
- Мерфи, перестаньте притворяться! Вас уже проверила комиссия врачей. Я читал заключение. Вам любопытно? По тестам: вы совершенно адекватный, психически здоровый человек. Суд примет протокол допроса парнишки к сведению…
-Вы с ума сошли. Ему только четыре года. …Это вы ответите, что допрашивали дитя без разума. Да ещё и в палате реанимации. А уж чтоб в суд его притащить, да при всем народе задавать вопросы, типа: как тащил, что делал, как выглядела после твоя мама?.. – Мерфи хмыкнул. – Бросьте генерал, это вы притворяетесь, разыгрываете тут меня. Я понятия не имею, как выглядела, выглядит, и будет выглядеть женщина, родившая этого милого парнишку. У русских есть слово «понт». Так не понтите, генерал. Я попался, но это ещё ни о чем не говорит.
Цепи грозно звякнули, хотя произнесено было устало, без малейший акцентов.
-Вы - понтите, Мерфи. И давно. Но ведь всему есть конец.
Мерфи, громыхнув цепями, махнул рукой, как на не нужное. – Саммер, мне трудно сейчас общаться с вами на равных.
Генерал-шериф пошел дальше. Раздражение его собеседника – это уже результат. – Вы не просто убили сержанта Абас, вы изуродовали её. Что вас возмутило, её усердие в обязанностях или то, что она отказала вам, как мужчине, предпочитающему однополый секс?
-Ого! Ну, давайте про секс. С вами б я не пошел.
-Вы все время играете роль женщины при ваших приятелях. Как, например, при шестидесяти трехлетнем Клико, например, при двадцати однолетнем Фридмане. Вы что, по сути… женщина?
-Хотите настаивать на проверке? Валяйте! Только сначала убедите в этом моих адвокатов.
-Их сорок, я помню.
-ИХ СОРОК. Да, помните об этом.
Саммер, к сожалению, увлекся и не сразу обратил внимание, что акцент был поставлен.
-И кем же вы окажетесь на самом деле? …Франческой?
Мерфи замер. Потом исподлобья посмотрел на генерала и …оскалился. – И что?
-Правильно, разницы – нет. Будешь сидеть!
- Вот вы как. - Мерфи задрал обе руки, и энергично брякая «браслетами», почесал себе голову. – У вас тут душ отвратительный. Вода … некачественная. Мы с адвокатом уже заявили протест.
- Протест? …Вы про условия интересуетесь?
-Теперь что, мне про душ говорить? – Мерфи хмыкнул. И замолчал.
- Если бы Абас согласилась на ваше предложение, вы бы не тронули её? Вы бы оставили её в живых?
Молчание. Лицо человека, не слышавшего вопроса.
-А ваш подельник, ну тот, кто оставляет для вас в тайниках … одежду, паспорт, деньги, может, Абас выяснила про это? Вы убили её из-за этого?
Молчание.
-Мерфи мы нашли тайник. Пальму в доме Гуффи. Там, в днище кадки был ваш планшетник. И НИТКА ОТ МОЛЕБНОГО КОВРИКА. …Что, вложили всё, что осталось? Или остальное - пожалели?
Френк улыбнулся. Он даже хохотнул, вспомнив о желто-зеленых каракулях смышленого парнишки. Лоренс каким-то образом нашел его тайник.
Полиция его обнаружила раньше. Но тот был пуст, и тогда решили, что это просто щель. Щель, пригодная для тайника. Но тайник не остался пустым! Мерфи, появившись в доме Гуффи, что нужно из тайника узнал (взял из него) (нитка – то, что у него затерялось в заначке - тому доказательство). Тайник снова стал ПУСТЫМ, но ненадолго! ПРОКАЗНИК, сунул в днище специально оставленный Мерфи планшетник с единственным файлом на свеженьком диске - последней открытке от Ангела (тот благословлял ЕГО на МУЧЕНИЯ). Мерфи оставил вещь в комнате Линды. Как подарок. На память от НИКОГО. А парнишка, подглядев тайник, стащил у сестренки странную вещь, появившуюся в доме в день, когда он чуть не слетел с крыши, и спрятал. А полчаса назад сообщил о тайнике, как умел.
Полиция планшетник нашла. Только на нём ни одного отпечатка Мерфи не было. Зато других… полно!
Вот так теперь Мерфи понял их видео сеанс с Лоренсом. Он сидел и улыбался, думая о смышлености парнишки. «Запутать генерала полиции, …ай, да Лоренс, ай да сукин сын!»
Саммер смотрел на улыбку и был настойчивее, посчитав, что контроль преступник теряет.
-Мерфи, Рик Салеман исключительно вам предан. Вы и его предполагали убить со временем? …А что ж вам от четырехлетнего парнишки нужно? Папа, вы сказали, ваш чего-то там наделал, так вы из-за репутации отца теперь за ребенком гоняетесь? А нам всё толкуют ваши адвокаты, что вы – сирота. Может, речь идет о каком-то чужом ПАПЕ? Кстати, последний раз вы были Адольфом Штоцем, так может, вы никакой не Мерфи? А, например … Лоренс?
У Мерфи поползла бровь кверху. Полное удивление. Пока Саммеру было непонятно: он угадал или перебрал с предположениями? На всякий случай, он продолжил напирать. - Мы серьезно следим за вашими фишками, Мерфи. Но, знаете, никак не могли ответить на вопрос: что вы будете делать, если так и не получите дневника? То есть, его не получит и ваш напарник. Что тогда? Кстати, ваш напарник – он тоже из Англии? Вы же англичанин, Мерфи? …Нет. Ну, я так и думал. Вы там только учились и работали. Да, какое-то время были вполне порядочным англичанином, Мерфи. А вашими друзьями были французы, китаец, украинка, бразилец, еврей, или Фридман немец? Ну, - не важно! Тут вашим другом стал отставной генерал МакДир, вами увлекся сам господин Стаффорд. …Он хоть видел вас лично или только вертолеты давал покататься? …Кто ещё, Мерфи? Я слегка запутался, я никого из ваших друзей не пропустил?
Мерфи считал «друзей». «Черт! Не так много их на свободе осталось».
-А кто вам начитал мою биографию? – Продолжал напирать шериф. - Что за друг? Может, вы кого прикормили в МОЁМ УПРАВЛЕНИИ?
Мерфи, по-видимому, исключительно шутки ради, указал пальцем на потолок. Мол, бери выше.
-Ах, …ах, …- Саммер посмотрел на потолок. - Так потому вы такой… русское слово мне понравилось, … понтите?
Мерфи хмыкнул. Он понял, у старика нет аргументов. Всё только БЫ да КАК БЫ.
Но Саммер забил таки один гол. «Так что же, цепляетесь за Лоренса, как за последнюю ниточку в ВАШЕМ деле… Лоренсов?»
***
В кабинет к Кросби зашел Саммер. Видно, что-то сильно беспокоило его, он чувствовал, что появилось что-то новое в деле Мерфи. Но целостной картина не была.
Разговор получился деловым и, как будто, продуктивным.
-…К чертям, Том! Он просто посмеялся над нами! Зачем он приходил в дом?!
-Не шуми, Джон. – Кросби поправил очки на носу. – Он приходил, повидать мальчика. Мы ведь это уже знаем. Он просил у него дневник.
Саммер зло смотрел на планшетник. Будто тот враг ему. – Поговорите с девчонкой Гуффи. Она была знакома с ним. Вдруг опять этот чертов «синдром».
Два спеца высшей категории, два чина, которые в округе никто не перепрыгнет, гадали, как подмазаться к девчонке, которая твердит, что НИКОГДА планшетника не видела. Что отпечатки на нём она не оставляла. Но день прошел, и она заговорила иначе! И как будто ни с кем она не общалась, чтоб на мнение повлиять, за ней следили самые опытные оперативники.
Линда, не зная, что за отпечатки были обнаружены на планшетнике кроме её отпечатков, сказала, что она, что-то вспомнила. «Ах, да, видела! Точно, это и Мэри подтвердит, вспомнила - точно! Френк нам его показывал».
Подруга сказала, что ЗАБЫЛА, когда, …но вроде бы …как бы да, …что-то такое было, …может, показывал, и может, Линда держала вещь в руках. ЗАБЫЛА.
Девчонке пятнадцать едва. Упрямая, бестолковая, но хитрая бестия. Никакие угрозы сыщиков о том, что девушек могут посчитать СООБЩНИЦАМИ серийного убийцы, на их ответы не влияли. Им будто всё равно было, предстанут они перед судом или нет. – Держала в руках Линда. Я смотрела только. А, не помню, картинка вроде была какая-то. Не помню.
И ничто не могло оживить девичью память!
- Но ведь есть за что прикрывать, Джон. Эта Гуффи – она не такая уж и дура. Она поняла, кто вился рядом, выкачивая из неё информацию о доме. Но он не сделал плохого ни семье Гуффи, ни дому. Ни её подружке - склеротичке Мэри, а ведь мог. Линде Гуффи не на что жаловаться, в отличие от остатка семейки Лоренс. Ей, пожалуйста, ещё и планшетник достался. Жаль, …без отпечатков.
-Не сама же она его в тайник положила!
-Даже если и сама, попробуй, достань это из неё!
-Вот и надо с ней, …а вдруг она знает. … А может, Лоренс о планшетнике тоже знает?
-Джон, судя по картинке, которую он нарисовал для Мерфи, что я могу сказать, может и знает. Может, это он туда планшетник положил. Мы же проверяли тайник, он был пуст. Только ведь и его отпечатков на планшетнике нет. Как ты будешь действовать, давить на четырехлетнего мальчишку: твоё - не твоё? А если мы ошибаемся в версии, если ребенок просто дяде картинку нарисовал, что тогда?
-Да, надо бы с Линдой… ещё раз поговорить. Пятнадцать лет – не четырехлетняя малышка. …Господи, а ведь туда же, с любовью к Ангелам! Планшетник у неё забрали, так она же… переписала картинку на свой компьютер. Теперь, как заставку на рабочем столе выставляет: «Благословляю на мучения!» Это что за любовь такая …к крутым ангелам?
Произнеся слово, Саммер вспомнил рисунки на стенах домов города. И замолк. Потом развернул к себе планшетник, уставился на электронную картинку в виде открытки на религиозную тему. Прочел, написанное по-испански: «Благословляю на мучения». – Черт, …вот, черт…кхе…кхе…
Кросби решил, что его босс чем-то подавился.
-Джон? Всё в порядке?
-Том, я что-то упустил.
Очки, которым не лежится на месте, снова в бороздке носа. – Ну, конечно, пропустил. Ты слышал про захват бронетранспортера генерала Дилмара?
Саммер махнул рукой. – То ж в Афганистане!
-Ты подожди руками размахивать, Джон. Речь идет об обмене серьезными людьми.
Быстро-быстро выражение лица Саммера меняется. «Черт! Опять обошел! Я вожусь с ежедневной рутиной, а этот… «подожди, …размахивать».
Саммер посопел носом и разрешил докладывать.
-Я уже говорил, что убийства, воровство – это всё… дело второе. Мы сразу должны были идти по нескольким направлениям. А нам он больше как вор домушник приглянулся. Мы не копались в биографиях его жертв так глубоко, что можно было задеть и такой нерв, как ИЗМЕНА РОДИНЕ.
- Нет, Том, давай по порядку. Афганские бандиты согласны поменять его на нашего растяпу генерала, так?
-Это не «сначала», Джон. Сначала в опечатанном нами доме Лоренсов появились люди ФБР. Они просили дело, ты тянул с передачей им Мерфи, как ты умеешь. Но ты дал им разрешение на обыск дома Лоренсов. «Пусть, ты сказал, - от нас подальше».
У Саммера волосы съехали назад. – И что?
-И они там появились вместе с Робсом. Уверен, тебе не только фамилия знакома, но и личность.
-Ну да, человек из ЦРУ. Как-то сталкивались… по делу немецкого дипломата Мойрихта.
-Вот-вот, так что дело наше, то есть, папки наши, скоро станут ещё толще. Робс, Джон, искал доказательства тому, что Лоренс или его супруга продолжали традиции семьи. То есть, они, по его предположению, возможно, трудились на одну из разведок. Он полагает, что их смерть – это дело рук либо наших людей, либо приезжего «молодца», но по чьему-то указанию.
-Но мальчик видел его! Он видел конкретно Мерфи! Он - убивал его семью, он – вталкивал его в машину, пытаясь, похитить. Это был Мерфи!
-ЦРУ – серьезная организация, Джон…
-А наша - что, ясли?!
-Мы поверили в слова и показания четырехлетнего ребенка. Мальчика, запуганного каким-то садистом.
-Том, …Том, да я же уверен, это его рук дело!
-Кто сказал? …Мальчик…
Саммер покачал головой. Потом, чуть успокоившись, снова спросил: «Что-то нашли?»
-Они проверили всё. – Кросби выдержал паузу актера гения. – По-видимому, что-то, да, было. Вокруг дома снова бумажная лента с надписью «полиция». Снова тишина. Но думаю, скоро у нас ЕГО заберут.
-Что нашли? Том, что? – Саммер просил, потому что Кросби вёл себя так, будто «знает, но обязан молчать».
- Это мы с тобой, Джон, никогда не узнаем. У каждого своё дело и свои в нем секреты. Мы дело сделали, старина. Преступник ждет суда.
-Но, я так понял… не здесь, не нашего и, …вообще, дождется ли? А то и медаль получит, …за такую отвагу. …Так, Том? …Что нашли?
-Возможно и так. …Только не нашего это ума дело, друг. Легче спать будем, зная меньше.
Саммер обозвал приятеля «очкастой скотиной, а не другом». Про себя, конечно.
***
Однако случай представился, узнать ПОБОЛЬШЕ.
В приятной обстановке, чуть отойдя от шума компании, трое мужчин пили виски и слегка трепались. Это были полковник ЦРУ Чак Парми, Саммер и Кросби.
Разговор шел ни о чем. И вдруг, хлебнув глоток побольше, Чак спросил: «Ну как там ваш Мерфи?»
-Наш? Да вроде, теперь ваш.
-Да ладно вам, …ваш, конечно. Вам и бонусы теперь. Вы ж его достали. Не…ет, ваш. – И дальше - ещё тише. Чуть отходя в сторону. – Хотя, да, не наш, не ваш…
Кросби и Саммер переглянулись. Тоже отошли за полковником. Помолчали, дав возможность Парми немного поважничать. Потом Саммер спросил: «Так значит, его уже нет в Федеральной тюрьме?»
-А он туда и не направлялся. Сразу отбыл в распоряжение ЦРУ. Те проявили гуманность: обменяли у шиитов нашего вояку на вашего «серийного убийцу».
Кросби будто даже стыдно стало за ту поспешность, с которой они окрестили Мерфи «серийником». Он произнес слово: «Фу!» - и поглядел на потолок.
Саммер же сжал зубы и пережидал неприятные намека на не сообразительность людей его управления.
- Что же, наши генералы нынче на вес серийников идут?
-Спокойнее, Джон, спокойнее. Дилмар знает на гораздо большую сумму, чем взял ваш воришка у Лоренсов.
-Взял? Воришка? - Саммер не понимал.
-Двадцать миллионов акций «ДойчеБанка». Фактически он теперь его хозяин. Ну, то есть, теперь шииты, конечно.
Кросби присвистнул. – О - ля, ля! – И глядя на Саммера. – Ага! Так ты был прав, Джон, он все же «форточник». – И далее едко. - Ну, кроме того, что ещё и шпион.
Саммер был тверд, как скала. Он в своих людей верил. Он верил, что Мерфи, именно он, а не какой-то мифический подельник, грабил и убивал людей. В том числе и в Калифорнии. – Так у Мерфи нашли акции? Или …у Лоренсов что-то пропало, я что-то не понял.
Чак допил виски и хохотнул. – Ага! Так вы так и не знаете, за что были скинуты в океан ваши Лоренсы?
Полковник ЦРУ оглядел своих собеседников. Одного, второго. – Любопытство, господа! Вот тот порыв, который укорачивает жизнь человеческую.
Кросби и Саммер переглянулись и … тут же похвалили хозяина вечеринки: «Неплохой виски, господа. Где он его брал, вы не знаете, Чак?»
В ответ полковник посмеялся. Он прикрыл чужой секрет. – Где брал, нас не было.
***
Ватикан быстро договорился с исламистами.
Трех глав римских мечетей взяли в день обмена Мерфи на Дилмара. Всех троих обвинили в шпионаже против правительства Италии. Вообще-то Франческо Лоренсо – резидента внешне разведки Ватикана, обычно работающего в странах Европы, хотели продать подороже, но … у трех муфтиев головы были светлыми и решили боевики, что обмен одного вора на трех активистов движения – это хороший обмен. Разумеется, акции, забранные из тайника Мерфи – это они тоже оставили себе.
И вот Франческо свободен. Он строчит отчет – расписывает то, чем занимался одиннадцать месяцев, получая зарплату, равную министерской. Главное, что интересовало святых отцов (в такой момент): «какого черта он делал в Калифорнии?!» Ведь Лоренсы должны были начать трясти деньгами, они как бы собирались в круиз по европейским странам. Чего было лезть на рожон? Можно было ловить их здесь.
Совершать несанкционированные действия, заводить не согласованные знакомства – ЗАЧЕМ? Ради ЧЕГО?!
А этот зарвавшийся, заигравшийся в шпионов паршивец написал (не постеснялся!) в отчете о проделанной им работе следующее: «У семьи Лоренсов, как мне стало известно от одного из наших резидентов (США г. Сан-Диего – старшая дочь недавно внезапно умершего художника Огайо) есть одна семейная реликвия. Это дневник полковника Арчи Лоренса, служившего в штабе Эйзенхауэра, а позже занимавшего должность руководителя одного из бюро в американской разведке. Лоренс - был тройным агентом. Он работал и на МИ6 и на нас. Он отлично знал дело, умело лавировал, исполняя свои обязанности во всех трех разведках. Он лично знал моего отца. Я знаю это точно. Сохранились письма отца, в которых он требовал от Лоренса сжечь какую-то тетрадь. Он требовал «сжечь основу для возможного шантажа в будущем». Иначе, обещал отец Лоренсу, он объявит американцам о его работе на англичан и Ватикан. Я уверен, речь идет о дневнике Лоренса. Мне было шесть, когда я остался сиротой. Но мои сестры были уже невестами, им удалось устроить себя в жизни и сохранить реликвии нашей семьи. Я забрал у них все письма отца и перечитал их ещё раз. Они у меня. Я могу их предоставить, как доказательство. Там боль и унижение, Отцы мои. В ответных письмах Лоренс только посмеялся, назвав моего отца «трусливым в мелочах». Я хочу поставить на этом деле точку. Выяснив, что акции ДойчеБанка, кстати, совершенно случайно, попали к некому Арчи Лоренсу, я естественно, заинтересовался фамилией. От дочери художника я узнал, где живет нынешний владелец дневника Арчи Лоренса. Я побывал в их доме. И нашел доказательства тому, что они ТАК ЖЕ работают на МИ 6. Отец Лоренса был писателем. По словам дочери Огайо, он делился с её отцом некоторыми деталями своей книги. И отец Огайо считал, что книга – действительно заслуживает огласки. Что она - бомба для некоторых ныне здравствующих политиков. Лоренс прадед, дед, отец – они все время собирали какие-то материалы. Отец того Лоренса, которого я аннулировал, хотел собрать всё воедино и выпустить книгу. Он уверял сына, что «скоро выйдет книга – бомба, которая всем задаст трепу». Но, внезапно заболев, умирая, он приказал сыну СЖЕЧЬ ВСЕ материалы для этой книги. Сын сжег всё, но… оставил дневник деда. Про эту же тетрадь в сафьяне мне рассказал ныне здравствующий генерал того времени – некий Арни МакДир. Он житель Лос-Анджелеса и в трудностях всегда был готов оказать мне небольшую услугу. (Разумеется, даже не подозревая, с кем имеет дело). Он сказал, что мне нужно держаться от Лоренсов подальше. «Все они - шваль», и такая, каких он в жизни больше не встречал. «Предатели и законченные сволочи!» - Так он сказал о Лоренсах, когда я только вскользь упомянул эту фамилию. Он знавал людей, военных людей, которые застрелились, испугавшись печати какой-то книжонки отца Лоренса. Получается, что три независимых источника говорили об одном и том же, о какой-то тетради, содержащей некие секретные сведения о людях и событиях большого периода времени. Со «сволочами» – всё было просто. Я их аннулировал. С тетрадью – нет. Я сожалею, что после завершения порученной мне операции, масса времени и впустую была потрачена мною на поиски этого дневника. Ошибка в том, что я завел разговор о дневнике с очень несговорчивым человеком - внуком Лоренса-писателя – правнуком того Лоренса, что служил при Айке. Разговора не получилось. Мальчик настроен и довольно серьезно, скрывать место нахождения дневника. Скрывать от всех. НО НЕ ОТ МЕНЯ. Мальчик дважды добивался встречи со мной. Дважды пытался объяснить мне, где он спрятал дневник. На мой взгляд, ребенок просто не в силах больше держать эту тайну при себе. Он желает избавиться от неё. Мне он поверил. Я сразу сказал ему, что в дневнике написана пакость о моем отце. Что я не хочу огласки всего того, что есть в этой тетради. Я УБЕЖДЕН, мальчик желал, чтоб именно Я забрал у него эту ношу. Достопочтимые Отцы, я прошу об одном, прежде, чем понесу заслуженное наказание за то, что стал для вас столь ДОРОГОЙ уступкой афганским боевикам, не гневите душ ваших, позволите мне радость – вернуться в американскую Калифорнию для того, чтоб забрать дневник, спрятанный мальчиком. Я ЗНАЮ, ГДЕ дневник, компрометирующий честь моего отца. Джузеппе Лоренсо был одним из лучших специалистов в службе разведки. Мой долг не дать выйти ни единому слову, очерняющему честь моего отца. После этого – я готов понести любую кару. И да хранит нас всех Господь милосердный».
Вот такая галиматья, за которую кто-то мог бы схлопотать и жаровню под задницей.
Но, видать, пока ему не время.
Однако, обсудив ситуацию с агентом, епископы пришли к не особо розовому для Мерфи заключению. Его методы ведения операций сочли слишком опасными и провокационными. Самое печальное - они были кровавыми. Что было недопустимо для Общего Дела Защиты СЛОВА Христа. Грубо говоря, сдавать Мерфи властям Штатов, жаждущих заключить его в рамки своих законов, - этого Ватикан не хотел. А вот если бы Мерфи попал в какую-нибудь переделку, и его убрали чужие руки – тут бы отцы …умыли руки. Дело божье. Всякой твари свой конец.
***
Вот «тварь» и объявилась снова в городе, откуда была под покровом ночи вывезена за океан и, казалось бы, навсегда.
-Сэр, поступило сообщение из Сан-Франциско. Из Токио прилетел Мерфи. Тот самый, вы помните, …полгода назад…
Саммер помнил. Ведь они встретились с Мерфи лично. Позвонил Гуффи и сказал, что непомнящий зла ребенок его кузена хотел бы подарить какой-то рисунок тому человеку, который сейчас сидит в тюрьме. Мальчик сказал: «Из-за меня? Он там из-за меня?»
Чтоб не травмировать ребенка, разумеется, посоветовавшись с психиатром и переговорив дело с опекуном, такую встречу устроили. Разумеется, была создана соответствующая обстановка и в комнату, где сидел Мерфи, привели парнишку Лоренсов.
Оба долго разглядывали друг друга, потом, только потому, что окружение у парня крепкое, Мерфи сказал: «Ну что там у тебя, парень? Опять рисунок? …Давай, а то я пропущу ужин с оладьями».
По-видимому, довод показался парнишке серьезным. Он посмотрел на Саммера, на дядю, потом присел на стул. Мерфи сидел за столом. Руки прикованы к ногам и все – спрятано под столом.
-Я тоже люблю оладьи. С яблочным повидлом.
В этот раз мальчик вел себя относительно спокойно. Казалось, он на что-то решился и больше Мерфи ему не страшен.
Мальчик протянул ему рисунок. – Вот…
Мерфи, рассматривая бумажку с желто-зеленой мазней: «А что это?.. Что, ОПЯТЬ…бананы?!»
Веселый, счастливый возглас мальчика: «Да! Но теперь они похожи больше. Ведь правда? – Мальчик тут же посмотрел на дядю. Сказал. – Это всё ».
Мерфи сидел и глядел на рисунок. Усталые, чуть покрасневшие глаза моргали. Он угадывал загадку. …Он ЕЁ УГАДАЛ!
Саммер помнил эту личную встречу. И пальму в кадке лично видел, и ту, что растет у кафе, но он никак не понимал, что увидел в рисунке Мерфи? Но самое скверное: Саммер понял, мальчик встал на сторону преступника и САМ отдавал ему свою тайну. Полиции – ни слова не сказал, а Мерфи – вот…
Как брали Мерфи, как увезли серийника из-под носа – он всё тут же и вспомнил, как донесли, что Мерфи снова в городе. Сколько седых волос добавили игры этого наглеца в его жизнь и вот – он снова тут. «Имеет ли границы ЭТА Наглость?»
Спок. – Сэр, мы ведем его от самого аэропорта. Дайте только команду, мы остановим его.
-Он превысил скорость?
-Он на такси, сэр.
-За что же вы полагаете его останавливать, сержант? – Саммер вздохнул. – Пока он на глазах, успевайте, ищите факты по прошлым его делам. И, конечно, если случиться ему, взяться за новые…
-Значит, только следить за ним?
-Что ж ещё? …Только это и остается.
Странную бумажку получил Саммер накануне. Не дал он прочесть её сержанту. Она унижала генерала. Ему – окружному шерифу ДАНО указание, дана «полная свобода действий в отношении итальянского подданного Франческо Лоренсо (по паспорту - Френка Мерфи)».
Саммер был в ярости. Он ничего НЕ ДЕЛАЛ пол дня, разглядывая секретное служебное письмо, это бесцеремонное ПРАВО на убийство. «Я в жизни так не был унижен. Разве я когда-то действовал без согласия с совестью, разве я кого наказал без следствия и суда?»
Саммер здорово переживал то, что Мерфи так легко ушел от законного наказания. В отличие от Кросби, он и теперь считал, что Мерфи – и есть серийный убийца. А что он - резидент чей-то там внешней разведки – это дело второе. За беззакония и убийства на территории Штатов его должны были судить и наказать. Так думал Саммер. И он стоял на этом.
Но потом вдруг произошло одно маленькое событие.
Саммер был с семьей в театре. Был антракт. Он прогуливался по коридорам и фойе театра, пережидая, пока супруга сходит, освежится. И вдруг он заметил нечто. В руках одной дамы…был потрет Френка Мерфи. Рисунок, выполненный будто бы карандашом.
Саммер был готов голову на отсечение отдать – это ОН! Это - Мерфи!
-Кто его рисовал? – вежливо поинтересовался шериф у дамы в зеленом платье с буклетом в руках.
Дама улыбнулась, показывая рисунок. – Это? Леонардо да Винчи.
-Простите?
Дама пояснила. – Это старый этюд Леонардо к его «Тайной Вечере». Голова Святого Иакова. Правда, впечатляет? Очень симпатичное хорезматичное лицо.
-М…да. – Позвольте… - генерал-шериф взял буклет в руки. Посмотрел на обложку. – Невероятно!
-Вы находите? – Дама просияла. – Ну! Это же Леонардо!
-Да. Да… - Саммер был в растерянности. На картинке Мерфи – как есть, как он видел его в последний раз. даже взгляд как будто – его. Вьющиеся волосы уже переросли модную стрижку, глаза опущены, взгляд чуть в сторону. «Он! Мерфи!»
А дама восхищенно продолжала знакомство с представительным мужчиной. - Помните сюжет: Иаков тут же опустил глаза, когда Христос объявил: «Один из вас предаст меня». Все остальные – они возмущались, хватались за нож, махали руками, отвергая подобное. А этот, …вот, начнется второй акт, и вы сами услышите арию Иакова. Он что-то задумал. Если другие ТОЛЬКО ИМЕЛИ намерения, он – реально был готов встать на защиту своего УЧИТЕЛЯ.
-Он просто фанатик.
- Просто? Теперь так называется порыв чистого благородства, да? Однако вы же видите, ничего плохого из этого не вышло? Благодаря таким, как Иаков, правда Учителя жива и теперь.
-Вы, по-видимому, верующая? – Саммер смутился. - Простите. Я в том смысле, …нет, простите. Я на дальних скамьях сижу. Больше на людей смотрю. А вы, значит, любите музыку?
-Театр полон. Музыку, особенно если она удачно написана – любят все. … А! Вот и звонок.
-Да, - Саммер оглянулся. – А вот и …моя жена. Простите.
Дама оглянулась на женщину в зеленом бархате. Снисходительно улыбнулась. – Пустяки. Мы же с вами не о секретах говорили. А о святом Иакове. …Это …возьмите. Возьмите, - она протянула Саммеру буклет. - Я заметила, вам понравилось его лицо.
-Скорее …ну да, то есть, нет, спасибо. Не нужно. Спасибо. Простите.
Саммер ретировался. Он был счастлив, видеть свою жену. Та была, как никогда, кстати, желала скоренько подловить мужа, шушукающегося с незнакомой леди в крупных, будто бы фальшивых бриллиантах.
Миссис Саммер кивнула даме. Та - ответно ей. Саммер забрал свою и быстренько отвел её на их места в партере.
А, едва дождавшись конца спектакля, он пошел в киоск купить буклет о Леонардо. Но, увы, киоскер куда-то отошел. Джон остался без красивой репродукции.
Дома он вспомнил о рисунке. Нашел его в Сети. И долго после удивлялся прозорливости Маэстро. «Вот же, а мы перетрясли все архивы Бюро криминальной информации, Интерпол. Лицо-то давно всем известно. …Ничего не понимаю! А может, мне только кажется, что одно лицо. …Возможно, Кросби прав, я СПОТКНУЛСЯ об это дело. …Я постарел».
Спок, изучая лицо босса, понял, что-то гложет старика, что-то его сильно задело.
То, что Саммера выводят на пенсию, иначе - на заслуженный отдых… - иначе - переводят на должность консультанта в команду нынешнего губернатора, (уже без пяти минут сенатора) – это сержант уже одним ухом слышал. Как всякий, умеющий рассуждать в целом и в частности, он понял: главой управления станет Кросби. И теперь, ему было важно проявить себя в глазах будущего консультанта будущего крупного политика, чтоб занять место …полковника Кросби.
-Сэр, сержант Абас говорила: «Он придет». Только он сунется к дому Гуффи, мы тут же его и возьмем. Пусть только сунется, сэр…
- Сержант, в нашей практике нет места эмоциям. Если вы злы на этого человека, злы, что не можете доказать его вины, так лучше… идите в ОТПУСК. – Саммер посмотрел в глаза Спока. Отвернулся. - Дом – охранять. Парнишку и окружение - предупредить. И помните, сержант, убить - это только нажать на курок табельного оружия. Это и дурак сможет. Вы попробуйте победить его умом. Мерфи будет искать дневник. Не упустите его, когда он его найдет. – Саммер кивнул в сторону двери. - Идите. Идите, сержант. У нас только Мерфи и остался на связи с этим чертовым дневником. ОН ЗНАЕТ, где тетрадь.
***
Кладбище разбитых автомобилей.
Его хозяин – здешний полу бог и парочка его темнокожих крепколобых качков – по-видимому, охрана – тут же направились навстречу Мерфи. – Интересуемся раритетом?
-Вы хотели сказать, антиквариатом? – Мерфи разглядывал качков, сразу засекая места для скрытия оружия.
-Это – мы тоже имеем. Вы - по какому делу?
Мерфи промолчал. Но огляделся, вроде как «дело» ищет.
-Есть почти новые. Ну и потроха: движки, аккумуляторы, колеса есть. Чё надо-то?
Мерфи не хотел напрягать своих экскурсоводов. – Я бы хотел взглянуть на ваш… музей.
-О! – Босс важно покивал головой. Переглянулся с братками. – Достойное времяпровождение для достойного мистера. …Прошу! – Все двинулись по указанному направлению.
-Вы, гляжу, хорошую тачку имеете, …мистер…э…мистер?
-Джонсон.
-Мистер Джонсон, я говорю, тачка у вас – блеск. Европейка? Хотите, движок на ней поменять? У нас есть. Пять сотен и, … мы завернем.
- В другой раз. – Мерфи оглядывался. – Расскажите немного о… ваших раритетах.
Ему начали расписывать: «На этой - сама Хилтон сотому дружку отдалась; на этом мерсе - чувак один, попытался взять местный банк. А эта…».
-Если можно, я хотел бы …- Мерфи двинулся в сторону знакомой ему машины. – Вот эта, …сколько?
-Что, простите? – Босс помоечников прикинулся здорово глухим.
-Сколько стоит эта, с пальмой на капоте?
-Вы так богаты, мистер…
Мерфи вроде бы польстили.
-Не, я не собираюсь покупать ваш … раритет.
-А чем плоха Хонда?
- Да всем. Но это не важно сейчас. Я хотел бы … посидеть в салоне этой машины. – Мерфи улыбнулся. – Под пальмой. …Сколько?
-Что? Чтоб посидеть?! И всё?
-Хорошо. Ладно, я понял. Хорошо: оглядеть, потрогать, …потрепать, …сколько? Вы сказали, движок от БМВ – пятьсот, так может, …за пять сотен…я там осмотрюсь, …внутри.
Парни явно были удивлены. Но больше – заинтригованы. – Ну это…деньги давай и … полезай, чего. Смотри, щупай.
Мерфи протянул пять сотенных купюр боссу.
-Э…мало. Надо б ещё… три …таких.
Мерфи торг надоел. – Но он улыбнулся. – Это задаток.
-А…тогда ладно.
Парочка качков раздвинулась, и Мерфи прошел к машине, когда-то возившей Лоренсов.
Авто от не ухоженности серьезно обветшало, но старость всё ещё украшал тюнинг.
Ярко-зеленая пальма… с огромной связкой бананов – вот что было нарисовано на багажнике, капоте, крыше и даже над колесами машины. Это была целая картина. Отец, видно, денег не пожалел, любимые бананы сына так были выписаны, хоть срывай и ешь эту красоту.
- Обшивочкой интересуетесь? – Спросили парни, заглядывая в салон, куда уже влез Мерфи.
-Да пока не знаю. – Он вышел из машины. Определился, где нарисована связка бананов, снова залез в салон. – И снова стал осторожно ощупывать обшивку, а после принялся ножом отдирать её от металла корпуса.
Обернувшись к любопытствующим парням, он улыбнулся. – Это я так, немного, я заплачу. – Он срезал обшивку дальше. - Ну и сколько …за обшивку? – Он специально тряхнул углом обшивки и …полетела с неё грязная соленая пыль.
-Шесть сотен. …Чё, дорого?
Для Френка было дорого. Перелет до дома недешев. Тратить деньги на дурачьё – он не хотел. - Не, нормально, парни. Щас, …расплачусь. Достану только. …Где-то у меня тут было…
Он вытащил из-за обшивки дневник. Быстро на глазах изумленных парней сунул его за пояс джинсов и … тут же потянулся к заднему карману джинсов. – Значит, …шесть …сотен?
Слово хозяина: «Семь!»
-Восемь, дурак!
Третий качок был нахальнее всех. «Да иди ты на хрен, Макс! Ты чё не видАл, он же книжку какую-то там нашел.
В салон к Мерфи полезли. – Тыщу баксов гони, мистер БМВ. Иначе из салона не выползешь. …Ну, понял?
-Да, давай тыщу и … ладно, забирай, что нашел.
-А что он нашел? Эй, вы, мудаки, что он нашел? Давай, заберем и посмотрим.
-Не, не наше это дело, Дик. Пусть деньги гонит и валит. Разбежимся по любви. – Босс достал пистолет.
Мерфи понял, дело снова принимает нежелательный оборот. «Ну а чего я ждал, что всё будет просто? Просто – это только с официантом в баре. А тут …вон какие задницы». - Эй, всё, …всё, мужики, не пылите. Я понял. Деньги есть. Тысяча – есть. Всё нормально, договоримся. Мне б водички попить. Тут так пыльно…в вашем раритете. - Френк хотел хотя бы одного парня отвести от машины. В общем-то, от беды.
-Из лужи попьешь, козел, гони бабло, ну?
Заиграли цепями.
-Ты машину новьё попортил, бабки давай!!
Вынули мачете.
Короткоствольный автоматический пистолет, с калибром пуль, в фарш разбивающей голову быка, выпустил две пули. И, казалось, разом.
Тот, у кого всё ещё оставался в руке пистолет, тот тут же его и …потерял. Парень его просто выронил, определившись с количеством трупов в родне. – Ты …чё творишь, ур…род, ты…чё…
Он нагнулся, чтоб поднять оружие. Но… уже напрасно с ним поднимался, выпрямляя спину.
Рукоятью пистолета, приобретенного легко, вот на одной из таких вот свалок, Мерфи разбил парню нос. Тому в минуту залило глаза кровью.
– Иди, принеси мне воды.
-Да пошел ты… - Огромный качок зажал себе нос одной рукой. Боль была нестерпимая. Другой - он только взмахнул, он только замахнулся на того, кто, наконец, вылез из салона машины… и тут же был пристрелен.
Из домика - скворечника выбежала старая темнокожая женщина.
Мать чует запах крови своих сыновей за тысячу миль. – Убили!! Нелла, звони в полицию, на помощь!! Убили!! Осиротили!!! – Она замахала на Мерфи руками. - Будь ты проклят, …мальчики мои, …сыночки…милые,…- женщина грохнулась на колени, - будь ты проклят, будь ты…
Женщина обнимала тех, которые уже не дышали. Мерфи стоял и смотрел на неё. Потом вынул из-за пояса дневник, быстро перелистал – он! – и тут же, перешагнув через руку убитого, быстро пошел к своей машине.
Молодая женщина, по-видимому, жена одного из парней, оставалась у домика, звала на помощь службу спасения. Френк видел её, но не стал связываться с бабьем. Цель, к которой он так долго шел, в его руках.
***
Люди Саммера, следившие за давним знакомым с тем же – с прежним рвением, потому они и оказались недалеко от свалки. То есть, настолько «недалеко», что вызванная «служба спасения» прибыла тогда, когда трупы трех парней уже были сфотографированы и упаковывались.
Мерфи стоял, облокотившись на крышу своей машины обеими руками. Он уже был обыскан, всё противозаконное – то есть, …только паспорт на чужое имя - всё было уже в руках полицейских. Френк был в наручниках. Уже стоял, раздвинув ноги, и выслушивал, предупреждение, что «каждое, сказанное вами слово, будет…».
«А может и не будет», - улыбнувшись, ответил тот, кто никогда не желал сидеть в тюрьме. ИГРАТЬ во Франсуа Вийона – Мерфи не желал.
Спок всё заглядывал внутрь салона БМВ. Он заметил там ствол, СЛЕГКА припрятанный. Потом он обошел машину. Снова дернул дверцу за ручку. Все двери машины были заблокированы. Гарри снова заглянул в салон. Пригляделся и …обрадовано втянул в легкие воздух: «Вот он! Наконец-то».
Дневник Лоренса ТОРЧАЛ из-под коврика под креслом водителя.
-Мерфи, …откройте вашу машину.
-А пуль у меня уже забрали. – Мерфи улыбнулся. Он видел радость на лице молодого служаки. НЕПОДДЕЛЬНУЮ РАДОСТЬ от находки важной улики. Теперь никто не скажет, что дело Лоренсов –это не дело рук Мерфи.
Стоявший рядом с Мерфи полицейский спросил одного из проходивших мимо напарников: «Эй, Сэм, у кого паспорт и ключи …этого?»
-У меня, а что?
Спок протянул руку. – Дайте мне ключи, Олби.
Он забрал ключ у коллеги, нажал на блокировочный пульт, тут же болтавшийся на брелке …и тут бабах!!
«Любимчик Дьявола» - именно так назовет окружной шериф Саммер итальянского «гастролера».
Трое полицейских, среди которых тот, кому запросто светило место начальника отдела по борьбе …с такой вот швалью, а так же орудие убийства и ДНЕВНИК(!), за которым гонялись - всё в пыль. Этого же – с осколочными ранениями привезли в клинику. И …вылечили!
Мерфи остался жив. Его заключили под стражу. Без права на выход под залог.
Да и нашел ли бы такой человек на свете, что пожелал бы внести за него залог?
***
Рик не мог сдержать слез. Тот, кого он любил, был теперь далеко, далеко. На него смотрели грустные глаза ОЗЯБШЕГО от неволи человека.
- Зачем, зачем ты вернулся? …Боже правый, зачем ты…
- Разве ты этого не хотел, Рик? – Мерфи улыбнулся.
Мерфи никак не мог привыкнуть с ЧУЖИМ зубам в собственном рту. А их было четыре – выбитых. Это изменило его улыбку. Она стала слишком «белой», чуть театральной. Вот, правда, шрамы на лице, да оторванный по фалангу указательный палец правой руки – они, напротив, стирали всяческую театральность с образа. Не то чтобы Френк выглядел теперь приземленным, нет, красивость, возвышенность она и теперь присутствовала, с лица не сошла. Только взгляд его синих глаза стал грустным. ТИХИМ СТАЛ.
И уж точно, теперь вряд ли б кто подумал, обратив внимание на этого человека, что перед ним …Голубой Френк. Теперь про него говорят: «ТОТ САМЫЙ Мерфи» или «Серийник Мерфи».
Впрочем, в тюрьме для Мерфи нашлось и другое прозвище.
-Перестань! Ты даже не зашел ко мне! Ты даже не позвонил, Френк!
Мерфи тихо рассмеялся. - Суд когда? Я…про твой.
А вот Рик внешне сдал сильно. Он перестал походить на ухоженного чистенького доктора. Теперь он выглядел обычным обывателем.
Услышав напоминание о своей проблеме, Рик заткнулся. Опустил голову. - Скоро. То есть, был уже, сейчас будут пересматривать.
-Вот видишь. Я прилетал – ты был за решеткой. Теперь ты …летаешь, за решеткой - я. ВРЕМЕНА – и только. Всё будет нормально, Рик.
-Ну да, …не пыли - я - помню.
И снова страсть в его глазах, которые всегда казались Мерфи «нежными». – Ты чему улыбаешься, Френки? Эти вОроны желают для тебя только пожизненного. Чему ты улыбаешься?
Мерфи знал. Его ЕДИНТСВЕННЫЙ адвокат сказал ему о намерении американской стороны. – Брось, Рикки. Не так длинна человеческая жизнь, чтоб так убиваться от слова «пожизненно».
-Они у меня спрашивали, зачем ты ездил в Санг-Диего.
Мерфи смял улыбку. – И что?
-Я ведь не знаю, где ты был. …Где ты был, Френки? Ты был в этом Сан-Диего, да? Ты отдыхал в горах? …Один?
Рик заглядывал другу в глаза. Через пуленепробиваемое стекло со стальной крупной сеткой внутри, глаза Френка казались ему мутно синими.
-Да не был я… - начал Мерфи, но потом махнул рукой. Мол, думай, что хочешь. Но Рик его остановил. При этом многое из того, что он хотел бы сказать, он, … сцепляя зубы, умалчивал. – Она позвонила (дочь Огайо). Я говорил с ней (с этой мерзавкой). Она сказала (эта сука), что выслала твой подарок обратно (вот стерва, все они такие). Спросила адрес. Я дал ей адрес старика (нашего генерала МакДира). Какого черта ты сунулся к ней с этим …барахлом (ковриком для молебна)? Эти художники, они же все буддисты или язычники (идиоты).
-Это последнее, что у меня оставалось. Я был должен.
-Ты никому не должен, Френки! И ты не должен был туда летать …один. Без меня. В общем, она вернула твой подарок, а я, я его сжег. Я не знал, что с ним делать. На хрен нам с тобой …коврик, …ты сердишься?
Мерфи смял желание рассмеяться. Вздохнув, ласково произнес: «Милый, ты… устал ждать. Ты такой, как и я. Нетерпеливый и не терпящий».
-Френк, не говори так, я буду бороться, я не сяду! Я буду ходить сюда, даже если эти журналюги сломают мне ноги.
Мерфи понял, какой прессинг испытывает его приятель, имея ОТЛИЧНЫЕ от всех убеждения. И всё же он его не пожалел. Ни капли. И хотел, очень хотел, чтоб не ногами, а тем более, на костылях…он сюда не приходил. Френку хватало своей боли. Быть виноватым за кого-то ещё – это ему лишнее.
-Уходи, Рик. …Иди…
Рик раскричался. Сначала Френк решил, что это истерика, а потом понял, у парня серьезные проблемы с психикой.
Он поднялся со стула и, дергая цепи, которыми были скованы руки и ноги, пошел …восвояси.
-Здорово ты его раззадорил, парень. – Охранник не любил истериков.
-Это возрастное. Это пройдет. – Спокойно ответил конвоиру обвиняемый в преднамеренном убийстве шести человек.
***
Каждый заключенный калифорнийской тюрьмы, той, что расположена на скалистом полуострове Торн, не важно, какого он вероисповедания, получил в подарок ко дню Святой Троицы открытку.
Дежуривший в тот день офицер – старший по конвою, разносил их по камерам, даря заключенным право выбора любой из картинок с пожеланиями. Если возникал спор на счет картинки, если вдруг какая-то открытка нравилась сразу двум, он рассыпал открытки на пол и твердо произносил: «Услышу шум, пойдете справлять Троицу в карцер. Двоицу на Троицу – понятно?!»
-Да, сэр!
У Мерфи права выбора не было. Ему, как почтой, сунули открытку в щель на двери его камеры одиночки и отошли.
Френк поднял картинку с пола. Черный ангел с крыльями. Но уже с БЕЛЫМИ крыльями. Расправленными, как для полета. Надпись «Бог помнит о своих сиротах».
Мерфи прикусил губы, не дав себе закричать. «Сан получил. Теперь архиепископ, …о, Слава Тебе…». Френк был растроган посланьем. Воистину, то было божьим для него. Он долго сидел, тихо улыбаясь, глядя на видное ему в оконце небо. «Теперь в дипкорпусе, а дальше,… Господи, теперь в добрый путь, Отец. В добрый путь».
Лицо узника светилось надеждой. Потом он встал с лавки, долго ходил по камере: три шага к двери, три - в сторону. По периметру, чтоб не кружилась голова. Потом он подтягивался на решетке окна, выглядывая попеременно то синее небо в облаках, то серую землю, залитую бетоном. Потом, улыбаясь, он отжимался на костяшках пальцев от бетонного пола камеры. Отжимался долго, серьезно, совсем не жалея тот палец, что теперь стал «короток» и едва поджил после последней, случайной травмы - удара от резко захлопнувшейся дверью камеры.
Потом, не давая себе остыть, Мерфи снова принялся ходить вдоль стен, …круг, два, три, тридцатый… И только когда сердце перестало громыхать от СИЛЬНОЙ радости, тогда он присел снова на лавку и, сжавшись, будто как бы закрывшись от всего и вся, снова затих.
Внутри его существа медленно то поднималась, то плавно опускалась, как на крыльях тихая волна – счастье - радость за дорогого человека. Мысли вдруг слились со словами, возникшими из глубин окаменевшей души и губы зашептали давно уже знамое им: «Верую в Тебя, Бога Вседержащего, Творца Небу и Земли, верую…».
И вдруг…
Ночью ему приказали подниматься. Легкий шумок в животе – это не страх, это голод. Праздничный ужин пахнул столь омерзительно, что Френк решил… «обождать».
То, что его желают травануть – Мерфи не догадался сам. Здесь он был голоден всегда. Но один из особо сердечных охранников сказал ему как-то: «Ты нюхни её сначала, парень. Если хоть каким лекарством оттает – лучше поголодай. Тут против тебя сам шеф-повар что-то имеет. Я слышал, зять у него голубым оказался. Может, из-за того. К тебе-то лично вроде б у него ничего…или чего?»
Да ничего ЛИЧНОГО в тюрьме у Мерфи быть не могло. Но теперь он к еде был строг. Потому и походить стал скорее на атлета в принципе, чем на атлета по физике.
Его завели в комнату, в которой он ещё ни разу не был.
Дверь открылась. Вошел конвоир.
Мерфи привычно встал к стене лицом, голову опустил, цепи подцепил руками.
– За стол! Сесть! Руки – под стол! Цепью не брякать! На лице – улыбка, как положено. Всё ясно?
-Да, сэр!
-Всем довольны, заключенный ДВА НУЛЯ семь?
-Да, сэр.
Охранник усмехнулся. – Громче! Счастливее!
-Да, сэр!!
-Во,… вот так и отвечать. А то и завтракать у меня не будешь. Завтра утром опять я дежурю.
Мерфи устроился за столом. Старался, он всеми силами старался быть спокойным.
Но в открывшуюся дверь вошел не тот, кого он ждал. И в теле, во всякой молекулке его вдруг поднялся такой шквал обиды, что заключенный под номером 2007 чуть было, не потерял сознание.
В мути зрительных галлюцинаций на фоне двери стояли… Чарли Гуффи и мальчик. Тедди Лоренс. На лице Мерфи медленно расплылась улыбка. – Вот тебе… и троицына плюшка.
У Чарльза при виде косматого чудища в робе, да цепях тут же началась истерика. Странная её разновидность. Лицо его вдруг НАЧАЛО УЛЫБАТЬСЯ. И как не мучился Чарли, ничего с той идиотской улыбкой поделать не мог.
- Нас не хотели впускать. Сегодня праздник. Сказали – только родне праздник. Так я взял у окружного шерифа справку, что вы это – тоже … Лоренс. Как он. – Чарли указал, кивнув на парнишку.
Тедди десять лет. Дети забывают дни жизни скорее, чем старики. Но у маленького Лоренса своя, особенная память. Это он уговорил дядю, прийти в тюрьму. Во-первых, место интересное; во-вторых, мальчик хотел знать, нашел ли «маньяк» дневник; и, в-третьих, …любопытно, какой он теперь? Ну и главное: сестра умоляла пойти, а Тедди Линду по-настоящему любит.
Тедди знал, что Мерфи теперь только по паспорту Мерфи. А и тут «другой». Он - Франческо Лоренсо И итальянец. Заключенный 2-0-0-7. Заключенный с пожизненным сроком отбывания в строгой американской тюрьме. Тедди уже знает: она большая, страшная и в ней полно народу.
Мерфи сдавленно произнес. - Я не Лоренс.
Гуффи улыбался. - А Кросби сказал, что да.
-Кросби? А где …Саммер?
- Этого уже даже в городе нет. Он у сенатора в свите работает.
-Повысили, значит.
-На пенсию вышел.
Мерфи кивнул. Понятно. – Ладно. Что пришел? - Обратился он конкретно к Гуффи.
Мальчишка напрягся. Ему не понравился настрой встречи. Ему вдруг захотелось сесть поближе к дяде. Но он остался на своем стуле, лишь взялся за него обеими руками. Он молчал. Из головы вдруг вылетели все вопросы. И линдины и его. И совсем рассосались те, что просил задать важный шериф в очках.
Только прошла каких-то пара минут молчания, и Тед почувствовал, что уже ничего, уже отпустило живот, и голова его… стала проясняться. И воздух перестал казаться удушливым и вязким в сплошь металлической комнате. Это всё потому, что человек, к которому Тед пришел, которого он помнил, которого он НИКОГДА уже не забудет, он вдруг стал заметен мальчику с высоты его роста.
А Мерфи и, правда, не просто усох, от цепей он ещё и сутулился. Сидеть в таком положении ему было очень неудобно, …впрочем, ходить – так же.
Гуффи молчал. Тогда Мерфи повернул голову к мальчику, которого будто и не замечал до того. К человеку, от которого ему больше ничего не нужно. – Или это опять ты? Ну… и где твои бананы? Валяй, показывай, раз зашел.
Теперь, когда они поглядели глаза в глаза друг другу, Мерфи вовсе не показался мальчику жалким. Каким-то не таким его представлял себе уже перешагнувший десятилетие жизни Лоренс младший. Не таким гордым. Тедди считал, что это ОН вырос, а Мерфи, …раз маленький, раз сутулый стал, ну так и в глазах должно быть …как у дяди, вечное угождение. Испуг. Не тут –то было. Мерфи будто взвешивал его живой вес. Он и теперь … его – Теда – не боялся. И это поразило мальчишку необычайно.
Вместо ответа заключенному мальчик посмотрел на Гуффи. Тот, обычным жестом взрослого, погладил его по голове. Потом посмотрел на Мерфи и, наконец, признался в единственной причине, по которой пришел он. - Вообще-то, я не хотел ни идти, ни его брать. Да и люди, и здешние немного недовольны были, мол, куда ведешь парнишку, зачем? Тут не музей. Только я-то …никто, а он – он как бы …это…однофамилец. Вот он. – Пальцем в парнишку. - А прийти-то хотела Линда. Она б точно приперлась, …дурочка. Совсем плешь мне проела забастовками своими.
У Мерфи чуть вытянулось лицо. Удивление было неподдельным. Он слушал явную чушь, фразы диковатые, не умные и …был буквально удивлен. Сильно. - Линда?! А …как же? Да как будто она …повзрослеть должна (поумнеть - именно так ему подумалось).
И Гуффи разговорился. Пожаловался на то, что девчонка сильно «поменялась».
Он сказал: «ПОМЕНЯЛАСЬ», но было не понятно, огорчает это отца или только удивляет, заботит. А дело было так: американский суд вынес итальянскому гражданину, подданному Ватикана – Франческо Лоренсесо (Френку Мерфи) суровый приговор. Сто двадцать лет тюрьмы. Конечно, это «пожизненное» (просто в Америке любят считать на сотые от цента). И после него, как всегда, желтая пресса стала вытаскивать на свет его детали. То одну, то – другую неприглядность для лос-анджелесской полиции. И вдруг оказалось, то есть народ Лос-Анджелеса, который желал заезжему серийнику одного – петли на шею, этот народ ТЕПЕРЬ узнал, что всё не так просто, как казалось в деле сначала. На той самой свалке, где Мерфи порешил троих темнокожих парней, нашли аж семь недожженных каждый в свой срок тупаков(!!), пять из которых – женщины до тридцати, и остаток – мужского пола - лет до сорока. Трое пристрелены тем самым пистолетом, что был в руках босса свалки. Остальные – кому шею свернули, кому… – в общем, развлекались. И тут не только люди схватились за голову, стал общеизвестным факт: одна из ОБУЧНЕННЫХ собак после поиска пятого трупа на свалке …внезапно скончалась от разрыва сердца. …В общем, газеты запестрели совсем иными заголовками. Типа: «судить то судили, да не мало ли посадили?» Власти внушали – «всё происки внешней разведки Ватикана, наши полицейские стараются вовсю». Ну, про ту «разведку» - это народ города всё равно правды не узнает, зато вот она другая…правда. Вылезла на улицу.
Некая Линда Гуффи – девушка шестнадцати лет встала перед мэрией, держа в обеих руках развернутый плакат: «Так кто ОН – ИСЧАДИЕ АДА или тот ЧЕЛОВЕК, который вернул матерям тела убитых подонками дочерей и сыновей? Так КТО ОН, шпион или тот, кто убивал шпионивших против нас? Все ли так в делах, приписываемых ОБВИНЕННОМУ Френку Мерфи? Не слишком ли легко полиция доверилась своим версиям о серийном убийце? Ведь как легко ВСЁ повесить на одного и заодно воздать ему нашим СПРАВЕДЛИВЫМ ЗАКОНОМ. Объясните НАМ ВСЕМ, господа присяжные заседатели, кого вы осудили на медленную смерть в одиночной камере?»
Кому «всем», она была одна. С ней даже родственники тех трупаков рядом не встали. Люди считали: все равно, обеливать такой УЖАС (как Мерфи) – это преступление. Ну, или, по крайней мере, явная шизофрения. Та, что у девушки.
Нового рассмотрения дела не было. Адвокат на этот раз был у Мерфи столь непрофессионален, что даже уборщики улиц обсуждали в слух их «дебилизмос».
Девчонку, разумеется, заперли в КПЗ из-за несанкционированного выступления. Но, правда, выпустили …тем же вечером. Однако Линда протестовать не перестала.
Выборы окружного шерифа – она к полицейскому Управлению со своим требованием о пересмотре дела. Ей бы разделить фразы в плакате, да сделать шрифт покрупнее, а то люди подходили, …читали и …шарахались в сторону. Разумеется, крутя у виска пальцем. – Кто твои папа и мама, девочка? Иди ты лучше домой.
Возле Управления Линда успела отстоять три часа. То есть, она не просто СТОЯЛА до нового привода в полицию, она ОТСТОЯЛА, так как получала в ответ оскорбления от своих земляков. Кто-то даже кинул в неё красной краской, которая залила её плакат и платье. Но её подружка, выбежав из-за угла, …встала рядом. С плакатом того же содержания. Подмена стояла до тех пор, пока Линда не привела себя в порядок. Правда, её в чистом тут же и забрали в полицию. Причина – «несанкционированное выступление». Отпустили. А что с дуры взять? С папаши Гуффи – что-то взять решились. Он оплатит штраф. Ито небольшой. Сам Кросби – избранный окружным шерифом, говорят, пожалел «беднягу» отца.
Дальше - больше: Линде пришла пора выбрать колледж. Она выбрала юридический, о котором раньше даже не задумывалась. То есть, девчонке гуффей такое б даже в голову не пришло. Только из-за регулярных выступлений, а если быть точнее: обязательных теперь уже напоминаний властям о том, «что в демократической стране имеют право на защиту не только свои жители, но и гости страны. Иначе – то не демократия, а только фишка образа мыслей некоторых политиков», – из-за такого принципа у Линды начались неприятности. В том числе и в колледже. И снова девушка сделала выбор: она поняла, что нужно не дать повода, быть выгнанной из-за ерунды. Например, из-за неуспеваемости. Она … начала читать книги, серьезно заниматься изучением предметов, ну, кроме того, что принимала в общество единомышленников, буквально записывала всякого в свою ПАРТИЮ, название которой пока ещё и не придумала. И на второй год, когда Мерфи уже крепко сел, Линда вышла к мэрии с бумагой на руках на мирное выступление в защиту прав заключенных. Ну, а сама лично снова держала плакат, голосующий за Мерфи: «Не слыша покаявшегося, не замечая униженного, отворачиваясь от обездоленного, господа, разве мы не подавимся в ДЕНЬ Благодарения птицей подранком, имя которой Франческо Лоренсо?»
Прошло чуть менее двух лет. Пересмотра дела нет. И как бы не ожидается. Зато ожидается другое событие - выборы губернатора.
Старшая дочь ресторатора Гуффи вдруг стала известной личностью в городе. Теперь она легко получила разрешение на проведение митинга, на который собираются прийти не только люди её партии - подруги с юридического, но и парни из групп секс - меньшинства. А это более двух тысяч человек.
Ожидая беспорядков, к Гуффи обратился мэр…лично. Он просил отца повлиять на дочь. Отец, не имея такого влияния, тут же, использовав фамилию своего кузена и представителя его семьи, напросился на посещение … дальнего родственника. В день сплочения всех христиан под знаменами Великой Троицы он заглянул с просьбой О ПОМОЩИ к тому, кто как бы да, осужден и в немилости.
– Но, простите, почему девочка должна страдать? Её же называют …хулиганкой (мягко перевёл папаша те ругательства, которые слышала дочь)! В общем, вот что, напишите ей письмо. Мол, так вот и так. … Мол, кончай и все прочее. …Хорошо?
-Как мол вот так? – Повторил белиберду заключенный.
Лоренс рассмеялся. – Ой, что он сказал: «Как, мол, вот так». А это как?
Теперь он легко обратился с вопросом к человеку, которого, в виду его значительности даже в таком месте, пока и боялся, и уважал одновременно. – Вы напишите ей?
Мерфи хмыкнул. Вообще-то с парнишкой ему не только встречаться не хотелось, видеть – было тяжело. Отпечаток сиротства Мерфи узнал издали. Тут печать - его рук дело. Однако вовсе не из-за совестливости, а в знак БЛАГОДАРНОСТИ, он ответил ему: «Передай Линде, что она молодец. На свете столько дур, что зарождаясь дурами, дурами в зачатии они и помирают. А у неё есть шанс родиться человеком. Ну если все так, как рассказали, она знает, что достойна большего. Она его добьется. А это лучше, лучше для женщины, чем просто отцвести и запылиться. Нет, писем я писать не буду.
-Что вы несете, Мерфи? Она ребенок и может плохо кончить!
Мерфи нахмурился. Ему неприятен был окрик отца. Неприятен, в виду унизительности своего положения. – Послушайте, … вечно увечный, конец свой человек пишет сам. Если ваша дочь не струсит, у неё всё получится. И не бойтесь, дело не во мне. Она сделала выбор сама. Она решила измениться. Перестаньте делать из неё вторую Чарли Гуффи, проекция вышла бы ещё приземистее.
-Вы …чудовище! Вы не понимаете! Вы жизни детей только губить научились! (Охрана услышав крик, вошла в комнату, дубинки наготове, и, разумеется, не для гостей, а для того, что СЧАСЛИВО НЕ УЛЫБАЕТСЯ)
-… Сами и понятия не имеете…как это…дети. У вас их …вы же этот, вы… из этих…– И тут до Чарли дошло: он вообще сюда не должен был приходить. НИКОГДА! Резко, будто пугаясь сдачи, он выкрикнул: «Голуб, …гол…гол…». Он будто подавился, закашлялся, …а воды-то запить, и нету.
Ребенок вскочил со стула и потянул Гуффи за руку. - Папа Гуффи, идем! Идем домой…
-Вот видите! – Гуффи закашлял. Он ткнул в направлении Мерфи пальцем. – Видите что! Вас дети – они вас бояться! А вы ещё пускаетесь в нравоучения. У вас никогда не будет такой дочери! …Такого вот сына! Вот вы и злой! Вы вообще, вы - дерьмо, Мерфи. Вы… (плевок, как благословление в честь Святой Троицы) …голубое дерьмо!
Мерфи понял, если он попытается вытереть с лица плевок, цепи забренчат, и охрана поймет это как угрозу гостям, …он стерпел. Не шелохнулся.
Чужая слюна текла по его щеке. Он терпел.
Перевел глаза с убогости на парнишку, подумал: «Он скорее за Гуффи испугался, чем меня».
Он подмигнул парнишке. Беззубо улыбнулся. - Лучше быть голубым, чем гордиться смелостью малолетних детей.
Мальчик широко раскрыл глаза и, опустив руку дяди, … двинулся к заключенному.
«Что, тоже плюнуть решил?» Мерфи смотрел в серые глаза парнишки. «Волосы уже темнеть начали, точно, скоро как отец, совсем черноголовым станет». – Ну что тебе? …Давай.
– Вот. Это вам.
Мальчик достал лист бумаги. Опять будто из ниоткуда. Только Мерфи не был удивлен. - Очередной ребус? Ну и что там?
Тедди растерялся, увидев, наконец, что руки у человека в цепях и привязаны к ногам. – Вы, … вам дать его в руку?
Мерфи кивнул. – Давай. Возьму.
И Тедди сунул в ладонь Мерфи картинку. И тут же – к дяде. – Я рисунок ему отдал. Тот, который мы с Линдой нарисовали. Улицу нашу. …Она мне сказала, что ЭТО МОЖНО. Это разрешается.
Гуффи так смутился конца встречи, что вдруг раскипятился, что тут же забубнил про какие-то «подарки к празднику». Но конвоир Мерфи тут же отрезал: «Нельзя! …Не положено! Уносите с собой! Всё уносите!! Заключенный Лоренсо – лицом к стене! …Всё, свидание закончено!»
Лишь картинка с изображением группы людей, стоящих на длинной до горизонта улице с плакатами «Свободу Франческо Лоренсо!» – лишь она стала подарком узнику под номером две тысячи семь (хотя некоторые хохмили, называя Мерфи «заключенным два нуля семь»).
А вот Рики к Мерфи в этот день не впустили. Но допрашивали: зачем и почему – с пристрастием.
-Фамилия, цель посещения заключенного?
-Я друг Лоренсо.
-Друг-то какой, большой, маленький, в смысле близкий или так, шапочное знакомство?
-Мы …близкие друзья с Френком.
-Близкие это мать, отец, дети, жена. Вы кто из них будете?
-Так что же, мне можно будет его увидеть сегодня?
Тюремщик, ещё не забывший про истерику этого «друга» на прошлом свидании, посмотрел в глаза Салемана и … осклабился. – Н…н…е…ет!
Мерфи даже не сообщили, что его друг попытался его увидеть.
Легкая тень одиночества легла на душу узника. Как бы кинут, как бы виноват – но не то, жгло. Задело слово. Мерфи сглотнул обиду и снова развернул бумажку, которую принес в камеру.
На небе солнце. Улица как бы идет к самим небесам. На улице люди, много людей. Они в цветных одеждах. Держат в руках плакаты, что-то там о свободе, о демократии. «Она нарисовала, а ему дала раскрашивать. Это здание мэрии. Вот флаг. Никогда мэрия у дома Гуффи не стояла. …Ребус. Детский ребус. «Гора уже пришла к Магомеду». …Чушь! Все эти горки – чушь!» - Мерфи смял рисунок, кинул в угол.
И только ночью до него дошло: Линда – девочка что-то выторговала для себя, или своей партии или … для заключенного у мэра. «Вот почему Кросби стал покладист. Она и его достала».
Он ещё не раз поднимет картинку с пола, возьмет на колено, разгладит и …будет разгадывать ребусы двух маленьких детей, не понятно, чего ждущих от него. «Так она хочет стать политиком? Работать в свите мэра? …О, черт, МОЛОДЕЦ, вот так Гуффи, вылупилась!»
***
Прошло ещё пять лет. Дело Мерфи не пересматривалось.
Рик, чтоб увеличить число клиентов своей фирмы, оказывающей горожанам медицинские услуги, женился на американке. На приличной женщине. На восемь лет старше себя. И тут же обзавелся детьми. Возраст у жены был критический. Нужно было подряд рожать.
И все же он пару раз зашел к бывшему приятелю. И дважды тот задал ему странный вопрос: «Что слышно, …папа не умер?»
Вообще-то заключенным полагалось полчаса в день посидеть в Сети. Доступ, конечно, был ограниченным. Туда - нельзя, сюда – ни-ни. Но после выступлений Линды Гуффи, и Мерфи – то есть тем, у кого «пожизненное» - тем тоже разрешили отправлять письма по Сети. И не только родным, как раньше, но и знакомым. Мерфи мог бы написать Линде. Но он лишь читал её письма поддержки, сам не отвечал. Даже словами благодарности, которые были в его сердце. Так что, будучи полчаса в Сети, о событиях в Ватикане – он знал прекрасно. Зачем он «пытал» этим своего бывшего приятеля – Френк и сам не пытался разобраться, но… спрашивал.
И вот как-то Рик сумел пробиться к нему ещё разок, и тут же Френк задал ему ЭТОТ вопрос. Про ПАПУ. Рик свернул встречу. Обиделся. Решив, что Мерфи напоминает ему об его отце. И приходить к другу перестал. Потом и письма стали редкими. Рик стал семьянином, вдруг полюбил работу, ему стало не заключенных под стражу друзей. Чувство ушли горечью в память.
***
Мерфи исполнилось пятьдесят два года. Именно в день рождения на имя заключенного под номером две тысячи семь пришла открытка. Черный ангел был теперь не только с белыми крыльями, но и в белом платье и стоял на БЕЛЫХ ногах. «Отец примет блудного сына. И да благословит всех нас Господь».
Друг и покровитель Мерфи падре Александр, выслужил у Господа и папы звание прелата. Именно этого человека назначили руководителем дипломатической миссии Ватикана.
И тут же…смена условий жизни Мерфи. Для его пожизненного проживания была выделена комфортная тюрьма для vip персон. Двухместный номер, сосед, прошедший тестирование на совместимость с геем; а так же наличие личного компьютера и переписка со всеми, кто его не решился забыть. А ещё Френк занялся собой. Сауна, спортзал, замечательные успехи в теннисе, победа в соревновании по игре в дартс (левой рукой). И самое светлое - наконец, дело его отдано на пересмотр. И с тем даже как бы слегка торопили американскую сторону.
А у этой, у ЭТОЙ СТОРОНЫ к Лоренсо ничего уже не было. Зато были другие интересы, которые легко решались при возможной поддержке этой стороны ТОЙ стороной. Да, всё запутано, но… для Мерфи выходило неплохо.
А вот к нему снова пришли гости.
-Фамилия и цель посещения заключенного?
Пара: молодая женщина и слегка похожий на неё молодой человек. Они оба глядели на опущенную заметно трясущуюся голову пожилого служаки и перешептывались, глядя, как тот одним пальцем настукивает в электронном протоколе время, число, месяц и год визита.
Старик в форме работника тюрьмы не обращал на них внимание. Его дело – правильное оформление заявки на посещение заключенных тюрьмы, той, которая располагалась в самом веселом месте - как раз между Лос-Анджелесом и Вегасом.
Молодой человек чуть нахмурился, оглядывая служаку, насколько тот был виден ему в дырчатое, пуленепробиваемое стекло.
-Узнал?! – Шипела женщина.
Парень пожал плечами. – Нет.
Да, Тед Лоренс не узнал служаку, который когда-то, очень, правда, давно, и только пару раз, лично держал его за руку, выводил погулять и даже вел с ним беседы. Но главное – как умел, охранял его жизнь. Парень подрос, уже сам может побеспокоиться о себе; купить себе пиво, прогулять до кафе девушку, да и поговорить о чем – он уже знает. Это так, но вспомнить лицо человека за стеклом Тед не мог. Как ни пытался.
Седая голова старого человека чуточку тряслась после перенесенной болезни. Лицо было испещрено морщинами, щеки чуть запали и покрылись рыжими пигментными пятнами. Однако по осанке, не растерянной с годами, по ширине плеч и вдумчивости, с которой человек брался за любое порученное ему дело – по всему этому вполне сходилась личность с тем званием, что значилось на его бейджике. А звание генерал Дж. Саммеру подходило.
– Тед, не придуривайся, узнал?
-Да нет же! Откуда? Я никогда его не…
- Читай: это же тот самый (она губами артикулировала)…Сам…мер.
Тед не тупил. - И что? – Он действительно не придуривался. Он потянул женщину за руку, отвел от ограждения и стал допытываться. – Не морочь мне голову. Я его не знаю! Давай, кончим с этим узнал - не узнал, и спросим про посещение. Спорим, нас не пустят? Вот если так, ты отдашь мне проспоренную сотню и …всё! – Тед улыбнулся. – Согласна?
-Иди к черту! Тед, ты нарочно. Дома, когда я показывала тебе вырезки из газет, ты кривился, значит, ты …узнал ЕГО. Ты сказал: «Ну, сколько можно?» - Значит, ты узнал!
- Кто такой Саммер?
-Генерал шерифов, …идиот, говори тише. Он старый, но не глухой.
-Откуда ты знаешь?
-Знаю! – Молодая женщина не хотела ссорится. Тед – он такой, что может развернуться и уйти. И никакой зов сестры его не остановит. - Когда-то он поймал Мерфи. Помнишь, я тебе рассказывала про Френка Мерфи? Ну, того, который итальянец и фамилия у него, почти как у тебя. …Ну, вспомнил?
-Линда, прекрати. Мне не обязательно знать всех твоих героев.
-Моих?! Нет, это скорее, ТВОИ герои! И вот – он!
-Ладно! - Парень сдался. – Ладно, не мешай. Буду просить. Но учти, наш договор – в силе.
-Лучше проси. А то нас действительно могут не пустить. – Женщина кокетливо улыбнулась. – А мне бы этого не хотелось. Я… мы оба должны его ВСТРЕТИТЬ. А для этого нужно освежить знакомство. Ну, проси же!
-Нашла где и с кем знакомиться. …О, Линда!
Женщина передразнила (о, Линда) и подтолкнула парня к стеклу. – Говори, узнаешь его?
-Да отстать ты с этим! – К старику. – Э…мистер …э…Саммер. Генерал, алё, вы меня слышите?
-Он …слышит. Будь уверен.
Молодая особа сразу же узнала в человеке за столом бывшего консультанта бывшего губернатора их родного штата.
Теперь служака живет на ранчо, с большой семьей. Внуки подросли, правнуков женит. Чтоб и другим людям быть полезным, он временно устроился трудиться в тюрьму, в ту, что находилась в паре десятков километров от его ранчо.
Тед постучал по стеклу. Когда старик поднял голову, произнес: «Понимаете, я - Тед Лоренс. Я… э…- взгляд на Линду, - дальний родственник Франческо Лоренсо. Мне сказали, он скоро освобождается. Вот, хотелось бы навестить. Родню».
Линда нетерпеливо отодвинула от окошечка смущающегося парня. - Мистер Саммер, (певуче) генера…ал, вы узнаете меня? Гуффи, Линда Гуффи. …А это – мой кузен - Тедди Лоренс. Вы,…вы что, сомневаетесь? – Линда была в сомнении сама. - Вы узнаете нас, генерал? Мы к ВАШЕМУ серийнику - к Мерфи. Я случайно, …так, по своим каналам узнала, его скоро выпускают. Он выходит на днях. Вот, мы приехали…
Чтобы скрыть нарастающее удивление, а Саммер будто и в самом деле не узнавал её, а ведь раньше, встречая в свите мэра, они довольно мило общались, Линда рассмеялась. – Ой, шутник, какой вы шутник, генерал. …А ведь Мерфи скоро снова ОТ ВАС скроется. Да…а…
Яркие глаза высокого парня, его умный пристальный взгляд – вот что первым привело в порядок память ещё бравого генерала. – Боже, … так вот кто! - Саммер приподнялся со стула. - Только с какой стороны вы ему родня, господа хорошие? …Тедди? … Как вырос, как возмужал. Просто мужчина! – Взгляд на женщину. И тут же генерал присел назад, уселся в свое удобное, широкое кресло. - Линда, это вы. …Как здоровье старого мэра?
-А как будто ничего, здоров. Только я уже на «молодого» работаю. Юрконсультом. А после окончания факультета журналистики, буду работать специалистом по внешним связям.
-Да…а,… хорошо продвигаетесь.
-Стараюсь.
Саммер заговорил с Лоренсом. Как он, где? Обзавелся ли девушкой? Но их разговор оборвали.
- Ну так как, генерал, впустите нас к нему? – Линда подрезала крылья ностальгии старого генерала.
Тот был слегка обижен. Ему хотелось поговорить.
Тед, взяв Линду за локоть, чуть отвел её от стола. – Подожди. Так мы с ЭТИМ, правда, родственники или нет? Я не понял. Он… – Тед показал в сторону Саммера, - говорит, что никогда мы родней не были. Так ты врешь?
-Прекрати, Тед! Я же говорила: он – не родня, но… и не чужой нам. Он – ИТОРИЯ. Понимаешь, история нашей семьи. Он - мой кумир, наконец. Для меня ты можешь постараться и попросить.
- Этот зэк?! …Кумир? Убийца? Ты сама вырезки мне в нос тыкала. – Тед дернулся к двери. – Лин, стыдно же, …да ну тебя!
Линда поняла, встреча с генералом как-то не так отразилась на её братце.
Она махнула на него рукой. И - к Саммеру. – Нам просто поговорить. Мы тут …как-то с Тедди нашли наши старые фотографии. Ещё детские. И что-то, - она всплеснула руками, - что-то вдруг вспомнилось. Ностальгия, понимаете? Я кое-что рассказала Теду. Он же был тогда ещё ребенком. И, вы знаете, он мне не верит. Он многому не верит. – Она натянуто рассмеялась. – Ха…ха…ха,…правда, представьте, я показывала ему одну вырезку, ту, помните, когда Мерфи на крыше держит его за руку? А тед сказал, что это фотомонтаж. Или кадр из фильма. … Вы понимаете, он всё забыл. Он …не верит.
Женщина, заметив, что Тед замер у двери и явно прислушивается к разговору, хотя стоит к ним спиной, заговорила настойчивее. – Так что, генерал, …тут же ничего такого нет, не понятного, ведь так? Что такого, пусть ОНИ ВСТРЕТЯТСЯ. Вы понимаете? Я ХОЧУ показать ему Мерфи.
Саммер уже давно понял, кто и на кого тут хочет посмотреть. Но, глядя на спину парня, а тот так и не решается выйти за дверь, генерал не стал долго ворчать на дерзкую служаку из свиты мэра (старого – нового – не важно!). – Милая вы моя, у вас светлая голова, ну так и живите себе спокойно. Ваш брат прав, тут не место для возобновления знакомств. Тут – такое место, где всякие светские связи ОБРЫВАПЮТСЯ. Не надо внушать вашему кузену, что кто-то тут ему родня. Ему - тут точно никто родней не должен быть. Это тюрьма. Вы можете выйти и прочесть, там табличка, на ней всё написано.
Всё! Терпение Линды Гуффи лопнуло. – Послушайте генерал! …Я прошу от вас то, что ИМЕЮ ПРАВО просить. Так вы отказываете нам в свидании с заключенным Мерфи или нет? Вы что здесь, совсем очерствели?! – Она ударила по пыльному стеклу костяшками пальцев. – Пыль развели, мать вашу! Указывать «на связи» – не входит в ваши обязанности, генерал! А осуждать уже осужденного, сидя в кресле надзирателя – это вообще, безнравственно! Этот человек, он когда-то протянул руку и спас его. Вы забыли об этом? Я - нет! И у него – у Теда нет права забывать это! Есть понятие – человечность. Признак человека, понимаете?! Нет его – нет и человека. Личинка просто. Так что прекратите демонстрировать вашу безграничную власть, ответьте, есть у вас должностная инструкция, вот и ответьте, по инструкции: МЫ ИМЕЕМ право на посещение заключенного Мерфи? – Она знала, что ИМЕЮТ. – Тогда – Линда демонстративно выставила руку вперед, указав на брата. – Дайте ему возможность увидеться с этим ЧЕЛОВЕКОМ!
Тед так и стоял, повернувшись к ним спиной. Голова опущена, лицо хмуро. Саммер его видел.
-Вот, вот этот снимок! – Линда зашуршала газетными вырезками у себя в сумочке. – Вот! – И подала снимок Саммеру. – Вы же помните это? – Линда прилепила бумажку ладонью к стеклу. – Черт, возьми, генерал, прекратите строить из себя склеротика! ВЫ ПРЕКРАСНО ПОМНИТЕ ЭТОГО ЧЕЛОВЕКА! Вы не должны были его забыть!
Саммер, судя по всему снимок, сделанный на крыше старого дома Чарли Гуффи, где обложенный полицией преступник держит за руку повисшего над крышей ребенка в коротких штанишках, судя по всему, он его узнал. И людей на снимке – узнал. Он кивнул. Но тут же скислил лицо и опустил глаза. Взялся за очки, вроде бы за исполнение долга.
Линда снова: «Послушает, генерал, Тед, - он мне не верит. Он не верит, что есть РАЗНЫЕ преступники. Что вот ЭТОТ – он спас ему жизнь. Он мне верит».
Саммер: «Так может, и правильно делает».
- Вы…вы…бесчеловечный чурбан! Ну хоть капля совести то в вас есть?! Он отсидел двадцать лет, …вы что же, совсем не способны дать шанс человеку подняться?
-А для чего? Смотря для чего. Может, лучше б …
-Генерал! Не забывайтесь! Как вы не старались тогда, ненависть так и не наступила, и страха – больше нет. Почему вы так рьяно против их встречи? Почему бы, не заровнять все эти воспоминания обычным теплом человеческого общения? Мы же люди. И…- Взгляд на Теда, мы с Тедом хотим сделать ему подарок. Подарить этот снимок и…рассказать, что мы ВСЁ помним. Но без обид.
Саммер попросил ВСЕ вырезки. Он вышел из-за стеклянного укрытия к парочке и пересмотрел все, что они принесли.
Линда решила, так положено. Она показала все, что несла в сумочке.
И Саммер увидел рисунок. ТОТ. От Леонардо. – Это Святой Иаков, его-то сюда зачем?
-Но ведь как похож, ведь правда? Это я буклет купила. Старый рисунок головы Святого Иакова. А Тед сделал копию с рисунка Леонардо. Он ведь у нас художник. …Это Тед рисовал. Ну, то есть копировал. Но, правда, замечательно? – Линда улыбнулась, даря улыбку скорее брату, чем Саммеру. – Я говорила ему: «Рисуй, как ты его чувствуешь. Как чувствуешь сам». Видите, в легких линиях светлого карандаша вовсе нет ненависти. Мне даже кажется, ЭТО лицо теплее, чем на рисунке Леонардо. – Линда перестала улыбаться. - Как вы думаете, почему у Теда получилось ТАК ХОРОШО?»
Саммер понял, хитрый политик снова начала свою атаку.
-Да, да, … вы и раньше…рисовали неплохо. Вы, Тед, всё рисунки ему дарили. Приносили в тюрьму.
-Я?! - Лоренс оглянулся от двери. - Я приносил? Вы не путаете? – Он подошел к старику в форме. - Послушайте, когда это было? Вы сами были тому свидетель или вам кто-то рассказал об этом? Знаете что, мне надоели ВСЕ ЭТИ СКАЗКИ! Вот, вот, взгляните, какую легенду о чуде я получил из Италии. Представьте, старый дипломат поделился. А я знать его не знаю! – Он протянул Саммеру мини диск. - Вы только посмотрите на это, ОНИ ВСЕ, – жест в сторону сестры, - делают из него какого-то ангела. Но ведь тут тюрьма, вы правы – тюрьма! Ангелы за решеткой не водятся.
-Это точно. – Согласился генерал.
Линда прищурилась. - Не правда! Ангелы есть! И тут! …Не нужно быть черствыми и слепыми, тогда станете ВИДЕТЬ!
Однако Саммер диск взял. Заинтересованный, не слушая шипение женщины, он прошел к компьютеру и … действительно услышал ЕЩЁ одну байку о Мерфи. …Но кто её рассказывал...
***
- Это Отец Александр. Разумеется, я знаю прелата давно. Теперь это очень важная персона в дипломатии Ватикана. Что? Черной? Нет! Отчего же, нет, конечно. Господи, сохрани. Это очень ценимый среди нас человек. Но, да, …когда-то Судьба была настроена к нему не очень благосклонно.
Он появился среди нас неожиданно. Его семья была известна в Риме, это были состоятельные люди. Но вдруг …землетрясение. Жуткий пожар с взрывом чего-то там с газом. Мальчик выжил. Единственный член всей большой дружной семьи. Только лицо – светлое, ангельское лицо было его чистым, остальное тело – ожоги, страшные рубцы. Это было жалкое, страшное зрелище. Но сила духа и …деньги… были. Операция за операцией, …оживали его руки, пальцы стали похожи на пальцы, а не щупальца. Он снова стал ходить самостоятельно. Посещал школу, после духовную семинарию. У него был пытливый ум, огромная воля, и…Бог его не оставил. Но вдруг потом прошел слух, что во время очередного повышения духовного звания, Александр как бы это сказать, …смухлевал. Говорили, что он воспользовался чьей-то информацией, а информатор вдруг возьми, да и …умри. Звание ему, так как будто тогда и не дали. Вернее, повременили с этим. Чтоб не дать повода для людской молвы. Тут хоть и святые отцы, но, знаете, иногда, как школяры, любят перекинуться СЛОВОМ о брате. А ведь это грех. А вот брат Александр - он такими вещами не занимался. Никогда ни слова плохого о братьях по духу и школе. Ни зависти, ни злобы в нем никто не замечал. Мы даже решили вновь подать рапорт о присвоении ему звания архиепископа. Но вдруг… Бог распорядился в этом вопросе по-своему.
После очередной операции по пересадке кожи, с его телом началась какая-то жуткая метаморфоза. Что это было: экзема, псориаз. …Некоторые говорили страшное, что Бог наказал брата Александра проказой. Да, мы не могли позволить нашему брату Александру жить среди нас, спать в кельях рядом с братьями, обедать с нами за одним столом. Мы боялись, а вдруг это заразно? Что за недуг такой, он не трогает духа, но губит тело? На него просто страшно было смотреть. Цвет кожи стал грязным, тело пахло как гнилое мясо. Мы не могли его и прогнать. Отправить куда-то…на остров, как нам предлагали. Это был ценный для нас специалист. Вы понимаете? …И мы дали ему возможность… замаливать свой грех перед Господом в отдельной часовне.
Он жил только куском хлеба и водой. Он молился беспрестанно. Иногда, бредя, он говорил с Богом, но мы-то понимали, что это происки Дьявола. Что это всего лишь галлюцинации. Потом мы поняли, наш брат либо сходит с ума, либо,… и мы послали к нему исповедника и доктора.
Но те вернулись. Вернулись, сообщив, что дух этого человека – нашего брата – не сломлен. Он адекватен. Он в сознании и твердо верит, что Бог его слышит. Мы снова стали ухаживать за ним. Не многие из братьев соглашались, помогать ему, ведь это был …тяжелый труд. Нужно было помочь ему принять душ, сменить прогнившую на нём одежду, подстричь ему ногти. Иногда его так трясло, что он не мог есть самостоятельно. Всё текло у него изо рта, нужно было его кормить. Поить. Нужно было общаться с ним. Ведь он человек. У него тоже болит душа. Те, кто приходили от него, рассказывали преинтересные вещи. ОН ВЕРИЛ, ОН ВЕРИЛ ИСТОВО, что говорит с Богом.
И вот однажды, возле него оказался один мальчик. Представьте, он услышал в духовной школе про нашего брата Александра и …сам, по собственной воле пришел к нему. Он тоже сирота. Тоже из очень важного семейства, состоятельной фамилии. Этот мальчик ЗАМЕНИЛ ЕМУ ВСЕХ: и доктора и санитарку. И исповедника. Он мыл его, кормил с рук, он успокаивал брата Александра во время его галлюцинаций. И ОН МОЛИЛСЯ С НИМ. Нощно и денно…ОН МОЛИЛ Господа, этот ребенок за этого человека. Я видел сам. …Стоит худенький такой, волосы локонами, как ангел. Голые колени на холодном полу, на камнях. И, слепив ладони, …молит Господа. …Вы знаете молитву «Во Спасение»? Я вам прочту. Это полезно. Запоминайте: «Господи, в руках Твоих участь моя; По милости спаси Твоей, не дай погибнуть во грехах моих; Не допусти последовать нечистым желаниям плоти, оскверняющим душу мою, ибо Я – Твоё создание; Не презирай дело рук Твоих, не оставь меня, Господи, не оставь; Ибо я немощен перед Тобой, Ибо Ты Один только Свет, Один во всем несравненно могущество имеющий. Благослови, душу мою. Оставь служить мне тело моё, дабы я, раб Твой, служил Тебе вечно. Аминь».
И вот тут так…. Проходит время, и я вновь захотел посмотреть на этого мальчика, который решительно взялся, помочь нашему грешному брату замаливать свои грехи перед Богом. И что же я увидел? …Вся часовня была заполнена вот такими же мальчиками, как этот. Они пришли за НИМ, Они стали так же, как и он, молить за грешного брата своего. Это было потрясающее душу зрелище. Это не было демонстрацией силы, какой-то там…солидарности, какого-то там, как ещё говорят, фанатизма, это - была ПРЕДАННОСТЬ ИДЕАЛУ. …Похвальная преданность и, прежде всего, СЛОВУ ХРИСТА СПАСИТЕЛЯ, говорившего нам, что СПАСЕНИЕ НАШЕ В ЛЮБВИ, в любви к ближнему своему. То, что сделал этот мальчик - это было реальное содействие гибнущему человеку. Брату его, рожденному, как все мы, во грехе. …Я был потрясен. …После мне сообщили, что брату Александру от малости воздуха вокруг вдруг сделалось хуже. Во время молитвы, там же, в часовне он упал в глубокий обморок и …ударился головой. Мы отправили его в больницу. И что же мы узнали от врачей? Наш брат ПОПРАВЛЯЕТСЯ! Слава Всевышнему, он очищается от скверны, поразившей его кожу! Это было ЧУДО. Нет, нет, это было, Я САМ видел это. Это было вот, на моих глазах. Руки, ноги, тело – всё очистилось! Стало белым. Он снова смог вернуться к своим обязанностям на дипломатической службе. Снова стал РАВНЫМ нам господином своего здоровья, сил и времени перед Богом. А мальчик…
Мальчик снова вернулся к своим занятиям. К школе. Но, увы, что-то пошло не так. Мы полагаем, какая-то часть его детской ещё души навсегда была опустошена в услужении случившемуся чуду. Мы полагаем, что именно гордыня вселилась в ту пустоту и внесла изменение в душу нашего чудо - мальчика. Он был умен, вынослив, необычайно жизнеспособен. Наука давалась ему любая. Языки, логика, дипломатические навыки – всё это было объято им. Всё, …всё, кроме НАУКИ служения ЗАКОНАМ Господа. Мы решили дать ему шанс поправить дело. Отправили служить для нужд Ватикана в Англию. Увы, дальше дела пошли ещё хуже. Гордыня одолевала. Говорят, он был уверен, что САМ божий Ангел руководит им. Это от Дьявола. Мы решили избавить нашу братию от такого небезопасного человека. Фактически…безбожника. Но знаете, не все братья опустили руки. Да, да, именно, …наш отец Александр – только он не прекращает верить, в светлую душу этого мальчика. Конечно же, уже не мальчика, а взрослого человека. Мужчины.
Жаль, но за делами, мне теперь не удается пообщаться с прелатом на личные темы. Я бы рассказал вам больше. Всё, знаете, дела. Но как-нибудь, уважаемый господин посол, я вам расскажу, ещё расскажу об этом человеке. …А! …вот и сам брат Александр. Вот, он. …Знакомьтесь, господин посол, …Брат Александр готов обсудить с вами тот вопрос, ради которого вы к нам прибыли».
Саммер достал мини диск и молча вернул его Лоренсу. Тот взял.
-Ну и который из этих …отцов - Мерфи?
Лоренс тихо произнес: «Мне написали, что… - мальчик».
-А это кто, сам Папа что ли?
-Ну да.
Саммер качнул головой. Лоренс тут же с жаром произнес: «Да! Я тоже считаю, что всё подстава. Кто-то надуть решил. Только я не особо верующий».
Саммер хмыкнул. – Да уж, когда-то ты крепко нам нервы потрепал.
-Я? А мне… сказали, что ЭТОТ - Мерфи.
- Ну, Мерфи – это особый разговор.
Парень был смущен. Вообще-то, вот теперь ему тоже стало НЕОБХОДИМО посмотреть в глаза человека, который все эти годы, являясь, в общем-то, врагом его семьи, как таковым врагом семье не стал. Надо же знать такую личность в лицо.
И вот, почти двадцать лет спустя, Тед согласился, как говорит кузина, «освежить знакомство». – Так вы пустите нас?
-А нужно ли, … дети?
Лоренс улыбнулся. – Как бы не дети уже.… Но ведь просто посмотреть на человека, можно?
-Именно тут? А что же там, - Саммер кивнул на дверь, - там ведь люди не кончились.
-Нет, конечно, - Лоренс смутился больше. Недовольно взглянул на сестру, затеявшую всё это. – Конечно, нет, но… нам бы с Мерфи увидеться. Можно?
Гуффи, глядевшая на Лоренса всё это время во все глаза, тут же кивнула, поддержав его настойчивость.
Саммер вроде согласился. По всему - да. И тем привел Линду в полный восторг. Она взвизгнула и тихо захлопала в ладоши. Саммер, поглядев на неё, усмехнулся, повторив, уже про себя: «Дети».
Тед же сделал гримасу и ударил ладонью о ладонь (вот черт!) – он лишился сотни.
Саммер вздохнул. Сел снова за свой стол. Надел очки. Тихо произнес: «По данным спискам, в данной тюрьме нет заключенного с таким именем. Может, и был, …а теперь НЕТ».
-Как НЕТ?!
Больше возмущалась женщина. Она даже потребовала встречи с начальником тюрьмы.
Саммер не возражал.
Босс тюрьмы выслушал парочку и, угостив их кофе, отпустил из кабинета …ни с чем.
-Черт, черт!!
Молодой человек переживал меньше. То есть, Лоренс вовсе не переживал. Садясь в салон машины, он пошутил: «Да ладно! Не впустили в эту, возьмут в другую! Ха…ха…».
-Иди к черту, Тед! Я так надеялась на эту встречу. Черт, а времени сколько потеряли, …всё этот чурбан. Нет, чтоб сразу… Господи, – она смотрела с мольбой на небо, - как бы я хотела, ну хоть одним глазком…
-Зачем, чтоб пригласить его на свой девичник? Ведь он вроде голубым Френком был. Или нет?
Линда вздохнула. Фыркнула на братца и … будто даже всплакнула, обернувшись на серую стену тюрьмы.
Огорчение её было столь неподдельным, что Тед заткнулся и уже не острил. Зато вспомнил про проигрыш. То есть, свой выигрыш. - А может, ну раз тут не вышло, нам в Вегасе повезет?
Линда была недовольной, она грустила. – Ты ничего не понял, Тедди-дурачок. А я, …я, кажется, поняла намек нашего генерала. Пересмотр решения суда уже состоялся. И, скорее всего, ДАВНО. Жаль, жаль, что опоздали. Не успели увидеться. – Улыбка в сторону братца. – Он бы тебе понравился. Вот что хочешь, думай, Тед, …он бы….
- Да, да, конечно. Я ж вроде бы ему обязан.
-Да иди ты, …заговорил, как этот хрыч. Обязан, …конечно, нет. ОН БЫ ТАК никогда не сказал.
-Откуда знаешь?
-А! Знаю.
-Давай, в Вегас. На полчасика, …давай? Штуку твою проиграем и – домой. Ты мне, кстати, сотню должна.
-Да, да… тряси теперь меня. А я – то думала…
-Выйти замуж за этого старика зэка? Брось, сестренка, тебя дома такой жених ждет…майор в юрисдикции.
-Да пошли вы все, ну что ты треплешь мне нервы…. – Линда рукой поворошила волосы на голове брата, а после той же рукой вытерла сырые глаза. – Жаль, до слез жаль, Тед.
Она всегда относилась к нему, как к ребенку. Разница в возрасте позволяла ей быть ему и матерью и сестрой и другом. Думая о них, Саммер рассуждал именно так: «Кто знает, стала б Элиза Лоренс своему подросшему сыну другом? Никто того сказать не может. Вырос ли бы в ТОЙ семье художник в Лоренсе, а может, …всего лишь очередной шпион?»
Тед вел машину сестры с удовольствием. Дорогая, красивая, легко заводится, легко едет. - Ну, я -то ладно, а с Барри – ты не шути так. Он славный малый. Я его уже полюбил. …Он у меня три картины купил для своих родственников. …Чудак!
***
Возле церкви Святого Иакова собралась небольшая толпа. Стало известно, что из Ватикана прибыла какая-то сановная делегация. Поговаривали, что из-за болезни Папы срочно началось обсуждение новой кандидатуры. Всё только в стадии обсуждения, но сановники суетятся вовсю.
Суетиться и народ, желающий получить святого благословления. Возникла, как всегда давка. Тед с удивлением оглядывает лица людей. Всё происходящее кажется ему странным, даже диким.
За последние четыре года Лоренс серьезно пошел в рост, то есть, вытянулся. Ему заглянуть в жадные до любопытства глаза людей - легко. – Мать, а может, в другой раз зайдем?
Бабушка парнишки, что жался к её ногам (в отличие от взрослых трехлетка видел только штаны да юбки с голыми ногами), напротив, требовала от Теда, чтоб он пробивался вперед. Твердила, что отсюда, где они стоят, ничто видно не будет.
-А чего там смотреть?
-Тед, перестань! Френки в эту зиму трижды переболел простудой. А тут святость. А вдруг поможет. Давай, толкайся вперед.
-Ай, мать, …вечно ты с чепухой. Я думал, тут просто…посмотреть. Где Френк? Малыш, иди ко мне на руки.
Сынишка - первенец Линды - с радостью забрался к дяде на плечи. И ему стало всё-всё видно. Сразу глаза открылись, лицо засияло радостным детским любопытством. На плечах такого высокого дяди – жить весело!
Лоренс не женат, пока и не собирается обзаводиться семьей. А Гуффи – они всегда были плодовиты. Уж пятый племянник у Теда.
Мать толкает его в бок. – Идите! Идите, …вон, сейчас пойдут!
-И что? – Тед сделал несколько упорных попыток пробиться. Да только где там, не намного он стал ближе к дверям, откуда должны показаться Святые отцы католической церкви. – Эй, мать, а что делать после?
-Руку, руку поцелуй!
-Да что ты говоришь, … ещё чего! Френк, ты слышал, что бабушка сказала? …Не слушай её, обойдутся эти. …Не лезь к ним. Ты итак три раза за зиму болеешь. …Ой! …Вы мне ногу отдавили! …Я? …Я не вам, …я вот, а! – Снова поглядев наверх, на малыша, Тед продолжил учить парнишку, как себя вести. Хотя сам мало что понимал в таких сборищах. - В общем, Френки, сиди и смотри. Руки при себе держи. А их – пусть другие целуют. …Ага? Понял, говорю?
-Ага! …Чупик есть?
-Есть. Только не достать. Он в кармане. Подожди. Вот, мать вроде где-то кричит. – Тед стал крутить шеей. – Мать, ты где?
-Бабушка?!
Миссис Гуффи действительно кричала. Её совершенно затерли. Она осталась далеко позади толпы. - И это, …Тед, смотри, чтоб Френки благословили, слышишь, Тед? Проси, проси, …вот ведь, …да куда ж ты смотришь? Вот…затолкали совсем меня. Иди вперед! Тед - вперед! Вон, …вот ведь, двери открывают, иди же!
Была адская давка. Это было столпотворение. А люди, их лица они просто пугали.
Зато Лоренс увидел лицо ФАНАТИЗМА. Теперь он смог бы его изобразить ДОСТОВЕРНО.
Конечно, растолкать желающих прощения и отпущения грехов было трудно. Тед видел ужасное в лицах людей – жадность до святости. А у него ребенок на руках. Другие заботы.
Он и двигался с Френки на плечах очень осторожно. – Бабуля, простите, …леди, пардон, …дед, ан-ну, …задницу сократи, говорю! Видишь, я - многоэтажный! Да пошел ты….
В общем, когда дверь распахнулась, и крепкоплечие послушники кинулись разбивать людское море надвое, чтоб очистить дорогу до микроавтобуса с крестом на флажке, Лоренс неожиданно оказался …нос к носу с выходящими сановниками.
Он различал их только по регалиям – по украшениям на одежде. Так то они вроде на одно лицо казались. Даже вроде бы одного роста все. Одного телосложения. Как команда. И выражения на лицах – как стандарт - УМИЛЕНИЕ ВИДОМ.
На лицах высоких сановников кованые улыбки, руки - в благословенном жесте. Лоренс вдруг понял, что никогда ему не рисовать святых. Не его это лица.
Живая цепь колебалась. Люди давили Лоренсу на поясницу локтями. Тянули назад. Толкали в спину. И все тянули вперед руки. Тянулись шеями, тараща глаза на тех, кто со спокойным умилением на лицах, после исполнения определенной миссии, шел своей дорогой. К микроавтобусу.
Лоренс сопротивлялся. У него задача: нужно подставить племянника под хотя б одно святое благословление.
Отцы шли вперед. Миссия ещё не завершена. Работы ещё много. Времени – нет. Нужно отправляться в путь. В другой город, в другую крупную епархию. Но кругом люди, люди. Всё - будущие души. Мимо пройти нельзя. Нужно благословить их порыв к ВЕРЕ. – Благословляю, …благословляю…
Освящая паству крестным знамением, в центре группы шёл прелат. Светлое, святое, одухотворенное лицо носителя ВЕРЫ В Господа. Это человек явно знал, каким он видится людям. В отличие от лиц команды, этот - как будто не просто ИСПОЛНЯЛ долг, он ПРАЗДНОВАЛ его. Лоренсу, например, он показался СЧАСТЛИВЫМ. Таким НОСИТЕЛЕМ счастья.
Необычные одежды, роскошные кресты на груди каждого, тихий гордый шаг и легкое движение рук во все стороны. Не смотря на толчею, группа сановников движется важно, достойно и …работает, работает, осеняя своей святостью живые души вокруг.
Вереница крепких послушников пытается держать углы живого прямоугольника. Трое епископов внутри его. В центре - прелат. Благословляют. Во все стороны. Лица покойны. Светлы истиной благодатью умиротворения. – Да благословит вас Бог; …да благословит…
И надо же случиться такому безобразию: толпа надавила, смялся «прямоугольник» защиты и один из углов епископского треугольника оказался опасно близок к …жаждущей пастве.
Один из эпископов оказался вблизи подавшегося вперед молодого человека, держащего на плечах маленького ребенка.
Тед тряхнул плечами. То есть, взбодрил мальца, дабы привлечь его внимание: «Френки! Смотри, смотри, как танцуют зайчики на кресте у дяди». – И тут же к сановнику: «Святой отец, минуту, …одну…минуту, простите…
Епископ повернул голову.
- Прошу, благословите парня, очень надо. Понимает, болеет он, три раза за зиму болел.
-Как зовут?
-Френк. Френк Барри.
Сановник остановился. Присмотрелся прежде к мужчине, потом, двинул рукой и святостью жеста, благословил его ребенка. – Благослови тебя Бог, Френки.
А последний, взял да, …быстро вытянув руку вперед, СОДРАЛ с эпископа его ШАПОЧКУ!!
-Ты что?! – Тед схватил парнишку за руку и тут же отнял у него убор.
Инцидент был замечен. Кинулась охрана, послушники выразили свою прыть. Пресса с аппаратами кинулась снимать взъерошенную голову вельможного сановника из свиты самого прелата – посланника Папы. Толпа, только что тянувшаяся вперед в экстазном рвении, ожидая реакции, отпрянула назад.
Всё в какие-то секунды произошло. Тед больше испугался за Френка. Тот мог испугаться. Раскричаться, натворить ещё худших, ещё более стыдных бед. Он живо протянул шапку сановнику. – Вот! – И быстро, быстро проговорил: «Простите, простите, Святой отец, честное слово, он не, …он же ещё ребенок».
И тут происходит следующее. Эпископ – тот, кого Френки «короны» лишил, обхватил руку Лоренса вместе с шапкой, и мягко тряхнув ею, произнес: «Оставь, сын мой. Считай это подарком».
И после, осенив крестным знаменем самого Лоренса, слегка ошарашенного от скорого разрешения конфликта, епископ двинулся дальше.
Треугольник охраны прелата был восстановлен.
Дальше – микроавтобус. Все сановники в нем расселись и …отбыли.
Лоренс только и успел отметить, что рука святого отца была теплой, хватка сильной, …а вместо указательного пальца – обрубок фаланги. Ни лица, ни голоса его – он не запомнил. Как-то смешалось всё.
-Черт, Френки, ну ты… даешь, парень. Фу…- Тед сунул шапочку эпископа за отворот комбинезона парнишки. Снял его с плеч, крепко прижал к груди и поспешил к бабушке. – Эй, мать… мы тут слегка в штаны наделали. Оба, блин.
-Да, оба вы…негодники! – Кричала от перепуга женщина. – Тед, ты зачем,…но он - ладно, а ты?! Тед, ты перепугал меня, я решила, ты грозишься ему кулаком. Ты ведь не…
-Да ну ты что? Конечно, не. …Уходим. Кажется, тут всё закончилось. – Лоренс улыбнулся племяшу. Тряхнул его. – Как ты?
-С добычей! – Френк, пижоня, похлопал себя ладошкой по груди.
-Дурачок! Как же ты напугал меня, дурачок маленький…- запричитала бабушка, в глубине души, радуясь, что приводила внука к месту не напрасно.
Теперь же Мамаша Гуффи принялась выталкивать здоровяка сына из суетливой толпы. – Пошли уже! Ноги, ноги береги, Тед. Кроссовки белые, обтопчут всего.
-Да уже…
Но только троица вышла на тротуар, …тут её вдруг, будто мухи, репортеры облепили. Со всех сторон посыпались предложения. - Тысяча, мэм, тысяча долларов за подарок епископа, мэм…две…три, мэм…миссис, прошу, вас, снимок, одно фото с вашим сыном. Да, и с мальчиком, вот так, …спасибо, мэм. «Вы были великолепны, молодой человек». - Один из репортеров пожал руку Френки.
Миссис Гуффи выглядела всполошившейся наседкой. - Да пошли вы!…Что надо? …Тед, идем скорее! Держи его крепче! …Френк, не смотри, не смотри на вспышки, глаза испортят! Мальчики, ни куда, только домой! …Господи, боже, как бы не сглазили парнишку….И что тебе вздумалось шапкой разжиться, дурачок? …Вот мать-то узнает,…уши надерет.
-И что? Только посмеется, – ответил за парня Лоренс.
Нет! Увидев фото в газетах, Линда расплакалась. – Никогда, …больше никогда судьба не поднесет мне такого подарка, …никогда…
***
-Узнали, сэр?
-Узнал. – Саммер кивнул молодому служаке. – Он.
Сержант из службы безопасности тут же … пошел своей дорогой.
Вообще-то Саммер смотрел на троицу, быстро удаляющуюся подальше от церкви. Он смотрел на них и улыбался. – Он…- Потом генерал потянулся шеей и тихо что-то сообщил на ухо сутулому старикану в огромных очках. После громко, как у глухого, спросил: «Ну как?»
-Как? …Всё уже.
-Да ты хоть узнал его?
-А ну его к черту! Пошли, лучше выпьем чего-нибудь.
Саммер весело согласился: «А пошли!»
Пара стариканов двинулись в сторону кафе, где в это время можно заказать крепкое пиво.
- Если честно, меня чуть не пропоносило от шапочки. - Саммер хохотнул, дергаясь округлым животом под теснящим фигуру пиджаком. – Заходим, как будто открыто тут.
Сели за столик, закали пиво. Сидели, пили. Молчали. Обдумывая случившееся на их глазах. Следили за движением тени от вазочки, стоявшей на столе.
-Джон, а все-таки как странен свет. Сколько в нём красок.
Саммер думал о том же. – Да, да. Вот убери, попробуй, черное,…и что?
Его визави кивнул.
- И будет ли тот свет?
Кросби поднял высокий стакан с пеной у кромки и стукнул им о стакан Саммера. – ТОТ – уж точно будет. Но нам бы лучше остаться на этом. – Двинул пальцем, установив очки на место, и оскалился. – Ха, ха! За тебя, дед!
-Да уж прадед. Ладно, за тебя, Томми. …За всех нас.
-Да, а ещё за тех, кто там – за тех тоже.
Саммер посмотрел на тень от вазочки. - Да, за тех… – тоже. Давай, будем.
-Будем!
21. 01. 2011
Пермь